"Здравствуй, "Свобода", - говорится в одном рождественском письме, - считаю своим долгом довести до вашего сведения истину неоспоримую, исходящую от Всевышнего. Есть лица, которые по вашему радио говорят: "Дайте свободу Чечне, и другим народам, и пусть они как хотят так и живут". Однако, где были эти выступающие, когда бомбили Югославию? Если подход к России один, а к другой сверхдержаве - другой, то говорящие говорят не от Бога, а от Сатаны".
По-моему, и Бог, и Сатана согласны, что Россия, к счастью для неё и для окружающих, уже давно не сверхдержава... А в письме из Саратова говорится о сексе - о том, что "путинский режим" будто бы запретил библиотекам принимать в свои фонды "сексуально-образовательную литературу (в лучших образцах), так что надо бы вам читать а эфире эту запретную литературу"
Слова "путинский режим", "режим Путина" стали уже обычными в почте радио "Свобода".
Пишет верующий человек, баптист, я думаю, или пятидесятник: "Недавно я перечитал главу в Библии о Вавилонской башне и обнаружил, что мы все до сих пор в ней живём. Непонимание. Что такое "великая страна"? Великая по размеру, великая по населению, великая по уровню жизни или просто потому, что её население считает её великой? Русским долгое время внушали, что величие страны - в размере территории, численности населения и армии и в силе государства. Люди могут жить архискверно, таскать воду из колодца, греть её дровами на плите. Главное не это. Их должна переполнять гордость, что они живут в большой стране, на которую со страхом смотрит весь мир. Когда прибалты проявляли недовольство низким уровнем жизни, мы их искренне не понимали. Живут в великой стране и недовольны! Ведь мы не какой-нибудь Люксембург, которого и на карте не найдёшь. А что живут там хорошо, так это не предмет для гордости. Мне запомнился разговор с эстонцем в советские времена. Когда я спросил, что им не нравится, ведь они живут лучше других республик, он ответил так: "Понимаешь, эстонцы, финны и карелы - родственные народы. Так вот, последние пятьсот лет мы всегда жили лучше финнов. У нас лучше земля, мы южнее. А за какие-то сорок лет мы отстали от них в пять раз. Мы ничего не имеем против России, но что-то идёт неправильно". Я сталкивался с чеченцами, - продолжает автор. - Мне не нравится их клановое мышление, адат, высокомерие, при этом они предсказуемы, имеют свои правила чести и порядочности и обычно следуют им. Думаю, что и я им не очень нравлюсь. Но дело не в этом. Мы не понимаем друг друга. Чеченцы не понимают, чего хочет добиться от них Россия проведением карательно-военных мероприятий. После "зачисток" начинаются издевательства над задержанными. Это худшее, что можно придумать. Чеченца лучше убить или отпустить, но не мучить, не унижать. Прошедший муки и унижения чеченец становится непримиримым врагом. А Россия не понимает, почему чеченцы так долго сопротивляются. Но и в самой России нет полного взаимопонимания. Путинские речи о целостности России далеко не всеми понимаются одинаково. Вообще, такого рода речи всегда имеют конкретно-исторический смысл. Они не всегда и не везде означают одно и то же. В нашем случае они означают: "Да, мы сидим в дерьме, но костьми ляжем, чтобы никого из него не выпустить". Обыкновенный нормальный человек не понимает того патриотизма, который власти пытаются ему навязать. "Почему я должен проливать кровь ради магнатов, которые будут продолжать разворовывать страну, и ради власти, которая позволяет им это делать? Пусть наберут наёмников или защищают себя сами, руками своих детей. И в Чечне мне ничего не надо. Предотвратить распад государства? Но если государство не может обеспечить спокойную честную жизнь в стране, то зачем оно мне нужно?"
Письмо из Москвы: "В одной из ваших передач довелось услышать, как некто назвал вас мудаком. Ненормативная лексика широко шагаетпо стране. Приходя вечером домой, слышу на автоответчике "после звукового сигнала" аккуратненькие матюги детским голоском. Идёт по тротуару впереди тебя дядя и громко матерится сам с собой. Присмотришься - в руке у него "мобильник". Это уже не удивляет, перестало и раздражать. Слово же "мудак", которого вы удостоились, многосмысленное, труднопереводимое. Ремесло у меня весьма специфическое - монтаж электронных систем, работаю я в одиночку и подумать о том - о сём времени хватает.За свою жизнь я титула "мудак" многократно удостаивался. Живу и работаю я несколько м е д л е н н о в а т о. Зная, что кто-то будет работать после меня, жгут сформирую и уложу удобно. Автомобиль постараюсь поставить так,чтобы никто из-за меня не корячился, выезжая. Автобус пропускаю, а сзади гудят, мигают, и слышится иногда э т о слово. Одно время мне казалось,что это у меня какое-то заболевание, а сейчас, после сорока, считаю себя принадлежащим к некоему могучему ордену или гильдии. На нас, мудаках, мир стоял и стоит, хотя что касается налогов нынешнему государству, то от меня им не достаётся ни копья. За реанимацию Ленина-Сталина, за росточки гебекратии, за их любовь и нежность к саддамам милошевичам, за жуткую тоску иногда от этих рож в Думе... Впрочем, Москва - это Москва: и трубы отопительные не лопаются, и СУ-25 не засадит мне ракету в окно, и зарплату я сам себе плачу регулярно. Вот только каждое утро стал проверять, есть ли "Эхо Москвы" и НТВ на своих частотах и не пропала ли "Свобода" на средних? Впрочем, я на коротких возьму вас откуда угодно.
С уважением Евгений, 44 года, вольный ремесленник".
Жалко, что новый российский президент и не подумал стать президентом таких людей, как этот вольный ремесленник. Я, Женя, между прочим, не поспешу обрадоваться, если кто-то напишет через некоторое время, что сквернословия в России стало меньше. После коммунизма-то сквернословить стали смелее, потому что почувствовали свободу. Это - признак, один из признаков, не лучший, не самый желательный, но в надёжности ему, по-моему, отказать нельзя.
Пишет Людмила Быстрых. Под письмом фамилии нет, только имя, а на конверте есть и фамилия. Читаю: "В восьмидесятые годы, живя в Москве, ловила вашу станцию по ночам и завороженно вас слушала. Чувствовала себя диссиденткой и хотела уехать. Теперь уже почти десять лет живу в Испании, побывала и в США. Вот и мы с мужем познали изнутри западную систему ценностей, двойную мораль, ограниченный культурный и интеллектуальный уровень большинства населения. В конце концов это вы (вместе с папой римским) генерировали развал советского государства. Я не сожалею о том, что та никчемная система распалась. Я очень сожалею о том, что вы продолжаете своё дело по расшатыванию России. Я в Испании, прослушав испанские средства массовой информации, которые, как правило, копируют американские телепрограммы, заранее знаю, как вы поднесёте материал о том или ином факте. Я ненавидела КГБ, теперь его нет. А ЦРУ чем лучше? Я не знаю, что думает о вас российское правительство, хотя ясно, что, если вас немного ограничить, какой хай о нарушении свободы слова вы тогда поднимете. А на своё собственное мощное вещание у российского правительства денег, наверное, нет, они же все осели в американских и иных западных банках (что, в свою очередь, даёт возможность хорошо вас субсидировать, вот где парадокс). Мне всё равно, прочитаете ли вы моё письмо перед микрофоном или нет, для меня важно, чтобы вы знали, что не всех можете морочить, или всех, но не всё время".
У многих слушателей такие письма вызывают раздражение. Они считают, что мы не должны тратить время на оглашение писаний, не имеющих никакого отношения к российской жизни. Не нравится человеку Америка, не нравится Испания, где он обитает уже десять лет, не нравится весь Запад - ну, так пусть, мол, перебирается на Восток или возвращается в Россию. Обязательно кто-нибудь попросит меня передать это пожелание Людмиле Быстрых, я уже знаю. На что я, в роли её защитника, могу сказать: она, может быть, так и сделала бы - вернулась бы в Россию, да ей не нравится российское правительство. Россия ей очень нравится, за Россию она болеет, Россию она готова защищать от ЦРУ и радио "Свобода", но вот правительство российское её не устраивает. Этот довод угадывается почти во всех таких письмах. Не люблю Запад с его двойной моралью и тупым населением, люблю Россию с её "одинарной" моралью и "острым" населением, но живу на Западе, потому что не люблю российское правительство. Мне почему-то кажется, что и не полюбит, каким бы оно ни было.
Вот ещё одно письмо... Не буду, пожалуй, его читать - оно будто списано с предыдущего. Пришло из Франции. Согласен: к России, к российской жизни они не имеют отношения. Не имеют они отношения, в общем, и к Западу, к западной жизни. Достаточно задрать голову и посмотреть на Кёльнский собор, а потом перевести взгляд вниз и упереть его в богадельню в каком-нибудь баварском или голландском городке, чтобы понять, что разговоры о тупости европейского населения имеют отношение не к нему, не к европейскому или американскому (японскому тож...) населению, а к тому отдельному человеку, который ведёт эти разговоры, к его личной жизни, к его умственному настрою и душевному состоянию, к его биографии, к роли, которую он себе выбрал или которая выбрала его. Он может быть и немцем (Генрихом Бёлем, например), и англичанином (например, Бертраном Расселом), но мне понятнее русский - и не обязательно знаменитый. В данном случае это обыкновенный житель Франции, слушатель радио "Свобода", который за десять лет так отдалился от России, что ему хочется слышать о ней только хорошее, а о Франции, которую он и не думает покидать, - только, естественно, плохое. Россия стала для него сказочной страной - была своей, а стала сказочной. Заряд же недовольства всем и вся, не израсходованный в России, надо куда-то направлять, и направляется он по новому месту жительства. Это превращение обычно происходит с такими людьми, как Людмила Быстрых, которая, живя в Советском Союзе, "чувствовала себя диссиденткой (напомню её слова) и хотела уехать". В том-то и дело, что "чувствовала", а не была, и хотела уехать. Кто был диссидентом, а не чувствовал себя диссидентом, тот не хотел уезжать, а после того, как был изгнан, посидев в тюрьме или психушке, не пишет нам из Бостона или Мюнхена, что мы расшатываем Россию и что ЦРУ ничем не лучше КГБ. Он хорошо знает и то, чем они отличаются, и кто в действительности расшатывает Россию.
Письмо из Петербурга: "Я уже не испытываю относительно судеб отечества ни малейшего оптимизма - пусть даже и в самом долгосрочном плане. Говорю это с искренней болью, но, на мой взгляд, у России более нет будущего, и не должно быть - страна, которая после всего с нею случившегося, покорно (а то и с неподдельным энтузиазмом) вступает в третье тысячелетие с палаческим гимном, нераскаянным чекистом во главе и сексотом в ризах духовного наставника, больна неизлечимо. Ваши ссылки на Генри Адамса вряд ли уместны - даже в наиболее пакостные десятилетия Реконструкции американцы всё же, несомненно, оставались в целом здоровым обществом, чего о нашем сказать никак нельзя, да и не общество это вовсе. Правда, было время в конце восьмидесятых-начале девяностых, когда люди попытались было встать с колен, начать действовать самостоятельно, освободиться от коммуняк и гебни, но эти первые робкие всходы свободы были тщательнейшим образом затоптаны свердловским персеком под "политкорректные" аплодисменты "друга Билла", готового стерпеть ради собственных иллюзий даже чеченский геноцид, лишь бы не утерять расположения "гаранта российских реформ". Вместо того, чтобы вкладывать несоизмеримо меньшие, но несоизмеримо более возвратные средства в развитие российской демократической провинциальной прессы, в общедоступные массовые издания по гражданскому ликбезу, в дела самоуправления, в сеть независимого теле- и радиовещания на языках России, Запад предпочёл вгрохать несусветные миллиарды в ельцинские дворцы и виллы его "шестёрок", активно способствуя тем самым окончательной люмпенизации России. Поздняк метаться, как говорит наш хорошо отмороженный молодняк. Всё чаще ловлю себя на том, что окружающее бытиё, где ни человеческое достоинство, ни человеческая жизнь гроша ломаного не стоят, вызывает одно чувство - физическое омерзение. В своё время это же состояние точно уловил Амальрик - тошнит уже не головой, а желудком. Горчаков Ростислав Викторович, Санкт-Петербург".
Из села Арадерик Гумбетовского района Дагестанской республики пишет господин Абдулатипов: "Я не угодничаю, ненавижу подхалимов, говорю прямо: хорошая у вас радиостанция "Свобода". В любое время суток я могу её включить и узнать последние новости, а не брехню, как на волнах других радиостанций. В своей жизни я привык приводить примеры грубые, но чтобы они были убедительные. У нас в горах Дагестана основной тягловой силой является ишак. У этого незавидного животного короткая жизнь. Ишачить оно может максимум 20-25 лет, потом хозяин вручает его собаководу на убой. Короче говоря, всю жизнь я ишачил. 9 лет проработал председателем колхоза, 13 лет - освобождённым секретарём партийной организации колхоза имени Коминтерна. Учитывая мои заслуги перед республикой, постановлением Совета министров ДАССР от 10.03.1989 года мне была установлена персональная пенсия местного значения. В своё время Б.Н.Ельцин отменил ранее установленные привилегии руководящим партийно-хозяйственным работникам. Каждый советский гражданин знает и с презрением смотрит и оценивает всё, что натворили Ельцин и Горбачёв. В судный день Бог их накажет за всё. Оскорбительным считаю, когда, восстанавливая социальную справедливость, пропускают нас, бывших непосредственных производителей материальных благ. Примером этому является решение Государственного совета республики Дагестан от 19 сентября 2000 года за номером 143. Устанавливается дополнительное материальное обеспечение неработающим пенсионерам из числа бывших секретарей и заведующих отделами Дагестанского обкома КПСС, первых секретарей районных и городских комитетов КПСС. Нельзя отрицать заслуги вышеперечисленных должностных лиц перед республикой Дагестан, однако Госсовет своим решением поощряет не производителей материальных благ, а государственных чиновников, кабинетных сочинителей директив и указаний. Я терпеть не могу, когда вокруг свирепствует несправедливость. Хотелось бы верить, что ваша радиостанция поможет нам исправить пенсионную несправедливость. Иногда поневоле задаю я себе вопрос. Кто же мог подумать, что Генеральный секретарь ЦК КПСС, Президент СССР Горбачёв продаст за дачи в Америке и Германии мировую державу, в своё время покорившую Европу и Азию! Я помню, как спросили у Сталина, каким будет отношение доллара к рублю. Долго не думая, дядя Джо сказал: 40-70 копеек. Так и держали, пока был жив Сталин, Гений человечества. А другому стратегу двадцатого столетия - Гитлеру золотой бы памятник воздвигнуть в центре планеты за то, что насытил (в своё время) ненасытных евреев".
У этого слушателя примечательный почерк, я бы назвал его военным - почерк человека, который привык писать решительно, разборчиво, броско, писать не для себя, а для подчинённых, для немедленного и неукоснительного исполнения - приказы, распоряжения, резолюции. Выделяется буква "Я". Она у него строчная, где бы ни стояла, а середине слова или в конце. Почти уверен, что "красно-коричневым", как теперь говорят, он стал не в последние годы - он был таким и тогда, когда работал партийным секретарём в колхозе имени Коминтерна (Коммунистического Интернационала). Думаю, не особенно и таился. Боготворить вождя и желать погибели евреям, в общем, не возбранялось. Интересно разобраться, почему ему, поклоннику Сталина и Гитлера, нравится радио "Свобода", почему именно она, как он надеется, поможет так исправить "пенсионную несправедливость" в России, чтобы его заслуги были приравнены к заслугам райкомовских секретарей. Неужели не знает, что житель Германии за предложение поставить золотой памятник Гитлеру получил бы не прибавку к пенсии, а тюремный срок, и что радиостанция "Свобода" не упустит случая лишний раз сказать об этом? Знает, конечно, но знает он и другое. Путин начал своё президентство с того, что поднял тост за Сталина и засвидетельствовал свои дружеские чувства Лукашенко, который, в свою очередь, после первой победы на выборах, объявил гитлеровские порядки - самыми подходящими для Белоруссии. Путин стал принимать в Кремле виднейших российских фашистов и нацистов, которых при Ельцине не пускали на порог. Новый курский губернатор сразу же после победы на выборах объявил, что ему помог Путин, что они единомышленники и будут делать общее дело - "додавливать" еще остающихся в России евреев. В Курской области после этого не было введено президентское правление, нацист не предстал перед судом... Всё это хорошо знает господин Абдулатипов, бывший партийный секретарь колхоза имени Коминтерна. И знает он всё это из наших передач, он ведь постоянный слушатель "Свободы", других радиостанций не признаёт. Вещаем мы обстоятельно, но спокойно, без крепких слов. Вот он и сделал неожиданный для нас вывод, что и он может в порядке выражения своего личного мнения - одного из обычных в России написать нам о желательности золотого памятника Гитлеру "где-нибудь в центре планеты".
Пишет господин Тимофеев, если я правильно разобрал фамилию: "Прослушал ваш трёп о нашем гимне. Мнение наших врагов о нашем гимне - как это ценно для нас, козлов. Страшна вам эта музыка - ещё бы! И стал подозрительным и нелюбимым наш президент Путин, раз ему нравится что-то советское. Ещё одна волна политического давления США, Запада на нашу страну и народ. Мы против убогого и нахального герба в виде чернобыльского бройлера - явного урода, но злобного, с мохнатыми когтистыми лапами и хищным клювом. Мы против предательского и, вообще говоря, серийного, как дорожный знак, трёхполосного флага. Вы, враги, призываете по вашему примеру вместо мечты о всеобщем счастье для всех, о хорошей жизни для всех думать лишь о своей шкуре, о мелком подловатом счастье лишь для себя. А для нас, для нашего народа, естественно: прежде думай о Родине, потом о себе", что не мешает господину Тимофееву отзываться о своём народе так: "Народ поглупел, зомбировался, предал и свои светлые мечты, и честь, и мощь своей бывшей Родины. Ну, разве достойна такая страна трудового герба, гордого красного знамени и мощного гимна СССР, хотя и с переиначенными словами? Пока она в руках жулья и паразитов, не достойна. Радиоактивный орёл - самый-то ей символ!"
Почта радио "Свобода" подтверждает, что новые российские гимн, герб и флаг не угодили никому. Большинству всё равно, а из тех, кому не всё равно, возмущены все - и "белые", и "красные", и "красно-корчневые".
