Ведет программу Андрей Шарый. Участвуют корреспонденты Радио Свобода Аркадий Дубнов, Сергей Данилочкин беседует с Андреем Шароградским и политологом, востоковедом Михаилом Карповым, Юрий Жигалкин беседует с американским политологом, сотрудником фонда «Херитидж» Джоном Пасеком.
Андрей Шарый: Президент России Владимир Путин завершил во вторник официальный визит в Китай выступлением перед студентами пекинского университета. Затем российский президент совершил перелет в Дели, где будет встречаться с руководителями Индии. Итоги визита Путина в Китай подводит специальный корреспондент Радио Свобода Аркадий Дубнов.
Аркадий Дубнов: Как замети вчера поздно вечером в Пекине после окончания официальной части визита туда президента России один из ближайших помощников путина: "Тьфу-тьфу, все вроде бы прошло как надо, по плану". Действительно, визит прошел без неожиданностей и экспромтов, которые случались в последнее время с Путиным, не говоря уже о первом президенте России Борисе Ельцине. Все встречи с улыбчивыми и умудренными долгими годами власти китайскими лидерами были спокойными и никак не нервировали собеседников острыми проблемами. Если они и остались в отношениях между Москвой и Пекином, то только те, что касаются экономических отношений. Скажем, ограничительные меры, вводимые Китаем на ввоз в страну ряда продукции металлургической промышленности. Но эти меры, как уверяют в Москве, не имеют селективного характера и не направлены непосредственно против российских производителей, они отражают стремление китайских властей защитить свой внутренний рынок. Есть, правда, и проблемы другого порядка, но тоже экономические. Как заметил для Радио Свобода полномочный представитель президента России в Сибирском федеральном округе Леонид Драчевский, входивший в состав российской делегации, в его регионе отмечается явная диспропорция в торговле с Китаем продукцией деревообрабатывающей промышленности. Китайцы вывозят дефицитный у них пиленый лес, то есть доски, платя такие же таможенные пошлины, как и при вывозе необработанных бревен. Но это уже беда, как говорит Драчевский, нашего собственного российского законодательства, и китайцы очень проворно этими дырами в нем пользуются. Что же касается российско-китайского сотрудничества в других областях, то обе стороны уверяют, что там все идет замечательно. Возможно это и так, если судить по тому, что все документы, готовящиеся для подписания в ходе визита Путина в Пекин, были подписаны. Их всего шесть: совместная итоговая декларация, договор о передаче осужденных, протокол о создании подкомиссии по сотрудничеству в области туризма, соглашение в области борьбы с нарушениями налогового законодательства и другими экономическими преступлениями, соглашения между Центробанками о противодействии легализации незаконных доходов и борьбе против финансирования терроризма, меморандум о взаимопонимании относительно предоставления банками Китая российскому Внешторгбанку кредит срок на десять лет на сумму до двухсот миллионов долларов на финансирование китайского экспорта в Россию. Если говорить о последнем банковском соглашении, то оно демонстрирует одну закономерную особенность – Китай, чем дальше, тем больше становится для России заемщиком. Если же говорить о собственно политическом аспекте российско-китайских отношений, то они подтверждены совместной декларацией, подписанной президентом Путиным и китайским председателем Цзян Цземинем. Стороны будут воплощать великую стратегическую идею "навеки добрые соседи, хорошие друзья. Надежные партнеры и никогда враги". Сегодня вечером президент России, продолжая свое азиатское турне, прибыл из Пекина в Дели, где уже встретился с премьер-министром Индии.
Андрей Шарый: Мои коллеги Сергей Данилочкин и Андрей Шароградский обсудили некоторые аспекты переговоров Владимира Путина в Пекине и российско-китайских отношений в целом с московским политологом, востоковедом Михаилом Карповым.
Сергей Данилочкин: Визит российского президента в Пекин произошел вскоре после смены китайского руководства. Оказало ли это обновление властных структур и, в частности, назначение генеральным секретарем компартии Ху Цзиньтау на ход переговоров Владимира Путина в Китае?
Михаил Карпов: Мне представляется, что смена китайского руководства это было одним из основных факторов, подготовивших этот визит. По сути дела речь идет о том, что Владимир Владимирович ездил в Китай познакомиться с новым китайским лидером. И, известно, что это была первая встреча нового китайского лидера с главой иностранного государства. Таким образом, мне представляется, что смена руководства стала основным побудительным мотивом для данного конвертного визита.
Сергей Данилочкин: Один из главных вопросов, осуждавшихся на переговорах в Пекине, был российско-китайские торговые отношения. Можно ли считать Россию и Китай равноправными партнерами?
Михаил Карпов: В принципе отношения достаточно равноправны. Одно дело, что структура нашего экспорта в Китай и нашего импорта в Китае они несколько различны. Преимущественно мы импортируем из Китая товары народного потребления и продукцию легкой промышленности, а поставка в Китай идет достаточно высокотехнологичных средств, я имею прежде всего вооружение, но и сырья. В принципе мне представляется, что торговые отношения достаточно равноправные и надо сказать, что за последнее время рост товарооборота значителен. В соответствии с официальными китайскими и российскими данными, он достиг 11-ти миллиардов долларов в этом году.
Андрей Шароградский: Я полностью согласен с Михаилом. Мне кажется, действительно структура импорта и экспорта довольно интересна, потому что, действительно, не самые высокотехнологичные товары поступают из Китая в Россию, в то же время, как совершенно справедливо отметил Михаил, из России в Китай идут либо, я бы назвал это сверх-высокотехнологичные товары, это оружие, это корабли, мы знаем, что велико сотрудничество в энергетической сфере, и в то же время сырье, которое уже высокотехнологичным назвать нельзя.
Сергей Данилочкин: Еще один вопрос Андрею Шароградскому о российско-китайской торговле. Россия занимает 8-е место в списке китайских главных китайских партнеров, есть ли у России какие-то перспективы, если не говорить о продаже оружия и энергоресурсов?
Андрей Шароградский: Тот факт, что Россия является лишь восьмым по счету партнером, он связан с рядом причин, причин исторических, причин достаточно объективных. И как опять же справедливо отметил Михаил, в последние годы наблюдается рост официального товарооборота, потому что еще недавно официальные цифры вообще были смехотворны для взаимоотношений таких стран, когда речь шла лишь о сотнях миллионов, хотя в то же время были "челноки", чья деятельность не особо учитывалась, сейчас это все меняется. Так что, может быть, Россия вскоре и будет и местом повыше. Хотя, я думаю, для того, чтобы, скажем, сравняться в товарообороте, в торговле между Китаем и Соединенными Штатами равенства между Россией еще не будет, если будет вообще.
Сергей Данилочкин: Сейчас много говорят об экспансии на Дальнем Востоке. Что вы думаете по данному вопросу?
Михаил Карпов: Статистика - вещь относительная. Но вот по моим данным, на всей территории Российской Федерации на сегодняшний день находится максимум полмиллиона китайцев, по-видимому, реальная цифра меньше. Так что говорить о крупномасштабной сознательной экспансии территориальной, демографической нельзя. Но, с другой стороны, есть объективная проблема, как, собственно, сами пограничники выражаются, демографическое давление на границу, когда на всем Дальнем Востоке в России проживает, самые оптимистические данные, 14 миллионов человек, а в прилегающих границах трех провинциях Китая, причем не самых густонаселенных, проживает больше населения, чем во всей России. В соответствии с предварительными данными Всероссийской переписи населения, нас где-то порядка 146-ти миллионов человек проживает.
Андрей Шарый: Как в Соединенных Штатах относятся к российско-китайскому саммиту, на котором вновь было провозглашено обоюдное желание стран составить противовес США? Наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин беседует с американским политологом сотрудником фонда «Херитидж» Джоном Пасеком.
Юрий Жигалкин: Что вам видится главным итогом российско-китайского саммита?
Джон Пасек: Если судить по совместному заявлению двух сторон, то двухдневный саммит был в основном использован китайскими лидерами для того, чтобы развернуть отношения с Россией в благоприятном для них отношении. Читая этот документ, приходишь к неизбежному выводу о том, что он был написан китайцами и Путин лишь решил сделать приятное хозяевам, заверив совей подписью эти тезисы. После года беспрецедентного сближения России с Соединенными Штатами Пекину было необходимо получить заверения, относительно того, что Китай остается в фокусе российской внешней политики, его торговые и геополитические интересы будут учтены Москвой, ему было нужно подтвердить, что шанхайское соглашение, как и соглашение о добрососедстве все еще важны для Путина.
И Пекин получил желаемое. Российский президент в свою очередь имел две очевидные цели: одним из первых из мировых лидеров познакомиться с новым китайским руководством, определить насколько силен контроль над ним нынешнего главы страны Цзяна Цземиня, второе, Путин хотел удостоверится, что КНР останется основным покупателем продукции военно-промышленного комплекса России. И он, судя по всему, выполнил эти задачи.
Юрий Жигалкин: Некоторые американские эксперты предупреждают, что Китай может в будущем, что называется, подмять под себя Россию экономическим весом, что двусторонние отношения развивались, по большому счету, по китайскому сценарию. Способен ли российский президент направить эти отношения в выгодном для России направлении?
Джон Пасек: Думаю, да. Мне кажется, что Россия пытается использовать китайский капитал для финансирования газовых и нефтяных проектов, россияне хотят превратить КНР в постоянного покупателя боевой техники. Ради достижения этой цели Путин был готов согласиться с китайцами во всех других символически важных для них и незначительных для Москвы вопросах. В тоже время, Путин не пошел на уступки в геополитически важных для России проблемах. Например, в совместном заявлением, ближе к его финалу было лишь отмечено, что лидеры обсудили ситуацию в центральной Азии, регионе, очень важном для России. Очевидно, что Москва не намерена уступать Пекину в принципиальном.
Юрий Жигалкин: Во время встреч в Пекине оба лидера говорили и о желании создать так называемый многополюсный мир, по сути, о создании противовеса Америке, ожидается, что в Дели российские представители вернут к жизни идею создания треугольника Москва-Пекин-Дели. Как вы считаете, могут ли эти идеи вызвать беспокойство в Вашингтоне?
Джон Пасек: Когда китайцы встречаются со своими центрально-азиатскими друзьями или россиянами, они первым делом заявляют о желании создать многополюсный мир. Еще не так давно Москва подписывалась под этой идеей, но события последнего года, я думаю, заставили российское руководство отказаться от игры с этим тезисом, я сильно сомневаюсь, что он всерьез будет обсуждаться на переговорах Путина в Дели, ибо Россия должна была осознать, что у нее несравнимо больше общих интересов с западом, чем с Китаем.
Андрей Шарый: Президент России Владимир Путин завершил во вторник официальный визит в Китай выступлением перед студентами пекинского университета. Затем российский президент совершил перелет в Дели, где будет встречаться с руководителями Индии. Итоги визита Путина в Китай подводит специальный корреспондент Радио Свобода Аркадий Дубнов.
Аркадий Дубнов: Как замети вчера поздно вечером в Пекине после окончания официальной части визита туда президента России один из ближайших помощников путина: "Тьфу-тьфу, все вроде бы прошло как надо, по плану". Действительно, визит прошел без неожиданностей и экспромтов, которые случались в последнее время с Путиным, не говоря уже о первом президенте России Борисе Ельцине. Все встречи с улыбчивыми и умудренными долгими годами власти китайскими лидерами были спокойными и никак не нервировали собеседников острыми проблемами. Если они и остались в отношениях между Москвой и Пекином, то только те, что касаются экономических отношений. Скажем, ограничительные меры, вводимые Китаем на ввоз в страну ряда продукции металлургической промышленности. Но эти меры, как уверяют в Москве, не имеют селективного характера и не направлены непосредственно против российских производителей, они отражают стремление китайских властей защитить свой внутренний рынок. Есть, правда, и проблемы другого порядка, но тоже экономические. Как заметил для Радио Свобода полномочный представитель президента России в Сибирском федеральном округе Леонид Драчевский, входивший в состав российской делегации, в его регионе отмечается явная диспропорция в торговле с Китаем продукцией деревообрабатывающей промышленности. Китайцы вывозят дефицитный у них пиленый лес, то есть доски, платя такие же таможенные пошлины, как и при вывозе необработанных бревен. Но это уже беда, как говорит Драчевский, нашего собственного российского законодательства, и китайцы очень проворно этими дырами в нем пользуются. Что же касается российско-китайского сотрудничества в других областях, то обе стороны уверяют, что там все идет замечательно. Возможно это и так, если судить по тому, что все документы, готовящиеся для подписания в ходе визита Путина в Пекин, были подписаны. Их всего шесть: совместная итоговая декларация, договор о передаче осужденных, протокол о создании подкомиссии по сотрудничеству в области туризма, соглашение в области борьбы с нарушениями налогового законодательства и другими экономическими преступлениями, соглашения между Центробанками о противодействии легализации незаконных доходов и борьбе против финансирования терроризма, меморандум о взаимопонимании относительно предоставления банками Китая российскому Внешторгбанку кредит срок на десять лет на сумму до двухсот миллионов долларов на финансирование китайского экспорта в Россию. Если говорить о последнем банковском соглашении, то оно демонстрирует одну закономерную особенность – Китай, чем дальше, тем больше становится для России заемщиком. Если же говорить о собственно политическом аспекте российско-китайских отношений, то они подтверждены совместной декларацией, подписанной президентом Путиным и китайским председателем Цзян Цземинем. Стороны будут воплощать великую стратегическую идею "навеки добрые соседи, хорошие друзья. Надежные партнеры и никогда враги". Сегодня вечером президент России, продолжая свое азиатское турне, прибыл из Пекина в Дели, где уже встретился с премьер-министром Индии.
Андрей Шарый: Мои коллеги Сергей Данилочкин и Андрей Шароградский обсудили некоторые аспекты переговоров Владимира Путина в Пекине и российско-китайских отношений в целом с московским политологом, востоковедом Михаилом Карповым.
Сергей Данилочкин: Визит российского президента в Пекин произошел вскоре после смены китайского руководства. Оказало ли это обновление властных структур и, в частности, назначение генеральным секретарем компартии Ху Цзиньтау на ход переговоров Владимира Путина в Китае?
Михаил Карпов: Мне представляется, что смена китайского руководства это было одним из основных факторов, подготовивших этот визит. По сути дела речь идет о том, что Владимир Владимирович ездил в Китай познакомиться с новым китайским лидером. И, известно, что это была первая встреча нового китайского лидера с главой иностранного государства. Таким образом, мне представляется, что смена руководства стала основным побудительным мотивом для данного конвертного визита.
Сергей Данилочкин: Один из главных вопросов, осуждавшихся на переговорах в Пекине, был российско-китайские торговые отношения. Можно ли считать Россию и Китай равноправными партнерами?
Михаил Карпов: В принципе отношения достаточно равноправны. Одно дело, что структура нашего экспорта в Китай и нашего импорта в Китае они несколько различны. Преимущественно мы импортируем из Китая товары народного потребления и продукцию легкой промышленности, а поставка в Китай идет достаточно высокотехнологичных средств, я имею прежде всего вооружение, но и сырья. В принципе мне представляется, что торговые отношения достаточно равноправные и надо сказать, что за последнее время рост товарооборота значителен. В соответствии с официальными китайскими и российскими данными, он достиг 11-ти миллиардов долларов в этом году.
Андрей Шароградский: Я полностью согласен с Михаилом. Мне кажется, действительно структура импорта и экспорта довольно интересна, потому что, действительно, не самые высокотехнологичные товары поступают из Китая в Россию, в то же время, как совершенно справедливо отметил Михаил, из России в Китай идут либо, я бы назвал это сверх-высокотехнологичные товары, это оружие, это корабли, мы знаем, что велико сотрудничество в энергетической сфере, и в то же время сырье, которое уже высокотехнологичным назвать нельзя.
Сергей Данилочкин: Еще один вопрос Андрею Шароградскому о российско-китайской торговле. Россия занимает 8-е место в списке китайских главных китайских партнеров, есть ли у России какие-то перспективы, если не говорить о продаже оружия и энергоресурсов?
Андрей Шароградский: Тот факт, что Россия является лишь восьмым по счету партнером, он связан с рядом причин, причин исторических, причин достаточно объективных. И как опять же справедливо отметил Михаил, в последние годы наблюдается рост официального товарооборота, потому что еще недавно официальные цифры вообще были смехотворны для взаимоотношений таких стран, когда речь шла лишь о сотнях миллионов, хотя в то же время были "челноки", чья деятельность не особо учитывалась, сейчас это все меняется. Так что, может быть, Россия вскоре и будет и местом повыше. Хотя, я думаю, для того, чтобы, скажем, сравняться в товарообороте, в торговле между Китаем и Соединенными Штатами равенства между Россией еще не будет, если будет вообще.
Сергей Данилочкин: Сейчас много говорят об экспансии на Дальнем Востоке. Что вы думаете по данному вопросу?
Михаил Карпов: Статистика - вещь относительная. Но вот по моим данным, на всей территории Российской Федерации на сегодняшний день находится максимум полмиллиона китайцев, по-видимому, реальная цифра меньше. Так что говорить о крупномасштабной сознательной экспансии территориальной, демографической нельзя. Но, с другой стороны, есть объективная проблема, как, собственно, сами пограничники выражаются, демографическое давление на границу, когда на всем Дальнем Востоке в России проживает, самые оптимистические данные, 14 миллионов человек, а в прилегающих границах трех провинциях Китая, причем не самых густонаселенных, проживает больше населения, чем во всей России. В соответствии с предварительными данными Всероссийской переписи населения, нас где-то порядка 146-ти миллионов человек проживает.
Андрей Шарый: Как в Соединенных Штатах относятся к российско-китайскому саммиту, на котором вновь было провозглашено обоюдное желание стран составить противовес США? Наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин беседует с американским политологом сотрудником фонда «Херитидж» Джоном Пасеком.
Юрий Жигалкин: Что вам видится главным итогом российско-китайского саммита?
Джон Пасек: Если судить по совместному заявлению двух сторон, то двухдневный саммит был в основном использован китайскими лидерами для того, чтобы развернуть отношения с Россией в благоприятном для них отношении. Читая этот документ, приходишь к неизбежному выводу о том, что он был написан китайцами и Путин лишь решил сделать приятное хозяевам, заверив совей подписью эти тезисы. После года беспрецедентного сближения России с Соединенными Штатами Пекину было необходимо получить заверения, относительно того, что Китай остается в фокусе российской внешней политики, его торговые и геополитические интересы будут учтены Москвой, ему было нужно подтвердить, что шанхайское соглашение, как и соглашение о добрососедстве все еще важны для Путина.
И Пекин получил желаемое. Российский президент в свою очередь имел две очевидные цели: одним из первых из мировых лидеров познакомиться с новым китайским руководством, определить насколько силен контроль над ним нынешнего главы страны Цзяна Цземиня, второе, Путин хотел удостоверится, что КНР останется основным покупателем продукции военно-промышленного комплекса России. И он, судя по всему, выполнил эти задачи.
Юрий Жигалкин: Некоторые американские эксперты предупреждают, что Китай может в будущем, что называется, подмять под себя Россию экономическим весом, что двусторонние отношения развивались, по большому счету, по китайскому сценарию. Способен ли российский президент направить эти отношения в выгодном для России направлении?
Джон Пасек: Думаю, да. Мне кажется, что Россия пытается использовать китайский капитал для финансирования газовых и нефтяных проектов, россияне хотят превратить КНР в постоянного покупателя боевой техники. Ради достижения этой цели Путин был готов согласиться с китайцами во всех других символически важных для них и незначительных для Москвы вопросах. В тоже время, Путин не пошел на уступки в геополитически важных для России проблемах. Например, в совместном заявлением, ближе к его финалу было лишь отмечено, что лидеры обсудили ситуацию в центральной Азии, регионе, очень важном для России. Очевидно, что Москва не намерена уступать Пекину в принципиальном.
Юрий Жигалкин: Во время встреч в Пекине оба лидера говорили и о желании создать так называемый многополюсный мир, по сути, о создании противовеса Америке, ожидается, что в Дели российские представители вернут к жизни идею создания треугольника Москва-Пекин-Дели. Как вы считаете, могут ли эти идеи вызвать беспокойство в Вашингтоне?
Джон Пасек: Когда китайцы встречаются со своими центрально-азиатскими друзьями или россиянами, они первым делом заявляют о желании создать многополюсный мир. Еще не так давно Москва подписывалась под этой идеей, но события последнего года, я думаю, заставили российское руководство отказаться от игры с этим тезисом, я сильно сомневаюсь, что он всерьез будет обсуждаться на переговорах Путина в Дели, ибо Россия должна была осознать, что у нее несравнимо больше общих интересов с западом, чем с Китаем.
