Андрей Шарый:
Александр Дзасохов карьеру политика строил в Москве, и в родной Владикавказ всегда возвращался с успехом - как вожак комсомольского горкома, как секретарь осетинской партийной организации, как президент Республики Северная Осетия - Алания. Он считает Осетию "Южными воротами России". Он строит во Владикавказе огромный храм Святого Георгия, но футбольная команда "Алания", без былых бюджетных отчислений, не та, что прежде. Здравствуйте, господин президент. Вы не любите футбол?
Александр Дзасохов:
Я переживаю за нашу команду "Алания" намного основательнее, чем я выражаю в своих поступках и во внешней манере поведения. Команда еще до меня попала в сложное положение. Я люблю свою команду, и был бы безмерно рад и, может быть, более удачлив в решении других вопросов, если бы все было так, как мы хотим.
Андрей Шарый:
Мы записываем эту программу в резиденции главы Северной Осетии во Владикавказе. Вопросы нашему гостю задают Гисберт Мрозек, шеф московского бюро информационного агентства РУФА, Германия, и Василий Власенко, корреспондент во Владикавказе агентства "РИА-Новости". Ведет программу Андрей Шарый.
Гисберт Мрозек:
Когда я друзьям рассказывал, что я сегодня прилетаю во Владикавказ, немецкие друзья там, в Германии, сказали: "Ты что? Это же опасно!" Я сказал: "Это не так. Владикавказ - это другое". И действительно, приехав сюда, вижу мирный город, красивые люди гуляют....
Здесь не чувствуется ни Грозный, ни Моздок, но все-таки это недалеко. И война там не закончена. Кажется, что там это еще долго продолжается, и, что чисто военным путем, силовым путем нельзя закончить. Требуются какие-то политические шаги.
Ну, поскольку сейчас дискуссия о политических шагах сосредоточится на вопрос поговорить с Масхадовым, например, как ваше отношение к этому?
Александр Дзасохов:
Я знаю несколько эффективных путей для того, чтобы приближать время стабильности и в Чечне, и на Северном Кавказе, и на Юге России. Эти способы поведения не обязательно находятся в жестких схемах политологических вариантов решения.
Например, для нас как территории и республики, непосредственно граничащей с Чеченской республикой по периметру Моздокского района, было чрезвычайно важно, оставаясь интегральной частью Российской Федерации со всеми вытекающими для нас обязанностями, сохранить добрососедские отношения с чеченским народом. Поэтому, когда мы у себя летом в прошлом году приняли 2 400 чеченских детей в наших местах отдыха и оздоровления детей, то результат был политический. Это большой общественный резонанс. Ровно так же, когда мы не хватаемся за голову, а наоборот, спокойно воспринимаем, что надо оказать помощь женщинам, роженицам или, допустим, инвалидам, тогда это тоже получает положительный резонанс. Известный Драматический театр Грозного и Чечни выбрал местом своей, так сказать, творческой реабилитации тоже наш город и нашу территорию.
Что касается политических контактов, я должен вам сказать, что они - всегда были. Единственное, не надо препарировать к этому случаю строгие академические, дипломатические понятия. "Переговоры", "стороны переговоров", "соглашение", "субъекты переговоров"... Здесь всё намного динамичнее.
Я сам многократно встречался в прошлые времена с Масхадовым и со многими другими политиками. И с теми, кто по одну сторону, и кто по другую... Поэтому задавать такую цель, что, вот, в день "Х" начнутся переговоры, - это контрпродуктивно, потому что события быстро меняются.
Вот, например, я за то, чтобы не было предварительных условий в контактах, но всегда бы в поле зрения был вопрос о том, что можно сделать всем, кто занят на этом направлении для того, чтобы было меньше смертей, меньше разрушений и все остальное. Вот это и есть политические меры, они налицо и очевидны.
Но, когда говорят, что... нас приглашают, допустим, какие-то международные институты, например Парламентская ассамблея Совета Европы - "сядьте за стол переговоров" - это странная постановка вопроса, потому что такие встречи бывали многократно, в том числе и в городе, где вы сейчас находитесь. И они не прекращаются и сейчас. Не будем называть имена. Действующих лиц значительно больше, чем, допустим, говорящих или несколько отсутствующих людей.
Андрей Шарый:
Господин президент, в Москве говорят, что в первые месяцы после начала второй чеченской войны супруга Масхадова жила на вашей даче. Это правда?
Александр Дзасохов:
Она жила не на моей даче, потому что по традициям чеченского общества и уклада жизни, и, в хорошем смысле, поведения женщины, она не могла жить на моей даче. Но она жила..., была в нашем городе. И я считаю, что это правильно. Потому что в данном случае все остальное ни при чем. Есть человеческие поступки, и мы их должны совершать на крутых поворотах истории.
Это было связано с медицинскими делами, это было связано со вниманием к близкой родственнице, тоже женщине. И мы никогда это не только не скрывали, но считали, что так надо поступать.
Я считаю, что в этой обстановке мы не должны нанести серьезный, так сказать, непоправимый ущерб традициям, которые веками существуют.
Андрей Шарый:
О традициях и о нынешних временах я хотел бы задать Вам следующий вопрос. Недавно Вы отметили День республики и успешно отметили. В принципе, на этот День республики может приехать Руслан Аушев, президент Ингушетии?
Александр Дзасохов:
Совершенно определенно, причем, в таком широком, расположенном восприятии с нашей стороны... Мы регулярно встречаемся, и не в казенной обстановке. Мы вместе можем поехать в далекий осетинский район или село, быть там доброжелательными зрителями каких-то фольклорных представлений, быть за гостеприимным столом и не один час, много часов.
У нас с ним нелегкая судьба. Мы ее не сами выбирали. Мы разные по возрасту. Может быть, Руслан Султанович согласится; может быть, разные немножко и по опыту. У него свое достоинство, у меня какие-то свои плюсы есть. И вместе мы даем неплохой синтез двух политиков.
Но у нас бывают периоды, когда мы испытываем необходимость сделать в общении перерыв. Это не тактика, это, скорее, психологическое состояние, когда начинаются неудачи, пробуксовки, или кто-то нас подводит. Например, вдруг раздаются какие-то необоснованные заявления с территории соседней республики, упрекающие нас в том, чего мы, на самом деле, не делали.... А так, кстати говоря, официально мы не нуждаемся в том, чтобы кто-то нас уговаривал встречаться друг с другом. Официально. Но если это делается неофициально, на основе искреннего желания, чтобы не наметилась пауза.... Мы к этому относимся...Я, по крайней мере, и я уверен, что он тоже, - благодарно.
Гисберт Мрозек:
Вы рассказывали о дружбе президентов, вашей личной дружбе с Аушевым. Это есть. Но недавно мне один молодой человек из правительства Ингушетии рассказывал, что он любит осетинку, они хотели пожениться, а ему, ингушу, родственники сказали: "Хочешь - застрелим?!" Осетинке то же самое сказали. Это было недавно.
Кажется, такие резкие отношения тоже есть? Как дальше жить с этим? Когда беженцы могут возвращаться?
Александр Дзасохов:
Любовь всегда побеждала.... Иногда заканчивалась трагедией. Желательно, чтобы этого не произошло, и никаких выстрелов не было. Относительно нашей дружбы, я не говорил, что это все безоблачно: между мной и Русланом Аушевым. Я говорил о том, что нам приятно, когда мы вместе. Мы расстраиваемся, когда мы не вместе, но не вместе мы тоже бываем, как я уже об этом говорил.
Речь идет не о конфликте. Мы занимаемся постконфликтным строительством. Суть в этом. И можно сказать: когда уже проблемы на 80 процентов решены, тогда надо дать возможность людям самим общаться. Чем больше мы будем инспектировать этот конфликт, тем дольше он будет продолжаться. В этом вся трагедия.
Одни это делают, не понимая, что они вредят делу. Другие - делают для того, чтобы сделать политическую карьеру и реклама, чтобы рейтинговая была. А третьи, делают тихонечко для того, чтобы каждый раз в бюджете России были большие деньги для того, чтобы "строили-строили, строили-строили", а я могу так сказать, что на эти деньги уже можно было бы построить огромный мегаполис. Об этом речь. 80 процентов тех, кто был прописан в 1992 году: дети, взрослые, старики, женщины, мужчины; в численном отношении они уже находятся здесь. Но мы же не будем ставить задачу так, что "все до одного вернитесь", потому что это - давление на человека. Раз. А во-вторых, мы же не поступаем так, что у нас живет почти 40 000 этнических осетин, которые были вынуждены покинуть Грузию. Мы же не требуем, чтобы "немедленно все вернитесь в Кахетию, в Боржоми, в Тбилиси, в Гори", и так далее. И потом, есть конституционное право выбрать, где он должен жить.
То, что было в 1992 году, и то, что сейчас, между прочим, разница тоже есть. Представления уже поменялись. Тогда он мог иметь 3 сотки земли, а сейчас он хочет иметь 15 соток земли.
Василий Власенко:
Вы знаете, коллеги знают, сколько я времени провел на войне. Возвратился в республику и увидел здесь за эти 5 лет, в общем-то, много перемен. Особенно в последнее время мне понравилась активность главы правительства и его команды. В частности, последний визит в Турцию. Для меня это было, ну, скажем так, откровением.
Что дала вам (я имею в виду, республике) эта поездка, и как много в такие, не в обиду будет сказано, маленькие республики ездят...
Александр Дзасохов:
Я понимаю ваш вопрос.
Василий Власенко:
... ездят другие страны?
Александр Дзасохов:
Я понимаю ваш вопрос. В нем даже можно услышать и такую тональность: "А что же вы раньше не поехали в Турцию?"
А вот я хочу сказать, что, как раз, время выбрано в связи с тем, что мы видим наступление, шаг за шагом, мирной жизни на Северном Кавказе. Например, год назад мне, во всяком случае, с целями, с которыми я поехал, там нечего было делать. Потому что все потенциальные по бизнесу партнеры, они бы сказали: "К вам невозможно сейчас выдвигаться".
Поэтому... Турция - это соседнее государство. По сути дела, в этом наша геополитическая, геоэкономическая и даже топографическая, так сказать, позиция. Через республику проходят две по суше перевальные дороги, которые уходят через Главный Кавказский хребет на территорию Грузии и дальше держат курс в Малую Азию и, прежде всего, в этом смысле, в Восточное Средиземноморье и в Турцию. То есть, можно сесть на машину и двигаться прямо сюда, а дальше - в Россию.
Поэтому у меня было две взаимосвязанных цели - поощрение деловых людей нашей республики (под моим патронажем, как гаранта доверия) к сотрудничеству, торговле, созданию совместных предприятий и так далее. И вторая часть, она такого, стратегического свойства. Есть, например, две сферы очень привлекательные. Если бы государства: Россия, Грузия, закавказские государства и Турция - взялись бы за расчеты и создали современные дороги с хорошим сервисом, раз. И если бы была создана одна энергетическая система (я имею в виду электроэнергию).... Допустим, у нас есть Зарамакская ГЭС, которая строится прямо на российско-грузинской государственной границе...
Тогда бы, конечно, взаимовыгодные связи между Россией и Турцией, и, находящимися между нашими двумя государствами тремя закавказскими государствами, были бы наполнены совершенно конкретным и интересным содержанием.
Поэтому я позитивно оцениваю свою поездку, хотя не переоцениваю эту поездку.
Гисберт Мрозек:
Звучит так, будто бы Северная Осетия чуть-чуть больше ориентируется на Юг. И в связи с этим еще вопрос.
Был проект..., достаточно спорный, если я не ошибаюсь, проект железнодорожной трассы через Осетию до Турции. Она есть...
Александр Дзасохов:
Значит, мы ориентируемся в направлении, которое дает нам выгоду. И у нас, например, прекрасные деловые, торговые, экономические отношения с Московской областью. Это гигантская, огромная область, там 5 миллионов населения. И губернатор Московской области недавно был здесь с правительством. Но Вы правы. Правы в том смысле, что мы придаем южному направлению важное значение. Более того, лоббируем проект "Южные ворота России", для того чтобы все это делать. И можно сказать, что на этом направлении огромные невостребованные возможности. То есть, наши действия в этом направлении - не политическое решение, это прагматическое поведение деловых людей нашей республики.
Для вас и для радиослушателей будет интересно, что было три попытки... Они как бы, фиксирование, исторические хронологии. Одна в конце 18 века, потом, еще позже, и еще в советский период, когда реально были созданы проекты железной дороги. Но, в современной рыночной экономике это, скорее, сомнительное занятие, чем достоинство.
Андрей Шарый:
Господин президент, по Вашей инициативе в свое время была разработана программа "Южные ворота". Северная Осетия по этой программе могла получить развитие как приграничная транзитная территория. Планы североосетинского президента были нарушены введением режима виз на российско-грузинской границе, и, я думаю, что и событиями, связанными с проблемами вокруг транзита спирта из Грузии. Известно, что в Иваново и в Москве можно легко купить водку, произведенную в Северной Осетии. Забыт этот проект? Это первый вопрос.
Второй вопрос: насколько экономика республики зависит от производства алкогольных изделий?
Александр Дзасохов:
Что касается народной памяти, то вкус водки запоминается обычно далеко. Поэтому когда Вы цитируете потребителей нашей водки в Ивановской или еще какой-то, Липецкой области, то Вы правы. Но дело в том, что вкусы разные, Тот, что был пять или даже семь, тем более, восемь лет назад, - это один вкус. Хотя и тогда и сейчас - называлась "водка", вкус - совершенно другой. Как раз статус, ну, приграничной территории, дает нам дополнительные возможности. И нам не надо уходить от под ногами находящихся дополнительных проектов.
Например, у нас прекрасные формы сотрудничества с большой грузинской территорией, Казбекским районом. А что касается "Южных ворот", то почему? Мы продолжаем бороться за это. Например, мы присутствуем во всех бумагах российского правительства...
Андрей Шарый:
А с кем вы боретесь?
Александр Дзасохов:
Ну, бороться за то, чтобы мы не оказались вне этих бумаг... Я не теряю пока еще уверенности в этом проекте. Более того, мы убеждаем (в том числе я в Турции объяснял, и грузинскому президенту Шеварнадзе об этом говорил, и готов сказать это кому угодно), что клонирование Шелкового пути под названием "ТРАСЕКА" в обход России - это значит заранее обрекать "ТРАСЕКУ" на неудачу. А если бы мы сделали нечто подобное, так сказать, почти половине православного креста, что идет с Запада на Восток: Шелковый путь 21 века - "ТРАСЕКА", а с Севера на Юг -мощнейшая система, связывающая все это вместе. Это был бы результат приличный.
Что касается современных доходов от виноводочной продукции, то можно так сказать, что это почти бюджетообразующая статья доходов. Приблизительно мы от 32-х до 40 процентов.... Но я хочу сказать, что, допустим, баварское пиво - это тоже высокодоходное дело.
Андрей Шарый:
А я Вас не критикую. Я эту водку с удовольствием пью, поэтому...
Александр Дзасохов:
Нет-нет, я просто объясняю. Я, на самом деле, объясняю. Нельзя искусственно разрушать из поколения в поколение сложившееся мастерство, тем более, когда природа дарит такую воду, как у нас. А спрос, по-прежнему, - большой.
Я могу даже сказать так: если вы придете на наше предприятие "Исток", где производится и водка, и вино, и шампанское, то вы попадете... Как будто вы приехали в Мюнхен, например, на какое-то предприятие перерабатывающее. Там зарплата шесть тысяч, ну, четыре тысячи рублей - это получает... почти вспомогательный аппарат. Это современное предприятие. Мы, например, в предновогоднюю ночь продали только в Москве 6 миллионов бутылок.
Василий Власенко:
До выборов остается не много. Началась ли борьба, ну, назовем ее в кавычках - "тайная"?
Александр Дзасохов:
Да.
Василий Власенко:
Раз. К этому привязали лично мне - праздник республики, который можно якобы, ну, чуть ли не в любой день.
Александр Дзасохов:
Я могу сказать определенно, что возня за кулисами уже началась. Контуры этой возни, они почти на улице. Нет пока предвыборных плакатов, но действие уже началось.
Живем мы, конечно, в очень сложное время в России. Надеюсь, что это время является временным. Может быть, даже после выборов, которые не имеют планетарного значения, разумеется, в нашей республике, я как политик начну активно выступать за то, чтобы осмыслить, что мы делаем. Что это за выборы, когда перекат ненужных дел от Тулы до Владивостока, до нас, и так далее. Что касается меня как действующего руководителя республики, то моя задача одновременно и сложна, и одновременно намного проще. Я просто занимаюсь повседневными делами, которые для меня понятны и которые связаны с тем, чтобы улучшать жизнь людей, и буду это делать вплоть до дня выборов.
А что касается дня республики, то было мотивированное объяснение народу нашей республики, что по стечению обстоятельств новейшей истории нашего народа, все значительные события, связанные с самоопределением в форме автономной республики - происходили в разные годы и в разные десятилетия, но всегда в один и тот же месяц - в июле.
Поэтому одно с другим не связано, скорее всего, это начало тому, что будет понятно нам и будущим поколениям тоже.
Гизберт Мрозек:
Во всех последних региональных выборах участвовал и Кремль, и московские структуры. Как здесь у вас, у вас уже есть московский имиджмейкер?
Александр Дзасохов:
Как такового ни коллектива нет, ни отдельных людей. Причем, на прошлых выборах я абсолютно не опирался на "пиарщиков", имиджмейкеров. В этом не было необходимости. Это не будет нескромностью, если я скажу, что я кое-что сам понимаю в политике, и, можно сказать, я сам имиджмейкер для себя. Лучшего способа, чем прямой разговор с избирателем, не существует.
Однако у нас есть и реальность политическая в республике, может быть, отличающаяся даже от наших соседей, что у нас плюралистическое общество. Тут соединились и менталитет, и традиции урбанизированных территорий. Поэтому появление любых политических течений немедленно обнаруживается и у нас. Есть общероссийское движение, - обязательно есть дочерняя организация.
А вот сейчас я не знаю, буду я пользоваться услугами или нет. На меня оказывается сильное давление, чтобы я не отказывался. Но иногда мне кажется, что за этим коммерческие интересы, что вот "возьмите нас, и вы будете иметь успех, но за это надо заплатить". Одни называют больше, другие - чуть-чуть меньше. Но, во всяком случае, самое, так сказать, видимо, правильное поведение - это реагировать на то, что происходит, только тогда, когда нельзя без этого. А так, надо идти, как говорится, в направлении решения задач.
Масштабы внимания к выборам (особенно к региональным) в современной России гиперболизированы максимально. У меня есть ответы, варианты. Например, я бы был сторонником избрания руководителей регионов через выборщиков. Это очень демократично, очень продуманно, и наилучшим образом можно угадать ожидания избирателей.
Андрей Шарый:
Но противоречит Конституции России.
Александр Дзасохов:
Действующей Конституции - да. И действующим законам - тоже. Но законы.... Как говорили давние британские парламентарии и лорды:
"Если плохой закон, то это деспотизм". Вот это и есть, наверное, не деспотизм, а возбудитель спокойствия, вот, вариант этот избрания.
Гисберт Мрозек:
А вмешательство Кремля наблюдается?
Александр Дзасохов:
Ну, во-первых, Кремль, он состоит из очень многих людей, и понятие "Кремль" более значительно, чем фигуры, о которых мы можем говорить. Единственное, что я могу сказать, что синхронного поведения среди чиновников часто не бывает. Один бывает в пользу того, кто начинается на букву "А", другой - на букву "С", и так далее.
Но не надо делать большие перерывы в общении с Кремлем. Это нужно для того, чтобы знать всегда о мыслях друг друга.
Гисберт Мрозек:
А Госсовет не хватает, как инструмента...
Александр Дзасохов:
Госсовет собирается редко, но статус члена Госсовета и руководителя республики не позволяет жаловаться, что у нас мало прав - у региональных начальников, я не позволил бы. Все зависит от того, чтобы обдумать ту часть своей государственной деятельности, которая связана с взаимодействием с Москвой. Надо все время об этом думать и что-то делать.
Андрей Шарый:
А для этого у действующего президента республики Северной Осетии должно быть свое лобби в Москве?
Вот есть ваш наиболее вероятный, самый сильный противник на выборах, Сергей Хетагуров. Он вхож к Шойгу, он член партии "Единство" или симпатизирует этой партии. Вы - член Коммунистической партии, которая находится в оппозиции. У Вас гигантский политический опыт, Вы знаете всю политику...
Но, тем не менее, ведь понятно, что выбирает народ, однако Кремль имеет возможность влиять на исход.
Александр Дзасохов:
Не надо бросать камни в прошлое. Я этого не буду никогда делать. Я просто хочу сказать, что по положению (поскольку я избирался прямым голосованием), на период выполнения своих обязанностей, я не состою ни в одной партии. Что касается кремлевских или правительственных кабинетов в Москве, то ни одна дверь для меня не закрыта. Я не знаю, какие возможности у других, но у меня нет ситуации, когда "горит красный свет", если я хочу с кем-то увидеться, с кем-то что-то обсудить.
Всякое понятие партии имеет значение только в том смысле, если уже что-то, как говорится, стабилизировалось. Моя партия - это партия народа, с которой я связал свою судьбу. Вот это и есть моя партия. А все мы вместе являемся частью Российской Федерации.
Василий Власенко:
К разговору о Чечне. Там уже нет незаконных соединений, как нам говорят. Там есть отряды. И среди тех отрядов, в свое время, были наши осетинские ребята. Я их видел по телевидению, с ними разговаривали. Я знаю их отчеты, у меня где-то даже записано...
Есть ли они сейчас там или нет, знаете ли Вы? Разведка донесла об этом или нет? Это, кстати, подтвердил мне в беседе и экс-президент Зелимхан Яндарбиев, у себя в поместье.
Александр Дзасохов:
Во-первых, федеральные вооруженные силы, так же, как любая другая система правоохранительная, это - наднациональная структура. И плох тот политик, журналист и даже просто человек, который пытается представить, например, вооруженные силы или воинские соединения через призму национальной принадлежности. Это совершенно опасная методика.
Вы представляете, если бы сейчас начали анализировать, кто входит в состав, там, вооруженных сил Соединенных Штатов по национальному признаку? Здесь неаккуратный поступок, он эхом отрицательным сказывается. Второе. Я вам совершенно определенно говорю, что это самые настоящие измышления об особом присутствии ребят из Осетии в Чечне. Самые настоящие. Причем, провокационные измышления.
Действительно, может быть, в рядах российских вооруженных сил, как это и положено мужчине, могут быть выходцы отсюда. Они могут быть осетинами, русскими, армянами, грузинами, евреями, потому что у нас многонациональная республика. Но попытка представить дело об особой роли, в данном случае, о которой вы говорите, это - злой умысел.
Больше того, я вам могу сказать, что сравнительно недавно один из отставных полковников британской разведки занялся написанием книг и выпустил, с моей точки зрения, очень опасное произведение. Он определяет по знакам качества народы Кавказа, приписывая одним достоинства, другим - что-то ненужное. И, к сожалению, эта книга начинается с предисловия, где автор со своеобразной откровенностью говорит, что "книга издана на деньги одного из народов Северного Кавказа" (или представителей Кавказа). Я не стану дальше это развивать...
Поэтому мы это все воспринимаем как мины опасного... А другое дело, что есть невежество.... Так бывает. Среди участников обсуждения могут быть неграмотные люди. Вот, например, когда говорят "лицо кавказской национальности", то это есть совершенно непонятное словосочетание. Но это может сказать сержант, допустим, прапорщик какой-то (не обижая его), потому что это не его профессия. Но грамотный человек, занимающийся политикой не должен такие вещи говорить.
Василий Власенко:
Они в Сержень-Юрте учились, и их схватила разведка. Потом она узнала об их судьбе. И когда...
Александр Дзасохов:
Нет, я был заинтересован дать такой ответ, который я дал. Это для меня шанс сказать об этом.
Василий Власенко:
Нет...
Александр Дзасохов:
Я сказал об этом. А что касается других вопросов, то я хочу сказать следующее. Конечно, мы прошли через такие, так сказать, тревоги.... У меня в день вступления в должность было особое положение.
Через десять минут мне надо выйти на трибуну, приносить присягу или клятву, и так далее, и мне за десять минут до этой достаточно эмоциональной процедуры говорят, что похищен работник комиссариата по делам беженцев, похищен отсюда. И мы вытащили потом всех наших ребят.
Гисберт Мрозек:
Значит, некоторые каналы постоянно действуют. Хотелось бы от Вас, может быть, небольшой, недлинный прогноз: сколько еще это продлится?
Александр Дзасохов:
Если мы наблюдаем за спринтерским бегом или марафоном, то мы точно знаем: вот здесь старт, вот здесь - финиш. Здесь так не может быть. Значит, чем больше будет пласт созидательной жизни, включающей в себя труд, учебу и все остальное, тем меньше будет расстояние до завершения. Поэтому я вам иллюстрирую это.
В университете в Грозном сейчас учится 14, если я не ошибаюсь, тысяч студентов. В школах - учащиеся спортом занимаются, в футбол играют. На полях не очень богатый, но средний урожай есть. Вот это пространство будет расширяться. И дальше все будет.
Я не хочу пользоваться методами пропаганды времен холодной войны, но точно могу сказать, что то будет намного быстрее, чем в Ольстере. Намного быстрее, чем с басками.
Андрей Шарый:
Господин президент, ваша жизнь, так же, как и жизнь всей страны, оказалась разделена на два периода. И ваша политическая карьера и в прежние, советские времена, и сейчас складывалась очень удачно, что свидетельствует, прежде всего, о ваших высоких качествах как политика. Что из прежнего опыта в новой вашей жизни политической президента Северной Осетии вам пригодилось? Какие вещи вам неприятны были, какие вам мешали? Я верю, что такие вещи тоже есть.
Александр Дзасохов:
Я могу сказать, что мне неприятны люди, которые одну биологическую жизнь проживают в четырех или пяти партиях. Это не значит, что я являюсь каким-то догматиком и консерватором. Скорее всего, я отношусь к той части российских политиков, которые и в советское время много видели.
Что из того опыта? Я вам могу сказать, что исключительно важно осовременить, но взять все-таки систему управленческих действий. Это невероятно важно, чтобы на государственной службе, независимо от возраста, будь то молодые или старшие - все имели бы квалификацию и добросовестное отношение. Это исключительно важно. Вы говорите о каких-то моих качествах. Дело не в том. Я, действительно, удачлив, это Вы правильно сказали, но это достигается кропотливым ежедневным трудом. Ни одной минуты нельзя оставлять, чтобы над собой не работать. Надо тренировать и память, и людей, и интуицию. И все остальное должно быть. Это абсолютно важно.
У нас были такие неудачи, когда люди приходили к руководству и не могли ничего решить. Поэтому оттуда надо.
Второе - это государственное отношение. Ни одна страна не может процветать, если люди, находясь на государственной службе, не чувствуют свою часть ответственности за судьбу страны. Это тоже надо оттуда взять. Это очень важно. Мне кажется, нельзя так считать, что вчера одно было, сегодня - другое. Я не так долго был на чисто партийной работе, не очень долго. Всего, можно сказать, год в Политбюро, всего год. Но я вам должен сказать, что люди, которые были первыми секретарями обкомов, не проповеди читали, понимаете? Они же не с Марксом ходили по улицам. Они интересовались тем, как растет пшеница, вода есть или нет, и всеми остальными вопросами занимались. Жизнью людей занимались.
Поэтому нет догм в истории. Ни одна партия не может существовать сотни лет. Индийский национальный конгресс - старейшая партия, она ведь тоже, так сказать, меняется, и так везде. Возьмите социал-демократию, которая имеет удивительные страницы своей истории. Но всегда, где бы ни находился человек, он должен, избрав эту судьбу, беспокоиться о народе.
Я вас уверяю, что чем больше политик трудится, тем лучше у него здоровье и состояние. Если он начинает себя жалеть и как-то в тепличные условия загонять, - он долго не проживет, это совершено уже определено и доказано.
Василий Власенко:
Допускаем, что Вы - не президент, но еще молод, красив, умница. Тогда кто?
Александр Дзасохов:
Я не собираюсь проигрывать, у меня нет комплекса, что я должен проиграть. До сих пор было так, по крайней мере, если я за что-то брался, то результат был. Поэтому, я думаю, что все будет в порядке.
Василий Власенко:
Кто готовит вам программы, и насколько процентов они готовят?
Александр Дзасохов:
Я отношусь к числу тех, часто на трибуне появляющихся людей, которые, как правило, речи сами себе пишут. Просто берут ручку, годами одинаково загибают бумагу, пишут тезисы и обязательно - идеи. Можно потом не заглядывать, но надо собраться с мыслями.
Очень важно, чтобы большое число людей считало себя причастным к тому, что я делаю. Потому что если я не буду опираться на тех, кто мне помогает, они не будут знать, во-первых, чем они занимаются. Поэтому мне важно, чтобы я дал возможность подготовить справки.
Вот, например, сегодня я принимал одного крупного немецкого предпринимателя с сильной гуманистической направленностью. Вчера сказал: "Вы мне дали имя этого человека, а я вас прошу, чтобы вы взяли в архивах и дали бы историю осетино-немецких отношений". И мы выявили удивительные вещи, и они обрадовались, те, кто мне готовили.
Один из всемирно известных специалистов по Осетии - Алании, немец по национальности, Мюллер. Его именем у нас улицы названы, его книги здесь находятся, и все остальное. У нас кирха была. Там сейчас филармония. И люди, которые мне готовили, говорят: "Смотрите, сколько интересных вещей!" Вот это должно обязательно делаться. Если окружающие руководителя люди не чувствуют себя востребованными, то это как же они будут себя видеть в будущем?
Андрей Шарый:
Господин президент, с кем из двух президентов России, с которыми вам выпало работать в качестве главы Северной Осетии, вам легче работать?
Александр Дзасохов:
Не хочу на этот конъюнктурный вопрос отвечать. Например, когда произошел драматический взрыв на рынке Владикавказа, несколько дней спустя после этой печальной истории я был у Бориса Николаевича Ельцина, он очень переживал. И в нем я увидел человека, который прошел огромную жизненную школу. Он даже, когда я уходил, как бы повернулся еще и сказал, что "Александр Сергеевич, когда приедете в Осетию, передайте от меня не только сочувствие, но и пожелание преодолеть все трудности". То есть, это говорил государственный муж.
Поэтому я не могу сказать, что мне с ним было трудно работать, он внимательно относился. Сейчас у меня сложились вполне, так сказать, деловые, энергичные, хорошие отношения с глубокоуважаемым президентом Владимиром Владимировичем Путиным. У него прекрасная память, он буквально все запоминает и как бы находится в теме. Мне с ним интересно. Мы в тех случаях, когда у меня бывает возможность (он чрезвычайно занят), обсуждаем не только местные, чисто республиканские дела. Мы сопоставляем взгляды по Кавказу, говорим о кавказоведении, говорим о необходимости правдивой информации, обо всех этих вопросах. И я, конечно, с удовольствием не только запоминаю, но и решаю. Поэтому и с Борисом Николаевичем у меня были отношения, которые позволяли решать вопросы. А сейчас мы уже работаем в энергичном режиме с Владимиром Владимировичем Путиным.
Андрей Шарый:
По традиции, я попрошу моих коллег-журналистов подвести короткий итог этой беседе.
Гисберт Мрозек:
Для меня, наверное, самое интересное было, что Александр Сергеевич говорил о том, что существует в сторону Чечни целое полотно разных контактов на разных уровнях. Эти контакты продолжаются, идут разные разговоры, чтобы содействовать политическому решению. Я не ожидал, что именно такое из Северной Осетии идет, хотя была об этом тоже информация, но от вас это услышать для меня было важно.
Василий Власенко:
Я знаю господина президента несколько лет, и всегда он не просто рассказывает, он сопереживает. И, вероятнее всего, ему удается и руководить, и легко говорить с нами.
Андрей Шарый:
Я тоже скажу несколько слов в завершение программы. Я сегодня увидел и услышал искушенного, хитрого, сильного политика, знающего, как именно прийти к власти и, как мне кажется, получающего профессиональное удовольствие от того, что он к этой власти пришел. Однако, власть, как известно, легче завоевать, чем удержать, и я буду с особым интересом следить за тем, как в дальнейшем будут развиваться политические события в Северной Осетии. И я желаю вам успеха, а народ пусть выбирает лучшего.
