Марина Тимашева, Москва:

Все было организовано неофициально. Не перекрыли улицу, не мешали пройти пешеходам, говорили не по протоколу, а по желанию. Григорий Горин был врачом по образованию, и о нем рассказывали Михаил Жванецкий, Аркадий Инин, Александр Ширвин, Сергей Юрский, Светлана Немоляева, Эдуард Радзинский, Михаил Швыдкой, Марк Захаров, Инна Чурикова. Рассказывали как о "Скорой помощи", которая прибывала к друзьям, когда им было несладко, как о человеке, смягчавшем своей теплотой холодный российский климат. Не о роли в искусстве, но о роли в жизни. Говорит Михаил Казаков.

Михаил Казаков:

Есть такое слово - душа общества. Душа сообщества. Поэтому все мы вздрогнули...

Игорь Иртеньев:

На моей, по крайней мере, памяти ни одного неловкого жеста он не совершил. Он очень дистанцировался от власти, вообще очень точно, очень тактично выстраивал свои отношения со всеми, очень деликатно и товарищески, очень демократично. Врожденный интеллигент просто.

Марина Тимашева:

Ангелина Степанова, Олег Ефремов, Михаил Швейцер, теперь Григорий Горин. Композитор Марк Миньков как будто подытожил эту страшную цепь смертей.

Марк Миньков:

ХХ век забирает своих людей, просто вырывает их...

Марина Тимашева:

ХХ век забирает не всех, но кажется, что лучших из лучших.