Программу ведет Андрей Шароградский. Корреспондент Радио Свобода Татьяна Ткачук беседовала с директором Центра экстренной психологической помощи МЧС России Юлией Шойгу.
Андрей Шароградский: Многие из тех, кто во время взрыва находился в поезде и метро, не были отправлены в больницы. Тем не менее, эти люди переживают глубокий психологический стресс. Об особенностях состояния психики людей, ставших жертвами или свидетелями подобных трагедий, корреспондент Радио Свобода Татьяна Ткачук беседовала с директором Центра экстренной психологической помощи МЧС России Юлией Шойгу.
Татьяна Ткачук: Взрыв произошел под землей, в замкнутом пространстве, можно ли говорить о том, что этот фактор усилил и без того тяжелейшее воздействие на психику пострадавших?
Юлия Шойгу: Безусловно. Замкнутое пространство, заземление, отсутствие света - это все те факторы, которые усиливают то влияние, которое на нас оказывают подобного рода инциденты.
Татьяна Ткачук: Как вы полагаете, человек, организовавший этот взрыв, мог намеренно учитывать этот фактор, или метро было выбрано только как место наибольшего возможного скопления людей?
Юлия Шойгу: Безусловно, мог. Но говорить об этом с точностью достаточно сложно.
Татьяна Ткачук: Как долго обычно выходят люди из состояния шока, полученного при подобных обстоятельствах?
Юлия Шойгу: Мы все разные, все зависит от того, что это за человек, какие у него особенности личностные, индивидуальные, насколько это стало значимым, серьезным испытанием в его жизни, был это первый случай, или с такими случаями человек уже сталкивался. В среднем говорят о трех-шестимесячном периоде. По крайней мере, по прошествии такого времени можно говорить о том, что у человека появились проблемы, с которыми необходимо обратиться к специалисту.
Татьяна Ткачук: Сейчас, конечно, сразу после взрыва, видимо, самый острый период. Чем могут помочь близкие и друзья пострадавших? Говорить о случившемся? Дать выговориться тому, кто попал в этот ужас, или наоборот, оставить в покое, дать прийти в себя, что правильнее?
Юлия Шойгу: Безусловно, нужно ориентироваться на состояние самого человека. Близкие должны быть рядом. Безусловно, нельзя замалчивать эту тему и делать вид, что ничего не случилось. Конечно же, нужно говорить об этом, если этого хочет сам человек. Другое дело, если он не хочет и сам уходит в сторону от таких разговоров, наверное, лучше его не тревожить и дать какое-то время адаптироваться к этой ситуации.
Татьяна Ткачук: При каких признаках, при каких особенностях поведения пострадавшего близкие должны понять, что необходимо обратиться к психологу, может быть, к психиатру за какой-то конкретной помощью?
Юлия Шойгу: В остром периоде это, прежде всего, те реакции, которые выходят за пределы нормальных. Если нам страшно после такого происшествия, то это нормально, этот страх оберегает нас при каких-то поступках. Если человека охватывает паника, иногда он может даже вести себя агрессивно, ему нужно выплеснуть ту боль, которая у него в душе появилась, куда-то вовне. Другое дело - если появляются признаки поведения, которое нельзя назвать нормальным. Когда человек уходит непонятно куда, когда появляются различные реакции, то, что можно отнести к психиатрическим симптомам. Дальше основным критерием того, надо ли обращаться к специалисту или нет, является то, насколько такие последствия начинают мешать нормальной жизни. Пример: как я уже говорила, бояться нормально. Но если этот страх заставляет человека существенно ограничивать свое поведение, например, не ходить в театр, не ходить в кино, не пользоваться метро - в этой ситуации уже, безусловно, необходимо обращение к специалисту.
Татьяна Ткачук: Сейчас у ваших коллег есть опасения, что этот очередной теракт посеет настроения глобальной паники, и что люди действительно станут бояться спускаться в метро?
Юлия Шойгу: Глобальной паники быть не должно, но у нас есть люди, которые боятся ездить в метро, и этот случай только ухудшит их состояние. Более того, появятся люди, которые только начнут бояться ездить на метро, будут бояться отпускать детей. Безусловно, такие люди нуждаются в помощи специалистов, неважно, находились они в этот момент в этом конкретном поезде или нет.
Татьяна Ткачук: А вообще, с вашей точки зрения, нужно ли как-то психологически готовить людей, население к тому, что подобное может произойти, и учить их справляться и с самой ситуацией, и с постравматическим стрессом в мирное время, а не только тогда, когда раздается очередной взрыв?
Юлия Шойгу: К сожалению, мы живем в таком мире, в котором никто не застрахован от подобного рода происшествий. Мы встречаемся с ними, к сожалению, достаточно часто. Поэтому подготовленный человек, безусловно, ведет себя в этой ситуации более грамотно, у него остаются шансы выжить, меньше пострадать, помочь родным и близким, и безусловно, выйти с меньшими потерями из этой ситуации. Потому что если я знаю, что со мной будет происходить, я уже могу оценить, нормально то, что со мной происходит, или нет, нужна мне помощь или нет.
Татьяна Ткачук: Юлия, ваш центр ведет какую-то целенаправленную работу в этом направлении?
Юлия Шойгу: Несколько лет назад сотрудниками нашего центра была выпущена брошюра "Экстренная психологическая помощь". Она была сделана именно в виде памятки для людей, не обладающих специальным психологическим или медицинским образованием. Это практические рекомендации для тех, кто оказался в такой ситуации и для тех, у кого в такой ситуации оказались близкие, родные, друзья. По-моему, она до сих продается на прилавках в разделе специализированной литературы.
Андрей Шароградский: Многие из тех, кто во время взрыва находился в поезде и метро, не были отправлены в больницы. Тем не менее, эти люди переживают глубокий психологический стресс. Об особенностях состояния психики людей, ставших жертвами или свидетелями подобных трагедий, корреспондент Радио Свобода Татьяна Ткачук беседовала с директором Центра экстренной психологической помощи МЧС России Юлией Шойгу.
Татьяна Ткачук: Взрыв произошел под землей, в замкнутом пространстве, можно ли говорить о том, что этот фактор усилил и без того тяжелейшее воздействие на психику пострадавших?
Юлия Шойгу: Безусловно. Замкнутое пространство, заземление, отсутствие света - это все те факторы, которые усиливают то влияние, которое на нас оказывают подобного рода инциденты.
Татьяна Ткачук: Как вы полагаете, человек, организовавший этот взрыв, мог намеренно учитывать этот фактор, или метро было выбрано только как место наибольшего возможного скопления людей?
Юлия Шойгу: Безусловно, мог. Но говорить об этом с точностью достаточно сложно.
Татьяна Ткачук: Как долго обычно выходят люди из состояния шока, полученного при подобных обстоятельствах?
Юлия Шойгу: Мы все разные, все зависит от того, что это за человек, какие у него особенности личностные, индивидуальные, насколько это стало значимым, серьезным испытанием в его жизни, был это первый случай, или с такими случаями человек уже сталкивался. В среднем говорят о трех-шестимесячном периоде. По крайней мере, по прошествии такого времени можно говорить о том, что у человека появились проблемы, с которыми необходимо обратиться к специалисту.
Татьяна Ткачук: Сейчас, конечно, сразу после взрыва, видимо, самый острый период. Чем могут помочь близкие и друзья пострадавших? Говорить о случившемся? Дать выговориться тому, кто попал в этот ужас, или наоборот, оставить в покое, дать прийти в себя, что правильнее?
Юлия Шойгу: Безусловно, нужно ориентироваться на состояние самого человека. Близкие должны быть рядом. Безусловно, нельзя замалчивать эту тему и делать вид, что ничего не случилось. Конечно же, нужно говорить об этом, если этого хочет сам человек. Другое дело, если он не хочет и сам уходит в сторону от таких разговоров, наверное, лучше его не тревожить и дать какое-то время адаптироваться к этой ситуации.
Татьяна Ткачук: При каких признаках, при каких особенностях поведения пострадавшего близкие должны понять, что необходимо обратиться к психологу, может быть, к психиатру за какой-то конкретной помощью?
Юлия Шойгу: В остром периоде это, прежде всего, те реакции, которые выходят за пределы нормальных. Если нам страшно после такого происшествия, то это нормально, этот страх оберегает нас при каких-то поступках. Если человека охватывает паника, иногда он может даже вести себя агрессивно, ему нужно выплеснуть ту боль, которая у него в душе появилась, куда-то вовне. Другое дело - если появляются признаки поведения, которое нельзя назвать нормальным. Когда человек уходит непонятно куда, когда появляются различные реакции, то, что можно отнести к психиатрическим симптомам. Дальше основным критерием того, надо ли обращаться к специалисту или нет, является то, насколько такие последствия начинают мешать нормальной жизни. Пример: как я уже говорила, бояться нормально. Но если этот страх заставляет человека существенно ограничивать свое поведение, например, не ходить в театр, не ходить в кино, не пользоваться метро - в этой ситуации уже, безусловно, необходимо обращение к специалисту.
Татьяна Ткачук: Сейчас у ваших коллег есть опасения, что этот очередной теракт посеет настроения глобальной паники, и что люди действительно станут бояться спускаться в метро?
Юлия Шойгу: Глобальной паники быть не должно, но у нас есть люди, которые боятся ездить в метро, и этот случай только ухудшит их состояние. Более того, появятся люди, которые только начнут бояться ездить на метро, будут бояться отпускать детей. Безусловно, такие люди нуждаются в помощи специалистов, неважно, находились они в этот момент в этом конкретном поезде или нет.
Татьяна Ткачук: А вообще, с вашей точки зрения, нужно ли как-то психологически готовить людей, население к тому, что подобное может произойти, и учить их справляться и с самой ситуацией, и с постравматическим стрессом в мирное время, а не только тогда, когда раздается очередной взрыв?
Юлия Шойгу: К сожалению, мы живем в таком мире, в котором никто не застрахован от подобного рода происшествий. Мы встречаемся с ними, к сожалению, достаточно часто. Поэтому подготовленный человек, безусловно, ведет себя в этой ситуации более грамотно, у него остаются шансы выжить, меньше пострадать, помочь родным и близким, и безусловно, выйти с меньшими потерями из этой ситуации. Потому что если я знаю, что со мной будет происходить, я уже могу оценить, нормально то, что со мной происходит, или нет, нужна мне помощь или нет.
Татьяна Ткачук: Юлия, ваш центр ведет какую-то целенаправленную работу в этом направлении?
Юлия Шойгу: Несколько лет назад сотрудниками нашего центра была выпущена брошюра "Экстренная психологическая помощь". Она была сделана именно в виде памятки для людей, не обладающих специальным психологическим или медицинским образованием. Это практические рекомендации для тех, кто оказался в такой ситуации и для тех, у кого в такой ситуации оказались близкие, родные, друзья. По-моему, она до сих продается на прилавках в разделе специализированной литературы.
