Ссылки для упрощенного доступа

Корректно ли сравнивать чеченских сепаратистов с бен Ладеном?


Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына.

Кирилл Кобрин: Наш британский корреспондент Наталья Голицына побеседовала с дипломатическим редактором газеты «Таймс» Майклом Биньоном.

Наталья Голицына: Господин Биньон, на недавней встрече с западными журналистами президент Путин сравнил свой отказ вести переговоры с лидерами чеченских сепаратистов с нежеланием западных лидеров идти на сделку с бен Ладеном. Насколько, на ваш взгляд, корректно такое сравнение?

Майкл Биньон: По-своему, это довольно сильный аргумент. Путин использовал его также на встрече с западными лидерами. Здесь трудно проводить сравнения, потому что сравниваются две совершенно различные ситуации. В случае с бен Ладеном мы имеем дело с лидером террористической группировки, отказывающимся от любой формы диалога с Западом, который он стремится уничтожить. Тогда как в Чечне речь идет о лидерах предполагаемых террористов, которые крайне заинтересованы в урегулировании своих отношений с Россией, и эти урегулирования в конечном итоге включают полную независимость от России. Здесь налицо несравнимые обстоятельства. С другой стороны, методы и тактика, которые применяют террористы на Кавказе, включающие захват заложников и убийства, вызывают отвращение на Западе - отвращение, сравнимое с тем, которое вызывают у нас деяния бен Ладена и его людей. Конечно, президент Путин так часто использует это сравнение, чтобы остановить раздающиеся на Западе и в других местах призывы изменить свою политику в Чечне.

Наталья Голицына: Тем не менее есть примеры того, что на Западе ради мира и прекращения насилия всё же идут иногда на переговоры с террористами. Взять хотя бы мирный процесс в Северной Ирландии, в который была вовлечена террористическая Ирландская республиканская армия через свое политическое крыло - партию «Шин Фейн».

Майкл Биньон: Да, конечно. Это вопрос масштаба злодеяний. Не думаю, что ИРА захватывала заложников в таком же масштабе или убивала детей, или совершала столь же омерзительные вещи, которые мы недавно наблюдали в России. Здесь вы правы. Как нередко говорят израильтяне, «вы не ведете переговоров с друзьями, вы ведете их с врагами». Потому что нет смысла вести переговоры с людьми, которые согласны с вами и которые и без того готовы к соглашению; их следует вести с несогласными. Однако существуют определенные ограничения для таких переговоров. Когда общественность видит то, что творилось на юге России, не думаю, что какой-либо политический лидер сможет рассчитывать на поддержку переговоров с людьми, ответственными за эти деяния.

Наталья Голицына: Лорд Джадд, который знает о ситуации в Чечне не понаслышке, говорит о нескольких группировках в чеченском сопротивлении - в том числе, об умеренной и экстремистской. Путин говорит о заинтересованности России в политическом решении чеченского конфликта и в то же время отказывается говорить с умеренным крылом чеченского сопротивления. Нет ли здесь непоследовательности?

Майкл Биньон: Его аргументы можно сравнить с теми, которые выдвигают израильтяне. Они говорят абсолютно то же самое: «мы заинтересованы в мирном решении ближневосточной проблемы и в том, чтобы во главе палестинского движения стали умеренные лидеры». Однако они отказываются вести переговоры с теми, у кого реальная власть, - с организациями «Хамас» и «Исламский джихад» - с людьми, которые отказываются признать право Израиля на существование в этом регионе. В чечено-российских отношениях складывается сходная ситуация. Здесь всё зависит от того, кто, по мнению Путина, способен повлиять на мирное решение чеченского конфликта. Он считает, что промосковски настроенные чеченцы смогут и способны руководить Чечней. Однако проблема в том, что многие чеченцы попросту не доверяют этим лидерам.

XS
SM
MD
LG