«За последние более чем 20 лет войны и - в последние годы - репрессий режима талибов афганские женщины пережили катастрофическое ущемление прав человека. Сейчас перед ними стоит угроза новых невзгод. Это связано с тем, что вооруженный конфликт в стране после 11 сентября принял более интенсивный характер. Международное сообщество должно взять на себя обязательство: соблюдать права женщин при любом послевоенном урегулировании. Полнейшая безнаказанность, характерная для гражданской войны в Афганистане, не должна присутствовать в послевоенном восстановлении и развитии страны». Это - цитата из обращения правозащитной организации «Human Rights Watch». Все эти годы правозащитники регистрировали массовые нарушения прав женщин в Афганистане. Теперь женщины присутствуют в составе делегаций на переговорах, которые призваны создать новые структуры власти в стране.
Первым символом освобождения Кабула от власти талибов стал женский голос в репродукторах. Радиостанция «Голос шариата», на волнах которой звучали только мужские голоса, вернула и свое изначальное название кабульского радио, и женщин ведущих. Когда восстановили телевидение, то те, у кого дома сохранились телевизоры, запрещенные и уничтожаемые талибами, смогли увидеть женское лицо диктора. До талибов она вела детские передачи. Это были два знаковых события. Затем журналисты в Кабуле заметили, что женщины не спешат снимать паранджу или, по дари, бурку, не хотят выходить из дома и не могут распроститься со страхом. Восемь с лишним лет войны не прошли даром. Генеральный Секретарь ООН включил в план мирного урегулирования в Афганистане отдельный пункт: международное сообщество должно обеспечить права афганских женщин. На первые же политические переговоры в Бонн пригласили пятерых женщин. Правда, все - из афганской эмиграции. Что требуют и чем не могут поступиться женщины Афганистана. Этот вопрос я задала в Бонне советнице делегации пешаварских эмигрантов, то есть эмигрантов в Пакистан, дочери крупного пуштунского лидера Фатиме Гейлани:
Фатима Гейлани:
Мы ни при каких обстоятельствах не можем поступиться тремя основными принципами в отношении женщин в Афганистане. Мы требуем равных прав в получении образования, мы требуем равных прав на работу, мы требуем равноправия в участии в политической жизни. Если у нас будет это, все дальнейшее можно построить на этой основе.
Ирина Лагунина:
Еще одна цитата из анализа нарушений прав женщин, подготовленного правозащитниками «Human Rights Watch»: «Как силы талибов, так и группы, ныне объединившиеся вокруг Северного Альянса, во время вооруженного конфликта сексуально унижали, похищали и насильственно брали в жены женщин. Женщины становились мишенью и по признаку пола, и по признаку национальности. Тысячи женщин подверглись физическому унижению, пережили жесткие ограничения на свободы и основные права человека. Они не могли работать, получать образование - школы для девочек были закрыты, не могли выходить на улицу без сопровождения родственника-мужчины, не имели права открывать лицо. Все эти ограничения унижали человеческое достоинство женщины и часто угрожали жизни». «Human Rights Watch» приводит несколько случаев, когда беременные женщины умирали при родах, потому что рядом не было мужчин, чтобы отвести их в больницу. Мы разговариваем с главой организации «Беженки-женщины в развитии» Симой Вали. На переговорах по политическому будущему Афганистана в Бонне Сима Вали была членом римской делегации, представлявшей интересы бывшего короля Афганистана Захир Шаха. Все говорят, что женщины должны участвовать в мирном урегулировании в Афганистане. Но есть ли в Афганистане такие женщины, которые бы хотели вступить в политику, в борьбу за власть?
Сима Вали:
Я бы не позволила, чтобы за меня решали мужчины. И есть очень много сильных женщин, которые требуют представительства за этим столом, которые настаивают на том, чтобы их голос был услышан. Нас и так слишком долго забывали. Женщины все эти годы работали. Это мужчины взяли в руки оружие и воевали. А женщины пытались восстановить, поддержать свое сообщество, свои семьи, близких, лечили и помогали своему народу. Они должны получить право участвовать в будущем страны. Мужчины знают об этом, этот факт невозможно игнорировать.
Ирина Лагунина:
Все говорят о честном представительстве женщин. А что значит «честное», к чему стремилась, как член одной из делегаций на переговорах в Бонне, Сима Вали?
Сима Вали:
Моя мечта - чтобы представительство во власти отвечало реальному положению вещей, тому, что на самом деле представляет собой Афганистан. Чтобы в органах власти и за столами переговоров были женщины, которые хотят и готовы служить государству и народу. Некоторые женщины предпочтут работать в социальном секторе, в гражданском обществе, быть лидерами в собственных районах, в деревнях, в городах. И им надо дать этот шанс. Так что справедливое устройство власти должно отражать желания и свободное волеизъявление афганского народа, и в особенности его женщин.
Ирина Лагунина:
Допустим, что временные органы власти сформированы. Какой, по вашему мнению, должен быть первый шаг для того, чтобы обеспечить права женщин?
Сима Вали:
Вопрос защиты женщин для нас - основной вопрос. Талибы пришли в Кабул, используя проблему защиты женщин как основной предлог для захвата власти. Они как раз и говорили людям, что хотят в первую очередь защитить женщин. К сожалению, это было не так. Защита женщин - это очень серьезная проблема. Женщины достаточно страдали за последние 22 года. Внутри Афганистана происходили массовые и грубые нарушения прав человека и прав женщин - все эти годы войны. Мир только сейчас начинает понимать весь объем этих преступлений против человечности и против женщин. Мир у нас в долгу, он не должен поворачиваться к нам спиной. Он должен обеспечить защиту афганских женщин. И афганские мужчины знают об этом. Мы возлагаем на них ответственность за то, чтобы на этот раз ни одна афганская женщина не стала жертвой столь жестоких нарушений прав человека.
Ирина Лагунина:
Сима Вали, глава международной гуманитарной организации «Беженки-женщины в развитии». В обычной жизни Сима Вали не покрывает волосы платком и носит европейскую одежду. На переговорах в Бонне ее голову покрывал легкий шелковый шарф, в каких в свое время выступала с публичными заявлениями пакистанский лидер Беназир Бхутто.
Светская, в большей степени национальная, музыка во времена талибов была подпольной. Несколько музыкальных альбомов можно найти в Интернете на странице подпольной организации Революционная ассоциация женщин Афганистана (РАВА). Адрес www.rawa.org. Ассоциация не только сохраняла и развивала традиционную афганскую музыку, но и учила петь женщин и детей.
Ассоциация была образована в Кабуле в 1977 году для борьбы за права женщин. У РАВА есть сеть школ, в основном для девочек, и курсы политической грамоты для женщин. Есть отдельные курсы медсестер для работы в передвижных медицинских центрах. Все это время в ассоциации вели досье, записывали преступления талибов, а до талибов - Северного Альянса. Женщины издают свой журнал. За годы изгнания - а первые лагеря беженцев в Пакистане, в Пешаваре возникли 28 лет назад, с момента свержения короля - в школах РАВА в Пешаваре выросло поколение молодых женщин. Они не покрывают головы и свободно говорят на иностранных языках, которые выучили в женских классах. Официальную представительницу ассоциации Марину Матин я нашла в лагере беженцев в Пакистане. Во времена талибов РАВА организовала подпольную сеть школ внутри Афганистана. Чему учили женщин в подпольных школах?
Марина Матин:
Очень простым, базовым вещам. Наша страна далеко отстала в своем развитии, и приходится начинать изучение политической грамоты просто с грамоты. Мы начинаем с элементарных основ образования, а заканчиваем политическими курсами. Политический курс состоит в том, что мы рассказываем женщинам об их правах, о страданиях женщин, о том, почему вообще сложилась такая ситуация в стране, о природе фундаментализма, о том, к какому политическому течению принадлежат фундаменталисты, какие взгляды они разделяют, почему они поддерживают подавление женщин, и какова роль международного сообщества, какую роль оно может и должно играть в ситуации с Афганистаном. Мы рассказываем им очень простые вещи. Мы даем им представление о них самих, об их существе, о том, насколько важной может быть их роль при любых социальных и политических изменениях в стране. Мы даем им представление о том, что они могут бороться за свои права.
Ирина Лагунина:
В Революционной ассоциации 2000 членов, больше половины - внутри Афганистана. Работают во всех провинциях и с гордостью говорят, что представляют все этнические группы и все народы страны. Спрашиваю Марину Матин: Как вы работали в деревнях, ведь местное население могло и выдать?
Марина Матин:
Обычно мы начинали с гуманитарных проектов. Это привлекает наиболее бедные слои населения. Вы не заставите этих людей посещать уроки грамоты, а в гуманитарном проекте они участвовать будут. И такие программы и проекты, например, передвижные пункты медицинской помощи, - это хороший способ наладить контакт с людьми. Люди начинают тебе доверять, они понимают, что ты хочешь для них сделать. Так завоевывается место в одной, отдельной деревне, среди отдельной группы людей. Конечно, от начала работы до того, как удавалось открыть школы грамоты для женщин, иногда проходило 7-8 месяцев. И даже после этого бывало, что женщины отказывались учиться. Потому что в нашей стране, чтобы дать образование женщине, надо сначала дать образование мужчине - отцу, брату, всей семье.
Ирина Лагунина:
Чувствуете ли вы, что при новой власти в Афганистане, при новом правительстве судьба женщин будет легче, что они будут в большей безопасности?
Марина Матин:
Так называемое новое правительство. Не думаю. Потому что у нас уже был опыт жизни с Северным Альянсом - в течение четырех лет, с 1992 по 1996-й годы. И этот режим был столь же преступным, сколь и режим талибов после него. Мы не можем забыть то время. Те отрезанные головы и груди, выколотые глаза, девушек, которые совершали самоубийства, чтобы спасти себя от позора, родителей, которые находили тела своих дочерей... Эти преступления остались. И не надо забывать, что именно силы Северного Альянса породили несчастья последних лет, с них все началось. Они первыми назвали школы воротами в ад и демократию безбожием. Можем ли мы теперь рассчитывать на то, что они принесут социальные права женщинам и демократию в Афганистан?
Ирина Лагунина:
Но сейчас Северный Альянс выступает с демократических позиций, по крайней мере, в отношении женщин...
Марина Матин:
Не надо забывать, что они привыкли воевать, убивать, расстреливать, грабить и насиловать. Они не могут так просто отказаться от этих привычек. И вдобавок к тому, Северный Альянс состоит всего из некоторых этнических групп. В нем игнорируется этническое большинство - пуштуны. И это нежелание включить в правительство этническое большинство так же преступно, как и то отношение, которое практиковал Талибан к непуштунских меньшинствам. Правители сменились, но правление осталось. Мы уверены, что они просто заявляют сейчас о том, что они - демократы. Они не хотят упустить возможность, которая им сейчас представилась. Многие страны в мире в данный момент поддерживают Северный Альянс, и нынешние правители хотят эти воспользоваться в полной мере.
Ирина Лагунина:
Однако сейчас женщины в Кабуле вновь смогли выйти на работу. Например, в миссию ООН вернулся женский персонал. Представительница женской ассоциации Марина Матин считает, что Северный Альянс сейчас просто пытается показать миру, что и он может быть демократически настроенным. Но какое решение предлагают женщины?
Марина Матин:
Конечно, нам хотелось бы, чтобы в Афганистане установилась демократия. Вопрос - как? Мы бы хотели, чтобы к власти вернулся король Захир Шах. По очень многим причинам. Во-первых, он правил страной почти 40 лет. Ничего особого он за это время не сделал, но зато он пользовался доверием народа. Во-вторых, у нас нет выбора. Как вернуть короля? Конечно, Северный Альянс будет против этого варианта. Думаю, надо ввести миротворческие войска ООН, они должны разоружить все стороны и остановить страны, которые сейчас дают оружие и обмундирование Северному Альянсу.
Ирина Лагунина:
Говорила Марина Матин, представитель Революционной ассоциации женщин Афганистана. Освобождение Кабула от талибов не принесло освобождение женщин. Женщины так же боятся вооруженных групп Северного Альянса, как они боялись полиции нравов муллы Омара. Правозащитная организация «Международная амнистия» выпустила в мае 95-го года детальный доклад о нарушениях прав женщин войсками Северного Альянса. Весь этот документ построен на показаниях очевидцев. «Семья, покинувшая Афганистан в середине 94-го года, - написано в докладе, - рассказала «Международной амнистии», как однажды ночью в марте боевики сил генерала Достума пришли к ним в дом в Кабуле и убили их дочь. Их было человек 12, у всех - автоматы Калашникова, лица закрыты. Они потребовали, чтобы мы отдали им дочь. Мы отказались. Когда дочь тоже отказалась ехать с ними, один из боевиков поднял автомат и на наших глазах застрелил дочь. Ей было всего 20 лет». Многие женщины покончили жизнь самоубийством, чтобы не попасть в руки моджахедов, пришедших в 92-м году к власти в Кабуле. Их имена хранятся в картотеке правозащитников. Несколько семей рассказали историю беременной женщины. У нее начались схватки, и муж повез ее в кабульскую больницу. Но дело было после наступления комендантского часа. Его остановил патруль, военные сказали, что сами довезут женщину до больницы. Наутро выяснилось, что в больнице ее нет. Муж нашел патрульных, и, как рассказал потом соседям, те показали ему тела жены и ребенка. По его словам, те не повезли женщину в больницу, потому что никогда не видели, как происходят роды. Им хотелось посмотреть.
Аниса Ахмади, советница представителя хазарийцев на переговорах в Бонне, по профессии - врач-ортопед, уехала из Афганистана в 1992 году. Какие гарантии соблюдения прав женщин в Афганистане вы бы сочли достаточными?
Аниса Ахмади:
Женщины должны иметь право голоса, они должны быть включены во временный совет и во временную администрацию, чтобы у них был их собственный представитель в структурах власти.
Ирина Лагунина:
На переговорах по Афганистану в Бонне присутствовали представители разных сил и разных течений афганского общества. Но все они говорили о создании исламского государства. Как к этому относятся сами женщины?
Аниса Ахмади:
Надеюсь, что речь идет об истинном исламском государстве. Не о том Исламе, лицо которого показали талибы, а до них - Северный Альянс в Кабуле. Я бы хотела видеть в Афганистане истинный Ислам. Коран говорит, что обязанность каждого человека - учиться и получать образование, быть образованным и просвещенным. Вот такой тип Ислама я согласна принять. Но тип ислама, который продемонстрировали правители Афганистана раньше, за последние восемь лет, нет. При том Исламе я бы не чувствовала себя в безопасности.
Ирина Лагунина:
А что могло бы обеспечить вам безопасность?
Аниса Ахмади:
Я бы определила три условия, которые необходимо выполнить для обеспечения минимальной безопасности. Во-первых, миротворческие войска ООН. Во-вторых, равное представительство во власти различных этнических групп - пуштунов, таджиков, узбеков и так далее в зависимости от численности населения, то есть от численности этих национальностей внутри страны. И, в-третьих, справедливое представительство женщин во власти, чтобы у женщин был собственный представитель, которая говорила бы от имени женщин.
Ирина Лагунина:
Под справедливым представительством женщин во власти Аниса Ахмади имеет в виду хотя бы одну женщину во временной администрации. Это несмотря на то, что в процентном соотношении женщины составляют приблизительно 40-45 процентов населения Афганистана. Врач Аниса, без паранджи, но в традиционной афганской одежде, уехала из Афганистана в 1992 году с приходом к власти тех, кто позже составил Северный Альянс. Почему?
Аниса Ахмади:
Я участвовала в политической жизни во времена правления президента Наджибуллы. Мы были однокурсниками в университете, учились вместе три года. Затем в Кабуле начались демонстрации, и Наджибуллу посадили в тюрьму. Но у меня осталось немало друзей в Парчаме (было такое крыло коммунистической партии). Сама я не была членом партии, но в те времена закона не существовало. Каждый мог попасть в тюрьму. И не потому, что виновен, а просто по подозрению. Достаточно было того, что я хазарийка и врач.
Ирина Лагунина:
Говорила Аниса Ахмади, советница представителя хазарийцев на переговорах по Афганистану в Бонне. Все эти женщины-беженки разные, их позиции не совпадают. Одни считают, что Революционная ассоциация женщин Афганистана слишком радикальна. Другие полагают, что организация «Беженки-женщины в развитии», которую возглавляет Сима Вали занимает соглашательскую позицию и не достаточно жестко отстаивает права женщин. Могут ли сами афганские женщины работать вместе?
Сима Вали:
У нас уже хорошие рабочие отношения. Во время наших встреч и дискуссий я сказала, что надо уважать женщин такими, какие они есть. Некоторые женщины, например, могут предпочесть носить паранджу, а некоторые - нет. Мы должны дать женщинам право выбора, право принимать решение, чего они сами хотят. Не надо навязывать им быть одинаковыми. Афганистан - это многообразное, многоликое общество. Женщины в этом обществе находятся на разных уровнях. Города не похожи на деревни. Война изменила афганскую психологию. И в результате, изменились и афганские женщины.
Ирина Лагунина:
Но осталось ли в этой психологии общества место для светского образа жизни? Годы войны и правления талибов действительно поработили женщин...
Сима Вали:
Женщины пытались сохранить свое место в своем сообществе. Я работаю с такими женщинами. Вы о них не слышали, вы не слышали об их борьбе. Они не говорят на иностранных языках, они живут в деревнях, они изолированы внутри Афганистана. Запад о них ничего не знает. Именно они с риском для собственной жизни, с риском для собственных семей продолжали все эти годы джихад за социальную справедливость, даже в условиях правления талибов. Они отвоевывали это место в обществе, и мы должны сейчас сделать все, чтобы они это место не потеряли. Его надо укрепить и расширить, чтобы женщины могли участвовать в жизни страны на высших уровнях общества.
Ирина Лагунина:
Сима Вали, глава международной организации «Беженки-женщины в развитии». И все-таки все афганские женщины, с которыми довелось говорить, вне зависимости от их происхождения и политических взглядов, на вопрос о гарантиях их прав отвечают одинаково: единственная гарантия на первом этапе урегулирования - международные миротворческие войска.
Первым символом освобождения Кабула от власти талибов стал женский голос в репродукторах. Радиостанция «Голос шариата», на волнах которой звучали только мужские голоса, вернула и свое изначальное название кабульского радио, и женщин ведущих. Когда восстановили телевидение, то те, у кого дома сохранились телевизоры, запрещенные и уничтожаемые талибами, смогли увидеть женское лицо диктора. До талибов она вела детские передачи. Это были два знаковых события. Затем журналисты в Кабуле заметили, что женщины не спешат снимать паранджу или, по дари, бурку, не хотят выходить из дома и не могут распроститься со страхом. Восемь с лишним лет войны не прошли даром. Генеральный Секретарь ООН включил в план мирного урегулирования в Афганистане отдельный пункт: международное сообщество должно обеспечить права афганских женщин. На первые же политические переговоры в Бонн пригласили пятерых женщин. Правда, все - из афганской эмиграции. Что требуют и чем не могут поступиться женщины Афганистана. Этот вопрос я задала в Бонне советнице делегации пешаварских эмигрантов, то есть эмигрантов в Пакистан, дочери крупного пуштунского лидера Фатиме Гейлани:
Фатима Гейлани:
Мы ни при каких обстоятельствах не можем поступиться тремя основными принципами в отношении женщин в Афганистане. Мы требуем равных прав в получении образования, мы требуем равных прав на работу, мы требуем равноправия в участии в политической жизни. Если у нас будет это, все дальнейшее можно построить на этой основе.
Ирина Лагунина:
Еще одна цитата из анализа нарушений прав женщин, подготовленного правозащитниками «Human Rights Watch»: «Как силы талибов, так и группы, ныне объединившиеся вокруг Северного Альянса, во время вооруженного конфликта сексуально унижали, похищали и насильственно брали в жены женщин. Женщины становились мишенью и по признаку пола, и по признаку национальности. Тысячи женщин подверглись физическому унижению, пережили жесткие ограничения на свободы и основные права человека. Они не могли работать, получать образование - школы для девочек были закрыты, не могли выходить на улицу без сопровождения родственника-мужчины, не имели права открывать лицо. Все эти ограничения унижали человеческое достоинство женщины и часто угрожали жизни». «Human Rights Watch» приводит несколько случаев, когда беременные женщины умирали при родах, потому что рядом не было мужчин, чтобы отвести их в больницу. Мы разговариваем с главой организации «Беженки-женщины в развитии» Симой Вали. На переговорах по политическому будущему Афганистана в Бонне Сима Вали была членом римской делегации, представлявшей интересы бывшего короля Афганистана Захир Шаха. Все говорят, что женщины должны участвовать в мирном урегулировании в Афганистане. Но есть ли в Афганистане такие женщины, которые бы хотели вступить в политику, в борьбу за власть?
Сима Вали:
Я бы не позволила, чтобы за меня решали мужчины. И есть очень много сильных женщин, которые требуют представительства за этим столом, которые настаивают на том, чтобы их голос был услышан. Нас и так слишком долго забывали. Женщины все эти годы работали. Это мужчины взяли в руки оружие и воевали. А женщины пытались восстановить, поддержать свое сообщество, свои семьи, близких, лечили и помогали своему народу. Они должны получить право участвовать в будущем страны. Мужчины знают об этом, этот факт невозможно игнорировать.
Ирина Лагунина:
Все говорят о честном представительстве женщин. А что значит «честное», к чему стремилась, как член одной из делегаций на переговорах в Бонне, Сима Вали?
Сима Вали:
Моя мечта - чтобы представительство во власти отвечало реальному положению вещей, тому, что на самом деле представляет собой Афганистан. Чтобы в органах власти и за столами переговоров были женщины, которые хотят и готовы служить государству и народу. Некоторые женщины предпочтут работать в социальном секторе, в гражданском обществе, быть лидерами в собственных районах, в деревнях, в городах. И им надо дать этот шанс. Так что справедливое устройство власти должно отражать желания и свободное волеизъявление афганского народа, и в особенности его женщин.
Ирина Лагунина:
Допустим, что временные органы власти сформированы. Какой, по вашему мнению, должен быть первый шаг для того, чтобы обеспечить права женщин?
Сима Вали:
Вопрос защиты женщин для нас - основной вопрос. Талибы пришли в Кабул, используя проблему защиты женщин как основной предлог для захвата власти. Они как раз и говорили людям, что хотят в первую очередь защитить женщин. К сожалению, это было не так. Защита женщин - это очень серьезная проблема. Женщины достаточно страдали за последние 22 года. Внутри Афганистана происходили массовые и грубые нарушения прав человека и прав женщин - все эти годы войны. Мир только сейчас начинает понимать весь объем этих преступлений против человечности и против женщин. Мир у нас в долгу, он не должен поворачиваться к нам спиной. Он должен обеспечить защиту афганских женщин. И афганские мужчины знают об этом. Мы возлагаем на них ответственность за то, чтобы на этот раз ни одна афганская женщина не стала жертвой столь жестоких нарушений прав человека.
Ирина Лагунина:
Сима Вали, глава международной гуманитарной организации «Беженки-женщины в развитии». В обычной жизни Сима Вали не покрывает волосы платком и носит европейскую одежду. На переговорах в Бонне ее голову покрывал легкий шелковый шарф, в каких в свое время выступала с публичными заявлениями пакистанский лидер Беназир Бхутто.
Светская, в большей степени национальная, музыка во времена талибов была подпольной. Несколько музыкальных альбомов можно найти в Интернете на странице подпольной организации Революционная ассоциация женщин Афганистана (РАВА). Адрес www.rawa.org. Ассоциация не только сохраняла и развивала традиционную афганскую музыку, но и учила петь женщин и детей.
Ассоциация была образована в Кабуле в 1977 году для борьбы за права женщин. У РАВА есть сеть школ, в основном для девочек, и курсы политической грамоты для женщин. Есть отдельные курсы медсестер для работы в передвижных медицинских центрах. Все это время в ассоциации вели досье, записывали преступления талибов, а до талибов - Северного Альянса. Женщины издают свой журнал. За годы изгнания - а первые лагеря беженцев в Пакистане, в Пешаваре возникли 28 лет назад, с момента свержения короля - в школах РАВА в Пешаваре выросло поколение молодых женщин. Они не покрывают головы и свободно говорят на иностранных языках, которые выучили в женских классах. Официальную представительницу ассоциации Марину Матин я нашла в лагере беженцев в Пакистане. Во времена талибов РАВА организовала подпольную сеть школ внутри Афганистана. Чему учили женщин в подпольных школах?
Марина Матин:
Очень простым, базовым вещам. Наша страна далеко отстала в своем развитии, и приходится начинать изучение политической грамоты просто с грамоты. Мы начинаем с элементарных основ образования, а заканчиваем политическими курсами. Политический курс состоит в том, что мы рассказываем женщинам об их правах, о страданиях женщин, о том, почему вообще сложилась такая ситуация в стране, о природе фундаментализма, о том, к какому политическому течению принадлежат фундаменталисты, какие взгляды они разделяют, почему они поддерживают подавление женщин, и какова роль международного сообщества, какую роль оно может и должно играть в ситуации с Афганистаном. Мы рассказываем им очень простые вещи. Мы даем им представление о них самих, об их существе, о том, насколько важной может быть их роль при любых социальных и политических изменениях в стране. Мы даем им представление о том, что они могут бороться за свои права.
Ирина Лагунина:
В Революционной ассоциации 2000 членов, больше половины - внутри Афганистана. Работают во всех провинциях и с гордостью говорят, что представляют все этнические группы и все народы страны. Спрашиваю Марину Матин: Как вы работали в деревнях, ведь местное население могло и выдать?
Марина Матин:
Обычно мы начинали с гуманитарных проектов. Это привлекает наиболее бедные слои населения. Вы не заставите этих людей посещать уроки грамоты, а в гуманитарном проекте они участвовать будут. И такие программы и проекты, например, передвижные пункты медицинской помощи, - это хороший способ наладить контакт с людьми. Люди начинают тебе доверять, они понимают, что ты хочешь для них сделать. Так завоевывается место в одной, отдельной деревне, среди отдельной группы людей. Конечно, от начала работы до того, как удавалось открыть школы грамоты для женщин, иногда проходило 7-8 месяцев. И даже после этого бывало, что женщины отказывались учиться. Потому что в нашей стране, чтобы дать образование женщине, надо сначала дать образование мужчине - отцу, брату, всей семье.
Ирина Лагунина:
Чувствуете ли вы, что при новой власти в Афганистане, при новом правительстве судьба женщин будет легче, что они будут в большей безопасности?
Марина Матин:
Так называемое новое правительство. Не думаю. Потому что у нас уже был опыт жизни с Северным Альянсом - в течение четырех лет, с 1992 по 1996-й годы. И этот режим был столь же преступным, сколь и режим талибов после него. Мы не можем забыть то время. Те отрезанные головы и груди, выколотые глаза, девушек, которые совершали самоубийства, чтобы спасти себя от позора, родителей, которые находили тела своих дочерей... Эти преступления остались. И не надо забывать, что именно силы Северного Альянса породили несчастья последних лет, с них все началось. Они первыми назвали школы воротами в ад и демократию безбожием. Можем ли мы теперь рассчитывать на то, что они принесут социальные права женщинам и демократию в Афганистан?
Ирина Лагунина:
Но сейчас Северный Альянс выступает с демократических позиций, по крайней мере, в отношении женщин...
Марина Матин:
Не надо забывать, что они привыкли воевать, убивать, расстреливать, грабить и насиловать. Они не могут так просто отказаться от этих привычек. И вдобавок к тому, Северный Альянс состоит всего из некоторых этнических групп. В нем игнорируется этническое большинство - пуштуны. И это нежелание включить в правительство этническое большинство так же преступно, как и то отношение, которое практиковал Талибан к непуштунских меньшинствам. Правители сменились, но правление осталось. Мы уверены, что они просто заявляют сейчас о том, что они - демократы. Они не хотят упустить возможность, которая им сейчас представилась. Многие страны в мире в данный момент поддерживают Северный Альянс, и нынешние правители хотят эти воспользоваться в полной мере.
Ирина Лагунина:
Однако сейчас женщины в Кабуле вновь смогли выйти на работу. Например, в миссию ООН вернулся женский персонал. Представительница женской ассоциации Марина Матин считает, что Северный Альянс сейчас просто пытается показать миру, что и он может быть демократически настроенным. Но какое решение предлагают женщины?
Марина Матин:
Конечно, нам хотелось бы, чтобы в Афганистане установилась демократия. Вопрос - как? Мы бы хотели, чтобы к власти вернулся король Захир Шах. По очень многим причинам. Во-первых, он правил страной почти 40 лет. Ничего особого он за это время не сделал, но зато он пользовался доверием народа. Во-вторых, у нас нет выбора. Как вернуть короля? Конечно, Северный Альянс будет против этого варианта. Думаю, надо ввести миротворческие войска ООН, они должны разоружить все стороны и остановить страны, которые сейчас дают оружие и обмундирование Северному Альянсу.
Ирина Лагунина:
Говорила Марина Матин, представитель Революционной ассоциации женщин Афганистана. Освобождение Кабула от талибов не принесло освобождение женщин. Женщины так же боятся вооруженных групп Северного Альянса, как они боялись полиции нравов муллы Омара. Правозащитная организация «Международная амнистия» выпустила в мае 95-го года детальный доклад о нарушениях прав женщин войсками Северного Альянса. Весь этот документ построен на показаниях очевидцев. «Семья, покинувшая Афганистан в середине 94-го года, - написано в докладе, - рассказала «Международной амнистии», как однажды ночью в марте боевики сил генерала Достума пришли к ним в дом в Кабуле и убили их дочь. Их было человек 12, у всех - автоматы Калашникова, лица закрыты. Они потребовали, чтобы мы отдали им дочь. Мы отказались. Когда дочь тоже отказалась ехать с ними, один из боевиков поднял автомат и на наших глазах застрелил дочь. Ей было всего 20 лет». Многие женщины покончили жизнь самоубийством, чтобы не попасть в руки моджахедов, пришедших в 92-м году к власти в Кабуле. Их имена хранятся в картотеке правозащитников. Несколько семей рассказали историю беременной женщины. У нее начались схватки, и муж повез ее в кабульскую больницу. Но дело было после наступления комендантского часа. Его остановил патруль, военные сказали, что сами довезут женщину до больницы. Наутро выяснилось, что в больнице ее нет. Муж нашел патрульных, и, как рассказал потом соседям, те показали ему тела жены и ребенка. По его словам, те не повезли женщину в больницу, потому что никогда не видели, как происходят роды. Им хотелось посмотреть.
Аниса Ахмади, советница представителя хазарийцев на переговорах в Бонне, по профессии - врач-ортопед, уехала из Афганистана в 1992 году. Какие гарантии соблюдения прав женщин в Афганистане вы бы сочли достаточными?
Аниса Ахмади:
Женщины должны иметь право голоса, они должны быть включены во временный совет и во временную администрацию, чтобы у них был их собственный представитель в структурах власти.
Ирина Лагунина:
На переговорах по Афганистану в Бонне присутствовали представители разных сил и разных течений афганского общества. Но все они говорили о создании исламского государства. Как к этому относятся сами женщины?
Аниса Ахмади:
Надеюсь, что речь идет об истинном исламском государстве. Не о том Исламе, лицо которого показали талибы, а до них - Северный Альянс в Кабуле. Я бы хотела видеть в Афганистане истинный Ислам. Коран говорит, что обязанность каждого человека - учиться и получать образование, быть образованным и просвещенным. Вот такой тип Ислама я согласна принять. Но тип ислама, который продемонстрировали правители Афганистана раньше, за последние восемь лет, нет. При том Исламе я бы не чувствовала себя в безопасности.
Ирина Лагунина:
А что могло бы обеспечить вам безопасность?
Аниса Ахмади:
Я бы определила три условия, которые необходимо выполнить для обеспечения минимальной безопасности. Во-первых, миротворческие войска ООН. Во-вторых, равное представительство во власти различных этнических групп - пуштунов, таджиков, узбеков и так далее в зависимости от численности населения, то есть от численности этих национальностей внутри страны. И, в-третьих, справедливое представительство женщин во власти, чтобы у женщин был собственный представитель, которая говорила бы от имени женщин.
Ирина Лагунина:
Под справедливым представительством женщин во власти Аниса Ахмади имеет в виду хотя бы одну женщину во временной администрации. Это несмотря на то, что в процентном соотношении женщины составляют приблизительно 40-45 процентов населения Афганистана. Врач Аниса, без паранджи, но в традиционной афганской одежде, уехала из Афганистана в 1992 году с приходом к власти тех, кто позже составил Северный Альянс. Почему?
Аниса Ахмади:
Я участвовала в политической жизни во времена правления президента Наджибуллы. Мы были однокурсниками в университете, учились вместе три года. Затем в Кабуле начались демонстрации, и Наджибуллу посадили в тюрьму. Но у меня осталось немало друзей в Парчаме (было такое крыло коммунистической партии). Сама я не была членом партии, но в те времена закона не существовало. Каждый мог попасть в тюрьму. И не потому, что виновен, а просто по подозрению. Достаточно было того, что я хазарийка и врач.
Ирина Лагунина:
Говорила Аниса Ахмади, советница представителя хазарийцев на переговорах по Афганистану в Бонне. Все эти женщины-беженки разные, их позиции не совпадают. Одни считают, что Революционная ассоциация женщин Афганистана слишком радикальна. Другие полагают, что организация «Беженки-женщины в развитии», которую возглавляет Сима Вали занимает соглашательскую позицию и не достаточно жестко отстаивает права женщин. Могут ли сами афганские женщины работать вместе?
Сима Вали:
У нас уже хорошие рабочие отношения. Во время наших встреч и дискуссий я сказала, что надо уважать женщин такими, какие они есть. Некоторые женщины, например, могут предпочесть носить паранджу, а некоторые - нет. Мы должны дать женщинам право выбора, право принимать решение, чего они сами хотят. Не надо навязывать им быть одинаковыми. Афганистан - это многообразное, многоликое общество. Женщины в этом обществе находятся на разных уровнях. Города не похожи на деревни. Война изменила афганскую психологию. И в результате, изменились и афганские женщины.
Ирина Лагунина:
Но осталось ли в этой психологии общества место для светского образа жизни? Годы войны и правления талибов действительно поработили женщин...
Сима Вали:
Женщины пытались сохранить свое место в своем сообществе. Я работаю с такими женщинами. Вы о них не слышали, вы не слышали об их борьбе. Они не говорят на иностранных языках, они живут в деревнях, они изолированы внутри Афганистана. Запад о них ничего не знает. Именно они с риском для собственной жизни, с риском для собственных семей продолжали все эти годы джихад за социальную справедливость, даже в условиях правления талибов. Они отвоевывали это место в обществе, и мы должны сейчас сделать все, чтобы они это место не потеряли. Его надо укрепить и расширить, чтобы женщины могли участвовать в жизни страны на высших уровнях общества.
Ирина Лагунина:
Сима Вали, глава международной организации «Беженки-женщины в развитии». И все-таки все афганские женщины, с которыми довелось говорить, вне зависимости от их происхождения и политических взглядов, на вопрос о гарантиях их прав отвечают одинаково: единственная гарантия на первом этапе урегулирования - международные миротворческие войска.
