"Добрый день, Анатолий Иванович! Лет пять назад я вам писал по поводу бомбардировок Белграда. Тогда все мировое сообщество, резко осуждая этнические чистки в Косово, обвиняло сербов во всех смертных грехах. Интересно, что вы скажете по этому поводу теперь, через пять лет, когда с уходом сербов из Косово ситуация практически не изменилась? Похоже, что не тех защищали от этнических чисток? А выстрелы в спину военнослужащим "кэйфора"? Снова сербы? Похоже, что защита демократии, как я и писал вам пять лет назад - пустой звук. Стратегическая важность региона - вот истинная причина ввода войск в страну под видом борьбы с преступлениями против человечества. Или я снова ошибаюсь? С уважением. Юрий Павлович".
Как раз в эти дни, Юрий Павлович, отмечается 60-летие высылки крымских татар... В течение трёх майских дней 1944 года 200 тысяч человек обоего пола и всех возрастов были насильно вывезены в Среднюю Азию, за три тысячи километров. Для этого потребовалось не так уж много эшелонов - семьдесят. На новом месте, в Узбекистане, почти сразу (за каких-то полтора года) от голода и болезней погибла в лагерях почти половина изгнанных. В Крыму были уничтожены все мечети, чекисты сожгли 25 миллионов книг, снесли все кладбища крымских татар. Так вот, Юрий Павлович, если бы не вмешалась западная демократия, с косоварами произошло бы что-то очень похожее - в мирное, в общем, время, в Европе двадцать первого века...
Когда глаз выхватит, бывает, из того или иного письма такое выражение, как "стратегическая важность" или "геополитическая ситуация", или "геостратегия", я могу сразу сказать, о чём написано и кем. О происках "мировой закулисы" против России, славянства и православия - скорбящим патриотом. Если ничего другого не читать, так можно подумать, что Россия всё бросила и только то и делает, что готовится к последнему решающему бою на "геостратегических" пространствах Вселенной. А в действительности - мода (салонная мода - сказали бы когда-то) на "геополитику". Как всякая мода, она возникла частью по прихоти случая, частью - не без причины. Причиной явился распад Советского Союза. И как раз в это время (прихоть случая!) на Западе вышел пяток книжек, в которых промелькнули эти туманные, но солидные (потому и солидные, что туманные) выражения. Можно поимённо назвать первую десятку молодых российских кандидатов наук, которым эти выражения пришлись по душе. Случай обыденный, случай предвиденный: что ему книжка последняя скажет, то ему на сердце тут же и ляжет. Кандидаты стали докторами, поседели бородки, а на компьютерных машинках выстукиваются всё те же, так пленившие их однажды, слова: геополитика, геостратегия...
Следующее письмо, отчасти загадочное: "Умён, умён, слов нет. Вы страшный человек, я вас частенько слушал. С вами может спорить только бывший диссидент, а ныне гражданин Германии, написавший книгу "Зияющие высоты", Зиновьев. А я нищий, а был человеком. Узнав это, вы поймёте, что ваша команда натворила".
Не такое уж загадочное письмо. "Ваша команда" - это, наверное, радио "Свобода", Белый Дом, ЦРУ, Америка в целом, которая, по мнению таких людей, их обездолила, уже можно сказать, много лет назад. Тринадцать - это уже много... А может быть, имеется в виду и Егор Гайдар с его командой, чьи прегрешения вдруг вспомнила российская печать. Мне уж показалось было, что о Гайдаре да Ельцине больше не будут писать, а тут опять пошло. В письме из Троицка, например, говорится: "Дорогие и милые люди, я люблю вас! Но как же вы не понимаете, что у нас с чумной головы Гайдара и нетрезвой - Ельцина стало всё происходить по Черномырдину". Правда, на сей раз бурный разговор от "Кто виноват?", кажется, споро переходит к "Что делать?" - опять выбирают путь, как будто не было этих тринадцати лет, опять мечтают о демократии, о чистой и содержательной общественной жизни (теперь употребляют слова "гражданское общество"). "Странные мы люди, - пишет господин Рытвин, дважды кандидат (демократический) в депутаты райсовета, оба раза потерпевший поражение от "административного ресурса". - Как раз тогда, когда нас совсем вышвырнули из этой самой жизни, когда наше мнение никого, кроме нас самих, не интересует, мы заговорили так, словно именно сейчас нас послушает страна, так что надо во что бы то ни стало выработать общее мнение. Как вам наша непроходимая и не проходящая инфантильность, Анатолий Иванович?"
Я вспоминаю, господин Рытвин, что говорили западные журналисты десять-пятнадцать лет назад о собраниях тех лет - где бы они ни проходили, в Академии наук, союзе писателей или в сельском клубе. Для описания этих событий употреблялись два иностранных слова: инфантильность и эмоциональность. Невзрослость и горячность, возбуждённость. Так было во всех странах на выходе из казавшейся вечной несвободы. Тогда и было замечено, что население несвободных стран - это население подростков. Что ж... По-моему, хорошо, что в России опять идёт этот не по-взрослому горячий разговор о чистом, содержательном - демократическом! - устройстве жизни, что люди опять предаются свободолюбивому рассуждательству, что они опять верят, что от их разговоров всё зависит. Россия возвращается к себе, с её вечным разговором о народе и начальстве, да о пастухах, о наставниках и народа, и начальства, в каковые пастухи, в каковые наставники проходит тот, кто больше читает и оживлённее рассуждает. Разговор вместо деятельности, вместо "гражданского общества". Поговорят - глядишь, что-то опять сделают, потом передохнут от деятельности и опять поговорят, и опять что-то сделают...
Один слушатель пишет, что его покоробило то, что я назвал его господином. "С молоком вскормивших нас матерей, - пишет он, - мы впитали, что "господин" - это тот, кто ближе, чем я, к Господу, то есть, к Богу. Ближе, для начала, по своим ЭТИЧЕСКИМ свойствам (благородство), по образованности, по заслуженному уважению окружающих. "Господин граф такой-то" - звучит. А вот моё неграфское происхождение как-то плохо сочетается с "господином".
Таких писем было много сразу после революции 1991 года, где-то до 96-го. Потом они пошли на убыль, и сейчас попадаются как исключение. Казаки были не графского происхождения, а казацкого, то есть, разбойничьего, если добираться до истоков, но обращение: "Господа казаки" звучало, никого из них не коробило. Украинцы, поляки, все западные славяне обращаются друг к другу, как к господам: "пан Иван" (без фамилии), "пани Тереза", "пан Тодор". У русских не звучало: "Господин граф Толстой". Говорили просто: "Граф Лев Николаевич Толстой". "Граф" заменял "господина". "Господами" называли как раз "неграфьёв". Тем самым более низкое сословие поднималось до более высокого. Не наоборот, как было бы по душе нашему слушателю!
Он, кстати, исповедует безраздельный демократизм не только в этом отношении. "Пусть будет и совершенствуется демократия, - пишет он. - "Демос" пусть "кратствует", т.е. пусть народ властвует. Пусть всегда будет так, как хочет народ. Или не так, Анатолий Иванович? А если так, то кто имеет право ЗАСТАВЛЯТЬ народ что-то менять в своей жизни? Если народ сам НЕ СТРЕМИТСЯ сменить своё руководство, а продолжает жить в привычных для себя условиях, то можно ли ИЗВНЕ принуждать его что-то менять? Предположим, что мне очень не нравится мистер Буш-младший. Так ИМЕЮ ЛИ Я ПРАВО, не спросив согласия у американского народа на прощание с его президентом, начинать войну против Америки (предположим, что я располагаю для этого достаточными силами)? Не имею? Нельзя? Не демократично? А чем тогда отличается от Америки Югославия, пусть передравшаяся, или Ирак? В случае с Афганистаном хотя бы была соблюдена церемония коллективного решения в ООН, хоть такой "демократичный фиговый листок". Думаю, что при честном подходе ответ очевиден: "правота сильного". А вы - "Демократия, демократия..."
Обратите внимание: для этого слушателя ооновское решение - "фиговый листок". Не верит он, что там всё демократично - считает, что и в ООН правит сила - американская сила. Не случайно и так выражается: "предположим, мне не нравится Буш-младший". Получается, что Югославию и Ирак бомбили потому, что американцам не нравились югославские и иракские начальники. Пусть бессознательное, но - передёргивание... Иначе невозможно оторваться от грешной земли и взлететь в облака, где царит полная безоговорочность. Такие люди не признают никаких оговорок в самых важных вещах, хотя как раз в самых важных вещах невозможно шагу ступить без оговорок. Война в Ираке - серьёзнейшая из оговорок нашего времени. Это оговорка к требованию уважать государственный суверенитет. Да, уважать, но только до тех пор, пока можно уважать! Когда мне говорят: "Так что же, если завтра американцам не понравится, к примеру, Украина, где вы обретаетесь, то они нападут на Украину?", я отвечаю, что на сей счёт пребываю в полном спокойствии. Американцы нападут не на того, кто им не понравится, а на кого следует напасть, на кого нельзя не напасть.
Пишет молодой человек из Москвы. Судя по всему, очень молодой: "Здравствуйте Анатолий Иванович! НАТО правильно сделала, что устроила войну Ираку. Такую войну надо устроить: Белоруссии, Туркмении, Северной Корее и прочим подобным странам. Диктаторы и их сторонники, они все террористы. С ними иначе нельзя. Смерть - и на свалку, чтобы не гадили всему миру!!!!!!! Извините, Анатолий Иванович, за выражение, других слов нет. Чтобы была справедливость, диктаторов, их сторонников, террористов нужно как следует воспитывать, вплоть до смерти, так как с ними невозможно говорить по-дружески, по-хорошему: все равно ни с чем не согласятся, а то и нагрубят".
Вот этот юноша не мудрит. Для него само собою разумеется, что и суверенитет, и саму жизнь человеческую можно уважать до тех пор, пока можно уважать, и он не желает участвовать в споре о том, как угадать это "пока", - пустопорожнем, как большинство слишком "сурьёзных" споров... Есть в почте радио "Свобода" и более солидные, так сказать, рассуждения о диктаторах и террористах, и всё чаще тех и других ставят на одну доску. Не было ещё письма, в котором выражалось бы восхищение террористами-смертниками. Наоборот, встречается нечто такое, отчего - мороз по коже. Один слушатель, психолог по образованию, уверен, что рано или поздно человечество, при всей своей цивилизованности, остановится на "добрых старых" способах борьбы с этим злом - на варварских способах. Они, мол, в природе человека. Террорист-смертник должен знать, что уничтожит не только себя и случайных прохожих, но и всю свою семью, отца с матерью, сестрёнок и братишек, всех дальних родственников. Только тогда он не станет надевать "пояс шахида". Не берусь подробно обсуждать то ли предвидение, то ли предложение этого слушателя, но и замолчать его было бы, по-моему, неправильно. Можно только сказать, что человечество слишком хорошо знает, как бывает, когда за проступок одного человека наказывают многих - его близких, его город, его племя. Одно дело - жить в эпоху варварства, дышать воздухом варварства, ничего не ведать, кроме варварства, и другое - впасть в варварство, когда его время давно прошло.
"Мой жизненный путь, - пишет Анатолий Головатый из Черкасской области, - постоянно пересекался с радио "Свобода", и можно было бы написать целую книгу о том, как радио испортило мою судьбу. Достаточно вспомнить только про первый допрос в КГБ весной 1973 года. Его провёл лейтенантик, который позже стал генералом и возглавил Службу безопасности Украины, а сегодня возглавляет Совет нацбезопасности. Я учился тогда в Киевском институте иностранных языков, учился хорошо, имел все шансы попасть на учёбу в Германию - Восточную, правда, но всё же! После допроса я был вычеркнут из списка кандидатов на учёбу в Лейпциге, а через год те же ребята, которые меня "заложили" этому лейтенантику, признались, для чего это сделали. "Нам требовалось место для нашего друга, а ты мешал..." Когда по распределению приехал в одну из сельских школ родной Черкащины, из первой получки купил себе "Ригу-103". При несложной переделке, на ней можно было слушать "Свободу" почти без помех. Через три года посылают на курсы директоров школ, возвращаюсь с одними "пятёрками", заврайоно, отводя глаза, говорит: "КГБ не даёт "добро" на ваше назначение, вы в списках неблагонадёжных". Потом стали подрастать дети, умирать генсеки, я стал осторожнее слушать радиоголоса и перешёл на немецкоязычную "Немецкую волну", прикручивал, только когда звучали позывные и заходили чересчур идейные гости. Из своего полувекового жизненного опыта, - продолжает Головатый, - могу, кстати, вывести формулу, которая соотносит советскую "идейность" человека, уровень его умственного развития, характер избранных им моральных установок и удельный вес порядочности. Советская "идейность" обратно пропорциональна силе ума, количеству усвоенных общечеловеческих ценностей, удельному весу порядочности, и прямо пропорциональна времени, проведённому возле первых теле- и радиоканалов и за чтением областного и районного официоза", - пишет Анатолий Головатый из Черкасской области. Он перечисляет свои занятия: программист, мастер сателлитики, переводчик, предприниматель, автослесарь.
"Уважаемый Анатолий Иванович! Пишет вам человек, который теперь полностью зависим от того подаяния, которое наша российская власть мне отпускает за мою многотрудную деятельность по созданию различного рода военной продукции. Вот опять она пытается осчастливить нас, пенсионеров, лишением льгот с компенсацией. Однако это означает ухудшение нашего материального положения. Все просто. Льготы не подвергаются инфляции. Сколько бы ни стоил проезд, для пенсионера он всегда обеспечен. С другой стороны, очередное денежное вливание приведет к повышению цен на всё. Кроме того, многие городские пенсионеры из-за дороговизны проезда бросят свои "сотки", что до сей поры их кормили. На мой взгляд, такая денежная компенсация хороша только в случае серьезного сокращения инфляции. Я постоянно слежу за количеством денег в обращении, так называемой денежной базой. За год она удвоилась. Это означает, что процент инфляции теперь весит в два раза больше. Сократить инфляцию можно только одним способом: сократить государственные расходы. Наше государство содержит большое количество разных служивых в погонах и без. Они объедают страну. Сократить их - и появится большое число здоровых, сильных мужиков, которые до сей поры бездельничают на почве "обороноспособности нашей Родины" и "охраны правопорядка". Дайте им возможность работать на себя. Сократите не только налоги, но число взимающих. Или при нашем "народном сознании", отраженном, как в зеркале, набором депутатов Государственной Думы, эти реформы невозможны? Вот в чем вопрос. Клюковкин Рудольф Иванович".
Спасибо за письмо, Рудольф Иванович. Вы подаёте пример системного подхода к делу. Предвидеть и учитывать, по возможности, все разнообразные последствия всякого намеченного нововведения - это и есть системный подход. Очень трудно он давался правителям всегда и везде. Казалось бы, совсем просто заметить, что многие пенсионеры перестанут обрабатывать свои сотки, как только подорожает проезд, а вот же не замечают. Сверху - трудно. В том-то и преимущество свободного общества: в нём многое решается внизу, без начальства, самодеятельно, бьёт ключом народная самоорганизация.
Пишет Юрий Войнов: "Вспоминая одну вашу январскую передачу, хочу поделиться своими мыслями о протестах русских, проживающих в Латвии, против преподавания всех школьных предметов по-латышски. С подобным я столкнулся в Словакии. Против преподавания и заполнения на словацком языке документов о полученном образовании протестовали венгры, компактно проживающие на юге страны и составляющие десять процентов населения. В обоих случаях возникает вопрос: какое будущее готовят эти люди своим детям? В какие вузы те смогут поступить, где будут работать после учёбы? По-моему, это пережиток имперских настроений, когда русские и венгры были фактически господами в этих странах. Когда смотришь по телевидению, с каким рвением наши "патриоты" защищают русских, живущих в той же Латвии, как наше правительство поддерживает их в Страсбурге, невольно спрашиваешь: почему они хотя бы часть этой энергии не тратят на русских, живущих в России, - живущих на нищенские зарплаты и пенсии, часто - без воды, тепла, электроэнергии. С уважением постоянный слушатель радио "Свобода" Юрий Войнов".
Над этой особенностью русского "профессионального" и казённого патриотизма задумываются многие наши слушатели, Юрий. Вы только один из них. У людей складывается впечатление, что Кремль всё-таки собирается вернуться на бывшие советские просторы. Иначе трудно объяснить это внимание к русским вне России и безразличие - к русским в России. Пекутся о правах русских вне России, но не зовут их в Россию, не собирают их со всего СНГ и мира, а наоборот - всячески препятствуют тем, кто стремится в Россию, глумятся над ними, разоряют взятками. Это так странно, это так непатриотично пахнет, что закрадывается подозрение о некоем особом прицеле: пусть они остаются там, где были в советское время, пусть будут готовы послужить опорой для нового "броска на Юг" и в другие части света. Вряд ли всё-таки существует такой план. По-моему, это своеобразный кураж и показуха. Вот мы уже какие - защищаем своих не хуже, чем американцы - своих. Защищать русских, конечно, надо повсюду и во всех случаях, когда они нуждаются в защите, и будут их, конечно, защищать, но начнут это делать не раньше, чем надоест куражиться и манерничать.
Письмо из Белоруссии:
"Находясь на одном из отдалённых хуторов Гродненской области, иногда обостряю слух, чтобы послушать твою передачу. Не знаю, какая сила мною сейчас движет, тьмы или света (скорее - совокупность), но я хочу подчеркнуть для тебя, дорогой, что нечистое хранится, прежде всего, в наших нечистых помыслах, в нечистых мотивах, но не в поступках. По поступкам человека оценить нельзя! О себе же, о своих помыслах, с достаточной уверенностью могу сказать, что если бы я заполучил миллион долларов, то до последнего я этот миллион использовал бы для сотворения детской деревни для сирот, при полной прозрачности в подотчётности финансовых растрат и при максимально аскетическом личном потреблении материальных средств, то есть, на себя".
В таких словах этот слушатель (ему 46 лет) высказывает нам свою просьбу о миллионе.
Как раз в эти дни, Юрий Павлович, отмечается 60-летие высылки крымских татар... В течение трёх майских дней 1944 года 200 тысяч человек обоего пола и всех возрастов были насильно вывезены в Среднюю Азию, за три тысячи километров. Для этого потребовалось не так уж много эшелонов - семьдесят. На новом месте, в Узбекистане, почти сразу (за каких-то полтора года) от голода и болезней погибла в лагерях почти половина изгнанных. В Крыму были уничтожены все мечети, чекисты сожгли 25 миллионов книг, снесли все кладбища крымских татар. Так вот, Юрий Павлович, если бы не вмешалась западная демократия, с косоварами произошло бы что-то очень похожее - в мирное, в общем, время, в Европе двадцать первого века...
Когда глаз выхватит, бывает, из того или иного письма такое выражение, как "стратегическая важность" или "геополитическая ситуация", или "геостратегия", я могу сразу сказать, о чём написано и кем. О происках "мировой закулисы" против России, славянства и православия - скорбящим патриотом. Если ничего другого не читать, так можно подумать, что Россия всё бросила и только то и делает, что готовится к последнему решающему бою на "геостратегических" пространствах Вселенной. А в действительности - мода (салонная мода - сказали бы когда-то) на "геополитику". Как всякая мода, она возникла частью по прихоти случая, частью - не без причины. Причиной явился распад Советского Союза. И как раз в это время (прихоть случая!) на Западе вышел пяток книжек, в которых промелькнули эти туманные, но солидные (потому и солидные, что туманные) выражения. Можно поимённо назвать первую десятку молодых российских кандидатов наук, которым эти выражения пришлись по душе. Случай обыденный, случай предвиденный: что ему книжка последняя скажет, то ему на сердце тут же и ляжет. Кандидаты стали докторами, поседели бородки, а на компьютерных машинках выстукиваются всё те же, так пленившие их однажды, слова: геополитика, геостратегия...
Следующее письмо, отчасти загадочное: "Умён, умён, слов нет. Вы страшный человек, я вас частенько слушал. С вами может спорить только бывший диссидент, а ныне гражданин Германии, написавший книгу "Зияющие высоты", Зиновьев. А я нищий, а был человеком. Узнав это, вы поймёте, что ваша команда натворила".
Не такое уж загадочное письмо. "Ваша команда" - это, наверное, радио "Свобода", Белый Дом, ЦРУ, Америка в целом, которая, по мнению таких людей, их обездолила, уже можно сказать, много лет назад. Тринадцать - это уже много... А может быть, имеется в виду и Егор Гайдар с его командой, чьи прегрешения вдруг вспомнила российская печать. Мне уж показалось было, что о Гайдаре да Ельцине больше не будут писать, а тут опять пошло. В письме из Троицка, например, говорится: "Дорогие и милые люди, я люблю вас! Но как же вы не понимаете, что у нас с чумной головы Гайдара и нетрезвой - Ельцина стало всё происходить по Черномырдину". Правда, на сей раз бурный разговор от "Кто виноват?", кажется, споро переходит к "Что делать?" - опять выбирают путь, как будто не было этих тринадцати лет, опять мечтают о демократии, о чистой и содержательной общественной жизни (теперь употребляют слова "гражданское общество"). "Странные мы люди, - пишет господин Рытвин, дважды кандидат (демократический) в депутаты райсовета, оба раза потерпевший поражение от "административного ресурса". - Как раз тогда, когда нас совсем вышвырнули из этой самой жизни, когда наше мнение никого, кроме нас самих, не интересует, мы заговорили так, словно именно сейчас нас послушает страна, так что надо во что бы то ни стало выработать общее мнение. Как вам наша непроходимая и не проходящая инфантильность, Анатолий Иванович?"
Я вспоминаю, господин Рытвин, что говорили западные журналисты десять-пятнадцать лет назад о собраниях тех лет - где бы они ни проходили, в Академии наук, союзе писателей или в сельском клубе. Для описания этих событий употреблялись два иностранных слова: инфантильность и эмоциональность. Невзрослость и горячность, возбуждённость. Так было во всех странах на выходе из казавшейся вечной несвободы. Тогда и было замечено, что население несвободных стран - это население подростков. Что ж... По-моему, хорошо, что в России опять идёт этот не по-взрослому горячий разговор о чистом, содержательном - демократическом! - устройстве жизни, что люди опять предаются свободолюбивому рассуждательству, что они опять верят, что от их разговоров всё зависит. Россия возвращается к себе, с её вечным разговором о народе и начальстве, да о пастухах, о наставниках и народа, и начальства, в каковые пастухи, в каковые наставники проходит тот, кто больше читает и оживлённее рассуждает. Разговор вместо деятельности, вместо "гражданского общества". Поговорят - глядишь, что-то опять сделают, потом передохнут от деятельности и опять поговорят, и опять что-то сделают...
Один слушатель пишет, что его покоробило то, что я назвал его господином. "С молоком вскормивших нас матерей, - пишет он, - мы впитали, что "господин" - это тот, кто ближе, чем я, к Господу, то есть, к Богу. Ближе, для начала, по своим ЭТИЧЕСКИМ свойствам (благородство), по образованности, по заслуженному уважению окружающих. "Господин граф такой-то" - звучит. А вот моё неграфское происхождение как-то плохо сочетается с "господином".
Таких писем было много сразу после революции 1991 года, где-то до 96-го. Потом они пошли на убыль, и сейчас попадаются как исключение. Казаки были не графского происхождения, а казацкого, то есть, разбойничьего, если добираться до истоков, но обращение: "Господа казаки" звучало, никого из них не коробило. Украинцы, поляки, все западные славяне обращаются друг к другу, как к господам: "пан Иван" (без фамилии), "пани Тереза", "пан Тодор". У русских не звучало: "Господин граф Толстой". Говорили просто: "Граф Лев Николаевич Толстой". "Граф" заменял "господина". "Господами" называли как раз "неграфьёв". Тем самым более низкое сословие поднималось до более высокого. Не наоборот, как было бы по душе нашему слушателю!
Он, кстати, исповедует безраздельный демократизм не только в этом отношении. "Пусть будет и совершенствуется демократия, - пишет он. - "Демос" пусть "кратствует", т.е. пусть народ властвует. Пусть всегда будет так, как хочет народ. Или не так, Анатолий Иванович? А если так, то кто имеет право ЗАСТАВЛЯТЬ народ что-то менять в своей жизни? Если народ сам НЕ СТРЕМИТСЯ сменить своё руководство, а продолжает жить в привычных для себя условиях, то можно ли ИЗВНЕ принуждать его что-то менять? Предположим, что мне очень не нравится мистер Буш-младший. Так ИМЕЮ ЛИ Я ПРАВО, не спросив согласия у американского народа на прощание с его президентом, начинать войну против Америки (предположим, что я располагаю для этого достаточными силами)? Не имею? Нельзя? Не демократично? А чем тогда отличается от Америки Югославия, пусть передравшаяся, или Ирак? В случае с Афганистаном хотя бы была соблюдена церемония коллективного решения в ООН, хоть такой "демократичный фиговый листок". Думаю, что при честном подходе ответ очевиден: "правота сильного". А вы - "Демократия, демократия..."
Обратите внимание: для этого слушателя ооновское решение - "фиговый листок". Не верит он, что там всё демократично - считает, что и в ООН правит сила - американская сила. Не случайно и так выражается: "предположим, мне не нравится Буш-младший". Получается, что Югославию и Ирак бомбили потому, что американцам не нравились югославские и иракские начальники. Пусть бессознательное, но - передёргивание... Иначе невозможно оторваться от грешной земли и взлететь в облака, где царит полная безоговорочность. Такие люди не признают никаких оговорок в самых важных вещах, хотя как раз в самых важных вещах невозможно шагу ступить без оговорок. Война в Ираке - серьёзнейшая из оговорок нашего времени. Это оговорка к требованию уважать государственный суверенитет. Да, уважать, но только до тех пор, пока можно уважать! Когда мне говорят: "Так что же, если завтра американцам не понравится, к примеру, Украина, где вы обретаетесь, то они нападут на Украину?", я отвечаю, что на сей счёт пребываю в полном спокойствии. Американцы нападут не на того, кто им не понравится, а на кого следует напасть, на кого нельзя не напасть.
Пишет молодой человек из Москвы. Судя по всему, очень молодой: "Здравствуйте Анатолий Иванович! НАТО правильно сделала, что устроила войну Ираку. Такую войну надо устроить: Белоруссии, Туркмении, Северной Корее и прочим подобным странам. Диктаторы и их сторонники, они все террористы. С ними иначе нельзя. Смерть - и на свалку, чтобы не гадили всему миру!!!!!!! Извините, Анатолий Иванович, за выражение, других слов нет. Чтобы была справедливость, диктаторов, их сторонников, террористов нужно как следует воспитывать, вплоть до смерти, так как с ними невозможно говорить по-дружески, по-хорошему: все равно ни с чем не согласятся, а то и нагрубят".
Вот этот юноша не мудрит. Для него само собою разумеется, что и суверенитет, и саму жизнь человеческую можно уважать до тех пор, пока можно уважать, и он не желает участвовать в споре о том, как угадать это "пока", - пустопорожнем, как большинство слишком "сурьёзных" споров... Есть в почте радио "Свобода" и более солидные, так сказать, рассуждения о диктаторах и террористах, и всё чаще тех и других ставят на одну доску. Не было ещё письма, в котором выражалось бы восхищение террористами-смертниками. Наоборот, встречается нечто такое, отчего - мороз по коже. Один слушатель, психолог по образованию, уверен, что рано или поздно человечество, при всей своей цивилизованности, остановится на "добрых старых" способах борьбы с этим злом - на варварских способах. Они, мол, в природе человека. Террорист-смертник должен знать, что уничтожит не только себя и случайных прохожих, но и всю свою семью, отца с матерью, сестрёнок и братишек, всех дальних родственников. Только тогда он не станет надевать "пояс шахида". Не берусь подробно обсуждать то ли предвидение, то ли предложение этого слушателя, но и замолчать его было бы, по-моему, неправильно. Можно только сказать, что человечество слишком хорошо знает, как бывает, когда за проступок одного человека наказывают многих - его близких, его город, его племя. Одно дело - жить в эпоху варварства, дышать воздухом варварства, ничего не ведать, кроме варварства, и другое - впасть в варварство, когда его время давно прошло.
"Мой жизненный путь, - пишет Анатолий Головатый из Черкасской области, - постоянно пересекался с радио "Свобода", и можно было бы написать целую книгу о том, как радио испортило мою судьбу. Достаточно вспомнить только про первый допрос в КГБ весной 1973 года. Его провёл лейтенантик, который позже стал генералом и возглавил Службу безопасности Украины, а сегодня возглавляет Совет нацбезопасности. Я учился тогда в Киевском институте иностранных языков, учился хорошо, имел все шансы попасть на учёбу в Германию - Восточную, правда, но всё же! После допроса я был вычеркнут из списка кандидатов на учёбу в Лейпциге, а через год те же ребята, которые меня "заложили" этому лейтенантику, признались, для чего это сделали. "Нам требовалось место для нашего друга, а ты мешал..." Когда по распределению приехал в одну из сельских школ родной Черкащины, из первой получки купил себе "Ригу-103". При несложной переделке, на ней можно было слушать "Свободу" почти без помех. Через три года посылают на курсы директоров школ, возвращаюсь с одними "пятёрками", заврайоно, отводя глаза, говорит: "КГБ не даёт "добро" на ваше назначение, вы в списках неблагонадёжных". Потом стали подрастать дети, умирать генсеки, я стал осторожнее слушать радиоголоса и перешёл на немецкоязычную "Немецкую волну", прикручивал, только когда звучали позывные и заходили чересчур идейные гости. Из своего полувекового жизненного опыта, - продолжает Головатый, - могу, кстати, вывести формулу, которая соотносит советскую "идейность" человека, уровень его умственного развития, характер избранных им моральных установок и удельный вес порядочности. Советская "идейность" обратно пропорциональна силе ума, количеству усвоенных общечеловеческих ценностей, удельному весу порядочности, и прямо пропорциональна времени, проведённому возле первых теле- и радиоканалов и за чтением областного и районного официоза", - пишет Анатолий Головатый из Черкасской области. Он перечисляет свои занятия: программист, мастер сателлитики, переводчик, предприниматель, автослесарь.
"Уважаемый Анатолий Иванович! Пишет вам человек, который теперь полностью зависим от того подаяния, которое наша российская власть мне отпускает за мою многотрудную деятельность по созданию различного рода военной продукции. Вот опять она пытается осчастливить нас, пенсионеров, лишением льгот с компенсацией. Однако это означает ухудшение нашего материального положения. Все просто. Льготы не подвергаются инфляции. Сколько бы ни стоил проезд, для пенсионера он всегда обеспечен. С другой стороны, очередное денежное вливание приведет к повышению цен на всё. Кроме того, многие городские пенсионеры из-за дороговизны проезда бросят свои "сотки", что до сей поры их кормили. На мой взгляд, такая денежная компенсация хороша только в случае серьезного сокращения инфляции. Я постоянно слежу за количеством денег в обращении, так называемой денежной базой. За год она удвоилась. Это означает, что процент инфляции теперь весит в два раза больше. Сократить инфляцию можно только одним способом: сократить государственные расходы. Наше государство содержит большое количество разных служивых в погонах и без. Они объедают страну. Сократить их - и появится большое число здоровых, сильных мужиков, которые до сей поры бездельничают на почве "обороноспособности нашей Родины" и "охраны правопорядка". Дайте им возможность работать на себя. Сократите не только налоги, но число взимающих. Или при нашем "народном сознании", отраженном, как в зеркале, набором депутатов Государственной Думы, эти реформы невозможны? Вот в чем вопрос. Клюковкин Рудольф Иванович".
Спасибо за письмо, Рудольф Иванович. Вы подаёте пример системного подхода к делу. Предвидеть и учитывать, по возможности, все разнообразные последствия всякого намеченного нововведения - это и есть системный подход. Очень трудно он давался правителям всегда и везде. Казалось бы, совсем просто заметить, что многие пенсионеры перестанут обрабатывать свои сотки, как только подорожает проезд, а вот же не замечают. Сверху - трудно. В том-то и преимущество свободного общества: в нём многое решается внизу, без начальства, самодеятельно, бьёт ключом народная самоорганизация.
Пишет Юрий Войнов: "Вспоминая одну вашу январскую передачу, хочу поделиться своими мыслями о протестах русских, проживающих в Латвии, против преподавания всех школьных предметов по-латышски. С подобным я столкнулся в Словакии. Против преподавания и заполнения на словацком языке документов о полученном образовании протестовали венгры, компактно проживающие на юге страны и составляющие десять процентов населения. В обоих случаях возникает вопрос: какое будущее готовят эти люди своим детям? В какие вузы те смогут поступить, где будут работать после учёбы? По-моему, это пережиток имперских настроений, когда русские и венгры были фактически господами в этих странах. Когда смотришь по телевидению, с каким рвением наши "патриоты" защищают русских, живущих в той же Латвии, как наше правительство поддерживает их в Страсбурге, невольно спрашиваешь: почему они хотя бы часть этой энергии не тратят на русских, живущих в России, - живущих на нищенские зарплаты и пенсии, часто - без воды, тепла, электроэнергии. С уважением постоянный слушатель радио "Свобода" Юрий Войнов".
Над этой особенностью русского "профессионального" и казённого патриотизма задумываются многие наши слушатели, Юрий. Вы только один из них. У людей складывается впечатление, что Кремль всё-таки собирается вернуться на бывшие советские просторы. Иначе трудно объяснить это внимание к русским вне России и безразличие - к русским в России. Пекутся о правах русских вне России, но не зовут их в Россию, не собирают их со всего СНГ и мира, а наоборот - всячески препятствуют тем, кто стремится в Россию, глумятся над ними, разоряют взятками. Это так странно, это так непатриотично пахнет, что закрадывается подозрение о некоем особом прицеле: пусть они остаются там, где были в советское время, пусть будут готовы послужить опорой для нового "броска на Юг" и в другие части света. Вряд ли всё-таки существует такой план. По-моему, это своеобразный кураж и показуха. Вот мы уже какие - защищаем своих не хуже, чем американцы - своих. Защищать русских, конечно, надо повсюду и во всех случаях, когда они нуждаются в защите, и будут их, конечно, защищать, но начнут это делать не раньше, чем надоест куражиться и манерничать.
Письмо из Белоруссии:
"Находясь на одном из отдалённых хуторов Гродненской области, иногда обостряю слух, чтобы послушать твою передачу. Не знаю, какая сила мною сейчас движет, тьмы или света (скорее - совокупность), но я хочу подчеркнуть для тебя, дорогой, что нечистое хранится, прежде всего, в наших нечистых помыслах, в нечистых мотивах, но не в поступках. По поступкам человека оценить нельзя! О себе же, о своих помыслах, с достаточной уверенностью могу сказать, что если бы я заполучил миллион долларов, то до последнего я этот миллион использовал бы для сотворения детской деревни для сирот, при полной прозрачности в подотчётности финансовых растрат и при максимально аскетическом личном потреблении материальных средств, то есть, на себя".
В таких словах этот слушатель (ему 46 лет) высказывает нам свою просьбу о миллионе.
