В центре Москвы, в Георгиевском переулке, на днях начнёт работу выставка под названием "Женщины Кавказа". На ней будут представлены фотографии, скульптуры, произведения живописи выдающихся представительниц прошлого и современного региона. Проводит выставку общественный фонд содействия развитию культуры "Мир Кавказа". В отношении кавказской женщины в последнее время получили распространение далеко не лестные стереотипы. В студии Радио "Свобода" президент общественного фонда "Мир Кавказа" Ахсарбек Галазов. Наша беседа началась с обсуждения одного из таких стереотипов.
Ахсарбек Хаджимурзаевич, фонд, который вы возглавляете, проводит выставку "Женщины Кавказа" в очень необычное время, когда в российском обществе отношение к кавказским женщинам несколько, я бы сказал, специфичное. Что вы хотели бы сказать этой выставкой?
Ахсарбек Галазов: В наше время, когда образ кавказской женщины ассоциируется в массовом сознании с террористками-смертницами, это выставка и злободневна, и актуальна. Среди экспонатов работы известных мастеров прошлого - Ермакова, Луарсабова, Никитина, Рауля, князя Гагарина, наших современников. Мы стремимся убедить людей двигаться к миру и достойной жизни через культуру.
Олег Кусов: У меня складывается впечатление, что своей выставкой вы хотите развеять миф о кавказской женщине как о террористке?
Ахсарбек Галазов: Вы не ошибаетесь. Дело в том, что кавказская женщина никогда не была террористкой. Из истории, из литературы художественной известно, что кавказская женщина в тяжелую минуту, когда враг угрожал семье, враг угрожал детям, враг угрожал родине, была вынуждена брать в руки оружие. Но никогда оружие не направляли против детей, против женщин, против стариков. Это оружие направлялось против насильников, против захватчиков. Поэтому террористка-смертница и вообще террорист-смертник - это явление, которое пришло к нам из-за рубежа, никакого отношения это не имеет к кавказской женщине. Женщина-осетинка или женщина-кабардинка или женщина-балкарка, аварка, ингушка, чеченка могла платком, который она бросала между сражающимися мужчинами, остановить их бой. Нередко женщины использовались в качестве посредниц между кровниками. Их усилия приводили к тому, что прекращалась кровная месть.
Олег Кусов: А это действительно было так или это просто этнографическая легенда?
Ахсарбек Галазов: Это было так на самом деле. Представление о том, что женщины-горянки - это люди отсталые, порабощенные, не соответствует действительности. Потому что кавказская женщина пользовалась колоссальным авторитетом, к ее слову прислушивались, ее оберегали. Мужчина, который поднимал руку на женщину, подвергался анафеме, он изгонялся из рода, изгонялся из села. Поэтому женщину оберегали, ее готовили к ее главной обязанности - стать матерью. Кавказская женщина, как и все остальные женщины, была призвана дарить жизнь, но не отнимать жизнь.
А если говорить о том, какими талантами, каким божественным даром обладали кавказские женщины, то это мы показываем на современных женщинах, на женщинах 20-го века. Из тех женщин, которых фотографировали те мастера, о которых я говорю, неслучаен был интерес фотографов, живописцев, рисовальщиков именно к этой теме. Потому что кавказская женщина кроме всего отличалась своей красотой, отличалась своим величием, отличалась своей сдержанностью, достоинством. Из этих женщин выросли те женщины, которые сегодня представляют не только Кавказ, но и Россию в литературе, в искусстве, в науке.
Олег Кусов: А какие фамилии вы бы могли назвать при этом?
Ахсарбек Галазов: Я вам назову всего несколько имен. С Кавказа вышла Вероника Борисовна Дударова, выдающийся дирижер, народная артистка СССР. Она десятки лет руководила Московским симфоническим оркестром, и сейчас руководит. Это традиционный образ кавказской женщины, Дударова за дирижерским пультом - это само величие, само изящество. Или возьмите представительницу более молодого поколения Нину Ананиашвили, грузинку. Кого она представляет сегодня? Только Грузию? Нет, она представляет Россию - это солистка Большого театра. И в Америке, и в Японии, и в других странах Нина Ананиашвили показывает не только возможности России в искусстве, она показывает лицо, образ настоящей кавказской женщины. Она выросла из тех женщин, продолжила традиции тех женщин, которых Никитин, Луарсабов, князь Гагарин показывали в своих фотографиях. Этот список можно продолжить. У нас представлены на фотографиях, в живописи, в скульптуре представительницы всех народов, которые сегодня населяют Кавказ.
Олег Кусов: Есть еще бытовые стереотипы. Есть такой бытовой стереотип о том, что кавказская женщина неполноценный член семьи. Например, даже в православной Осетии кавказская женщина не может садиться за праздничный стол вместе с мужчинами. Как это объяснить? С одной стороны, она останавливает дерущихся мужчин, а с другой стороны, ее не пускают за стол - это парадокс или чем-то другим можно объяснить?
Ахсарбек Галазов: Я это объясняю другим, тем, что женщина, во-первых, сама оберегала свое достоинство, и она старалась уберечь себя от того, что было свойственно мужчинам. Дело в том, что кавказский стол кроме всего остального предполагает и спиртное. Женщину уберегали от этого, и женщина сама себя оберегала. Что касается отношения к женщине, то, например, в Осетии самым почетным бокалом считался тот бокал, который поднесен хозяйкой дома. Никто не мог сесть за стол, по крайней мере, в моей семье осетинской, это сельская семья, пока за стол не садилась наша мать. Самое доброе, самое уважительное отношение было именно к ней. Я вспоминаю свои студенческие годы, наше отношение к студенткам, нашим подругам - мы их оберегали от всего. Причем, отношение это было уважительное. Иногда люди не понимают, что за чадрой или хеджабом - это внешние показатели, скрывается подлинное величие, настоящая душа. Мнение о порабощенной горянке не соответствует действительности. Вы почитайте произведения того же Коста Хетагурова, который говорит о горькой женской доле и так далее. Почитайте Расула Гамзатова, Кайсына Кулиева, других писателей, поэтов Кавказа, вы найдете там вот это трепетное отношение к женщине.
Олег Кусов: Которое, очевидно, вырабатывалось веками. Выставка, как вы сказали, это только часть работы регионального фонда культуры "Мир Кавказу". Какие еще задачи ваш фонд поставил перед собой?
Ахсарбек Галазов: Совершенно очевидно, что я не открою истину, если скажу, что достижение главной цели и наших государственных органов, и общественных организаций - сделать Россию процветающей, демократической страной, в которой ее свободным гражданам будет обеспечены безопасная и достойная жизнь, невозможно без бережного отношения к истории и традициям всех народов, составляющих Российскую Федерацию. Мы сможем вывести, это мое глубокое убеждение, наше государство на уровень ведущих стран мира только на основе учета многонационального и многоконфессионального состава нашего государства.
Известна огромная работа Российской Императорской Академии наук, ученые которой лучшие годы посвятили изучению истории, традиции, языка и культуры кавказских народов, помогали им в организации просвещения, в создании своей письменности и литературы.
В мирном освоении Кавказа, в укреплении российско-кавказских отношений велика роль русской литературы и искусства. Все выдающиеся представители русской литературы и искусства обращались к кавказской теме. Это традиция 19 века была, как это ни странно, продолжена в советский период. Наш фонд пытается помочь государственным и политическим организациям решить сложную задачу - объединить усилия выдающихся представителей России и Кавказа во имя возрождения единого российско-кавказского пространства и представления подлинного лица Кавказа в России и в мире и подлинного лица России на Кавказе. Нами разработана комплексная программа по оздоровлению межнационального климата в России и на Кавказе, которая называется "Культура против войны". Она включает в себя 14 подпрограмм, реализация которых предполагает тесное культурное взаимодействие Москвы, Санкт-Петербурга, других российских культурных центров с регионами Кавказа. Среди этих 14 программ и выставка "Женщины Кавказа".
Олег Кусов: В то время как в Южной Осетии всё чаще начинают говорить о возобновлении вооружённого противостояния с Грузией, жители Северной Осетии думают о том, как увековечить память погибших во второй мировой войны. В данном случае речь идёт о германских солдатах и офицерах. В осетинском селении Ставт-Дорт с 1943 года существует захоронение немецких военнослужащих. От этого кладбища время оставило только заросший бурьяном участок земли. Нет ни одного креста или даже холмика. Один из очевидцев захоронения погибших военнослужащих - житель Владикавказа Моисей Кадохов - недавно обратился к местным правозащитникам с предложением поставить на месте заброшенного кладбища памятный знак. Инициатива Моисея Кадохова в Осетии никого не удивила. У кавказских народов - особое отношение к местам захоронения, независимо от того, кто и когда нашёл в этой земле свой вечный покой. Можно привести бытовой пример из сегодняшней жизни этого народа: если при строительстве дома обнаруживаются захоронения, все работы на этом месте незамедлительно сворачиваются. Место захоронение - оберегается этническими традициями. Понятно, что ни один из жителей селения Став-Дорт, не стал нарушать традицию в отношении немецкого кладбища. Комиссия по реабилитации жертв репрессий при правительстве Северной Осетии поддержала предложение жителей селения. Рассказывает председатель комиссии Юрий Сидаков.
Юрий Сидаков: Мы составили протокол, мы сфотографировали это место, спросили местных жителей - если кресты стояли, куда они делись? Они нам сказали, что кресты сожгли сами немцы, они не хотели оставлять могилы, чтобы их не разграбили, и они их сожгли. Это были обыкновенные солдаты, офицеры, которые несли свою службу в соответствии с приказом. Мы не будем возражать, комиссия, и мы поставим один крест вот этим погибшим. Мы должны по законам милосердия поставить хоть один символический крест тем, кто захоронен там.
Должен подчеркнуть, что комиссии не надо ни одной копейки для того, чтобы провести эту акцию. Мы дерево найдем, крест собьем, его поставим. Дело не в красоте, дело не в ценности его, дело в том, что это будет память погибшим воинам.
Олег Кусов: В студии Радио "Свобода" московский политолог Юрий Ханжин, которому я и адресовал свои вопросы.
Я подчеркиваю, что жители осетинского селения говорят о памяти именно немецких солдат, не идеологов фашизма, не карательных спецподразделений. К тому же известно, что в тех местах в рядах немецкой армии воевали чехи и румыны, не только немцы. Но ведь это захоронение не было обнаружено сейчас, о нем было известно давно, все 59 лет после окончания войны. Жители североосетинского селения делали робкие попытки обратить внимание советских властей на это захоронение, чтобы отдать дань памяти простым немцам, естественно, ни к чему это не привело. Понятно, по каким мотивам - идеология не позволяла. Можно ли оправдать их за такую позицию?
Юрий Ханжин: Одним из признаков человеческого благородства и благородства воинского является уважение к достойному противнику. Настоящий воин не будет топтать могилу погибшего врага. Но не таковы были коммунистические победители. Эти люди, оккупировавшие впоследствии половину Европы, установившие там тоталитарный режим из своих марионеток, сделали все, чтобы стереть, опорочить память о своих противниках. Всех немцев, людей других национальностей, а среди них, я могу сказать, были чехи, и румыны, и венгры, и русские, и поляки, и представители балтийских народностей, которые боролись против оккупантов, пришедших на их землю, всех их старались любой ценой стереть в грязь, опорочить их память, оскорбить, унизить все, что было сохранено людьми, действительно знавшими тех воинов, которые воевали на советской тогда земле. И далеко не все из них, а, вернее, большинство из них никакими карателями не были. И когда благородные люди, кавказцы, осетины, а там никто не оскорбит могилу, там никто не унизит память даже павшего противника, там не может быть такого обычая. Когда они, следуя старым правилам чести, высокой морали, свойственной и осетинскому, и другим народам Северного Кавказа, поднимали этот вопрос, коммунистические власти говорили: как вы смеете, это память нацистов, а вы хотите восстановить памятные знаки и так далее.
Есть государство немецкого народа - Федеративная Республика Германия, есть посольство Федеративной Республики Германия. Неужели немецкие дипломаты, работники, журналисты, они не знали об этом и о других случаях, что жители Северного Кавказа, жители западных областей, тогда еще Советского Союза, и Прибалтики, Украины, особенно Западной Украины обращались с такими просьбами и осуждали, когда советские власти, особенно в европейской части бесстыдно разрушали немецкие кладбища, разравнивали их.
И сейчас я так же хотел бы спросить - а Немецкая национальная автономия в России, которая есть в Москве, немецкие организации, союзы немцев, соотечественники павших, почему они молчат? Россия, конечно, ничего не даст, да и бог с ней, на средства даже немецкой общины, на помощь тем, кто готов помочь, благотворительных, правозащитных организаций. Почему нельзя восстановить, построить и это, и другие сохранившиеся кладбища?
Олег Кусов: Мне кажется, эта история очень показательна для Кавказа. Дело здесь не только в памяти о Второй мировой войне, когда, конечно, осетины, как и все остальные народы, которые приняли участие в ней, чтят победу над фашизмом. Дело здесь в том, на мой взгляд, что осетины, как и другие кавказские народы, трепетно относятся к своим обычаям, в частности, к обычаю примирения. Любая война, этому научила их история - а они много воевали - должна заканчиваться примирением. И просьба поставить памятный знак на месте бывшего немецкого кладбища - это какой-то национальный призыв, призыв осетинского народа к примирению с простым немецким народом. Потому что за 60 лет очень много мероприятий прошло торжественных, парадов победы и так далее, но примирения по горским традициям для них не было. И сейчас этим жестом они как бы хотят вернуть себя к этому процессу, примириться с немецким народом.
Я бы хотел здесь провести параллель с чеченской войной. Сегодня Москва пытается навязать чеченскому народу свою схему без всякого примирения. Не хотят даже думать о примирении русского и чеченского народа. А ведь кавказцы без этого, кому-то кажется символического поступка, не могут сложить оружие.
Юрий Ханжин: Вы совершенно правильно упомянули о мудром обычае осетинского и других кавказских народов, о том, что война, которая ведется, должна заканчиваться примирением противников. И я бы добавил к этому - основанном на взаимном уважении и признании прав сторон, участвовавших в конфликте. Потому что не может быть примирения между рабовладельцем и рабом, между покоренным и тем, кто захватил его землю. Может быть примирением между достойными противниками, которые договорились о мире на условиях, которые могут быть приемлемы и для той, и для другой стороны. Иначе не может быть мира. И вот вопрос о Второй мировой войне, он решен правильно в Северной Осетии народом. Там как власти решат, не очень меня интересует. Но я вижу, как решает народ, и так решают все народы Северного Кавказа. И так же хотели бы народы Северного Кавказа на своей земле завершение чеченской войны. Но для этого нужно, чтобы Москва отказалась от колонизаторского курса, от курса насаждения в Чечне марионеточного режима, навязывания чеченскому народу своей воли, навязывания ему своих законов, обычаев, конституции искусственной, проведение мошеннических выборов без участия самого народа, без участия избирателей, поддержки своекорыстных кланов, которые состоят из людей в основном рассорившихся со своим народом, из людей, которые только на поддержке извне, на поддержке из федерального центра могут сохранять свое положение, свою власть, свое влияние, свои богатства. И, конечно, если Москва сделает жест примирения, настоящего, подлинного, то чеченский народ, другие народы Кавказа всегда протянут руку. Но, я не думаю, что нынешнее руководство сможет до этого подняться.
Ахсарбек Хаджимурзаевич, фонд, который вы возглавляете, проводит выставку "Женщины Кавказа" в очень необычное время, когда в российском обществе отношение к кавказским женщинам несколько, я бы сказал, специфичное. Что вы хотели бы сказать этой выставкой?
Ахсарбек Галазов: В наше время, когда образ кавказской женщины ассоциируется в массовом сознании с террористками-смертницами, это выставка и злободневна, и актуальна. Среди экспонатов работы известных мастеров прошлого - Ермакова, Луарсабова, Никитина, Рауля, князя Гагарина, наших современников. Мы стремимся убедить людей двигаться к миру и достойной жизни через культуру.
Олег Кусов: У меня складывается впечатление, что своей выставкой вы хотите развеять миф о кавказской женщине как о террористке?
Ахсарбек Галазов: Вы не ошибаетесь. Дело в том, что кавказская женщина никогда не была террористкой. Из истории, из литературы художественной известно, что кавказская женщина в тяжелую минуту, когда враг угрожал семье, враг угрожал детям, враг угрожал родине, была вынуждена брать в руки оружие. Но никогда оружие не направляли против детей, против женщин, против стариков. Это оружие направлялось против насильников, против захватчиков. Поэтому террористка-смертница и вообще террорист-смертник - это явление, которое пришло к нам из-за рубежа, никакого отношения это не имеет к кавказской женщине. Женщина-осетинка или женщина-кабардинка или женщина-балкарка, аварка, ингушка, чеченка могла платком, который она бросала между сражающимися мужчинами, остановить их бой. Нередко женщины использовались в качестве посредниц между кровниками. Их усилия приводили к тому, что прекращалась кровная месть.
Олег Кусов: А это действительно было так или это просто этнографическая легенда?
Ахсарбек Галазов: Это было так на самом деле. Представление о том, что женщины-горянки - это люди отсталые, порабощенные, не соответствует действительности. Потому что кавказская женщина пользовалась колоссальным авторитетом, к ее слову прислушивались, ее оберегали. Мужчина, который поднимал руку на женщину, подвергался анафеме, он изгонялся из рода, изгонялся из села. Поэтому женщину оберегали, ее готовили к ее главной обязанности - стать матерью. Кавказская женщина, как и все остальные женщины, была призвана дарить жизнь, но не отнимать жизнь.
А если говорить о том, какими талантами, каким божественным даром обладали кавказские женщины, то это мы показываем на современных женщинах, на женщинах 20-го века. Из тех женщин, которых фотографировали те мастера, о которых я говорю, неслучаен был интерес фотографов, живописцев, рисовальщиков именно к этой теме. Потому что кавказская женщина кроме всего отличалась своей красотой, отличалась своим величием, отличалась своей сдержанностью, достоинством. Из этих женщин выросли те женщины, которые сегодня представляют не только Кавказ, но и Россию в литературе, в искусстве, в науке.
Олег Кусов: А какие фамилии вы бы могли назвать при этом?
Ахсарбек Галазов: Я вам назову всего несколько имен. С Кавказа вышла Вероника Борисовна Дударова, выдающийся дирижер, народная артистка СССР. Она десятки лет руководила Московским симфоническим оркестром, и сейчас руководит. Это традиционный образ кавказской женщины, Дударова за дирижерским пультом - это само величие, само изящество. Или возьмите представительницу более молодого поколения Нину Ананиашвили, грузинку. Кого она представляет сегодня? Только Грузию? Нет, она представляет Россию - это солистка Большого театра. И в Америке, и в Японии, и в других странах Нина Ананиашвили показывает не только возможности России в искусстве, она показывает лицо, образ настоящей кавказской женщины. Она выросла из тех женщин, продолжила традиции тех женщин, которых Никитин, Луарсабов, князь Гагарин показывали в своих фотографиях. Этот список можно продолжить. У нас представлены на фотографиях, в живописи, в скульптуре представительницы всех народов, которые сегодня населяют Кавказ.
Олег Кусов: Есть еще бытовые стереотипы. Есть такой бытовой стереотип о том, что кавказская женщина неполноценный член семьи. Например, даже в православной Осетии кавказская женщина не может садиться за праздничный стол вместе с мужчинами. Как это объяснить? С одной стороны, она останавливает дерущихся мужчин, а с другой стороны, ее не пускают за стол - это парадокс или чем-то другим можно объяснить?
Ахсарбек Галазов: Я это объясняю другим, тем, что женщина, во-первых, сама оберегала свое достоинство, и она старалась уберечь себя от того, что было свойственно мужчинам. Дело в том, что кавказский стол кроме всего остального предполагает и спиртное. Женщину уберегали от этого, и женщина сама себя оберегала. Что касается отношения к женщине, то, например, в Осетии самым почетным бокалом считался тот бокал, который поднесен хозяйкой дома. Никто не мог сесть за стол, по крайней мере, в моей семье осетинской, это сельская семья, пока за стол не садилась наша мать. Самое доброе, самое уважительное отношение было именно к ней. Я вспоминаю свои студенческие годы, наше отношение к студенткам, нашим подругам - мы их оберегали от всего. Причем, отношение это было уважительное. Иногда люди не понимают, что за чадрой или хеджабом - это внешние показатели, скрывается подлинное величие, настоящая душа. Мнение о порабощенной горянке не соответствует действительности. Вы почитайте произведения того же Коста Хетагурова, который говорит о горькой женской доле и так далее. Почитайте Расула Гамзатова, Кайсына Кулиева, других писателей, поэтов Кавказа, вы найдете там вот это трепетное отношение к женщине.
Олег Кусов: Которое, очевидно, вырабатывалось веками. Выставка, как вы сказали, это только часть работы регионального фонда культуры "Мир Кавказу". Какие еще задачи ваш фонд поставил перед собой?
Ахсарбек Галазов: Совершенно очевидно, что я не открою истину, если скажу, что достижение главной цели и наших государственных органов, и общественных организаций - сделать Россию процветающей, демократической страной, в которой ее свободным гражданам будет обеспечены безопасная и достойная жизнь, невозможно без бережного отношения к истории и традициям всех народов, составляющих Российскую Федерацию. Мы сможем вывести, это мое глубокое убеждение, наше государство на уровень ведущих стран мира только на основе учета многонационального и многоконфессионального состава нашего государства.
Известна огромная работа Российской Императорской Академии наук, ученые которой лучшие годы посвятили изучению истории, традиции, языка и культуры кавказских народов, помогали им в организации просвещения, в создании своей письменности и литературы.
В мирном освоении Кавказа, в укреплении российско-кавказских отношений велика роль русской литературы и искусства. Все выдающиеся представители русской литературы и искусства обращались к кавказской теме. Это традиция 19 века была, как это ни странно, продолжена в советский период. Наш фонд пытается помочь государственным и политическим организациям решить сложную задачу - объединить усилия выдающихся представителей России и Кавказа во имя возрождения единого российско-кавказского пространства и представления подлинного лица Кавказа в России и в мире и подлинного лица России на Кавказе. Нами разработана комплексная программа по оздоровлению межнационального климата в России и на Кавказе, которая называется "Культура против войны". Она включает в себя 14 подпрограмм, реализация которых предполагает тесное культурное взаимодействие Москвы, Санкт-Петербурга, других российских культурных центров с регионами Кавказа. Среди этих 14 программ и выставка "Женщины Кавказа".
Олег Кусов: В то время как в Южной Осетии всё чаще начинают говорить о возобновлении вооружённого противостояния с Грузией, жители Северной Осетии думают о том, как увековечить память погибших во второй мировой войны. В данном случае речь идёт о германских солдатах и офицерах. В осетинском селении Ставт-Дорт с 1943 года существует захоронение немецких военнослужащих. От этого кладбища время оставило только заросший бурьяном участок земли. Нет ни одного креста или даже холмика. Один из очевидцев захоронения погибших военнослужащих - житель Владикавказа Моисей Кадохов - недавно обратился к местным правозащитникам с предложением поставить на месте заброшенного кладбища памятный знак. Инициатива Моисея Кадохова в Осетии никого не удивила. У кавказских народов - особое отношение к местам захоронения, независимо от того, кто и когда нашёл в этой земле свой вечный покой. Можно привести бытовой пример из сегодняшней жизни этого народа: если при строительстве дома обнаруживаются захоронения, все работы на этом месте незамедлительно сворачиваются. Место захоронение - оберегается этническими традициями. Понятно, что ни один из жителей селения Став-Дорт, не стал нарушать традицию в отношении немецкого кладбища. Комиссия по реабилитации жертв репрессий при правительстве Северной Осетии поддержала предложение жителей селения. Рассказывает председатель комиссии Юрий Сидаков.
Юрий Сидаков: Мы составили протокол, мы сфотографировали это место, спросили местных жителей - если кресты стояли, куда они делись? Они нам сказали, что кресты сожгли сами немцы, они не хотели оставлять могилы, чтобы их не разграбили, и они их сожгли. Это были обыкновенные солдаты, офицеры, которые несли свою службу в соответствии с приказом. Мы не будем возражать, комиссия, и мы поставим один крест вот этим погибшим. Мы должны по законам милосердия поставить хоть один символический крест тем, кто захоронен там.
Должен подчеркнуть, что комиссии не надо ни одной копейки для того, чтобы провести эту акцию. Мы дерево найдем, крест собьем, его поставим. Дело не в красоте, дело не в ценности его, дело в том, что это будет память погибшим воинам.
Олег Кусов: В студии Радио "Свобода" московский политолог Юрий Ханжин, которому я и адресовал свои вопросы.
Я подчеркиваю, что жители осетинского селения говорят о памяти именно немецких солдат, не идеологов фашизма, не карательных спецподразделений. К тому же известно, что в тех местах в рядах немецкой армии воевали чехи и румыны, не только немцы. Но ведь это захоронение не было обнаружено сейчас, о нем было известно давно, все 59 лет после окончания войны. Жители североосетинского селения делали робкие попытки обратить внимание советских властей на это захоронение, чтобы отдать дань памяти простым немцам, естественно, ни к чему это не привело. Понятно, по каким мотивам - идеология не позволяла. Можно ли оправдать их за такую позицию?
Юрий Ханжин: Одним из признаков человеческого благородства и благородства воинского является уважение к достойному противнику. Настоящий воин не будет топтать могилу погибшего врага. Но не таковы были коммунистические победители. Эти люди, оккупировавшие впоследствии половину Европы, установившие там тоталитарный режим из своих марионеток, сделали все, чтобы стереть, опорочить память о своих противниках. Всех немцев, людей других национальностей, а среди них, я могу сказать, были чехи, и румыны, и венгры, и русские, и поляки, и представители балтийских народностей, которые боролись против оккупантов, пришедших на их землю, всех их старались любой ценой стереть в грязь, опорочить их память, оскорбить, унизить все, что было сохранено людьми, действительно знавшими тех воинов, которые воевали на советской тогда земле. И далеко не все из них, а, вернее, большинство из них никакими карателями не были. И когда благородные люди, кавказцы, осетины, а там никто не оскорбит могилу, там никто не унизит память даже павшего противника, там не может быть такого обычая. Когда они, следуя старым правилам чести, высокой морали, свойственной и осетинскому, и другим народам Северного Кавказа, поднимали этот вопрос, коммунистические власти говорили: как вы смеете, это память нацистов, а вы хотите восстановить памятные знаки и так далее.
Есть государство немецкого народа - Федеративная Республика Германия, есть посольство Федеративной Республики Германия. Неужели немецкие дипломаты, работники, журналисты, они не знали об этом и о других случаях, что жители Северного Кавказа, жители западных областей, тогда еще Советского Союза, и Прибалтики, Украины, особенно Западной Украины обращались с такими просьбами и осуждали, когда советские власти, особенно в европейской части бесстыдно разрушали немецкие кладбища, разравнивали их.
И сейчас я так же хотел бы спросить - а Немецкая национальная автономия в России, которая есть в Москве, немецкие организации, союзы немцев, соотечественники павших, почему они молчат? Россия, конечно, ничего не даст, да и бог с ней, на средства даже немецкой общины, на помощь тем, кто готов помочь, благотворительных, правозащитных организаций. Почему нельзя восстановить, построить и это, и другие сохранившиеся кладбища?
Олег Кусов: Мне кажется, эта история очень показательна для Кавказа. Дело здесь не только в памяти о Второй мировой войне, когда, конечно, осетины, как и все остальные народы, которые приняли участие в ней, чтят победу над фашизмом. Дело здесь в том, на мой взгляд, что осетины, как и другие кавказские народы, трепетно относятся к своим обычаям, в частности, к обычаю примирения. Любая война, этому научила их история - а они много воевали - должна заканчиваться примирением. И просьба поставить памятный знак на месте бывшего немецкого кладбища - это какой-то национальный призыв, призыв осетинского народа к примирению с простым немецким народом. Потому что за 60 лет очень много мероприятий прошло торжественных, парадов победы и так далее, но примирения по горским традициям для них не было. И сейчас этим жестом они как бы хотят вернуть себя к этому процессу, примириться с немецким народом.
Я бы хотел здесь провести параллель с чеченской войной. Сегодня Москва пытается навязать чеченскому народу свою схему без всякого примирения. Не хотят даже думать о примирении русского и чеченского народа. А ведь кавказцы без этого, кому-то кажется символического поступка, не могут сложить оружие.
Юрий Ханжин: Вы совершенно правильно упомянули о мудром обычае осетинского и других кавказских народов, о том, что война, которая ведется, должна заканчиваться примирением противников. И я бы добавил к этому - основанном на взаимном уважении и признании прав сторон, участвовавших в конфликте. Потому что не может быть примирения между рабовладельцем и рабом, между покоренным и тем, кто захватил его землю. Может быть примирением между достойными противниками, которые договорились о мире на условиях, которые могут быть приемлемы и для той, и для другой стороны. Иначе не может быть мира. И вот вопрос о Второй мировой войне, он решен правильно в Северной Осетии народом. Там как власти решат, не очень меня интересует. Но я вижу, как решает народ, и так решают все народы Северного Кавказа. И так же хотели бы народы Северного Кавказа на своей земле завершение чеченской войны. Но для этого нужно, чтобы Москва отказалась от колонизаторского курса, от курса насаждения в Чечне марионеточного режима, навязывания чеченскому народу своей воли, навязывания ему своих законов, обычаев, конституции искусственной, проведение мошеннических выборов без участия самого народа, без участия избирателей, поддержки своекорыстных кланов, которые состоят из людей в основном рассорившихся со своим народом, из людей, которые только на поддержке извне, на поддержке из федерального центра могут сохранять свое положение, свою власть, свое влияние, свои богатства. И, конечно, если Москва сделает жест примирения, настоящего, подлинного, то чеченский народ, другие народы Кавказа всегда протянут руку. Но, я не думаю, что нынешнее руководство сможет до этого подняться.
