Путь от Махачкалы до Баку еще каких-нибудь 15 лет назад на автомобиле занимал не более пяти часов. Сегодня он длится гораздо дольше, но зато стал интереснее. Правда, если вы не местный торговец, а едете в командировку, и в кармане у вас лежит журналистское удостоверение. За два часа махачкалинский таксист довез меня до государственной границы, дальше предстояло добираться около трех часов на азербайджанском такси. Но между этими этапами шесть часов ушло у меня на преодоление государственной границы - участка, протяженностью в километр.
Дагестан переводится с тюркского языка как "страна гор", Азербайджан - "земля огней". А мост через реку Самур, разделяющую эти две республики, еще с советских времен называют "золотым мостом". Таксист-дагестанец Абдурашид рассказал мне историю появления этого названия.
Абдурашид: Какой порядок, да ты что? Такие "бабки" ворочают, в основном ночью. Такие бабки!
Олег Кусов: Почему ночью? Чтобы не видно было?
Абдурашид: Конечно. Вот это "Золотой мост". "Золотой мост" назвали почему его? В советское время ГАИ, милиция стояла. На "золотом мосту" встать - давали большие деньги. Я сам, честно говоря, в милиции не работал, но это "золотой мост", потому что все машины отсюда проезжали и в Азербайджан. В России не было частных машин, а в Азербайджане были - возили фрукты, овощи.
Олег Кусов: Чуть позже Абдурашид добавил: "Сегодня, когда граница превращена в бездонную кормушку для чиновников, мост через Самур можно смело переименовывать в Бриллиантовый". Ссылаясь на знакомых водителей, Абдурашид назвал мне какие-то суммы - пограничные поборы. Суммы в итоге получаются баснословные и равны примерно годовому бюджету небольшого по размерам российского города. Но информацию эту оставляю на совести Абдурашида, перепроверять ее у меня не было возможности, а потому обнародовать цифры не имею права.
День и ночь через азербайджано-российскую границу идут груженые КАМАЗы. Из Азербайджана везут овощи, фрукты, соки, зелень, дагестанские торговцы закупают в предместье Баку на рынке под названием "Аэропорт" вещи и бытовые товары. Этот рынок открыли сметливые азербайджанские предприниматели. По площади, как здесь шутят, он ненамного уступает Баку. На бесчисленных прилавках по дешевке можно отыскать любой товар массового спроса. Товары привозят сюда из соседних стран - Ирана, Турции, Объединенных Арабских Эмиратов. На рынке "Аэропорт" одеваются, как правило, живущие на зарплату местные жители. Но в основном торговцы из Дагестана и других южных регионов России закупают здесь товар для дальнейшей реализации на местных рынках. Абдурашид так объяснил мне тонкости современной приграничной коммерции.
Абдурашид: Барахолка раньше была - грязно. Сейчас все, что хочешь есть. Отсюда, с той стороны как Азербайджан переедешь - сразу. На такси едут до границы.
Олег Кусов: Что покупают на этой барахолке?
Абдурашид: Что хочешь - шмотки какие хочешь.
Олег Кусов: А откуда в Азербайджане шмотки?
Абдурашид: В Азербайджан они поступают из Турции, из Эмиратов, как бы оффшорная зона у них, налогом не облагается, вот они возят. Например, из Эмиратов в Азербайджан возят, налог Азербайджан, наверное, убрал. Иначе, почему в Пятигорск нельзя везти и почему там не дешевле, в Азербайджане дешевле? На государственном уровне нефть продают, а этим люди пусть занимаются.
Олег Кусов: Государство само по себе, люди сами по себе.
Абдурашид: Да, я так думаю. Алиеву уже задавали вопрос: Гейдар Алиевич, а почему азербайджанцы в космос не летают? "Э-э, - говорит, - там базар откроют, и туда поедут наши".
Олег Кусов: Можно сказать, что бакинский рынок "Аэропорт" ("Бин") и торговый транзит из стран Ближнего Востока в Россию сегодня кормит сотни тысяч азербайджанцев и россиян. Одни покупают, другие продают, третьи перевозят. Есть и служащие государственной границы. У меня сложилось впечатление, что только благодаря их взыскательности и дотошности переход через российско-азербайджанскую границу стал весьма затруднительной процедурой. Для торговцев продуктами и вещами эта процедура, как правило, длится от пяти часов до нескольких дней. Пограничная полоса пролегла через территорию, населенную лезгинами. Зачастую жителям азербайджанского селения приходится добираться к своим родственникам в дагестанское селение весь день, в то время как селения находятся в десяти километрах друг от друга. "А раньше мы здесь мчались со скоростью 120 километров в час", - сказал мне один из азербайджанских лезгин, с грустью смотря на многочисленные пограничные сооружения в районе "Золотого моста". Сегодня здесь сплошные проверки и ограничения. Последних из них - запрет на преодоление пограничной зоны пешком, находит простое объяснение у местных жителей: пограничники якобы дали возможность зарабатывать хозяевам маршрутных такси на перевозе людей. Возможно, это лоббирование носит небескорыстный характер, намекают лезгины. Но людям жалко даже не несколько десятков рублей, а время, которое они теряют в ожидании попутчиков. Мне пришлось просидеть в "маршрутке" около часа, пока она не заполнилась пассажирами. Всё это время я слышал примерно один и тот же разговор.
Мужчина: Я в машину залез, мне сказали 50 рублей, я плачу сто рублей. Если мы поедем прямо сейчас. Я на такси 150 рублей дал, я там два часа стоял. Развернулся, приехал сюда.
Олег Кусов: Российский участок границы - это около десятка шлагбаумов, узкие проходы между ограждениями из проволоки, будки с пограничниками и патрулирующими на этом участке дагестанскими милиционерами. Один из них разговор со мной начал с проверки паспорта, но быстро перешел на другую тему.
"У напарника день рождения, получится?" - спросил меня милиционер. "Сколько надо?" - уточнил я. "Полтинник посмотри. Чисто по-братски", - сказал милиционер. "У меня есть тридцать", - ответил я. "Полтинник посмотри. И поехал туда-сюда, еще другому дал", - не отставал милиционер. "Есть сто рублей", - обречено сказал я. "Ну ты интересный человек", - рассмеялся милиционер. Но денег ему я так и не дал. В эти же дни российский министр внутренних дел Грызлов очень много говорил об "оборотнях в погонах". Должен сказать, что в темноте дагестанский милиционер чисто внешне сильно напоминал это странное существо. Много подобных предложений - "дай полтинник, и - поехал дальше" мне довелось услышать по обеим сторонам "Золотого моста". Но азербайджанские служащие границы, как мне показалось, выпрашивают деньги более изящно, чем их российские коллеги. Россияне почему-то убеждены, что за мои же деньги меня обязательно надо унизить и оскорбить. Азербайджанцы, напротив, вежливы и доброжелательны, они не забудут подчеркнуть: "У других мы просим сто рублей, но ты - хороший человек!". Любопытно, но на каком ты находишься участке границы, можно определить даже по выражению лиц людей в погонах. После каменных лиц российских пограничников взгляды их азербайджанских коллег выглядели чересчур заботливыми и лукавыми.
Почти все мои собеседники на границе сошлись во мнении, что переходить российские участок гораздо утомительнее. Предприниматель из Баку Мирза жаловался, что его грузовик с гранатным соком безнадежно застрял здесь на несколько суток, несмотря на то, что азербайджанский участок он пересек за тридцать минут. Мирза показал мне кипу бумаг и сказал, что собрал их даже гораздо больше, чем надо, но и это не помогло.
Мирза: Вчерашний день я приехал сюда. Машину уже проводил, все время у нас без проблем, только у нас немножко задержка на российской стороне бывает. Без всяких замечаний, а вот машина стоит. Очереди нет, ничего нет, а задержка. Даже мы не знаем, от чего зависит эта задержка. Ничего не объясняют абсолютно.
Олег Кусов: Торговец овощами Самир также удивлен тому, что на российском участке создаются непонятные препоны для транспортировки помидоров и баклажан, которые азербайджанцы везут на стол россиянам.
Самир: В прошлом году нормально было. Основной сейчас товар в Россию отправляется - помидоры. Никому невыгодно, потому что товар быстро портится. Причина в деньгах. Этому даешь - пропускает, этому не даешь - держит.
Олег Кусов: Если российская сторона сделала искусственные преграды, куда девать эти помидоры, фрукты?
Самир: У нас свои цеха есть, завод есть, томат делают, сок делают. Только у нас задержка бывает на российской таможне. Сутки, полтора суток стоишь, потом объясняют, что выгрузят. А когда выгружается машина, десять тонн, на сутки еще задержка. Поэтому не выгодно, мучение только.
Олег Кусов: Позже уже в Баку я спросил знакомого коммерсанта Азера, через какую границу ему обычно легче провозить товар - российскую или турецкую? По его словам, даже сравнивать эти две операции неэтично. Турецко-азербайджанскую столицу торговцы обычно преодолевают налегке за полчаса, предварительно сдав груз в специальные опечатанные контейнеры.
Азер: - В первый раз поехал в 97-м, привез, для выбора товара нужно было ювелирно относиться к этому. Потребности в товаре было намного больше, проблем таких уж сильно не было. А сейчас этим делом очень много, кто занимается. На турецкой границе я сдаю свой товар в карго, мы сдаем товар и здесь получаем, оплачиваем, и никаких проблем, туда входит и растоможка и все остальное. То есть товар идет сам по себе, а я сам по себе. Сумка на плече и все нормально. На самолете очень дорого обходится груз - полтора доллара килограмм, а здесь 80 центов. Там все-таки разница есть, если взять, там сдать, а здесь в Баку приходим, получаем.
Олег Кусов: На "Золотом мосту" я лишний раз убедился, что почти все трудности преодоления российско-азербайджанской государственной границы имеют искусственный характер. Проблема кроется не в самой границе, а в чиновниках, приложивших немало усилий, чтобы основательно замутить здесь воду. Им, видимо, так легче ловить жирную рыбу. Азербайджанские политики любят говорить о своей стране как о большой нефтяной державе. На поверку оказывается, что основной доход эта страна получает от продажи на российских базарах овощей, зелени и фруктов. А огороды простых азербайджанцев и транзит можно называть государство образующими отраслями. Выходит, это только на первый взгляд служащие границы занимаются вымогательством, на самом деле они формируют параллельный бюджет государства. Говорит директор правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
Эльдар Зейналов: На нынешнем этапе, когда заводы еще не поделены, не нашли настоящих хозяев, нельзя рассчитывать на то, что индустрия какую-то роль будет играть. Что может выжить - это торговля. Причем необязательно крупная торговля, чем мельче, тем она более жизнеспособна. А способности у нашего народа торговать есть. Где-то полтора миллиона трудоспособного населения сейчас находится за пределами Азербайджана. Каждый из этих трудовых мигрантов посылает своим родственникам в Азербайджан в месяц, допустим, сто долларов. Это получается два бюджета страны. Причем, если бюджет страны делится кусочками между обороной, образованием, в какую-то последнюю очередь это пенсии и зарплаты, то это прямая инвестиция в семейный бюджет. То есть доходы, грубо говоря, от баклажанов и цветов у нас гораздо более высокие, чем доходы от нефти. Мы гордимся, что мы нефтяное государство, на самом деле мы баклажанная республика. Это довольно большой фактор. Есть расчеты, какие суммы кроются среди диаспоры, контролируются диаспорой - астрономические суммы. Они делятся на то, чтобы обеспечить стабильность бизнеса в виде отчисления взяток. Поэтому дорога на границе между Россией и Азербайджаном торгашеская. Кто еще выживет сейчас? При прожиточном минимуме сто долларов, у нас получают зарплаты гораздо меньше. Ничего, выживают, у нас на улице никто с голоду не умирает, все имеют "черного бизнеса". И кстати, именно с этим связана часть поддержки Гейдара Алиева. Потому что Гейдар Алиев, хоть кто-то и говорит, что он обложил всех данью, коррупцию поддерживает, но та же самая коррупция имеет две стороны. С одной стороны, это да, действительно, притеснение. Но если бы это была не теневая взятка, а в таком же размере допустим, государственный налог, что, легче было бы тем же самым бизнесменам? Нет. Эти взятки дают возможность какой-то бизнес организовать. То есть Гейдар Алиев дал возможность людям выживать. Хотя это не тот путь, которым бы надо идти, но, тем не менее, люди поддерживают.
Олег Кусов: В этих условиях государственная граница приобретает политическое значение, считает Эльдар Зейналов.
Эльдар Зейналов: Давайте посмотрим с такой стороны: в какой-то момент Путин выгоняет всех этих базарных торговцев из России вон, ужесточает эмиграционные правила и прочее. Через два месяца начинается голодание в этих семьях, через три месяца эти люди придут в Баку. Они будут штурмовать президентский аппарат, не российское посольство, а именно президентский аппарат за то, что они не смогли договориться с России. Через четыре месяца на белом коне приезжает какая-нибудь марионетка российская. Тоже вариант, никого же не интересует вопрос, почему в Азербайджане двойное гражданство не вводят? Миллионы азербайджанцы живут всеми правдами и неправдами. Все эти базарники, их семьи, они получат российское гражданство. Россия не против, насколько я знаю, России это выгодно, в Баку против, и это обосновано.
Олег Кусов: Российский шлагбаум, к слову будет сказано, уже оказывал в недавнем прошлом воздействие на внутреннюю азербайджанскую политику. Например, попытки бывшего президента Азербайджана Эльчибея отвернуться от России закончились неожиданным всплеском талышского сепаратизма. Талыши живут на юге республики Азербайджан, в прошлое время они имели свое самостоятельное Талышское ханство. Современная талышская интеллигенция считает, что права ее народа сегодня значительно ущемляются азербайджанцами-тюрками.
Эльдар Зейналов: Талышский сепаратизм с чего вдруг начался? Как-то обрисовался за несколько месяцев буквально. Возникла проблема девальвации маната, в то же время затрудненное хождение рубля. Талышская зона, которая раньше называли "всесоюзным огородом", она попала в очень сложную экономическую ситуацию. Усложнены поставки сельскохозяйственной продукции. Подлили масла в огонь некоторые шовинисты во власти, которые, если, извиняюсь, президент говорит, что тюрку брат только тюрок, то не тюрок как себя будет чувствовать? Когда создалась Талышская автономия, а это была именно автономия, кто-то из этих сепаратистов позвонил в штаб Социал-демократической партии, где я тогда работал, и я их спросил: что вы, собственно хотите? У нас здесь будет рублевая зона, мы создадим аэропорт, будем напрямую в Россию и в Иран летать. То есть, если это очистить от чисто политических каких-то моментов, это торгашеский разговор, они просто хотели как-то жизнь себе упростить. И они решили, что такая автономия даст им возможность. Идея была поголовно воспринята хозяйственными руководителями, председателями колхозов, лидерами каких-то предприятий, то есть такая полумафиозная верхушка. И точно так же это и сдохло уже в августе 93-го года, потому что это не затрагивало рядового избирателя, никто их мнения не спрашивал.
Олег Кусов: Переходя границу, я размышлял о сложившейся здесь практике, о том, что политики используют проблемы азербайджано-российской границы и торгового транзита в своих интересах, чиновники - в своих, но оплачивают эти интересы простые труженики и торговцы. Они, согнувшись под тяжестью многочисленных проблем, стараются не роптать, а выживать.
Абдурашид: Не воруем, главное.
Олег Кусов: На хлеб хватает, на икру уже нет?
Абдурашид: На икру - нет. Икру, честно скажу, пойду в селение, попрошу, они могут по дешевке икру достать. В селении можно за полторы тысячи, самая хорошая по две тысячи. У нас обычно не килограмм, а банка. Черная икра.
Олег Кусов: Дорога кормит дагестанца?
Абдурашид: Только дорога. Меня лично дорога. Как могу, воспитываю детей своих, одеваю, обуваю.
Олег Кусов: Эти слова произнес на прощание мой попутчик - дагестанский таксист Абдурашид, пожимая мне руку у так называемого пограничного "Золотого моста". На мосту на нейтральной полосе я на несколько минут задержался. Под мной река Самур несла свои воды в Каспий. На мост выезжали несколько груженых под завязку КАМАЗов. Для кого-то этот мост действительно стал золотым, но для большинства азербайджанцев и дагестанцев остается обычным каменным, и преодолеть его довольно непросто. И, как мне показалось, многое здесь требует коренной реконструкции.
Дагестан переводится с тюркского языка как "страна гор", Азербайджан - "земля огней". А мост через реку Самур, разделяющую эти две республики, еще с советских времен называют "золотым мостом". Таксист-дагестанец Абдурашид рассказал мне историю появления этого названия.
Абдурашид: Какой порядок, да ты что? Такие "бабки" ворочают, в основном ночью. Такие бабки!
Олег Кусов: Почему ночью? Чтобы не видно было?
Абдурашид: Конечно. Вот это "Золотой мост". "Золотой мост" назвали почему его? В советское время ГАИ, милиция стояла. На "золотом мосту" встать - давали большие деньги. Я сам, честно говоря, в милиции не работал, но это "золотой мост", потому что все машины отсюда проезжали и в Азербайджан. В России не было частных машин, а в Азербайджане были - возили фрукты, овощи.
Олег Кусов: Чуть позже Абдурашид добавил: "Сегодня, когда граница превращена в бездонную кормушку для чиновников, мост через Самур можно смело переименовывать в Бриллиантовый". Ссылаясь на знакомых водителей, Абдурашид назвал мне какие-то суммы - пограничные поборы. Суммы в итоге получаются баснословные и равны примерно годовому бюджету небольшого по размерам российского города. Но информацию эту оставляю на совести Абдурашида, перепроверять ее у меня не было возможности, а потому обнародовать цифры не имею права.
День и ночь через азербайджано-российскую границу идут груженые КАМАЗы. Из Азербайджана везут овощи, фрукты, соки, зелень, дагестанские торговцы закупают в предместье Баку на рынке под названием "Аэропорт" вещи и бытовые товары. Этот рынок открыли сметливые азербайджанские предприниматели. По площади, как здесь шутят, он ненамного уступает Баку. На бесчисленных прилавках по дешевке можно отыскать любой товар массового спроса. Товары привозят сюда из соседних стран - Ирана, Турции, Объединенных Арабских Эмиратов. На рынке "Аэропорт" одеваются, как правило, живущие на зарплату местные жители. Но в основном торговцы из Дагестана и других южных регионов России закупают здесь товар для дальнейшей реализации на местных рынках. Абдурашид так объяснил мне тонкости современной приграничной коммерции.
Абдурашид: Барахолка раньше была - грязно. Сейчас все, что хочешь есть. Отсюда, с той стороны как Азербайджан переедешь - сразу. На такси едут до границы.
Олег Кусов: Что покупают на этой барахолке?
Абдурашид: Что хочешь - шмотки какие хочешь.
Олег Кусов: А откуда в Азербайджане шмотки?
Абдурашид: В Азербайджан они поступают из Турции, из Эмиратов, как бы оффшорная зона у них, налогом не облагается, вот они возят. Например, из Эмиратов в Азербайджан возят, налог Азербайджан, наверное, убрал. Иначе, почему в Пятигорск нельзя везти и почему там не дешевле, в Азербайджане дешевле? На государственном уровне нефть продают, а этим люди пусть занимаются.
Олег Кусов: Государство само по себе, люди сами по себе.
Абдурашид: Да, я так думаю. Алиеву уже задавали вопрос: Гейдар Алиевич, а почему азербайджанцы в космос не летают? "Э-э, - говорит, - там базар откроют, и туда поедут наши".
Олег Кусов: Можно сказать, что бакинский рынок "Аэропорт" ("Бин") и торговый транзит из стран Ближнего Востока в Россию сегодня кормит сотни тысяч азербайджанцев и россиян. Одни покупают, другие продают, третьи перевозят. Есть и служащие государственной границы. У меня сложилось впечатление, что только благодаря их взыскательности и дотошности переход через российско-азербайджанскую границу стал весьма затруднительной процедурой. Для торговцев продуктами и вещами эта процедура, как правило, длится от пяти часов до нескольких дней. Пограничная полоса пролегла через территорию, населенную лезгинами. Зачастую жителям азербайджанского селения приходится добираться к своим родственникам в дагестанское селение весь день, в то время как селения находятся в десяти километрах друг от друга. "А раньше мы здесь мчались со скоростью 120 километров в час", - сказал мне один из азербайджанских лезгин, с грустью смотря на многочисленные пограничные сооружения в районе "Золотого моста". Сегодня здесь сплошные проверки и ограничения. Последних из них - запрет на преодоление пограничной зоны пешком, находит простое объяснение у местных жителей: пограничники якобы дали возможность зарабатывать хозяевам маршрутных такси на перевозе людей. Возможно, это лоббирование носит небескорыстный характер, намекают лезгины. Но людям жалко даже не несколько десятков рублей, а время, которое они теряют в ожидании попутчиков. Мне пришлось просидеть в "маршрутке" около часа, пока она не заполнилась пассажирами. Всё это время я слышал примерно один и тот же разговор.
Мужчина: Я в машину залез, мне сказали 50 рублей, я плачу сто рублей. Если мы поедем прямо сейчас. Я на такси 150 рублей дал, я там два часа стоял. Развернулся, приехал сюда.
Олег Кусов: Российский участок границы - это около десятка шлагбаумов, узкие проходы между ограждениями из проволоки, будки с пограничниками и патрулирующими на этом участке дагестанскими милиционерами. Один из них разговор со мной начал с проверки паспорта, но быстро перешел на другую тему.
"У напарника день рождения, получится?" - спросил меня милиционер. "Сколько надо?" - уточнил я. "Полтинник посмотри. Чисто по-братски", - сказал милиционер. "У меня есть тридцать", - ответил я. "Полтинник посмотри. И поехал туда-сюда, еще другому дал", - не отставал милиционер. "Есть сто рублей", - обречено сказал я. "Ну ты интересный человек", - рассмеялся милиционер. Но денег ему я так и не дал. В эти же дни российский министр внутренних дел Грызлов очень много говорил об "оборотнях в погонах". Должен сказать, что в темноте дагестанский милиционер чисто внешне сильно напоминал это странное существо. Много подобных предложений - "дай полтинник, и - поехал дальше" мне довелось услышать по обеим сторонам "Золотого моста". Но азербайджанские служащие границы, как мне показалось, выпрашивают деньги более изящно, чем их российские коллеги. Россияне почему-то убеждены, что за мои же деньги меня обязательно надо унизить и оскорбить. Азербайджанцы, напротив, вежливы и доброжелательны, они не забудут подчеркнуть: "У других мы просим сто рублей, но ты - хороший человек!". Любопытно, но на каком ты находишься участке границы, можно определить даже по выражению лиц людей в погонах. После каменных лиц российских пограничников взгляды их азербайджанских коллег выглядели чересчур заботливыми и лукавыми.
Почти все мои собеседники на границе сошлись во мнении, что переходить российские участок гораздо утомительнее. Предприниматель из Баку Мирза жаловался, что его грузовик с гранатным соком безнадежно застрял здесь на несколько суток, несмотря на то, что азербайджанский участок он пересек за тридцать минут. Мирза показал мне кипу бумаг и сказал, что собрал их даже гораздо больше, чем надо, но и это не помогло.
Мирза: Вчерашний день я приехал сюда. Машину уже проводил, все время у нас без проблем, только у нас немножко задержка на российской стороне бывает. Без всяких замечаний, а вот машина стоит. Очереди нет, ничего нет, а задержка. Даже мы не знаем, от чего зависит эта задержка. Ничего не объясняют абсолютно.
Олег Кусов: Торговец овощами Самир также удивлен тому, что на российском участке создаются непонятные препоны для транспортировки помидоров и баклажан, которые азербайджанцы везут на стол россиянам.
Самир: В прошлом году нормально было. Основной сейчас товар в Россию отправляется - помидоры. Никому невыгодно, потому что товар быстро портится. Причина в деньгах. Этому даешь - пропускает, этому не даешь - держит.
Олег Кусов: Если российская сторона сделала искусственные преграды, куда девать эти помидоры, фрукты?
Самир: У нас свои цеха есть, завод есть, томат делают, сок делают. Только у нас задержка бывает на российской таможне. Сутки, полтора суток стоишь, потом объясняют, что выгрузят. А когда выгружается машина, десять тонн, на сутки еще задержка. Поэтому не выгодно, мучение только.
Олег Кусов: Позже уже в Баку я спросил знакомого коммерсанта Азера, через какую границу ему обычно легче провозить товар - российскую или турецкую? По его словам, даже сравнивать эти две операции неэтично. Турецко-азербайджанскую столицу торговцы обычно преодолевают налегке за полчаса, предварительно сдав груз в специальные опечатанные контейнеры.
Азер: - В первый раз поехал в 97-м, привез, для выбора товара нужно было ювелирно относиться к этому. Потребности в товаре было намного больше, проблем таких уж сильно не было. А сейчас этим делом очень много, кто занимается. На турецкой границе я сдаю свой товар в карго, мы сдаем товар и здесь получаем, оплачиваем, и никаких проблем, туда входит и растоможка и все остальное. То есть товар идет сам по себе, а я сам по себе. Сумка на плече и все нормально. На самолете очень дорого обходится груз - полтора доллара килограмм, а здесь 80 центов. Там все-таки разница есть, если взять, там сдать, а здесь в Баку приходим, получаем.
Олег Кусов: На "Золотом мосту" я лишний раз убедился, что почти все трудности преодоления российско-азербайджанской государственной границы имеют искусственный характер. Проблема кроется не в самой границе, а в чиновниках, приложивших немало усилий, чтобы основательно замутить здесь воду. Им, видимо, так легче ловить жирную рыбу. Азербайджанские политики любят говорить о своей стране как о большой нефтяной державе. На поверку оказывается, что основной доход эта страна получает от продажи на российских базарах овощей, зелени и фруктов. А огороды простых азербайджанцев и транзит можно называть государство образующими отраслями. Выходит, это только на первый взгляд служащие границы занимаются вымогательством, на самом деле они формируют параллельный бюджет государства. Говорит директор правозащитного центра Азербайджана Эльдар Зейналов.
Эльдар Зейналов: На нынешнем этапе, когда заводы еще не поделены, не нашли настоящих хозяев, нельзя рассчитывать на то, что индустрия какую-то роль будет играть. Что может выжить - это торговля. Причем необязательно крупная торговля, чем мельче, тем она более жизнеспособна. А способности у нашего народа торговать есть. Где-то полтора миллиона трудоспособного населения сейчас находится за пределами Азербайджана. Каждый из этих трудовых мигрантов посылает своим родственникам в Азербайджан в месяц, допустим, сто долларов. Это получается два бюджета страны. Причем, если бюджет страны делится кусочками между обороной, образованием, в какую-то последнюю очередь это пенсии и зарплаты, то это прямая инвестиция в семейный бюджет. То есть доходы, грубо говоря, от баклажанов и цветов у нас гораздо более высокие, чем доходы от нефти. Мы гордимся, что мы нефтяное государство, на самом деле мы баклажанная республика. Это довольно большой фактор. Есть расчеты, какие суммы кроются среди диаспоры, контролируются диаспорой - астрономические суммы. Они делятся на то, чтобы обеспечить стабильность бизнеса в виде отчисления взяток. Поэтому дорога на границе между Россией и Азербайджаном торгашеская. Кто еще выживет сейчас? При прожиточном минимуме сто долларов, у нас получают зарплаты гораздо меньше. Ничего, выживают, у нас на улице никто с голоду не умирает, все имеют "черного бизнеса". И кстати, именно с этим связана часть поддержки Гейдара Алиева. Потому что Гейдар Алиев, хоть кто-то и говорит, что он обложил всех данью, коррупцию поддерживает, но та же самая коррупция имеет две стороны. С одной стороны, это да, действительно, притеснение. Но если бы это была не теневая взятка, а в таком же размере допустим, государственный налог, что, легче было бы тем же самым бизнесменам? Нет. Эти взятки дают возможность какой-то бизнес организовать. То есть Гейдар Алиев дал возможность людям выживать. Хотя это не тот путь, которым бы надо идти, но, тем не менее, люди поддерживают.
Олег Кусов: В этих условиях государственная граница приобретает политическое значение, считает Эльдар Зейналов.
Эльдар Зейналов: Давайте посмотрим с такой стороны: в какой-то момент Путин выгоняет всех этих базарных торговцев из России вон, ужесточает эмиграционные правила и прочее. Через два месяца начинается голодание в этих семьях, через три месяца эти люди придут в Баку. Они будут штурмовать президентский аппарат, не российское посольство, а именно президентский аппарат за то, что они не смогли договориться с России. Через четыре месяца на белом коне приезжает какая-нибудь марионетка российская. Тоже вариант, никого же не интересует вопрос, почему в Азербайджане двойное гражданство не вводят? Миллионы азербайджанцы живут всеми правдами и неправдами. Все эти базарники, их семьи, они получат российское гражданство. Россия не против, насколько я знаю, России это выгодно, в Баку против, и это обосновано.
Олег Кусов: Российский шлагбаум, к слову будет сказано, уже оказывал в недавнем прошлом воздействие на внутреннюю азербайджанскую политику. Например, попытки бывшего президента Азербайджана Эльчибея отвернуться от России закончились неожиданным всплеском талышского сепаратизма. Талыши живут на юге республики Азербайджан, в прошлое время они имели свое самостоятельное Талышское ханство. Современная талышская интеллигенция считает, что права ее народа сегодня значительно ущемляются азербайджанцами-тюрками.
Эльдар Зейналов: Талышский сепаратизм с чего вдруг начался? Как-то обрисовался за несколько месяцев буквально. Возникла проблема девальвации маната, в то же время затрудненное хождение рубля. Талышская зона, которая раньше называли "всесоюзным огородом", она попала в очень сложную экономическую ситуацию. Усложнены поставки сельскохозяйственной продукции. Подлили масла в огонь некоторые шовинисты во власти, которые, если, извиняюсь, президент говорит, что тюрку брат только тюрок, то не тюрок как себя будет чувствовать? Когда создалась Талышская автономия, а это была именно автономия, кто-то из этих сепаратистов позвонил в штаб Социал-демократической партии, где я тогда работал, и я их спросил: что вы, собственно хотите? У нас здесь будет рублевая зона, мы создадим аэропорт, будем напрямую в Россию и в Иран летать. То есть, если это очистить от чисто политических каких-то моментов, это торгашеский разговор, они просто хотели как-то жизнь себе упростить. И они решили, что такая автономия даст им возможность. Идея была поголовно воспринята хозяйственными руководителями, председателями колхозов, лидерами каких-то предприятий, то есть такая полумафиозная верхушка. И точно так же это и сдохло уже в августе 93-го года, потому что это не затрагивало рядового избирателя, никто их мнения не спрашивал.
Олег Кусов: Переходя границу, я размышлял о сложившейся здесь практике, о том, что политики используют проблемы азербайджано-российской границы и торгового транзита в своих интересах, чиновники - в своих, но оплачивают эти интересы простые труженики и торговцы. Они, согнувшись под тяжестью многочисленных проблем, стараются не роптать, а выживать.
Абдурашид: Не воруем, главное.
Олег Кусов: На хлеб хватает, на икру уже нет?
Абдурашид: На икру - нет. Икру, честно скажу, пойду в селение, попрошу, они могут по дешевке икру достать. В селении можно за полторы тысячи, самая хорошая по две тысячи. У нас обычно не килограмм, а банка. Черная икра.
Олег Кусов: Дорога кормит дагестанца?
Абдурашид: Только дорога. Меня лично дорога. Как могу, воспитываю детей своих, одеваю, обуваю.
Олег Кусов: Эти слова произнес на прощание мой попутчик - дагестанский таксист Абдурашид, пожимая мне руку у так называемого пограничного "Золотого моста". На мосту на нейтральной полосе я на несколько минут задержался. Под мной река Самур несла свои воды в Каспий. На мост выезжали несколько груженых под завязку КАМАЗов. Для кого-то этот мост действительно стал золотым, но для большинства азербайджанцев и дагестанцев остается обычным каменным, и преодолеть его довольно непросто. И, как мне показалось, многое здесь требует коренной реконструкции.
