Марина Ефимова: 13 сентября 2000 года выпущен на свободу после 9-месячного предварительного заключения 60-летний ученый-атомщик Вен Хо Ли, в недавнем прошлом сотрудник военной лаборатории в Лос-Аламосе. В конце 1999-го года Ли был арестован по подозрению в краже секретной информации и возможной передаче ее китайской разведке. Следить за Веном Хо Ли начали давно, чуть ли не с 1995 года. Но только в марте 99-го в газеты, точнее, в "Нью-Йорк Таймс" просочилось тревожное сообщение. Газета писала:
Диктор: Сотрудники разведывательных служб считают, что Китай преуспел в разработке своих программ атомного оружия с помощью секретных материалов, украденных в США. Есть подозрения, что в утечке информации, в частности, виновен ученый, работающий в лаборатории Лос-Аламоса.
Марина Ефимова: Двумя днями позже "Нью-Йорк Таймс" сообщила, что руководство Лос-аламосской лаборатории уволило своего сотрудника Вена Хо Ли за серьезное нарушение секретности. В конце декабря 1999 года, прокуратура и ФБР начали судебное дело против Вена Хо Ли по 59-ти пунктам обвинения. Если бы Ли был обвинен по всем этим пунктам, ему бы грозило пожизненное заключение. Начались предварительные слушания, и вдруг в августе этого года, прокуратура, довольно неожиданно для публики, сняла с ученого абсолютно все обвинения, кроме одного. А именно, обвинение в том, что он перевел секретную информацию с засекреченного и тщательно защищенного лабораторного компьютера на свой домашний. В этом единственном пункте Вен Хо Ли признал себя виновным. И вот, 13 сентября, по прошествии 9 месяцев заключения Вена Хо Ли в одиночной камере без права выхода под залог, федеральный судья штата Нью-Мехико Джеймс Паркер не только отпустил ученого на свободу, но публично извинился перед ним, публично же обвинил прокуратуру и ФБР в том, что у них не было достаточных оснований ни для суда, ни для того, чтобы держать человека 278 дней в предварительном заключении. При этом судья произнес слова, перепечатанные средствами массовой информации.
Диктор: У меня нет права говорить ни от имени исполнительной власти, ни от имени законодательной власти, но как член третьей ветви правительства США, судебной власти, я приношу вам, доктор Ли, свои искренние извинения за ту несправедливость, которая была совершена по отношению к вам.
Марина Ефимова: На следующий день было опубликовано специальное заявление судьи, в котором он писал.
Диктор: Это дело обернулось конфузом не только для меня, но и для всей страны.
Марина Ефимова: Более того, произошло вообще неслыханное событие. Редакция газеты "Нью-Йорк Тайм" в специальном сообщении тоже извинилась пред читателями за то, что в начале всей истории газета освещала дело с недостаточной объективностью, проявив излишнее доверие к мнению сотрудников ФБР. И начался скандал. Газеты и журналы заполнили возмущенные статьи, написанные юристами, университетскими профессорами и журналистами, обвиняющими ФБР и прокуратуру в превышении власти, в шпиономании, в расизме. В нашей передаче участвует юрист, профессор нью-йоркского колледжа Гамильтона Морис Иссерман. Профессор Иссерман, давайте начнем по порядку. Еще в 1997 году ФБР обратилось к министру юстиции Джанет Рино за разрешением на прослушивание телефона Вена Хо Ли. Если бы такое разрешение было дано, то, очевидно, дело бы прояснилось еще три года назад. Почему Джанет Рино не дала этого разрешения в таком важном деле, как подозрение в военном шпионаже?
Морис Иссерман: В Америке, чтобы получить разрешение на прослушивание телефонов, необходимо представить прокуратуре определенный набор веских причин. Их не было в деле Вена Хо Ли. В американской истории бывали периоды, когда эти стандарты понижались, и это приводило к вопиющим беззакониям. Очевидно, Джанет Рино хорошо помнила такие случаи. Интересно другое. Что, не дав разрешение на прослушивание телефона Вена Ли, Джанет Рино два года спустя одобрила начало судебного дела подготовленного без достаточных свидетельств и улик, крайне неубедительно, только на основании подозрений. В данном случае было явное превышение власти со стороны ФБР. Поскольку они не просто вели расследование деятельности Вена Хо Ли без достаточных на то оснований, но и дезинформировали его относительно результатов проверки на детекторе лжи.
Марина Ефимова: Действительно, агент ФБР Мессингер признался, что на первых слушаниях он лжесвидетельствовал. А именно, сказал, что Ли провалил тест на детекторе лжи, в то время, как Ли его благополучно прошел. Это свидетельство повлияло на решение судьи не выпускать Ли под залог, что потом особенно возмутило судью. Другим обстоятельством, возмутившим уже не судью, а общественное мнение, был тот факт, что Ван Хо Ли - китаец. Дело в том, что специалисты составили для ФБР список тех сотрудников Лос-аламосской лаборатории, кто имел выход на секретную информацию и имел контакты с китайскими учеными-атомщиками. Этот список состоял из 30 имен. Следователи сосредоточили свое внимание на одном - на китайце Вене Хо Ли. Вообще говоря, он эмигрант не из Китая, а с Тайваня. Тем не менее, китаец. Профессор Иссерман, вы тоже считаете, что национальность Ли сыграла свою роль в этом деле?
Морис Иссерман: Я думаю, что это обстоятельство было решающим в его случае. Если бы ученый был англичанином или русским, не было бы и дела Вена Хо Ли. Во время всего процесса никто не говорил о его политических взглядах. То есть, он не является ни коммунистом, ни социалистом, что могло бы еще быть причиной сочувствия Китаю. Нет, подозрения вызвала только национальность. Тут полезно вспомнить, что бывший директор ЦРУ Джон Дойч, тоже в свое время перекачал секретную информацию на свой домашний компьютер, однако, никто не заподозрил Дойча в шпионаже. И причина в обоих случаях была одна и та же - беззаботность.
Марина Ефимова: Но в сообщениях об этом деле несколько раз писали, что китайская разведка вообще-то имеет обычай вербовать агентов среди эмигрантов.
Морис Иссерман: США - страна эмигрантов. И в нашей истории слишком много примеров, когда целые группы эмигрантов попадали под подозрение в шпионаже из-за их национальности. Все граждане немецкого происхождения были под подозрением во время первой мировой войны. Все японцы - во время второй мировой войны. Когда дело шло о шпионаже в пользу Советского Союза, в первую очередь подозревали российских евреев. И в деле Вена Ли мы имеем новую версию все того же предубеждения. В действительности, эмигранты становились шпионами лишь в редчайших случаях. И делать из национальности принцип отбора мне кажется чрезвычайно опасным и несправедливым. В этом случае нам грозит балканизация США, то есть, создание условий, при которых каждая нация будет ненавидеть другую и подозревать в нелояльности.
Марина Ефимова: Давайте все же послушаем по этому поводу голос опыта. Олег Калугин, бывший советский контрразведчик, который сам в 60-х годах вербовал шпионов для Советского Союза.
Олег Калугин: С точки зрения общих гуманитарных проблем, разумеется, всякая дискриминация человека в силу его национальной принадлежности - это, конечно, неприемлемо. Но с точки зрения контрразведывательной - это факт жизни. Советская разведка, нынешняя российская разведка, всегда искали людей, которые чувствовали себя неуютно в этой стране, в Европе или где угодно. Русские, украинцы, армяне, прибалтийцы. И вот этот, так называемый, этнический выбор при отборе возможных кандидатов на шпионы, он играл решающую роль в свое время в советской разведке. В мое время существовало даже два отдела, работающие по эмиграции, с целью вербовки именно бывших выходцев из Советского Союза.
Марина Ефимова: Тем не менее, тема национальной дискриминации стала чуть ли не главной в газетном и журнальном освещении дела Вена Хо Ли. После его ареста американцы азиатского происхождения проводили демонстрации протеста. Шли, например, по улицам Сан-Франциско, скованные цепью. Китайская диаспора собрала 400 000 долларов на адвокатов для Ли. А адвокаты, для этого случая снизили свои расценки на работу до минимума. А некоторые и вообще работали бесплатно. Словом, вся либеральная общественность встала на сторону беспечного ученого Вена Хо Ли, отсидевшего 9 месяцев за то, что перевел секретную информацию на свой компьютер просто для того, чтобы было удобнее работать дома. Или, по некоторым утверждениям, чтобы улучшить свое резюме на случай поступления на другую работу. Довольно серьезное улучшение. Президент Клинтон говорил журналистам, что ему всегда не нравилось, как прокуратура ведет это дело. А две сенатские комиссии - по делам секретных служб и юридическая - назначили на 26 сентября совместное заседание, на которое вызвали для объяснения министра юстиции Джанет Рино и директора ФБР Луиса Фри. Общее настроение интеллигенции в стране резюмирует профессор Иссерман.
Морис Иссерман: Я думаю, что для большинства американцев ясно, и журналисты подчеркивают это в своих отчетах, что против Вена Хо Ли нет никаких серьезных улик. Ему не предъявлено обвинение ни в контактах с китайскими агентами, ни в передаче секретных документов. Единственное серьезное обвинение - перенесение информации на свой компьютер. То есть беспечность. Ничего больше.
Марина Ефимова: Только после назначения сенатских слушаний в прессе начали звучать голоса, призывающие припомнить все детали дела Вена Хо Ли. 22 сентября "Уолл стрит джорнал" опубликовал заметку некоего Питера Рига из города Хьюстона, который писал:
Диктор: Я не могу понять извинений перед Веном Ли. Этот человек перекачал на свой компьютер более 400 000 страниц засекреченной информации. Более того, как сообщалось в газетах, он скопировал эту информацию на пленку, на 10 кассет. Из которых ФБР нашло только 3. А где остальные 7? Ли сказал, что он их уничтожил. Тогда зачем было копировать? Что касается спекуляции на китайском происхождении Вена Ли, то всем известно: в США карта расизма беспроигрышна. Ставь на нее, и тебе все сойдет с рук. Кто же доктор Ли? Китайский шпион или рассеянный профессор? После разбирательства дела это не стало ясно. И теперь вряд ли когда-нибудь станет.
Марина Ефимова: Словно отвечая на это письмо, а, может быть, и прямо отвечая на него, министр юстиции Джанет Рино сказала на сенатских слушаниях 26 сентября.
Джанет Рино: Доктор Ли не герой и не рассеянный профессор. И он не заслуживает ни одной вашей слезинки. Это человек, совершивший серьезное, заранее продуманное и подготовленное преступление, в котором он признал себя виновным.
Марина Ефимова: Довольно много любопытных деталей добавил к делу директор ФБР Луис Фри в своей 45-минутной речи перед сенаторами.
Луис Фри: После того, как Вен Хо Ли был уволен из секретной лаборатории, связанной с атомным оружием, он не имел права пройти туда без специального сопровождения. Тем не менее, в течение следующих полутора месяцев он 12 раз безуспешно пытался пробраться в лабораторию, чтобы уничтожить свою картотеку, введенную им в лабораторный компьютер. Только вечером в канун рождества 23 декабря 1999 года доктор Ли сделал 4 попытки и одну в рождественскую ночь, в 3 часа утра 24 декабря.
Марина Ефимова: Еще до сенатских слушаний в "Нью-Йорк Таймс" появилась статья известного журналиста Уильяма Сафаера, в которой он, в частности, писал.
Диктор: Прокуратура не доводя дело до суда заключила с Веном Хо Ли пли барген - сделку, по которой прокурор обещал снять с Ли обвинения, а Ли под присягой согласился сотрудничать с прокуратурой и пройти еще один тест на детекторе лжи. Почему прокуратура пошла на эту сделку? Потому что ФБР плохо подготовило дело? Или потому что судья разрешил адвокатам потребовать предъявления на открытом суде всех секретных документов по делу ученого?
Марина Ефимова: Политолог Бейкер Спринг, старший научный сотрудник института "Хэритадж фаундейшн" считает, что вторая причина не отменяет первой.
Бейкер Спринг: Прокуратура пошла на сделку потому, что ей стало ясно, что она проиграет процесс. Правительство очень плохо к нему подготовилось. Поэтому из 59 пунктов обвинения оставлен только 1. Что касается открытого судебного процесса, то у нас, в Америке, вообще нет закрытых судебных секретных процессов. Да, правительство сталкивается с большими трудностями во время дел, связанных с национально безопасностью. Будь то такие известные процессы, как дело Олриджа Эймса, дело Уокера и других шпионов. Обвинению приходится каждый раз решать, какое количество секретной информации придется обнародовать в открытом процессе, чтобы добиться обвинительного заключения. Нередко приходится снимать некоторые серьезные пункты обвинения потому, что их открытое обсуждение нанесет слишком большой вред национальной безопасности. Зато каждый гражданин имеет право на открытый судебный процесс.
Марина Ефимова: Вот, что добавляет к этому Олег Калугин.
Олег Калугин: С точки зрения ведения дела, история с китайским ученым Вен Хо Ли необычная. Потому что ФБР всегда отличалось высоким профессионализмом, и у них таких крупных проколов не было. Хотя, многие об этом не помнят, но три с половиной года назад был арестован по подозрению в подготовке террористического акта в штаб квартире ООН некий Нассер Ахмед. Он просидел вот в таком предварительном заключении три с половиной года. Его отпустили. Но такой общественной огласки дело не получило. Вообще, если посмотреть на это дело с точки зрения профессиональной, у ФБР были все основания заняться Ли, как потенциальным шпионом. Посмотрите: 400 000 страниц секретных материалов и, более того, сняты копии с этих материалов. Кому нужны эти копии? С другой стороны, это, несомненно, прокол организации. Это показатель того, что они не смогли убедительно доказать в суде виновность Ли. В результате - общественный скандал, судья извиняется в суде, президент делает выговор министру юстиции. Никто в этой стране не может навязать судебным органам своего решения.
Марина Ефимова: Давайте все же не забудем, что задачей ФБР было не столько наказание нарушителя, сколько безопасность страны. Возможно, именно этим объясняется сделка, заключенная с Веном Хо Ли. Во всяком случае, вот, что сказал об этом директор ФБР Луис Фри на заседании сенатских комиссий.
Луис Фри: Несмотря на наши неудачи в суде, мы могли бы доказать все 58 пунктов обвинения. Но нам было важнее не засадить Ли в тюрьму, а получить от него нужные сведения. Его согласие на сотрудничество со следствием было решающим с точки зрения национальной безопасности.
Марина Ефимова: Разумеется, и для нас немаловажен вопрос о том, не стали ли Лос-аламосские секреты уже не только американскими, а китайскими. Во время предварительных слушаний по делу Ли в суде, Джон Рихтер, в недавнем прошлом главный конструктор американского ядерного арсенала засвидетельствовал, что в той информации, которая была скопирована на пленки доктором Ли практически никаких секретов не было. Однако после сенатский слушаний мистер Рихтер заявил, что его экспертиза была не совсем правильно интерпретирована. Он имел в виду только вопросы физики процессов и химический состав топлива. Вот, что сказано об этой ситуации в одной из последних статей в "Нью-Йорк Таймс" по делу Вена Хо Ли.
Диктор: На слушаниях в Сенате помощник министра энергетики Ти Джей Глоутер назвал чистым вымыслом заявление о том, что 99 процентов информации, снятые Ли с засекреченного компьютера, общеизвестны. Глоутер объяснил, что там, например, есть размеры и конфигурация американского оружия за всю историю существования в США ядерного арсенала. И что это в высшей степени секретная информация. Вен Ли, - сказал Глоутер, - практически создал на своем компьютере передвижную библиотеку наших атомных секретов.
Марина Ефимова: В интервью, данном журналистам 26 сентября, Рихтер, в целом, согласился с критикой Глоутера. Есть в этом деле и другая сторона. О ней профессор Иссерман.
Морис Иссерман: Я думаю, страх перед тем, что Китай может воспользоваться атомными секретами, вообще не обоснован. Их атомная промышленность находится на примитивном уровне по сравнению с США.
Марина Ефимова: Митер Спринг, согласны ли вы с этой позицией?
Бейкер Спринг: Я этим не согласен. Дело в том, что ядерное оружие сравнительно недорого. Эквивалентное количество обычных вооружений стоит гораздо дороже. Китай вполне может позволить себе создание нового ядерного оружия. В конце прошлого года специальная комиссия Конгресса под руководством конгрессмена от штата Калифорния Кристофера Кокса, провела специальное расследование и пришла к выводу, что Китай вот уже более 20 лет настойчиво пытается овладеть американскими военными секретами. Это наталкивает на мысль, что речь идет не об одном шпионе или небольшой группе разведчиков, а, скорее всего, о разветвленной системе сбора информации, созданной китайцами в Америке. Национальной безопасности США нанесен заметный ущерб. И программа модернизации китайского ядерного оружия может пойти гораздо быстрее в результате получения секретных сведений об аналогичной американской программе.
Марина Ефимова: Олег Калугин?
Олег Калугин: Китай сегодня в состоянии производить почти все. Если вы посмотрите на американские рынки, я, правда, беру ширпотреб, то в Америке превалируют сегодня товары, произведенные в Китае. Я думаю, что когда Советский Союз, украв секреты ядерной бомбы, имея гораздо более слабую промышленную базу, чем США, тем не менее, смог произвести эту бомбу и пойти вперед, создав водородную бомбу, это как раз пример того, как нельзя недооценивать. У китайцев есть замечательные кадры, преданные своей стране люди. Несомненно, что китайская диаспора, как и русская, смотрит на великую державу Китай с интересом, любопытством. А некоторые готовы и помочь этой стране в ее экономическом развитии, в ее военном потенциале.
Марина Ефимова: В подтверждение этих слов, особенно, о преданных стране людях, хочу привести небольшой отрывок из предисловия к книге "Китай делает бомбу", написанной в 1988 году двумя сотрудниками международного стратегического института Стэндфордского университета Джоном Льюисом и Ксю Ли Тай.
Диктор: Проблемы, вставшие в Китае перед создателями атомной бомбы, были почти непреодолимы. Особенно, начиная с 1960 года, когда Советский Союз прекратил свою поддержку. Но у Китая было одно огромное достояние - люди. Несколько десятков молодых чиновников, ученых и инженеров 20-30 летних решили положить свои жизни и таланты на создание бомбы. Не менее важным ресурсом были простые люди. Десятки тысяч крестьян, завербованных и посланных на урановые рудники, где они работали и жили в ужасных условиях, под постоянным страхом радиоактивного облучения. В результате, китайцы опередили даже собственные прогнозы. Меньше 10 лет прошло с того момента в 1955 году, когда Мао Цзэдун решил создать атомную бомбу, до ее первого испытания в октябре 1964 года.
Марина Ефимова: Дело Вена Хо Ли, несмотря на то, что сам запасливый ученый отпущен на свободу, имеет уже сейчас вполне очевидные последствия. Например, возобновлен судебный процесс над бывшим директором ЦРУ Дойчем, который брал домой секретные документы. А на днях за те же прегрешения отстранен от должности американский посол в Израиле. Началась компания по соблюдению секретности. Надолго ли? Уильям Сафайр в своей статье пишет: "Однажды в США антимаккартизм подавил антикоммунизм. Чего больше испугается американское общество сейчас? Угрозы атомной войны или шпиономании?".
