Диктор: Декабрьским утром 1912 года на Капитолийском холме в Вашингтоне в зале, где шли приготовления к слушаниям Сенатской комиссии, с утра дрались журналисты и юристы со всей Америке. Слушания призваны были разъяснить ту непомерную роль, которую стали играть в Америке инвестиционные банки, и главным свидетелем по делу был вызван легендарный Джон Пьерпонт Морган, или, как его называют в Америке Джей Пи Морган - глава крупнейшего инвестиционного банка США. В это время ему было 74 года. Когда Морган вошел в зал - грузный, угрюмый старик с лиловым бугристым носом, огромный, битком набитый зал затих, как по команде. Клерки замерли с бумагами в руках, охрана взяла на караул, члены комиссии перестали переговариваться друг с другом, и те, кому не досталось стульев, машинально опустились на пол. Председатель комиссии, знаменитый юрист Унтермайер, начал с традиционных формальных вопросов. Одним из первых, был вопрос, не является ли Морган крупным вкладчиком в других банках? "О, нет, - ответил Морган совершенно серьезно, - не больше, чем по миллиону долларов". Зал дрогнул от хохота. Морган сначала удивленно поднял на публику глаза, но через секунду с подкупающей искренностью рассмеялся сам.

Марина Ефимова: К 1912 году, когда проходили эти слушания, описанные в последней биографии Моргана, его банк оперировал суммой в 22-25 миллиардов долларов. Это во времена, когда миллиард был чисто математическим понятием. Тогда еще в США вообще не было миллиардеров. В пересчете на нынешние времена бюджет его банка составил бы 375 миллиардов долларов. Кто-то полушутя-полусерьезно сказал: в 1912 году Морган не мог пересечь улицу без последствий для курса биржевых акций. Что сделало Джона Пьерпонта Моргана, человека, которого одни называли бароном-грабителем, другие финансовым Моисеем Нового Света и все - Наполеоном Уолл-стрита? Рассказывает куратор нью-йоркского музея финансов Мет Вентруда.

Мет Вентруда: Джон Пьерпонт Морган обладал сильным деловым инстинктом. И дело не только в том, что у него было чрезвычайно развито логическое мышление и он был силен в математике, а в том, что он умел решать практические задачи и мгновенно понимал, что конкретно нужно предпринять, чтобы любое дело, любой бизнес начал работать эффективно.

Марина Ефимова: Пьерпонт Морган не пробивал себе путь в мир большого бизнеса, как его современник Эндрю Карнеги, но попал туда по рождению. Он был сыном известного банкира Джаниса Моргана, провел с семьей детство в Англии, поскольку его отец работал с английскими фирмами, закончил немецкую школу и года два проучился в европейском колледже.

Мет Вентруда: Он наверняка многому научился у отца, который тоже был банкиром и наверняка многому научился в немецком колледже. Но, по-моему, при его уме и наблюдательности, главный опыт он набрал на Уолл-стрите, куда он поступил, вернувшись из Европы. Ему было 20 лет, и по настоянию отца он два года проработал в этой фирме простым клерком. Он изучал свой бизнес не сверху, а снизу.

Марина Ефимова: Всего этого было бы достаточно для того, чтобы стать успешным банкиром, но не для того, чтобы стать Морганом. Но однажды, когда Пьерпонту исполнилось 22 года, он совершил сделку, характерную именно для Моргана. Это был 1889 год. Морган был младшим партнером в одном из нью-йоркских банков и в качестве такового послан в деловую поездку в один из портов дальнего Запада. Там он познакомился с капитаном грузового судна, пришедшего в порт с грузом кофе. По словам капитана, оптовая фирма, с которой он имел дело, обманула его. И теперь, если кофе немедленно не купят, весь груз пропадет. Поэтому он готов продать его по низкой цене. 22-х летний Морган на свой страх и риск купил кофе и на следующий же день продал с большой прибылью. Владельцы фирмы, от имени которой он совершил сделку, были в ярости, несмотря на прибыль. Ведь он без их ведома пошел на чудовищный риск - товар мог оказаться подпорченным, а капитан обманщиком. Однако, вот что рассказывает правнук Джей Пи Моргана Генри Дэвисон-второй.

Генри Дэвисон: Риск был в том, что капитан мог солгать Моргану. Но в этом и была квинтэссенция личности Моргана. Он был способен взглянуть на человека и немедленно понять его характер. Понять, честен этот человек или нет. В этом была главная сила Моргана.

Марина Ефимова: В тогдашнем банковском деле Морган не без помощи отца нашел терра инкогнита - белые пятна, которые до него никто не заполнил. О них - другой участник нашей передачи, экономист, профессор Фордомского университета Владимир Квинт.

Владимир Квинт: Американская экономика в середине 19 века пошла на Запад. И важную роль стало играть развитие транспорта. Прежде всего, железных дорог. Капитала в Америке не хватало. С одной стороны, капитал был, но он был на Востоке страны. Железные дороги готовы были продавать свои акции за будущие прибыли, которые появятся, когда дорога начнет функционировать. Но люди с восточного побережья, из Нью-Йорка, из Новой Англии не знали, верить или не верить в эти акции. И не покупали их. И тогда между банковским капиталом восточного побережья и транспортными компаниями, в центре и на западе появились новые структуры, которые мы сегодня называем инвестиционными банками. Тогда такой институт просто не существовал. И тогда Морган, совсем молодой человек, ему было 23 года, покинул свою фирму, где он работал младшим партнером, и создал новую фирму. И эта фирма занялась только операциями по привлечению капиталов в железные дороги. Причем, он изменил роль банкиров. Банкиры давали деньги взаймы и все. Морган требовал активного участия в управлении. Места в совете директоров железной дороги.

Марина Ефимова: И еще одну, немаловажную роль сыграл Джей Пи Морган в финансовой истории Америки. Дело в том, что для бурного развития железных дорог невероятной протяженности молодых американских капиталов не хватало. Однако европейцы вовсе не рвались инвестировать свои деньги в далекой Америке. И только Морганам при их прочных личных связях с английскими банкирами удавалось найти инвесторов. Вот, что рассказывает историк Рон Чернов, автор книги "Дом Морганов".

Рон Чернов: Для инвесторов-европейцев американские железные дороги были частью дикого Запада, где правит насилие и беззаконие. И для них Морган был кем-то вроде шерифа, который усмирит для них всю эту дикость.

Марина Ефимова: То есть, если говорить в современных терминах, Америка была тогда развивающимся рынком? А Европа - упирающимся инвестором?

Мет Вентруда: О да, он был именно развивающимся. Конечно, про Моргана недаром говорили что все, чего он касается, превращается в золото. Тем не менее, банкир брал на себя огромную ответственность. Он гарантировал европейским владельцам капитала сохранность их денег в Америке. Поэтому он должен был устроить все так, чтобы иметь возможность контролировать хотя бы отчасти тот бизнес, в который он сделал свои вложения.

Марина Ефимова: У Моргана, видимо, была репутация честного партнера?

Мет Вентруда: Да, его репутация была непоколебима. И сам Морган говорил, что если он не доверяет человеку, он не даст ему займа, даже если известно, что у того много денег. Ко всему прочему, его внешность чрезвычайно сильно действовала на людей. Он был очень высокий, импозантный и у него были пронзительные черные глаза. Один из его английских партнеров сказал, что взглянуть Моргану в глаза - это все равно, что посмотреть на огни приближающегося курьерского поезда. На улице люди показывали на него друг другу: "Это мистер Морган, это мистер Морган".

Марина Ефимова: Итак, одни объясняли проникновение банкира Моргана во все советы директоров жадностью, другие необходимостью. И на всю его деятельность, на создание синдикатов за счет разорения мелких фирм, на повышение эффективности производства без оглядки на социальные последствия, на вмешательство владельцев капитала в промышленность всегда было два взгляда. Слева и справа. Было и есть, как это видно из репортажа Владимира Морозова с выставки в нью-йоркском музее финансов, посвященной Джей Пи Моргану.

Владимир Морозов: За вход в музей денег не берут, экспонатов туту не много. Несколько портретов Моргана в черном цилиндре. Без цилиндра великий банкир похож на ушедшего в отставку мастера спорта по классической борьбе.

Студент Майкл: - Что я знаю о Моргане? Я знаю, что он был очень богат. Как он все это накопил, теперь уже и не дождаться. Один профессор говорит, что честным путем, другой что наворовал. Это спор между историками.

Владимир Морозов: Вот карикатуры на Моргана. В короне - император Уолл-стрита. Пожелтевшие страницы первых полос газет, где крупным шрифтом выведено - "Морганизация страны". Изображение великого банкира в журнале "Лайф" - церковная мозаика, в центре которой фигура святого Моргана, перед которым на коленях стоят простой народ и короли.

Хэльга: - Я думаю, что это часть нью-йоркской истории, часть Американы. Я - экономист из Германии. Морган всегда меня интересовал. Он был трудным человеком, но преуспевающим бизнесменом и разносторонней личностью.

Владимир Морозов: С Хэльгой согласна ее американская подруга и коллега Мери.

Мери: - Я недавно побывала в библиотеке Моргана и решила узнать о нем побольше. Он ведь собрал огромное количество предметов искусства и потом передал их городу. Выдающийся человек. Именно при нем и благодаря ему Нью-Йорк стал финансовой столицей мира.

Владимир Морозов: А вот снимок яхты Моргана, на которой он катал по Гудзону деловых партнеров и, говорят, не высаживал их на берег, пока они не подпишут нужное ему соглашение. Чуть ли не 90 лет спустя после его смерти Морган вызывает столь же разноречивые мнения, как и при жизни. Я застал в музее группу ребят из Нью-йоркского университета.

Джин: - Я думаю, таких баронов-разбойников уже нет. Вы что, думаете, что он честно все это заработал? Давал правительству деньги в долг под грабительские проценты. Чтобы создать такую империю, надо действовать жесткими методами.

Владимир Морозов: Сокурсник Джин Боб, такого скептицизма не разделяет.

Боб: Он добился многого в жизни. При этом, играл по-честному. Никого не обманывал. Законов не нарушал. Я тоже стану бизнесменом, а там посмотрим. Мне 20 лет. Попробую стать вторым Морганом. Все возможно.

Владимир Морозов: Еще на одной карикатуре банкир стоит перед воротами рая, и привратник говорит:

- У тебя больше денег, чем у самого господа бога. Таких не пускаем.

Боб: Но если честные деньги, то почему не пропустить?

Владимир Морозов: И в самом деле, интересно узнать, пустили Моргана в рай или нет?

Марина Ефимова: Не знаю, стучался ли Джей Пи Морган в рай, но было одно место в потустороннем мире, куда он хотел бы попасть. Место, где он бы мог опять встретить Мими Стерджес. В биографической книге Джин Стросс читаем:

Диктор: Весной 1860-го года Амелия Стерджес или Мими, как ее называли в семье, блистала на всех нью-йоркских балах. Она была женственна без кокетства, богата без чванства и образована без ежеминутной демонстрации своей образованности. Пьерпонта ей представили в гостях, и после этого их уже не могли оторвать друг от друга. Свадьба была назначена на осень 1861 года. Пьерпонт уже купил кольца у Тиффани, а зимой 60-го у Мими одна за другой начались тяжелые простуды. К весне был поставлен диагноз: туберкулез.

Марина Ефимова: И вот тут проявился характер Джей Пи Моргана. Рассказывает историк Ричард Гедис.

Ричард Гедис: Пьерпонт беззаветно любил Мими. И хотя она сама ему сказала, что слишком больна, чтобы выходить замуж, и хотя ее отец в письме освободил жениха от его слов, Морган с возмущением отверг из предложение. Он решил победить болезнь Мими. Свадьба состоялась в доме Стержесов. Пьерпонт на руках снес невесту вниз в гостиную, где и состоялась церемония.

Марина Ефимова: Морган увез Мими сначала на Средиземное море, потом во Францию, в Ниццу. Не отходил от нее ни наш шаг. Забросил все дела. Он возил ее ко всем европейским светилам, выполнял все советы, но зимой 1862 года Мими умерла у него на руках. Ей было 26 лет, а ему 24. На ее надгробии по просьбе Моргана выбили такие слова: "Я не потерял тебя. Ты просто ушла первой".

Ричард Гедис: Это была для него тяжелейшая утрата. И к тому же это была его неудача, его провал. Он попытался схватиться со смертью, взять ее под свой контроль и проиграл.

Марина Ефимова: Морган вернулся к делам, но уже другим человеком. Он стал, например, невероятно молчаливым. Из-за этого американцы даже переделали старую поговорку "деньги говорят сами за себя" добавив "а Морган нет". Над своим рабочим столом он повесил какое-то старофранцузское изречение: "Думай много, говори мало и ничего не пиши".

Ричард Гедис: Его горе научило его одной вещи. Не показывать своих истинных чувств, контролировать их. Все контролировать.

Марина Ефимова: Через два года Морган женился во второй раз. На Френсис Тресси - красивой девушке, которую встретил в церкви.

Мет Вентруда: Как бы это сказать поделикатнее? Со второй женой он прожил всю жизнь. Имел с ней четырех детей, но любви не было. Когда дети выросли, они практически жили разными жизнями. Он отправлял жену в Европу с платной компаньонкой и с одной из дочерей. А когда она возвращалась, уезжал он с толпой друзей, включавшую и какую-нибудь даму, к которой он был небезразличен.

Марина Ефимова: Свои поездки Морган объяснял жене или делами фирмы, или своим новым и страстным увлечением - сбором коллекции произведений искусства для музея Метрополитен.

Ричард Гедис: Пьерпонт однажды заметил, что у человеческих поступков всегда есть две причины: одна благородная, другая - истинная. Но все же по отношению к жене он вел себя деликатно и всегда держал в глубоком секрете все свои эскапады.

Марина Ефимова: В конце 19-го - начале 20-го века кризисы обрушивались на американскую биржу с частотой торнадо. Люди кидались в банки забирать свои вклады, у банков не хватало капитала, чтобы всех удовлетворить, а федеральной резервной системы тогда не существовало.

Мет Вентруда: Морган много раз спасал банки, давая им взаймы, чтобы они могли выстоять в дни паники. То есть он выполнял роль центрального банка. Например, в 1907 году была страшная паника на Уолл-стрите. Люди кинулись в банки требовать свои вклады. Кризис разрастался. Тогда Морган собрал группу крупных нью-йоркских банкиров, и они вместе решили, какие банки можно спасти, дав им взаймы до лучших времен, а какие нет. Они оставили какие-то банки без помощи. Те разорились и разорили своих вкладчиков. Но это случилось не потому, что Морган решил их разорить. Он просто пытался стабилизировать биржи и рынок.

Марина Ефимова: Более того, в 1895 году Морган спас от банкротства правительство.

Мет Вентруда: Он сумел образовать синдикат инвесторов и собрать в 1895 году после очередной паники на бирже деньги для правительства. Ведь тогда еще не существовало федерального резервного банка. И правительствам не к кому было обратиться. Тем более, что все другие страны немедленно вывезли свое золото, которое они держали в американской казне. Но Морган с его связями и репутацией сумел продать государственные облигации и собрал необходимую сумму для американского казначейства.

Марина Ефимова: После этого его влияние стало таким, что, как считают многие историки, выборы президента Маккинли - сторонника большого бизнеса - были практически делом рук Моргана.

Ричард Гедис: Американцы начали склоняться к мысли, что Пьерпонт забрал себе слишком много силы и власти. Ведь это было нечто экстраординарное в том, что один человек спас правительство огромной страны. В такой власти людям виделось что-то подозрительное и недоброе.

Марина Ефимова: Когда президент Маккинли был убит польским анархистом, его место занял вице-президент Тедди Рузвельт - гонитель монополий, горячий защитник мелких бизнесов и свободной конкуренции, заклятый враг Моргана. Однажды, узнав, что Рузвельт едет в Африку на охоту, Морган сказал: "Прекрасно, надеюсь, первый же лев исполнит свой долг". Когда Рузвельт пришел к власти, банк Моргана контролировал 70 процентов стальной промышленности и 60 процентов железных дорог в Америке.

Ричард Гедис: Публику можно понять, когда он заподозрила, что США - собственность Джей Пи Моргана.

Марина Ефимова: Предчувствуя вмешательство правительства, Морган отправился в Белый Дом. Президент принял его. "Мистер президент, - сказал он, - если вы чем-то недовольны в моей деятельности, пришлите своих людей к моим людям, и мы поправим дело". "Мистер Морган, - сказал Рузвельт, - я не хочу поправить ваше дело, я хочу его остановить". И в декабре 1912 года состоялись слушания сенатской комиссии. После слушаний у Моргана началась депрессия. Он считал, и не без оснований, что его командование финансами страны заслуживало, по крайней мере, одобрения. За 50 лет его банк помог трансформировать США из экономического неофита в самую мощную индустриальную державу. И сделать Нью-Йорк финансовой столицей мира. Но страна отвернулась от него.

Владимир Квинт: Он сделал несколько инноваций, которые показали Америке, что у нее не хватает нескольких институтов. Они поняли, что нужно создание центрального банка, регулирующих институтов и так далее. Комитет не имел конкретной задачи атаковать большие имена инвестиционных банкиров. Комитет имел задачу найти место государства в этой деятельности. Как сделать так, чтобы государство участвовало в этих прибылях и рефинансировало свою активность. Не забывайте только, что закончилась Гражданская война, государственный долг возрос неимоверно. Государство чувствовало, что оно может стать банкротом, хотя внутри страны появляются богатейшие люди. Почему один человек, такой как Морган, может контролировать деятельность многих компаний, около 350-ти директорских мест в 112 корпорациях. Он проводил полную реорганизацию компаний, которая получила название "морганизация". Журналисты вначале говорили это в шутку, а потом это стало экономическим термином. Как он переориентировал деятельность компаний, прежде всего, на получение прибыли. Но его влияние подходило к концу. Если бы он не умер во время в 1913 году, то ему бы пришлось исполнять решение Конгресса США, который пытался уже в это время найти пути резкого ограничения влияния инвестиционных банкиров.

Марина Ефимова: И Федеральный резервный банк, и Центральный банк были созданы практически сразу после смерти Моргана. Но вот что пишет Джин Строус в своей биографии

Диктор: Сейчас, почти через 100 лет, проблемы, которые были подняты деятельностью Джей Пи Моргана, поднимаются снова. Тогда возникающим рынком была Америка, сейчас - Азия. Тогда под огнем критики были гиганты "Стандрат Ойл" и "ЮС Стил", сейчас - "Майкрософт" и "Интел". Такие гиганты вредны по определению? Или на начальном этапе они спасают рынок от хаоса? Могут ли центральные банки эффективно руководить экономическими циклами. В случае кризисов - какие банки или какие правительства нужно поддерживать, а каким дать упасть? До какой степени цивилизованное общество может контролировать экономическое неравенство? Когда и как правительство должно вмешиваться в рыночную сферу? Сейчас эти вопросы решают десятки институтов, министерство финансов и юстиции, федеральный резервный банк, группа восьми, всемирный банк, МВФ. Сто лет назад эти вопросы решал один человек - Джей Пи Морган.

Марина Ефимова: Когда он умер и газеты опубликовали цифры личного состояния финансового воротилы, оказалось что это всего 80 миллионов долларов, включая коллекции, подаренные им музею Метрополитен. Говорят, больше всех был потрясен Рокфеллер. Опустив газету, нефтяной магнат сказал с возмущением: "Подумать только, он даже не был богат".