Евгений Бовкун, Бонн: Полвека назад в ГДР произошло беспрецедентное событие: народные массы попытались свергнуть социалистическое правительство мирным путем. Власти ГДР с помощью советской армии подавили восстание и предприняли все, чтобы извратить его суть. Отмечая 50-ю годовщину народного восстания, объединенная Германия переосмысливает сейчас значение этой даты.
Экуменические службы в соборах, совместное торжественное заседание двух палат германского парламента, возложения венков к могилам жертв восточногерманского режима... Единая Германия отмечает пятидесятую годовщину народного восстания 17 июня. В период раскола этот день считался в ФРГ праздником единства, но после падения Берлинской стены праздник перенесли на 3 октября. Сейчас опять предлагается сделать 17 июня нерабочим днем. Многие политики и общественные деятели ФРГ, независимо от своей партийной принадлежности, считают, что значение этой исторической даты в прежние годы незаслуженно преуменьшалось.
Документы, обнаруженные в государственных архивах бывшей ГДР позволяют по-новому оценить эту вспышку народного недовольства. Восстание 17 июня было не просто попыткой первой мирной революции в социалистическом лагере. Взрыв массового недовольства политикой СЕПГ доказал, что население ГДР уже тогда не верило в демократические преобразования коммунистов, внедрявших в жизнь советскую модель плановой экономики. Люди понимали, что этот путь ведет в тупик.
Беспорядки начались со стачек рабочих, требовавших отмены завышенных норм труда, и завершились политическими манифестациями. Требуя отставки правительства, участники восстания связывали свои надежды с германским единством. Восстанием были охвачены не два-три города, как считалось прежде, а в общей сложности более семисот городов и общин. На улицы вышли не десятки тысяч восточных немцев, как раньше писали западные газеты, а больше миллиона. И притом не только рабочие. Единства, свободных выборов, отмены цензуры и освобождения политзаключенных требовали представители всех слоев населения. Десятки тысяч людей были арестованы и брошены в тюрьмы, тысячи расстреляны, в том числе и группа советских солдат, которые отказались открыть огонь по безоружным рабочим, пытавшимся освободить из тюрем политзаключенных. Тела их закопали в братской могиле под Магдебургом. В секретных списках НКВД они числились предателями. Правозащитники ФРГ несколько лет назад поставили им памятник как погибшим за демократию.
Власти ГДР сделали все, чтобы вытравить из истории позорный для себя факт: трудящиеся замахнулись на авторитет так называемого рабоче-крестьянского государства. Теперь справедливость восстановлена. Восстание не имело шансов на успех. Но без 17 июня не стали бы возможными ни антисоциалистические выступления в Венгрии, ни Пражская весна, ни преодоление германского раскола. В учебники истории придется внести поправки.
Экуменические службы в соборах, совместное торжественное заседание двух палат германского парламента, возложения венков к могилам жертв восточногерманского режима... Единая Германия отмечает пятидесятую годовщину народного восстания 17 июня. В период раскола этот день считался в ФРГ праздником единства, но после падения Берлинской стены праздник перенесли на 3 октября. Сейчас опять предлагается сделать 17 июня нерабочим днем. Многие политики и общественные деятели ФРГ, независимо от своей партийной принадлежности, считают, что значение этой исторической даты в прежние годы незаслуженно преуменьшалось.
Документы, обнаруженные в государственных архивах бывшей ГДР позволяют по-новому оценить эту вспышку народного недовольства. Восстание 17 июня было не просто попыткой первой мирной революции в социалистическом лагере. Взрыв массового недовольства политикой СЕПГ доказал, что население ГДР уже тогда не верило в демократические преобразования коммунистов, внедрявших в жизнь советскую модель плановой экономики. Люди понимали, что этот путь ведет в тупик.
Беспорядки начались со стачек рабочих, требовавших отмены завышенных норм труда, и завершились политическими манифестациями. Требуя отставки правительства, участники восстания связывали свои надежды с германским единством. Восстанием были охвачены не два-три города, как считалось прежде, а в общей сложности более семисот городов и общин. На улицы вышли не десятки тысяч восточных немцев, как раньше писали западные газеты, а больше миллиона. И притом не только рабочие. Единства, свободных выборов, отмены цензуры и освобождения политзаключенных требовали представители всех слоев населения. Десятки тысяч людей были арестованы и брошены в тюрьмы, тысячи расстреляны, в том числе и группа советских солдат, которые отказались открыть огонь по безоружным рабочим, пытавшимся освободить из тюрем политзаключенных. Тела их закопали в братской могиле под Магдебургом. В секретных списках НКВД они числились предателями. Правозащитники ФРГ несколько лет назад поставили им памятник как погибшим за демократию.
Власти ГДР сделали все, чтобы вытравить из истории позорный для себя факт: трудящиеся замахнулись на авторитет так называемого рабоче-крестьянского государства. Теперь справедливость восстановлена. Восстание не имело шансов на успех. Но без 17 июня не стали бы возможными ни антисоциалистические выступления в Венгрии, ни Пражская весна, ни преодоление германского раскола. В учебники истории придется внести поправки.
