Передача "С христианской точки зрения" посвящена проблеме обезьяньего процесса. В этом году совпадает два юбилея. Один - 140 лет с того дня в 1858 году, когда Чарльз Дарвин выступил со своим докладом о теории эволюции и происхождении видов, в том числе человека. Спустя год, в ноябре 59 года, он выпустил книгу. Это юбилей праздничный.
А в 1968 году, то есть 30 лет назад произошло другое событие, тоже радостное для дарвинистов. Верховный суд США отменил так называемый закон Батлера - батлос экт. Именно этот закон стал поводом для обезьяньего процесса, который некоторые историки науки считают самым знаменитым судебным процессом 20-го столетия. Изображают его немножко карикатурно, что вот, какие-то грубые, неотесанные мужланы, сторонники Ку-клукс-клана, противники всего нового решили, что говорить в школе о происхождении человека от обезьяны - дело подсудное и должно караться наложением огромного штрафа - 500 долларов.
Но на самом деле закон Батлера был принят по инициативе фермера, Джона Вашингтона Батлера, который был далеко не крайним религиозным консерватором. Различали это довольно просто в ту эпоху. Батлер, например, присоединился к так называемым изначальным, примитивным баптистам, а не к традиционным, потому что он считал, что Бог не осудит на том свете, на страшном суде человека, если тот никогда не слышал Евангелия. Но если уж слышал и не принял в свое сердце веру, тогда будет осужден. А инициатором обезьяньего процесса был Джон Рабле, сам верующий христианин, хотя и не баптист. Он заведовал местной воскресной школой епископальной церкви. Это было в городке Дейтон, в штате Теннеси. И вот он сам рассказывал, что решил подать в суд против креационистов, против противников эволюции, когда однажды местный пастор на похоронах трагически погибшего мальчика сказал его матери: "Вы не надейтесь, он в раю не будет, потому, что крещен не был, о вере в Христа не говорил, так что ваш сын, вы уж простите, горит сейчас в аду, мой долг сказать вам правду". И это так возмутило Рабле, что он стал искать учителя, который бы решился выступить открыто с преподаванием эволюции.
Почему же так ожесточенно эволюционисты относятся к попытке запретить преподавание эволюции в школе. В чем столь радикальная нестыковка теории эволюции и теории креацианизма, согласно которой рассказ Библии о творении человека следует понимать буквально, и никаких происхождений от обезьяны. Говорит Алексей Сидорцев, заведующий кафедрой эволюции и проблем дарвинизма МГУ.
Алексей Сидорцев:
Во-первых, потому, что людям обычно не нравится, что они произошли от обезьяны. Вспомните Алексея Константиновича Толстова, "Послание Логинову о дарвинизме". Во-вторых, потому что есть энное количество всяких соображений, что может быть все-таки господь Бог - этот самый космический перенос и так далее. Никто не видел, как произошла жизнь. И в-третьих, потому что, действительно, ведь все доказательства эволюции - это доказательства косвенные, опять же никто не видел.
Для того, чтобы их понять и принять, надо думать, надо обладать определенным интеллектуальным уровнем и запасом знаний. А христианскую догму, будь то англиканская, католическая или православная, очень легко выучить. Творение за семь дней.
Надо заметить, что 20-е годы в США, конечно, как пишут историки, были окрашены страхом. Очень боялись красных. Также боялись европейцев, азиатов, радикалов, лейбористов, большевиков. Дарвина считали воплощением антихриста, к тому же он был британец. А очень боялись британского империализма. Но страх этот был неравномерный.
В 20-м году впервые в США горожан стало больше, чем сельских жителей, фермеров. И вот именно среди фермеров больше всего недоброжелательно относились ко всякому образованию. Даже не разрешали открывать сельскохозяйственные колледжи, потому что фермер сам все знает, зачем его учить. Тоже самое относилось и к обычным школам. В них преподавали по государственным учебникам, которые присылались из центра, по утвержденной в центре программе. И в школе городка Дейтон учитель Джон Скоубс, молодой человек, - его попросили подменить биолога, который заболел, - преподавал эволюцию по учебнику, который прислало и одобрило федеральное правительство и там говорилось прямо во Дарвину: "виды животных можно распределить от простейших одноклеточных форм до группы, к которой принадлежит сам человек; и это распределение называется эволюционной последовательностью". И вот учитель учит одному, а в воскресной школе ученик слышит совсем другое. И родители считали, что именно учение об эволюции является причиной всех бед. Как писал Уилбур Валива, "скажите ребенку, что он родственник амебы, и он станет подобен амебе". Если мы произошли от обезьяны, значит мы обезьяны.
Яков Кротов:
На процесс в городке Дейтон съехалось 37 тысяч человек. При том, что сам городок насчитывал всего 20 тысяч населения. И местные жители, между прочим, договорились не поднимать цены в гостиницах, чтобы не опозориться перед всем миром. Против эволюционизма на этом процессе выступал знаменитый пресвитерианин Уильям Браин, адвокат, который трижды баллотировался на пост президента США, правда, трижды проваливался. Он считал, что научная теория не может быть верной, если она безнравственна. Вредная теория не может быть верной. В противовес этому модернисты-ученые считали, что верная теория вредной быть не может. Наверное, это крайности, но так или иначе в суд подали именно эволюционисты. Дело в том, что по американским традициям, закон, налагающий штраф, принят, но пока кто-то не вынес решение, какой-то судья по этому закону, закон этот всего-навсего, как выразился один юрист тех лет, дохлая собака. Значит, кто-то должен подать в суд.
И вот американская организация, борющаяся за свободу слова, наняла адвоката, гарантировала учителю, что она его поддержит в суде, и сами пришли к судье и сказали - вот человек преподавал эволюцию, надо арестовывать. В тюрьму конечно человека не посадили, но приговорили. Закон был совершенно недвусмысленный. И вот тогда стали оспаривать правомочность этого закона. В суд подали эволюционисты, и, начиная с 1925 года до 1968-го эволюционисты непрерывно давили, добиваясь в сущности запрета на преподавание в школах креацианизма, то есть буквалистского понимания библии. Почему у эволюционистов, у ученых учение о сотворении человека в один прием по образу и подобию Божию вызывало такую судорогу, такой ужас? Говорит Татьяна Романовская, историк, автор монографии о европейской науке 19-20 веков.
Татьяна Романовская:
Европейская наука сама дает образцы - при том, что я абсолютный сцентист - не менее в каком-то смысле нетерпимого отношения к ряду положений. Но, правда, она очень быстро исправляется. И точно также, как целый ряд церковных деятелей боится идеи эволюционизма, точно также наука до смерти боялась идеи креацианизма совершенно по другой причине. Дело в том, что уже с десятых годов 20 века было ясно, что наша Вселенная изменяется. Скажем так, из данных современной астрофизики следовало, что наша Вселенная, как бы, имела начало. За этим никаких опять же ни религиозных, ни ценностных напластований в этот момент не стояло. Но ученые так боялись этой идеи креацианизма, они так боялись, что она будет нагружена религиозными соображениями, что она стала развиваться и рассматриваться как равноправная идея, но с опозданием, по крайней мере, на 30 лет. Конечно, это не такой большой срок, но факт имеет место: 25-30 лет, был такой временной шаг. Так, что я думаю, что это просто проявление человеческого, слишком человеческого, и в том, и в другом случае. Мы мысль так экономим, что мы начинаем лениться в мысли.
Другой пример приведу. Очень просто говорить о необходимости этики, этического поведения, если нас ждет, так сказать, последний суд после смерти. А попробует вести себя человек как человек, если вам никто ничего за это не гарантирует? Так вот, на этом же уровне очень легко объяснять многие вещи креацианизмом, вмешательством высших сил и так далее. А вы попробуйте объяснить это на уровне рациональном. Вот мое объяснение такого ужаса науки перед идеями креацианизма.
Яков Кротов:
На обезьяньем процессе в Дейтоне в 1925 году судья отказался вызывать в суд ученых и дело ограничилось поединков двух великолепных, правда, адвокатов. Защитник креацианизма доказывал, что дарвинизм опасен прежде всего потому, что учение Дарвина породило учение Ницше о сверхчеловеке. Если мы принимаем такое развитие в природе, то это развитие бесконечно, а значит, каждое последующее поколение имеет даже моральное право убивать предыдущее. Значит, Дарвин ответственен за все то зло, которое совершалось под лозунгом продвижения вперед. Защита эволюционизма, адвокаты эволюционизма выбрали довольно тонкий ход защиты. Они утверждали, что закон Батлера, знаменитый обезьяний закон, требует совершить два преступления, два действия: во-первых - преподавать эволюцию, во-вторых - отказываться верить в учение Библии. Конечно это связано с особенностью английского языка и это уже дело судьи, как истолковать формулу закона. Обвинение настаивало на том, что закон об одном - запрещено преподавать эволюцию, отвергая учение Библии. И, в общем-то, этот спор не решен и до сего дня. Преподавание эволюции - это обязательно преподавание атеизма или нет. Наверное, именно из-за нерешенности этого вопроса остро встает вопрос о том, насколько допустимо преподавать в школах креацианизм. Между прочим, вопрос скоро действительно встанет ребром. И я надеюсь, делаю услугу атеистам, предупреждая их об этой опасности.
А несколько лет назад в Москве было создано креацианистское общество, одна из главных целей которого - добиться преподавания креацианизма в школе. Известный православный мыслитель Виктор Тростников тоже считает, что надо действовать как в США - подавать в суд, требовать разрешения учителю говорить в школе об эволюционизме. Насколько допустимо преподавать креацианизм? Вот мнение эволюциониста и атеиста, имеющего огромный опыт преподавания эволюции, Алексея Сиверцева, заведующего кафедрой теории эволюции и проблем дарвинизма Московского Государственного Университета.
Алексей Сиверцев:
Вы знаете, я в своих лекциях студентам биофака всегда о креацианизме рассказываю. Также как всегда рассказываю о теориях эволюции, не следующих из постулатов Дарвина. То есть и о ноногенезии, и о домаркизме, то есть стараюсь дать весь круг антидарвинизма, начиная с креацианизма и кончая, скажем, продвинутым ноногенезом. С моей точки зрения, это должно входить в образование любого грамотного человека, биолога во всяком случае, не знаю, как каждого школьника. Тут, по-моему, гораздо интереснее обсудить аргументацию креацианизма. С моей точки зрения, это необходимо делать. Необходимо делать в критическом ключе, объясняя, во-первых, откуда такие подходы могут возникнуть и в чем их ошибки. Другое дело, что в школьной программе, во всяком случае в нашей, никогда на это не найдется времени.
Яков Кротов:
Говорил Алексей Сиверцев, заведующий кафедрой теории эволюции проблем дарвинизм МГУ. Мне кажется символичным, что у дарвинизма и дарвинистов проблемы есть и кафедра проблем дарвинизма есть. А у креацианизма и его сторонников проблем как бы вовсе нет. Одни ищут ответы, другие уверены, что все ответы у них в кармане. Если бы это было бы действительно так, то обезьяний процесс стоило бы вспоминать только за тем, чтобы бросить камень в противников эволюции.
Но, во-первых, если мы будем бросать камни, то только покажем, что мы даже не смеем претендовать на происхождение от обезьяны, что мы то самое недостающее звено, промежуточная ступень между зверем и человеком. А во-вторых, проблема именно в том, что эволюционизм очень разный. И догматизм в мышлении поражает и неверующих, и не только христиан.
Строго говоря, надо говорить вообще-то о двух типах креацианистов и о двух типах эволюционистов. Есть креацианисты крайние, которые убеждены, что спорить не о чем, что Библия доказывает, что первый человек сотворен Богом непосредственно из глины, назван Адамом, а позднее из его ребра была сотворена первая женщина. Правда, теперь такие креацианисты обычно напирают уже не на Библию, а на науку и заявляют, что именно наука опровергла дарвинизм. Хотя наука опровергла не дарвинизм, а лишь некоторые частные гипотезы, призванные раскрыть конкретные механизмы эволюции. Сам же эволюционный принцип по-прежнему абсолютно незыблем. Есть эволюционисты крайние, убежденные, что спорить не о чем. Этакие догматики от науки, о которых братья Стругацкие удачно сострили, что они верят во все, кроме Бога. Такие горе-эволюционисты действительно думают, что если среди предков человека есть амеба, то Бога нет. Хотя откуда взялась амеба, и материальный мир вообще, и человеческий дух не знают даже они. Есть, к счастью, эволюционисты разумные, сапиенсы, которые разумно полагают, что эволюция не опровергает существование Бога. Как есть и креацианисты разумные (я смею относить к ним себя), которые полагают, что эволюция, видимо, факт, но и Бог факт, а не просто игра чувств и заблуждения.
Проблема в том, что крайние креацианисты и крайние эволюционисты, как это характерно для представителей крайностей и меньшинств, очень шумные люди. И их голоса слышны лучше. Они цыкают и на своих, и на чужих, требуя однозначных ответов. И на обезьяньем процессе столкнулись именно крайние догматики от обеих сторон. Ярость столкновения отчасти объясняется прошлым. У креацианистов оно довольно мрачное, потому что за христианами инквизиция, попытка огнем и законами решать то, что надо решать духом и разумом, свободным диспутом. Ученые никого все-таки не жгли. Их жгли, это было. Но конечно, надо помнить, что жгли как раз верующих ученых, что и Галилей, и Сирвет - эти символы страдания науки были верующими, а отнюдь не атеистами. Важнее видимо, что в споре эволюционистов и креацианистов идет еще речь и о настоящем, и о будущем человечества. Не случайно ведь обезьяний процесс начался с эмоционального вопроса о том, может ли спастись некрещеный человек? Для крайних креацианистов жизнь развивается скачками, которые отмечены четкими вехами, актами божественной и человеческой воли. Раз - сотворен, два - принял крещение, три - впущен в рай. Эволюционный принцип эмоционально настроен совершенно по-другому. Сотворены? Да. Но не вдруг. Спасены Христом? Да, но тоже, как говорил преподобный Амвросий Охтинский, добродетель не груша, враз не съешь. И святость не сваливается на человека как яблоко на Ньютона. Грешник эволюционирует в святого. Да, святых впустят в рай, но где начинается этот рай, где заканчивается эволюция человека в святого - вопрос совершенно другой.
Самое примечательное, что учитель, который, собственно, оказался под судом - Джон Скоубс - сам был верующим человеком. Он так и говорил - я верю в Бога и в принципы христианства, и при этом он был эволюционистом. Скоубс отмечал - многие ученые женаты и поэтому связаны; вот я и сделал шаг вперед (тогда он еще был холостяком).
Процесс имел политический подтекст еще и потому, что все судебные издержки (кстати, адвокаты эволюционистов денег не взяли) оплачивал американский союз гражданских свобод. Тот же самый союз в тоже самое время в 25 году защищал знаменитых Сакко и Ванцетти - коммунистов-рабочих. Защищал коммунистов, которых тогда арестовало ФБР. Конечно, репутация красных была смертельная. Хотя прошло несколько лет и выяснилось, что борцы за гражданские свободы неприятны коммунистам. Потому что когда коммунисты стали требовать, чтобы Форд, знаменитый капиталист, прекратил распространять среди рабочих брошюры защиты капитализма, сторонники свободы слова возмутились. Свобода слова - она и для капиталиста свобода слова. Но тогда, в 25-м году, за эволюцию выступали, оказывается, не только ученые, но и коммунисты.
В Советской России тоже следили за этим процессом. В журнале "Безбожник у станка" я видел замечательные совершенно карикатуры, да они не прекращались и позже. Все время американцев попрекали тем, что они настолько одичали, что даже отвергают учение Дарвина. Но на самом деле речь не шла об отвержении учения Дарвина. Речь шла только о преподавании эволюции в школе. И сейчас, пожалуй, все поменялось. Потому, что сейчас в России многие учителя совершенно свободны на уроках биологии говорить ученикам, что хотят. Контроля нет. И я знаю, что некоторые учителя, некоторые наши русские, православные философы-мыслители уже пропагандируют креацианизм. Запрета нет. В США действует запрет на преподавание креацианизма в школе. Это результат так называемого арканзасского процесса, который закончился в 1987 году. Верховный суд запретил преподавать креацианизм. Между тем, конечно, здравый смысл и совесть как-то возмущаются, ну как это - политика запрета. Хорошо ли это? Может быть, стоит, все-таки, и в школе, и в вузе рассказывать ученикам и о теории Дарвина, и о об эволюции. Мнение Михаила Штернберга, физика, преподавателя вуза, автора работы "Опыт религиозно-научного подхода к проблеме биологической эволюции".
Михаил Штернберг:
Для того, чтобы перейти к школьному преподаванию, нужно выкристаллизовать знание, самим разобраться в такой степени, чтобы можно было простыми словами рассказать об этом учащимся. Но такой кристаллизации еще нет. Я преподаватель с более чем сорокалетним стажем, почти с 45-летним, и я придерживаюсь того старого афоризма, что студент и школьник - это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь. Наука, как мы понимаем, глядя на Библию, на ее эволюционный характер, всегда находится в развитии. И мне представляется, что учащимся надо изложить и те взгляды, и эти взгляды и дать им подумать. Это будет, с одной стороны, способствовать их развитию, а с другой стороны, позволит выработать некоторую платформу для того, чтобы, поднявшись на нее, они могли дискутировать дальше. Мыслить никогда не опасно. Человек - образ и подобие Божие. Но первая характеристика, которая дается Богу, из его, наверное, бесчисленных свойств - вначале Бог сотворил. То есть он характеризуется как творец. И первое, чему надо научить человека, когда он становится способным мыслить, - мыслить творчески. Поэтому преподавание ему, казалось бы, несовместимых точек зрения, ставя задачу мыслить и совместить, если не приведет его к истине, то приведет его по крайней мере на путь ее поиска: в любом деле, каким бы он после школы или высшей школы ни занимался. Как жесткая догматика, так и коммунистическое учение отучало человека мыслить. Тем самым оно ему отказывало в праве быть образом и подобием творца.
Яков Кротов:
Какое значение имел обезьяний процесс для современного понимания взаимоотношений науки и религии. Почему этот процесс вошел в анналы и науки, и религии. И все-таки, допустимо ли преподавать креацианизм, буквалистское понимание Библии в школе. Мнение Татьяны Романовской, историка науки, автора монографии по истории западноевропейской науки в 19-20 веках.
Татьяна Романовская:
Я думаю, что обезьяний процесс это на самом деле как бы первый процесс из серии нормальных боев рационализма за хоть какое-то место на этой земле. Я объясню. Нет ничего проще, чем объяснить какой-то факт из природной жизни, в частности, просто фактом чуда. То, что в мире есть тайна, не означает, что надо все в мире объяснять наличием тайны. Есть какие-то экспериментально себя уже подтвердившие механизмы, механизмы объяснения, которые работают не только как механизмы объяснения, но как механизмы предсказания.
Яков Кротов:
Для детей в школе очень важно, чтобы, так сказать, те, кто эту школу кончали, были прежде всего людьми мыслящими. Для них также важно быть людьми моральными. Для них также важно быть людьми этически безупречными и так далее. Тогда как вопрос веры - это вопрос выбора каждого. Вопрос, может быть, главный в жизни, но это уже решается вне рамок школы, как мне кажется. Значит, преподавать эволюционизм нужно, потому, что это развивает способность ребенка к пониманию механизмов объяснения, к пониманию мира, в котором он живет на рациональном уровне. Преподавать ему креацианизм вместо эволюционизма означает закрыть для него возможности поисков объяснения в этой области, а значит, в будущем экстраполировать это запрещение поисков объяснений на другие области. Тут я позволю себе просто элементарное логическое замечание. Эволюционизм креационизма не исключает. То есть когда вы преподаете эволюционизм, вы как раз и оставляете ребенку в будущем возможность выбора. В тот момент, когда вы начинаете вводить непосредственно в курс идеи креацианизма ребенка, поскольку он ребенок, он всегда будет выбирать простейший вариант. То есть это будет не выбор духовный, не выбор веры, это будет, это может быть выбором ленивого разума.
Но если не в школе, то в вузах, может быть, имеет смысл преподавать креацианизм, как этого и хотят креацианисты. Чтобы в курсе биологии было сказано и о креационистской концепции? Допустимо ли говорить студентам о креацианизме?
Татьяна Романовская:
Студентам, скажем, 2-4 курса, которые, и не в курсах биологии, а в курсах философии науки, в курсах истории философии о креацианизме говорить надо. А как?
Яков Кротов:
А почему же не в курсе биологии?
Татьяна Романовская:
Просто потому, что нет непротиворечивой экспериментально подтвержденной теории креацианизма как таковой. Ведь наука, та наука, которую мы делаем сейчас, это нечто вполне определенное. Это наука нового времени. Она занимается процессом изменения преобразования объектов научной деятельности в объекты потребления, как бы в продукты. И для этого нужно знать законы преобразования этих объектов в практической деятельности. Все. Другое дело, сейчас пытаются объяснить, что она ценностно нагружена. Но нельзя изначально ценностно нагружать то, что называется наукой. Креацианизм - это некое течение, изначально ценностно нагруженное. Значит то, что изучает креацианизм. - это уже не наука нового времени. Давайте мы так скажем. Мы не будем говорить, там, наука, объекты... Вот просто наука - это знание, независимое от субъективных верований, оценок, представлений того, кто им занимается. Именно поэтому наука, как Роман Якобсон говорил - был такой отечественный лингвист, - это даже в идеале не способ коммуникации, а обмен информацией, потому, что в коммуникациях есть виды субъекта.
Яков Кротов:
Среди современных христиан большинство, видимо, составляют все-таки эволюционисты, если смотреть с точки зрения горячих креацианистов. Я знаком со многими американскими креацианистами. Дружу с ними, переписываюсь и знаю, что для них я, например, эволюционист. Я не считаю, что рассказ о сотворении человека в Библии следует понимать буквально. Что вот взяли глину и слепили. Затем вложили душу, дух. Мне кажется, что за этим рассказом может стоять и рассказ об эволюции. Просто Библия не отвечает на вопрос, как именно создан человек. Она отвечает на вопрос, в чем смысл появления человека в этом мире, и пользуется тем языком, который существовал в древности, языком древних восточных космогоний. Поэтому рассказ Библии о творении очень часто дословно похож на рассказы древних шумерских, вавилонских мифов. Но это же не означает, что мы должны отвергнуть Библию. Просто какой язык есть, тем люди и пользовались. Тем языком пользовался и создатель, пытаясь открыть себя людям. И если я эволюционист с точки зрения буквалистов, которые смотрят на Библию, как на репортаж с места события, то с точки зрения эволюционистов я, видимо, креацианист, потому, что я все-таки считаю, что только Бог мог создать человеческий дух. Может быть мы и произошли от одного предка с обезьянами. Но не происхождение от такого предка сделало нас разумными и духовными людьми. Это событие, которое не поддается объяснению. Я не говорю, что могу доказать, что дух человеческий вложен Богом. Но, во всяком случае, я твердо знаю, что эволюционизм не доказал, что дух - это результат материального развития. Такую же позицию занимал и отец Александр Мень, священник, трагически погибший в 1990-м году. Он закончил биологический факультет. И в свою книгу "Сын человеческий", знаменитую, которую издали уже тиражом почти в миллион экземпляров и на русском, и на английском, и на итальянском языках, отец Александр Мень включил очерк от Тейяре Де Шардене, знаменитом защитнике учения эволюции, который считал, что эволюция - это одно из главных орудий Бога в создании мира, в подъеме человека к Богу. Что эволюция - это всегда изменение, это путь вверх.
Многие христиане - православные, католики, протестанты - считают, что отец Александр Мень слишком увлекся. Тогда мы вынуждены признать, что креацианизм и эволюционизм - это, как бы, два бассейна, и - как в школьном учебнике математики - если из одного убудет, то в другом обязательно прибудет. Нет между ними такой трубки на таком уровне, чтобы объединить эти два бассейна в одно целое, чтобы уровень воды был одинаков. Или все-таки возможно найти какой-то средний путь между крайностями креацианизма и эволюционизма. Мнение Михаила Штернберга.
Михаил Штернберг:
Для того, чтобы сообщаться, они еще не достигли того уровня, где установлена трубка, соединяющая оба эти сосуда. И в таких случаях самое лучшее - это терпимость и стремление к взаимопониманию. Собственно, я считаю, что одна из первых попыток такого синтеза была предпринята великим биологом Жоржем Кюве, который, явно замечая прогресс в животном и растительном мире и прекрасно зная содержание Библии с ее потопом и с катастрофами, создал теорию катастроф, говорил, что каждый раз господь губил грешный мир и затем воссоздавал заново. Но тогда вопрос: почему он воссоздавался на более высоком уровне? Значит, где-то шел процесс развития, где-то шел процесс усложнения. Где-то шел процесс совершенствования.
Яков Кротов:
Таким образом, наглядный биологический материал, даже почти независимый от гипотез, говорит о том, что шло создание все более разнообразного и все более совершенного органического мира. Будем надеяться на то, что со временем развивающееся человечество поймет гораздо больше и трубка эта будет найдена. Но она будет найдена не вдруг. Над этим трудятся, над попыткой синтеза науки и религии уже многие поколения. И их не слышат только из-за того, что гораздо более многочисленно народонаселение крайних лагерей.
В тоже самое время, когда в городке Дейтон шел обезьяний процесс, в американском колумбийском университете знаменитый биолог Морган вел свои эксперименты с мушками дрозофилами. Эксперименты, на которых основывается вся современная генетика. Конечно, о процессе он знал, но молчал. Это вообще характерно для тогдашней атмосферы.
И даже когда морально эволюционисты победили, в некоторых школах Юга преподаватели вынуждены выходить из школы, когда речь заходит об эволюции и учеников сажают на лужайку и там им читают соответствующий раздел учебника, чтобы никто не сказал, что они эволюцию преподавали в школе. Нет, не в школе, а рядом со школой. До сих пор, между прочим, по опросам общественного мнения, несколько миллионов американцев считают, что теория эволюции неверна, а человек сотворен буквально так, как это описано в Библии. Казалось бы страна, которая дала миру современную генетику, и вдруг - обезьяний процесс.
Но на самом деле не надо так уж удивляться, как это делали атеистические пропагандисты 30-60 лет назад. Потому, что в конце 30-х годов, когда у нас в России возносили насчет Дарвина, у нас же началась травля вейсмонистов-морганистов. Была подвергнута истреблению та самая научная школа, которая в сущности составляла главную опору теории эволюции, экспериментальную опору, которая объясняла механизм, которым действует эволюционная теория. Значит, и у нас, видимо, были свои обезьяньи процессы. Можно ли поставить в один ряд гонение на эволюционистов в США и гонение на генетиков в Советской России той же эпохи? Мнение Татьяны Романовской.
Татьяна Романовская:
Конечно, потому, что генетиков громили люди, которые к науке никакого отношения не имели. Потому, что генетиков громили догматики, которые не могли соревноваться с ними на нормальном научном поле. Потому, что генетиков громили люди, которые экономили свою мысль ввиду ее крайнего отсутствия. Просто здесь водораздел между теми людьми, которые понимают, что для того, чтобы что-то обосновать надо потратить некий труд, провести эксперименты, построить некие рациональные конструкции, и теми, кто считает, что достаточно взять большую дубинку, будь это, простите, дубинка креацианизма, дубинка государства, любая дубинка, и просто бить по слишком много думающим головам оппонентов. Это другой подход к миру.
Яков Кротов:
Как говорит русская пословица - у кого суп жидок, у кого жемчуг мелок. Конечно, сходство в нетерпимости в фанатизме между отдельными гражданами России и отдельными гражданами США налицо. Атмосфера неблагоприятная для науки была в 30-е годы и в России, и в США. Простой пример. Сестра Джона Скоубса, того учителя, который и был оштрафован на обезьяньем процессе, Лела Скоубс тоже была учительницей. Молодая преподавательница математики из кентукского городка Падуга. И вот она подала заявление о приеме на работу в высшую школу, в колледж. По тогдашним меркам ей автоматически должны были прислать согласие. Но ее вызвали и спросили - а вы согласны со своим братом. Она сказала - да, и ей тут же отказали в месте. Казалось бы гонение, утеснение, но взамен ей тут же быстро предложили несколько изумительных рабочих мест и она могла выбирать. Она выбрала работу в Нью-Йорке, великолепный оклад. Лучше, чем тот, на который она могла бы рассчитывать в провинциальном колледже. И здесь, конечно, качественная разница. Потому, что все-таки в Америке за приверженность эволюции или креацианизму на Колыму не посылали, и там всегда был выбор, поэтому это далеко не одинаковая ситуация. Хотя возможность вырасти фанатику, пытаться проявить фанатизм, возможность, конечно, одна и та же и вероятность появления фанатизма примерно одна и та же. Является ли такой фанатизм частью эволюционного процесса или господь сотворил нас такими, что фанатизм вспыхивает в нашей душе как тать в ночи, честное слово. Это, конечно, не вспышка - это какая-то черная дыра. Я думаю, что ответ мы никогда не узнаем. Но из истории обезьяньего процесса, который, еще раз подчеркну, фактически завершился только в 1968 году, следует один очень простой вывод: наука и христианство, наука и религия, действительно, сейчас достаточно сильны, чтобы спокойнее относится друг к другу. Я лично думаю, что и современные школьники достаточно умны, чтобы выслушать и креацианистскую концепцию, и эволюционистскую в самых разных их вариантах, потому что человеческий ум столь же сильное орудие, как и человеческое сердце, если, конечно, не давать им пылиться.
А в 1968 году, то есть 30 лет назад произошло другое событие, тоже радостное для дарвинистов. Верховный суд США отменил так называемый закон Батлера - батлос экт. Именно этот закон стал поводом для обезьяньего процесса, который некоторые историки науки считают самым знаменитым судебным процессом 20-го столетия. Изображают его немножко карикатурно, что вот, какие-то грубые, неотесанные мужланы, сторонники Ку-клукс-клана, противники всего нового решили, что говорить в школе о происхождении человека от обезьяны - дело подсудное и должно караться наложением огромного штрафа - 500 долларов.
Но на самом деле закон Батлера был принят по инициативе фермера, Джона Вашингтона Батлера, который был далеко не крайним религиозным консерватором. Различали это довольно просто в ту эпоху. Батлер, например, присоединился к так называемым изначальным, примитивным баптистам, а не к традиционным, потому что он считал, что Бог не осудит на том свете, на страшном суде человека, если тот никогда не слышал Евангелия. Но если уж слышал и не принял в свое сердце веру, тогда будет осужден. А инициатором обезьяньего процесса был Джон Рабле, сам верующий христианин, хотя и не баптист. Он заведовал местной воскресной школой епископальной церкви. Это было в городке Дейтон, в штате Теннеси. И вот он сам рассказывал, что решил подать в суд против креационистов, против противников эволюции, когда однажды местный пастор на похоронах трагически погибшего мальчика сказал его матери: "Вы не надейтесь, он в раю не будет, потому, что крещен не был, о вере в Христа не говорил, так что ваш сын, вы уж простите, горит сейчас в аду, мой долг сказать вам правду". И это так возмутило Рабле, что он стал искать учителя, который бы решился выступить открыто с преподаванием эволюции.
Почему же так ожесточенно эволюционисты относятся к попытке запретить преподавание эволюции в школе. В чем столь радикальная нестыковка теории эволюции и теории креацианизма, согласно которой рассказ Библии о творении человека следует понимать буквально, и никаких происхождений от обезьяны. Говорит Алексей Сидорцев, заведующий кафедрой эволюции и проблем дарвинизма МГУ.
Алексей Сидорцев:
Во-первых, потому, что людям обычно не нравится, что они произошли от обезьяны. Вспомните Алексея Константиновича Толстова, "Послание Логинову о дарвинизме". Во-вторых, потому что есть энное количество всяких соображений, что может быть все-таки господь Бог - этот самый космический перенос и так далее. Никто не видел, как произошла жизнь. И в-третьих, потому что, действительно, ведь все доказательства эволюции - это доказательства косвенные, опять же никто не видел.
Для того, чтобы их понять и принять, надо думать, надо обладать определенным интеллектуальным уровнем и запасом знаний. А христианскую догму, будь то англиканская, католическая или православная, очень легко выучить. Творение за семь дней.
Надо заметить, что 20-е годы в США, конечно, как пишут историки, были окрашены страхом. Очень боялись красных. Также боялись европейцев, азиатов, радикалов, лейбористов, большевиков. Дарвина считали воплощением антихриста, к тому же он был британец. А очень боялись британского империализма. Но страх этот был неравномерный.
В 20-м году впервые в США горожан стало больше, чем сельских жителей, фермеров. И вот именно среди фермеров больше всего недоброжелательно относились ко всякому образованию. Даже не разрешали открывать сельскохозяйственные колледжи, потому что фермер сам все знает, зачем его учить. Тоже самое относилось и к обычным школам. В них преподавали по государственным учебникам, которые присылались из центра, по утвержденной в центре программе. И в школе городка Дейтон учитель Джон Скоубс, молодой человек, - его попросили подменить биолога, который заболел, - преподавал эволюцию по учебнику, который прислало и одобрило федеральное правительство и там говорилось прямо во Дарвину: "виды животных можно распределить от простейших одноклеточных форм до группы, к которой принадлежит сам человек; и это распределение называется эволюционной последовательностью". И вот учитель учит одному, а в воскресной школе ученик слышит совсем другое. И родители считали, что именно учение об эволюции является причиной всех бед. Как писал Уилбур Валива, "скажите ребенку, что он родственник амебы, и он станет подобен амебе". Если мы произошли от обезьяны, значит мы обезьяны.
Яков Кротов:
На процесс в городке Дейтон съехалось 37 тысяч человек. При том, что сам городок насчитывал всего 20 тысяч населения. И местные жители, между прочим, договорились не поднимать цены в гостиницах, чтобы не опозориться перед всем миром. Против эволюционизма на этом процессе выступал знаменитый пресвитерианин Уильям Браин, адвокат, который трижды баллотировался на пост президента США, правда, трижды проваливался. Он считал, что научная теория не может быть верной, если она безнравственна. Вредная теория не может быть верной. В противовес этому модернисты-ученые считали, что верная теория вредной быть не может. Наверное, это крайности, но так или иначе в суд подали именно эволюционисты. Дело в том, что по американским традициям, закон, налагающий штраф, принят, но пока кто-то не вынес решение, какой-то судья по этому закону, закон этот всего-навсего, как выразился один юрист тех лет, дохлая собака. Значит, кто-то должен подать в суд.
И вот американская организация, борющаяся за свободу слова, наняла адвоката, гарантировала учителю, что она его поддержит в суде, и сами пришли к судье и сказали - вот человек преподавал эволюцию, надо арестовывать. В тюрьму конечно человека не посадили, но приговорили. Закон был совершенно недвусмысленный. И вот тогда стали оспаривать правомочность этого закона. В суд подали эволюционисты, и, начиная с 1925 года до 1968-го эволюционисты непрерывно давили, добиваясь в сущности запрета на преподавание в школах креацианизма, то есть буквалистского понимания библии. Почему у эволюционистов, у ученых учение о сотворении человека в один прием по образу и подобию Божию вызывало такую судорогу, такой ужас? Говорит Татьяна Романовская, историк, автор монографии о европейской науке 19-20 веков.
Татьяна Романовская:
Европейская наука сама дает образцы - при том, что я абсолютный сцентист - не менее в каком-то смысле нетерпимого отношения к ряду положений. Но, правда, она очень быстро исправляется. И точно также, как целый ряд церковных деятелей боится идеи эволюционизма, точно также наука до смерти боялась идеи креацианизма совершенно по другой причине. Дело в том, что уже с десятых годов 20 века было ясно, что наша Вселенная изменяется. Скажем так, из данных современной астрофизики следовало, что наша Вселенная, как бы, имела начало. За этим никаких опять же ни религиозных, ни ценностных напластований в этот момент не стояло. Но ученые так боялись этой идеи креацианизма, они так боялись, что она будет нагружена религиозными соображениями, что она стала развиваться и рассматриваться как равноправная идея, но с опозданием, по крайней мере, на 30 лет. Конечно, это не такой большой срок, но факт имеет место: 25-30 лет, был такой временной шаг. Так, что я думаю, что это просто проявление человеческого, слишком человеческого, и в том, и в другом случае. Мы мысль так экономим, что мы начинаем лениться в мысли.
Другой пример приведу. Очень просто говорить о необходимости этики, этического поведения, если нас ждет, так сказать, последний суд после смерти. А попробует вести себя человек как человек, если вам никто ничего за это не гарантирует? Так вот, на этом же уровне очень легко объяснять многие вещи креацианизмом, вмешательством высших сил и так далее. А вы попробуйте объяснить это на уровне рациональном. Вот мое объяснение такого ужаса науки перед идеями креацианизма.
Яков Кротов:
На обезьяньем процессе в Дейтоне в 1925 году судья отказался вызывать в суд ученых и дело ограничилось поединков двух великолепных, правда, адвокатов. Защитник креацианизма доказывал, что дарвинизм опасен прежде всего потому, что учение Дарвина породило учение Ницше о сверхчеловеке. Если мы принимаем такое развитие в природе, то это развитие бесконечно, а значит, каждое последующее поколение имеет даже моральное право убивать предыдущее. Значит, Дарвин ответственен за все то зло, которое совершалось под лозунгом продвижения вперед. Защита эволюционизма, адвокаты эволюционизма выбрали довольно тонкий ход защиты. Они утверждали, что закон Батлера, знаменитый обезьяний закон, требует совершить два преступления, два действия: во-первых - преподавать эволюцию, во-вторых - отказываться верить в учение Библии. Конечно это связано с особенностью английского языка и это уже дело судьи, как истолковать формулу закона. Обвинение настаивало на том, что закон об одном - запрещено преподавать эволюцию, отвергая учение Библии. И, в общем-то, этот спор не решен и до сего дня. Преподавание эволюции - это обязательно преподавание атеизма или нет. Наверное, именно из-за нерешенности этого вопроса остро встает вопрос о том, насколько допустимо преподавать в школах креацианизм. Между прочим, вопрос скоро действительно встанет ребром. И я надеюсь, делаю услугу атеистам, предупреждая их об этой опасности.
А несколько лет назад в Москве было создано креацианистское общество, одна из главных целей которого - добиться преподавания креацианизма в школе. Известный православный мыслитель Виктор Тростников тоже считает, что надо действовать как в США - подавать в суд, требовать разрешения учителю говорить в школе об эволюционизме. Насколько допустимо преподавать креацианизм? Вот мнение эволюциониста и атеиста, имеющего огромный опыт преподавания эволюции, Алексея Сиверцева, заведующего кафедрой теории эволюции и проблем дарвинизма Московского Государственного Университета.
Алексей Сиверцев:
Вы знаете, я в своих лекциях студентам биофака всегда о креацианизме рассказываю. Также как всегда рассказываю о теориях эволюции, не следующих из постулатов Дарвина. То есть и о ноногенезии, и о домаркизме, то есть стараюсь дать весь круг антидарвинизма, начиная с креацианизма и кончая, скажем, продвинутым ноногенезом. С моей точки зрения, это должно входить в образование любого грамотного человека, биолога во всяком случае, не знаю, как каждого школьника. Тут, по-моему, гораздо интереснее обсудить аргументацию креацианизма. С моей точки зрения, это необходимо делать. Необходимо делать в критическом ключе, объясняя, во-первых, откуда такие подходы могут возникнуть и в чем их ошибки. Другое дело, что в школьной программе, во всяком случае в нашей, никогда на это не найдется времени.
Яков Кротов:
Говорил Алексей Сиверцев, заведующий кафедрой теории эволюции проблем дарвинизм МГУ. Мне кажется символичным, что у дарвинизма и дарвинистов проблемы есть и кафедра проблем дарвинизма есть. А у креацианизма и его сторонников проблем как бы вовсе нет. Одни ищут ответы, другие уверены, что все ответы у них в кармане. Если бы это было бы действительно так, то обезьяний процесс стоило бы вспоминать только за тем, чтобы бросить камень в противников эволюции.
Но, во-первых, если мы будем бросать камни, то только покажем, что мы даже не смеем претендовать на происхождение от обезьяны, что мы то самое недостающее звено, промежуточная ступень между зверем и человеком. А во-вторых, проблема именно в том, что эволюционизм очень разный. И догматизм в мышлении поражает и неверующих, и не только христиан.
Строго говоря, надо говорить вообще-то о двух типах креацианистов и о двух типах эволюционистов. Есть креацианисты крайние, которые убеждены, что спорить не о чем, что Библия доказывает, что первый человек сотворен Богом непосредственно из глины, назван Адамом, а позднее из его ребра была сотворена первая женщина. Правда, теперь такие креацианисты обычно напирают уже не на Библию, а на науку и заявляют, что именно наука опровергла дарвинизм. Хотя наука опровергла не дарвинизм, а лишь некоторые частные гипотезы, призванные раскрыть конкретные механизмы эволюции. Сам же эволюционный принцип по-прежнему абсолютно незыблем. Есть эволюционисты крайние, убежденные, что спорить не о чем. Этакие догматики от науки, о которых братья Стругацкие удачно сострили, что они верят во все, кроме Бога. Такие горе-эволюционисты действительно думают, что если среди предков человека есть амеба, то Бога нет. Хотя откуда взялась амеба, и материальный мир вообще, и человеческий дух не знают даже они. Есть, к счастью, эволюционисты разумные, сапиенсы, которые разумно полагают, что эволюция не опровергает существование Бога. Как есть и креацианисты разумные (я смею относить к ним себя), которые полагают, что эволюция, видимо, факт, но и Бог факт, а не просто игра чувств и заблуждения.
Проблема в том, что крайние креацианисты и крайние эволюционисты, как это характерно для представителей крайностей и меньшинств, очень шумные люди. И их голоса слышны лучше. Они цыкают и на своих, и на чужих, требуя однозначных ответов. И на обезьяньем процессе столкнулись именно крайние догматики от обеих сторон. Ярость столкновения отчасти объясняется прошлым. У креацианистов оно довольно мрачное, потому что за христианами инквизиция, попытка огнем и законами решать то, что надо решать духом и разумом, свободным диспутом. Ученые никого все-таки не жгли. Их жгли, это было. Но конечно, надо помнить, что жгли как раз верующих ученых, что и Галилей, и Сирвет - эти символы страдания науки были верующими, а отнюдь не атеистами. Важнее видимо, что в споре эволюционистов и креацианистов идет еще речь и о настоящем, и о будущем человечества. Не случайно ведь обезьяний процесс начался с эмоционального вопроса о том, может ли спастись некрещеный человек? Для крайних креацианистов жизнь развивается скачками, которые отмечены четкими вехами, актами божественной и человеческой воли. Раз - сотворен, два - принял крещение, три - впущен в рай. Эволюционный принцип эмоционально настроен совершенно по-другому. Сотворены? Да. Но не вдруг. Спасены Христом? Да, но тоже, как говорил преподобный Амвросий Охтинский, добродетель не груша, враз не съешь. И святость не сваливается на человека как яблоко на Ньютона. Грешник эволюционирует в святого. Да, святых впустят в рай, но где начинается этот рай, где заканчивается эволюция человека в святого - вопрос совершенно другой.
Самое примечательное, что учитель, который, собственно, оказался под судом - Джон Скоубс - сам был верующим человеком. Он так и говорил - я верю в Бога и в принципы христианства, и при этом он был эволюционистом. Скоубс отмечал - многие ученые женаты и поэтому связаны; вот я и сделал шаг вперед (тогда он еще был холостяком).
Процесс имел политический подтекст еще и потому, что все судебные издержки (кстати, адвокаты эволюционистов денег не взяли) оплачивал американский союз гражданских свобод. Тот же самый союз в тоже самое время в 25 году защищал знаменитых Сакко и Ванцетти - коммунистов-рабочих. Защищал коммунистов, которых тогда арестовало ФБР. Конечно, репутация красных была смертельная. Хотя прошло несколько лет и выяснилось, что борцы за гражданские свободы неприятны коммунистам. Потому что когда коммунисты стали требовать, чтобы Форд, знаменитый капиталист, прекратил распространять среди рабочих брошюры защиты капитализма, сторонники свободы слова возмутились. Свобода слова - она и для капиталиста свобода слова. Но тогда, в 25-м году, за эволюцию выступали, оказывается, не только ученые, но и коммунисты.
В Советской России тоже следили за этим процессом. В журнале "Безбожник у станка" я видел замечательные совершенно карикатуры, да они не прекращались и позже. Все время американцев попрекали тем, что они настолько одичали, что даже отвергают учение Дарвина. Но на самом деле речь не шла об отвержении учения Дарвина. Речь шла только о преподавании эволюции в школе. И сейчас, пожалуй, все поменялось. Потому, что сейчас в России многие учителя совершенно свободны на уроках биологии говорить ученикам, что хотят. Контроля нет. И я знаю, что некоторые учителя, некоторые наши русские, православные философы-мыслители уже пропагандируют креацианизм. Запрета нет. В США действует запрет на преподавание креацианизма в школе. Это результат так называемого арканзасского процесса, который закончился в 1987 году. Верховный суд запретил преподавать креацианизм. Между тем, конечно, здравый смысл и совесть как-то возмущаются, ну как это - политика запрета. Хорошо ли это? Может быть, стоит, все-таки, и в школе, и в вузе рассказывать ученикам и о теории Дарвина, и о об эволюции. Мнение Михаила Штернберга, физика, преподавателя вуза, автора работы "Опыт религиозно-научного подхода к проблеме биологической эволюции".
Михаил Штернберг:
Для того, чтобы перейти к школьному преподаванию, нужно выкристаллизовать знание, самим разобраться в такой степени, чтобы можно было простыми словами рассказать об этом учащимся. Но такой кристаллизации еще нет. Я преподаватель с более чем сорокалетним стажем, почти с 45-летним, и я придерживаюсь того старого афоризма, что студент и школьник - это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь. Наука, как мы понимаем, глядя на Библию, на ее эволюционный характер, всегда находится в развитии. И мне представляется, что учащимся надо изложить и те взгляды, и эти взгляды и дать им подумать. Это будет, с одной стороны, способствовать их развитию, а с другой стороны, позволит выработать некоторую платформу для того, чтобы, поднявшись на нее, они могли дискутировать дальше. Мыслить никогда не опасно. Человек - образ и подобие Божие. Но первая характеристика, которая дается Богу, из его, наверное, бесчисленных свойств - вначале Бог сотворил. То есть он характеризуется как творец. И первое, чему надо научить человека, когда он становится способным мыслить, - мыслить творчески. Поэтому преподавание ему, казалось бы, несовместимых точек зрения, ставя задачу мыслить и совместить, если не приведет его к истине, то приведет его по крайней мере на путь ее поиска: в любом деле, каким бы он после школы или высшей школы ни занимался. Как жесткая догматика, так и коммунистическое учение отучало человека мыслить. Тем самым оно ему отказывало в праве быть образом и подобием творца.
Яков Кротов:
Какое значение имел обезьяний процесс для современного понимания взаимоотношений науки и религии. Почему этот процесс вошел в анналы и науки, и религии. И все-таки, допустимо ли преподавать креацианизм, буквалистское понимание Библии в школе. Мнение Татьяны Романовской, историка науки, автора монографии по истории западноевропейской науки в 19-20 веках.
Татьяна Романовская:
Я думаю, что обезьяний процесс это на самом деле как бы первый процесс из серии нормальных боев рационализма за хоть какое-то место на этой земле. Я объясню. Нет ничего проще, чем объяснить какой-то факт из природной жизни, в частности, просто фактом чуда. То, что в мире есть тайна, не означает, что надо все в мире объяснять наличием тайны. Есть какие-то экспериментально себя уже подтвердившие механизмы, механизмы объяснения, которые работают не только как механизмы объяснения, но как механизмы предсказания.
Яков Кротов:
Для детей в школе очень важно, чтобы, так сказать, те, кто эту школу кончали, были прежде всего людьми мыслящими. Для них также важно быть людьми моральными. Для них также важно быть людьми этически безупречными и так далее. Тогда как вопрос веры - это вопрос выбора каждого. Вопрос, может быть, главный в жизни, но это уже решается вне рамок школы, как мне кажется. Значит, преподавать эволюционизм нужно, потому, что это развивает способность ребенка к пониманию механизмов объяснения, к пониманию мира, в котором он живет на рациональном уровне. Преподавать ему креацианизм вместо эволюционизма означает закрыть для него возможности поисков объяснения в этой области, а значит, в будущем экстраполировать это запрещение поисков объяснений на другие области. Тут я позволю себе просто элементарное логическое замечание. Эволюционизм креационизма не исключает. То есть когда вы преподаете эволюционизм, вы как раз и оставляете ребенку в будущем возможность выбора. В тот момент, когда вы начинаете вводить непосредственно в курс идеи креацианизма ребенка, поскольку он ребенок, он всегда будет выбирать простейший вариант. То есть это будет не выбор духовный, не выбор веры, это будет, это может быть выбором ленивого разума.
Но если не в школе, то в вузах, может быть, имеет смысл преподавать креацианизм, как этого и хотят креацианисты. Чтобы в курсе биологии было сказано и о креационистской концепции? Допустимо ли говорить студентам о креацианизме?
Татьяна Романовская:
Студентам, скажем, 2-4 курса, которые, и не в курсах биологии, а в курсах философии науки, в курсах истории философии о креацианизме говорить надо. А как?
Яков Кротов:
А почему же не в курсе биологии?
Татьяна Романовская:
Просто потому, что нет непротиворечивой экспериментально подтвержденной теории креацианизма как таковой. Ведь наука, та наука, которую мы делаем сейчас, это нечто вполне определенное. Это наука нового времени. Она занимается процессом изменения преобразования объектов научной деятельности в объекты потребления, как бы в продукты. И для этого нужно знать законы преобразования этих объектов в практической деятельности. Все. Другое дело, сейчас пытаются объяснить, что она ценностно нагружена. Но нельзя изначально ценностно нагружать то, что называется наукой. Креацианизм - это некое течение, изначально ценностно нагруженное. Значит то, что изучает креацианизм. - это уже не наука нового времени. Давайте мы так скажем. Мы не будем говорить, там, наука, объекты... Вот просто наука - это знание, независимое от субъективных верований, оценок, представлений того, кто им занимается. Именно поэтому наука, как Роман Якобсон говорил - был такой отечественный лингвист, - это даже в идеале не способ коммуникации, а обмен информацией, потому, что в коммуникациях есть виды субъекта.
Яков Кротов:
Среди современных христиан большинство, видимо, составляют все-таки эволюционисты, если смотреть с точки зрения горячих креацианистов. Я знаком со многими американскими креацианистами. Дружу с ними, переписываюсь и знаю, что для них я, например, эволюционист. Я не считаю, что рассказ о сотворении человека в Библии следует понимать буквально. Что вот взяли глину и слепили. Затем вложили душу, дух. Мне кажется, что за этим рассказом может стоять и рассказ об эволюции. Просто Библия не отвечает на вопрос, как именно создан человек. Она отвечает на вопрос, в чем смысл появления человека в этом мире, и пользуется тем языком, который существовал в древности, языком древних восточных космогоний. Поэтому рассказ Библии о творении очень часто дословно похож на рассказы древних шумерских, вавилонских мифов. Но это же не означает, что мы должны отвергнуть Библию. Просто какой язык есть, тем люди и пользовались. Тем языком пользовался и создатель, пытаясь открыть себя людям. И если я эволюционист с точки зрения буквалистов, которые смотрят на Библию, как на репортаж с места события, то с точки зрения эволюционистов я, видимо, креацианист, потому, что я все-таки считаю, что только Бог мог создать человеческий дух. Может быть мы и произошли от одного предка с обезьянами. Но не происхождение от такого предка сделало нас разумными и духовными людьми. Это событие, которое не поддается объяснению. Я не говорю, что могу доказать, что дух человеческий вложен Богом. Но, во всяком случае, я твердо знаю, что эволюционизм не доказал, что дух - это результат материального развития. Такую же позицию занимал и отец Александр Мень, священник, трагически погибший в 1990-м году. Он закончил биологический факультет. И в свою книгу "Сын человеческий", знаменитую, которую издали уже тиражом почти в миллион экземпляров и на русском, и на английском, и на итальянском языках, отец Александр Мень включил очерк от Тейяре Де Шардене, знаменитом защитнике учения эволюции, который считал, что эволюция - это одно из главных орудий Бога в создании мира, в подъеме человека к Богу. Что эволюция - это всегда изменение, это путь вверх.
Многие христиане - православные, католики, протестанты - считают, что отец Александр Мень слишком увлекся. Тогда мы вынуждены признать, что креацианизм и эволюционизм - это, как бы, два бассейна, и - как в школьном учебнике математики - если из одного убудет, то в другом обязательно прибудет. Нет между ними такой трубки на таком уровне, чтобы объединить эти два бассейна в одно целое, чтобы уровень воды был одинаков. Или все-таки возможно найти какой-то средний путь между крайностями креацианизма и эволюционизма. Мнение Михаила Штернберга.
Михаил Штернберг:
Для того, чтобы сообщаться, они еще не достигли того уровня, где установлена трубка, соединяющая оба эти сосуда. И в таких случаях самое лучшее - это терпимость и стремление к взаимопониманию. Собственно, я считаю, что одна из первых попыток такого синтеза была предпринята великим биологом Жоржем Кюве, который, явно замечая прогресс в животном и растительном мире и прекрасно зная содержание Библии с ее потопом и с катастрофами, создал теорию катастроф, говорил, что каждый раз господь губил грешный мир и затем воссоздавал заново. Но тогда вопрос: почему он воссоздавался на более высоком уровне? Значит, где-то шел процесс развития, где-то шел процесс усложнения. Где-то шел процесс совершенствования.
Яков Кротов:
Таким образом, наглядный биологический материал, даже почти независимый от гипотез, говорит о том, что шло создание все более разнообразного и все более совершенного органического мира. Будем надеяться на то, что со временем развивающееся человечество поймет гораздо больше и трубка эта будет найдена. Но она будет найдена не вдруг. Над этим трудятся, над попыткой синтеза науки и религии уже многие поколения. И их не слышат только из-за того, что гораздо более многочисленно народонаселение крайних лагерей.
В тоже самое время, когда в городке Дейтон шел обезьяний процесс, в американском колумбийском университете знаменитый биолог Морган вел свои эксперименты с мушками дрозофилами. Эксперименты, на которых основывается вся современная генетика. Конечно, о процессе он знал, но молчал. Это вообще характерно для тогдашней атмосферы.
И даже когда морально эволюционисты победили, в некоторых школах Юга преподаватели вынуждены выходить из школы, когда речь заходит об эволюции и учеников сажают на лужайку и там им читают соответствующий раздел учебника, чтобы никто не сказал, что они эволюцию преподавали в школе. Нет, не в школе, а рядом со школой. До сих пор, между прочим, по опросам общественного мнения, несколько миллионов американцев считают, что теория эволюции неверна, а человек сотворен буквально так, как это описано в Библии. Казалось бы страна, которая дала миру современную генетику, и вдруг - обезьяний процесс.
Но на самом деле не надо так уж удивляться, как это делали атеистические пропагандисты 30-60 лет назад. Потому, что в конце 30-х годов, когда у нас в России возносили насчет Дарвина, у нас же началась травля вейсмонистов-морганистов. Была подвергнута истреблению та самая научная школа, которая в сущности составляла главную опору теории эволюции, экспериментальную опору, которая объясняла механизм, которым действует эволюционная теория. Значит, и у нас, видимо, были свои обезьяньи процессы. Можно ли поставить в один ряд гонение на эволюционистов в США и гонение на генетиков в Советской России той же эпохи? Мнение Татьяны Романовской.
Татьяна Романовская:
Конечно, потому, что генетиков громили люди, которые к науке никакого отношения не имели. Потому, что генетиков громили догматики, которые не могли соревноваться с ними на нормальном научном поле. Потому, что генетиков громили люди, которые экономили свою мысль ввиду ее крайнего отсутствия. Просто здесь водораздел между теми людьми, которые понимают, что для того, чтобы что-то обосновать надо потратить некий труд, провести эксперименты, построить некие рациональные конструкции, и теми, кто считает, что достаточно взять большую дубинку, будь это, простите, дубинка креацианизма, дубинка государства, любая дубинка, и просто бить по слишком много думающим головам оппонентов. Это другой подход к миру.
Яков Кротов:
Как говорит русская пословица - у кого суп жидок, у кого жемчуг мелок. Конечно, сходство в нетерпимости в фанатизме между отдельными гражданами России и отдельными гражданами США налицо. Атмосфера неблагоприятная для науки была в 30-е годы и в России, и в США. Простой пример. Сестра Джона Скоубса, того учителя, который и был оштрафован на обезьяньем процессе, Лела Скоубс тоже была учительницей. Молодая преподавательница математики из кентукского городка Падуга. И вот она подала заявление о приеме на работу в высшую школу, в колледж. По тогдашним меркам ей автоматически должны были прислать согласие. Но ее вызвали и спросили - а вы согласны со своим братом. Она сказала - да, и ей тут же отказали в месте. Казалось бы гонение, утеснение, но взамен ей тут же быстро предложили несколько изумительных рабочих мест и она могла выбирать. Она выбрала работу в Нью-Йорке, великолепный оклад. Лучше, чем тот, на который она могла бы рассчитывать в провинциальном колледже. И здесь, конечно, качественная разница. Потому, что все-таки в Америке за приверженность эволюции или креацианизму на Колыму не посылали, и там всегда был выбор, поэтому это далеко не одинаковая ситуация. Хотя возможность вырасти фанатику, пытаться проявить фанатизм, возможность, конечно, одна и та же и вероятность появления фанатизма примерно одна и та же. Является ли такой фанатизм частью эволюционного процесса или господь сотворил нас такими, что фанатизм вспыхивает в нашей душе как тать в ночи, честное слово. Это, конечно, не вспышка - это какая-то черная дыра. Я думаю, что ответ мы никогда не узнаем. Но из истории обезьяньего процесса, который, еще раз подчеркну, фактически завершился только в 1968 году, следует один очень простой вывод: наука и христианство, наука и религия, действительно, сейчас достаточно сильны, чтобы спокойнее относится друг к другу. Я лично думаю, что и современные школьники достаточно умны, чтобы выслушать и креацианистскую концепцию, и эволюционистскую в самых разных их вариантах, потому что человеческий ум столь же сильное орудие, как и человеческое сердце, если, конечно, не давать им пылиться.
