Участвуют: сотрудники организации "Международная Амнистия" Анна Зундер-Плазман и Денис Кривошеев, узбекский оппозиционный журналист Анвар Усманов, создатель и руководитель узбекской общественной организации "Матери против смертной казни и пыток" Тамара Чикунова и начальник следственного отдела МВД Узбекистана Алишер Шарафутдинов.
Тенгиз Гудава: 18 ноября правозащитная организация "Международная Амнистия" выпустила доклад удивительной силы и эмоциональности. В самом названии доклада звучит эта эмоциональность: "Справедливость лишь на небесах: смертная казнь в Узбекистане". Впервые так прямо и ярко высвечивается, пожалуй, самое большое зло авторитаризма постсоветского времени - убийство государством людей, чья виновность в высшей мере сомнительна, учитывая именно авторитарные - не свободные, не правовые условия следствия, суда и исполнения наказания.
В опубликованном докладе "Международной Амнистии" говорится о том, что полная изъянов система уголовного правосудия Узбекистана предоставляет широкие возможности для вынесения неправосудных решений и применения смертной казни в результате судебной ошибки либо крайне несправедливого судебного разбирательства.
"В условиях, когда систематически применяются пытки, коррупция присутствует на всех стадиях, начиная от расследования и заканчивая принятием окончательного решения по вопросу о помиловании, когда суды выносят смертный приговор, не руководствуясь при этом объективными и общепонятными критериями, сохранять и далее высшую меру наказания - смертную казнь - представляется крайне безответственной и неоправданной практикой", - сказано в докладе "Международной Амнистии".
Я разговариваю по телефону с исследователем "Международной Амнистии" по Центральной Азии и Южному Кавказу Анной Зундер-Плазман.
С чем связано появление доклада "Справедливость лишь на небесах" именно сейчас?
Анна Зундер-Плазман: Мы выпустили отчет сейчас по разным причинам. В этом году вышел доклад особого докладчика ООН по пыткам, и он выразил свою озабоченность смертной казнью. Он говорил, что для того, чтобы сталкиваться с проблемами пыток, было бы хорошо отменить смертную казнь. Потом были разные пресс-релизы со стороны ООН, где говорилось, что очень важно, чтобы Узбекистан соблюдал свои обязательства и не казнил тех людей, в судьбу которых вмешивался комитет. В этом году была выражена со стороны мировой общественности большая озабоченность именно смертной казнью в Узбекистане, и мы хотим продолжать эту работу, и провели очень основательное исследование по теме смертной казни, и поэтому выпустили этот отчет, надеясь, что государство на это отреагирует.
Тенгиз Гудава: Госпожа Зундер-Плазман, что тревожит "Международную Амнистию" больше всего, само применение смертной казни, или использование ее в политических целях?
Анна Зундер-Плазман: "Международная Амнистия" выступает против смертной казни вообще. Мы считаем, что это нарушение самого главного права человека - права на жизнь. Мы выступаем против смертной казни во всех странах. Сейчас, когда мы рассматриваем вопрос смертной казни в Узбекистане, мы видим, что кроме нашей фундаментальной оппозиции смертной казни есть еще очень серьезные нарушения вокруг, связанные с применением смертной казни. В Узбекистане очень велика возможность судебных ошибок. Пытки применяются систематически. Выбитые признания используются во время судебных процессов в виде доказательств, и коррупция встречается на каждом шагу. Кроме несправедливых процессов у нас есть и другие темы для беспокойства, связанные с отсутствием гласности и с засекреченностью информации вокруг смертной казни. Например, не сообщаются о дате казни. Родственники не знают, когда человека будут казнить. Нам неизвестно, знает ли сам человек, когда его будут казнить. Бывает что люди, например, у смертников назначены встречи с адвокатом или родственниками, их на них водят, и часто они не знают, ведут их на расстрел, или на что.
Тенгиз Гудава: А о каком количестве смертных казней в Узбекистане идет речь?
Анна Зундер-Плазман: Вопрос о цифрах, о статистике очень сложный. Потому что статистика держится в секрете. В Узбекистане мы очень часто обращались в государственные структуры, чтобы получать информацию о количестве смертных приговоров и казней. Но нам никогда не отвечали на этот вопрос, поэтому у нас нет точных данных. Мы ведем свою статистику, но она не основана на официальных данных. Мы считаем, что на самом деле приговоров намного больше. Мы зафиксировали несколько десятков смертных приговоров и казней в год, но я считаю, что это только доля того, что, на самом деле, происходит. Местные НПО в Узбекистане считают, что казней может быть около 200, или даже до 400 в год.
Тенгиз Гудава: В четверг, 4 декабря, перед посольством Узбекистана в Москве прошел митинг, организованный Московским отделением "Международной Амнистии". Обращаюсь к координатору по работе со средствами массовой информации российского ресурсного центра "Международной Амнистии" Денису Кривошееву. Господин Кривошеев, могли бы вы подробнее рассказать об этом митинге, с чем он был связан и как прошел?
Денис Кривошеев: Это был не митинг. Это был пикет, во время которого представители "Международной Амнистии" вышли напротив посольства Узбекистана с целью выразить протест против применения смертной казни в этой стране. Он был связан с тем, что недавно вышел доклад "Международной Амнистии" "Справедливость лишь на небесах - смертная казнь в Узбекистане", где на конкретных примерах и фактах была показана, во-первых, сама система применения этой совершенно жестокой и негуманной формы наказания, а также раскрытые ошибки и проблемы, существующие в системе правосудия, по поводу которых мы выразили протест. Мы собирали подписи под петицией, обращением к президенту Каримову с просьбой немедленно предпринять шаги, чтобы смертная казнь была приостановлена, и было сделано все, чтобы ее отменили, и высказывали опасения в связи с опасностью исполнения приговоров в отношении четырех конкретных лиц.
Тенгиз Гудава: Денис, в какой мере российское отделение "Международной Амнистии" правомочно решать проблемы, связанные с другими странами, скажем, с Узбекистаном?
Денис Кривошеев: Мы не вправе решать эти проблемы. Но мы вправе выносить эти проблемы на внимание общественности и призывать власти соответствующих стран решать эти проблемы. "Международная Амнистия" - это международное движение, существующее более чем в 150 странах мира, и Россия одна из них. Для российских людей близка тема Узбекистана, у многих там есть родственники, поэтому проблемы, существующие в этой стране, наверное, более понятны российским гражданам, чем членам "Международной Амнистии" во многих других странах.
Из доклада "Международной Амнистии": "Коррупция настолько глубоко въелась в механизмы власти, что от социального и экономического положения семьи обвиняемого может зависеть, жить ему или умереть. Родственники склонны в большей степени полагаться на действенность взятки, чем на услуги адвоката. "Международная Амнистия" зафиксировала ряд случаев, когда родным приходилось расставаться со своим имуществом, вплоть до полного разорения. Тем не менее, даже уплата крупной суммы денег не всегда спасала заключенных от расстрела".
Тенгиз Гудава: Госпожа Зундер-Плазман, в каких республиках бывшего СССР продолжается применение смертной казни, и какие республики вызывают наибольшее беспокойство "Международной Амнистии".
Анна Зундер-Плазман: Смертная казнь применяется в Белоруссии, применяется в Казахстане, также в Узбекистане и Таджикистане, в Киргизстане есть мораторий и в России тоже мораторий. Мы считаем, что во всех этих республиках ситуация со смертной казнью очень плохая, неизвестно сколько именно казней в год совершается. "Международная Амнистия" не сравнивает страны, мы не можем говорить, где лучше, а где хуже. Мы смотрим на индивидуальные дела, и для каждого человека, которого расстреливают, и его семьи - это самое ужасное, что может быть. Поэтому невозможно сказать, где хуже, или где лучше.
Тенгиз Гудава: Вы упомянули слово расстрел - в каком виде осуществляется смертная казнь в Узбекистане?
Анна Зундер-Плазман: Это расстрел в голову.
Тенгиз Гудава: В докладе "Международной Амнистии" есть раздел: "Рекомендации правительству Узбекистана". Не кажется ли вам, что слово "рекомендации звучит" как-то несообразно мягко по отношению к обвинениям в адрес того же узбекского правительства?
Анна Зундер-Плазман: Мы даем рекомендации государству Узбекистан, потому что, в конце концов, это оно несет ответственность за защиту прав человека в своей стране. Мы рекомендуем то, что с нашей точки зрения было бы правильным. Мы видим, что мировое сообщество уже выразило большую озабоченность, и, конечно, мы будем продолжать работать и очень надеемся, что Узбекистан предпримет правильные шаги.
Тенгиз Гудава: Предоставим слово правоохранительным органам Узбекистана - говорит начальник следственного отдела МВД Узбекистана Алишер Шарафутдинов:
Алишер Шарафутдинов: В соответствии с нашим законодательством национальным, смертная казнь предусматривается за совершение таких видов преступлений, как умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, агрессия, геноцид и терроризм. Кстати, после изменений в законодательстве в 2001-м году, когда был принят закон об его либерализации - до того перечень преступлений был шире, и тогда он был сокращен. На сегодняшний день, как я уже сказал, осталось практически 4 состава преступления, за которые применяется смертная казнь. В соответствии с нашим законодательством, кроме того, независимо от вида преступления, даже при совершении тех преступлений, которые я назвал, лицам преклонного возраста, несовершеннолетним и женщинам такая мера наказания не назначается... На сегодняшний день высказывается много мнений, и за, и против такой меры наказания. Здесь бы я не спешил делать выводы, потому что вопрос надо исследовать глубже, шире. Причем, если сейчас провести опрос, то сторонники, или люди, находящиеся в родственных или каких-то иных связях с казненным, естественно, они будут высказываться против, другая сторона, естественно, будет высказываться за. Обсуждение этого вопроса, по-моему, сейчас ведется практически во всех странах. В той же России, хотя введен мораторий на смертную казнь, все равно споры продолжаются, в принципе, то же самое у нас. Ученые, специалисты, правоведы высказывают различные точки зрения, так что над этим вопросом надо еще работать и работать.
Тенгиз Гудава: Господин Шарафутдинов, мировая общественность очень обеспокоена применением смертной казни в Узбекистане, и такая организация, как "Международная Амнистия", выпустила доклад, озаглавленный "Справедливость только на небесах" о применении смертной казни в Узбекистане. Этот доклад известен в МВД?
Алишер Шарафутдинов: Я сказал, что вопросом не занимался и непосредственно этот доклад не изучал, но слышал. Я знаю, что больше всего мировую общественность волнует тот факт - а вдруг по недоказанному делу выносится такое решение.
Тенгиз Гудава: Да, абсолютно верно, вот это самой большой изъян смертной казни.
Алишер Шарафутдинов: Да, но здесь в уголовно-правовом подходе к этому вопросу законодательство предусматривает применение смертной казни. Естественно, по доказанному делу. Если мы говорим о доказанности, о том, как дать оценку делу, достаточно доказательств, или нет, для обвинения человека - это совершенно другая плоскость. Да, эту проблему мы тоже должны решать, что такое доказанность, как давать оценку доказательству и вообще, даже дело не в том, что применять смертную казнь, даже лишение свободы на 5-6 лет человека по делу, где нет доказательств, это уже преступление, и этого мы не должны допускать.
Тенгиз Гудава: Еще одна выдержка из доклада Международной Амнистии: "Справедливость лишь на небесах":
"Для меня одной из самых ужасных вещей является то, что я не знаю, где похоронен Дмитрий. Если бы я только знала, где его могила, я могла хотя бы придти туда, чтобы оплакать его и поговорить с ним", - говорит Тамара Чикунова, сына которой тайно казнили в июле 2000-го года. Она поставила памятник с портретом сына рядом с могилой своего отца на кладбище в Ташкенте и символично погребла под ним горстку земли, которую освятил для нее православный священник.
Тамара Чикунова является создателем и руководителем общественной организации "Матери против смертной казни и пыток". 5 декабря в Ташкенте должна была состояться конференция, которая в последний момент была запрещена узбекскими властями.
На телефонной линии Ташкент, Тамара Чикунова. Тамара Ивановна, расскажите пожалуйста о конференции, которая должна была состояться в пятницу. О чем она должна быть и почему была запрещена?
Тамара Чикунова: Эта конференция носит название "Смертная казнь: анализ, тенденции и реалии". Назначение этой конференции и желание провести ее связано с необходимостью обратить внимание на проблему смертной казни в Узбекистане. Для того, чтобы государственные структуры Узбекистана могли услышать мнение международных экспертов, посольств стран ЕС, где нет смертной казни, анализ положения дел, когда отменена смертная казнь, дал бы возможность проанализировать состояние дел в Узбекистане и сделать открытым положение в отношении смертной казни в Узбекистане. Потому что в Узбекистане существует прерогатива государства - не разглашать количество вынесенных смертных приговоров и приведенных в исполнение, то есть, количество смертных казней. По нашим сведениям, организации, которой я руковожу, смертные приговоры зачастую выносятся впервые осужденным, тем, которые, совершив преступление, могут раскаяться, могут, в дальнейшем исправившись, принести обществу какую-то определенную пользу... Эта конференция дала бы возможность государственным структурам Узбекистана заново увидеть проблему и переосмыслить ее, потому что 29 сентября наша организация выступила с инициативой и обратилась к господину президенту Каримову с просьбой наложить мораторий на исполнение смертной казни, так как мы считаем, что смертная казнь и демократическое общество - два несовместимых понятия. Наша организация борется за отмену смертной казни всем без исключения.
Тенгиз Гудава: Госпожа Чикунова, а почему все-таки была запрещена конференция?
Тамара Чикунова: Власти ссылались на то, что наша организация не имеет регистрации официальной в Узбекистане и вышла при этом с инициативой провести такую конференцию. Но не зарегистрированы мы не потому, что мы не хотим, мы подавали на регистрацию, но нас не регистрируют.
Тенгиз Гудава: Кого чаще всего приговаривают к смертной казни в Узбекистане. По каким обвинениям?
Тамара Чикунова: У нас дежурная статья - это умышленное убийство. Если человека нужно приговорить к смертной казни, то умышленное убийство как нельзя лучше подходит для каждого. Потому что раскрываемость преступлений в Узбекистане имеет показатели 99 процентов. Я думаю, это связано с тем, что существуют неправосудные приговоры, и человека, которого под давлением заставляют признаться в совершении преступлении, которого он не совершал, зачастую приговаривают невиновного к смертной казни. А так как у нас очень трудно подавать апелляции и добиваться пересмотра приговора, то и казнят невиновных.
Тенгиз Гудава: Тамара Ивановна, последний вопрос, вы можете на него не отвечать, я понимаю, что это очень болезненный вопрос, но он может быть полезным для вашей деятельности, деятельности вашей организации, вот что произошло с вашим сыном Дмитрием?
Тамара Чикунова: С моим Дмитрием произошло то, что он был осужден за преступление, которого не совершал. В течение большого количества времени. порядка 5 месяцев, его держали в подвале Ташкентского областного УВД, постоянно избивали и пытали. Первичные признательные показания против себя он подписал в обмен на мою жизнь, чтобы меня не трогали и не били. Таким образом он подписал себе смертный приговор. Суд по времени продолжался два дня. На третий вынесли приговор смертную казнь. Все мои попытки воззвать к справедливости и законности не увенчались успехом. И в память о сыне я создала организацию "Матери против смертной казни и пыток".
Тенгиз Гудава: Говорит Анвар Усманов - узбекский оппозиционный журналист, живущий в Мюнхене:
Анвар Усманов: Этот доклад буквально меня потряс. Я перечитал его дважды, бросив всю работу. Этот доклад действительно очень хорошо, квалифицированно подготовлен, на конкретных примерах, и читая это все, я честно скажу, я заплакал даже, особенно, прочитав стихотворение Николая Ганеева, приговоренного к смертной казни в марте 2001-го года. Правда, ему потом приговор был заменен длительным сроком лишения свободы. Мне хотелось бы прочитать это стихотворение: "Ты ко мне, пуля, не спеши на свидание раньше часа, ведь в затылок вонзясь от души, меня сделаешь просто мясом. Ты в обойме лежи, отдыхай, моей крови успеешь напиться, пуля, ты проводница в рай, но не надо ко мне торопиться. Ты дожил сегодня до обеда, сутки будешь жить, это победа... Ах, смертник, еще денек как молод, ты - паренек, как много сделали мы зла, туманом жизнь наша прошла, ты останешься в печали, ангелов бросишь, помочь мы с тобой не желали, и я с нетерпением жду ночь. Ночью мне дом наш снится, а на окошке цветы, может быть, так случится, и мне приснишься ты". Вы знаете, эти строки, конечно, очень во многом перекликаются с известным стихотворением Гумилева. Тем не менее, я прекрасно ощутил состояние этого человека, находящегося в камере смертников. Особенно, прочитав доклад о бесчеловечном содержании вообще заключенных, а тем более приговоренных к смертной казни. Я был просто потрясен этой немного скрытой стороной этого жестокого режима Каримова. Это еще раз говорит о том, что с этим режимом нужно бороться, бороться до конца.
Тенгиз Гудава: 18 ноября правозащитная организация "Международная Амнистия" выпустила доклад удивительной силы и эмоциональности. В самом названии доклада звучит эта эмоциональность: "Справедливость лишь на небесах: смертная казнь в Узбекистане". Впервые так прямо и ярко высвечивается, пожалуй, самое большое зло авторитаризма постсоветского времени - убийство государством людей, чья виновность в высшей мере сомнительна, учитывая именно авторитарные - не свободные, не правовые условия следствия, суда и исполнения наказания.
В опубликованном докладе "Международной Амнистии" говорится о том, что полная изъянов система уголовного правосудия Узбекистана предоставляет широкие возможности для вынесения неправосудных решений и применения смертной казни в результате судебной ошибки либо крайне несправедливого судебного разбирательства.
"В условиях, когда систематически применяются пытки, коррупция присутствует на всех стадиях, начиная от расследования и заканчивая принятием окончательного решения по вопросу о помиловании, когда суды выносят смертный приговор, не руководствуясь при этом объективными и общепонятными критериями, сохранять и далее высшую меру наказания - смертную казнь - представляется крайне безответственной и неоправданной практикой", - сказано в докладе "Международной Амнистии".
Я разговариваю по телефону с исследователем "Международной Амнистии" по Центральной Азии и Южному Кавказу Анной Зундер-Плазман.
С чем связано появление доклада "Справедливость лишь на небесах" именно сейчас?
Анна Зундер-Плазман: Мы выпустили отчет сейчас по разным причинам. В этом году вышел доклад особого докладчика ООН по пыткам, и он выразил свою озабоченность смертной казнью. Он говорил, что для того, чтобы сталкиваться с проблемами пыток, было бы хорошо отменить смертную казнь. Потом были разные пресс-релизы со стороны ООН, где говорилось, что очень важно, чтобы Узбекистан соблюдал свои обязательства и не казнил тех людей, в судьбу которых вмешивался комитет. В этом году была выражена со стороны мировой общественности большая озабоченность именно смертной казнью в Узбекистане, и мы хотим продолжать эту работу, и провели очень основательное исследование по теме смертной казни, и поэтому выпустили этот отчет, надеясь, что государство на это отреагирует.
Тенгиз Гудава: Госпожа Зундер-Плазман, что тревожит "Международную Амнистию" больше всего, само применение смертной казни, или использование ее в политических целях?
Анна Зундер-Плазман: "Международная Амнистия" выступает против смертной казни вообще. Мы считаем, что это нарушение самого главного права человека - права на жизнь. Мы выступаем против смертной казни во всех странах. Сейчас, когда мы рассматриваем вопрос смертной казни в Узбекистане, мы видим, что кроме нашей фундаментальной оппозиции смертной казни есть еще очень серьезные нарушения вокруг, связанные с применением смертной казни. В Узбекистане очень велика возможность судебных ошибок. Пытки применяются систематически. Выбитые признания используются во время судебных процессов в виде доказательств, и коррупция встречается на каждом шагу. Кроме несправедливых процессов у нас есть и другие темы для беспокойства, связанные с отсутствием гласности и с засекреченностью информации вокруг смертной казни. Например, не сообщаются о дате казни. Родственники не знают, когда человека будут казнить. Нам неизвестно, знает ли сам человек, когда его будут казнить. Бывает что люди, например, у смертников назначены встречи с адвокатом или родственниками, их на них водят, и часто они не знают, ведут их на расстрел, или на что.
Тенгиз Гудава: А о каком количестве смертных казней в Узбекистане идет речь?
Анна Зундер-Плазман: Вопрос о цифрах, о статистике очень сложный. Потому что статистика держится в секрете. В Узбекистане мы очень часто обращались в государственные структуры, чтобы получать информацию о количестве смертных приговоров и казней. Но нам никогда не отвечали на этот вопрос, поэтому у нас нет точных данных. Мы ведем свою статистику, но она не основана на официальных данных. Мы считаем, что на самом деле приговоров намного больше. Мы зафиксировали несколько десятков смертных приговоров и казней в год, но я считаю, что это только доля того, что, на самом деле, происходит. Местные НПО в Узбекистане считают, что казней может быть около 200, или даже до 400 в год.
Тенгиз Гудава: В четверг, 4 декабря, перед посольством Узбекистана в Москве прошел митинг, организованный Московским отделением "Международной Амнистии". Обращаюсь к координатору по работе со средствами массовой информации российского ресурсного центра "Международной Амнистии" Денису Кривошееву. Господин Кривошеев, могли бы вы подробнее рассказать об этом митинге, с чем он был связан и как прошел?
Денис Кривошеев: Это был не митинг. Это был пикет, во время которого представители "Международной Амнистии" вышли напротив посольства Узбекистана с целью выразить протест против применения смертной казни в этой стране. Он был связан с тем, что недавно вышел доклад "Международной Амнистии" "Справедливость лишь на небесах - смертная казнь в Узбекистане", где на конкретных примерах и фактах была показана, во-первых, сама система применения этой совершенно жестокой и негуманной формы наказания, а также раскрытые ошибки и проблемы, существующие в системе правосудия, по поводу которых мы выразили протест. Мы собирали подписи под петицией, обращением к президенту Каримову с просьбой немедленно предпринять шаги, чтобы смертная казнь была приостановлена, и было сделано все, чтобы ее отменили, и высказывали опасения в связи с опасностью исполнения приговоров в отношении четырех конкретных лиц.
Тенгиз Гудава: Денис, в какой мере российское отделение "Международной Амнистии" правомочно решать проблемы, связанные с другими странами, скажем, с Узбекистаном?
Денис Кривошеев: Мы не вправе решать эти проблемы. Но мы вправе выносить эти проблемы на внимание общественности и призывать власти соответствующих стран решать эти проблемы. "Международная Амнистия" - это международное движение, существующее более чем в 150 странах мира, и Россия одна из них. Для российских людей близка тема Узбекистана, у многих там есть родственники, поэтому проблемы, существующие в этой стране, наверное, более понятны российским гражданам, чем членам "Международной Амнистии" во многих других странах.
Из доклада "Международной Амнистии": "Коррупция настолько глубоко въелась в механизмы власти, что от социального и экономического положения семьи обвиняемого может зависеть, жить ему или умереть. Родственники склонны в большей степени полагаться на действенность взятки, чем на услуги адвоката. "Международная Амнистия" зафиксировала ряд случаев, когда родным приходилось расставаться со своим имуществом, вплоть до полного разорения. Тем не менее, даже уплата крупной суммы денег не всегда спасала заключенных от расстрела".
Тенгиз Гудава: Госпожа Зундер-Плазман, в каких республиках бывшего СССР продолжается применение смертной казни, и какие республики вызывают наибольшее беспокойство "Международной Амнистии".
Анна Зундер-Плазман: Смертная казнь применяется в Белоруссии, применяется в Казахстане, также в Узбекистане и Таджикистане, в Киргизстане есть мораторий и в России тоже мораторий. Мы считаем, что во всех этих республиках ситуация со смертной казнью очень плохая, неизвестно сколько именно казней в год совершается. "Международная Амнистия" не сравнивает страны, мы не можем говорить, где лучше, а где хуже. Мы смотрим на индивидуальные дела, и для каждого человека, которого расстреливают, и его семьи - это самое ужасное, что может быть. Поэтому невозможно сказать, где хуже, или где лучше.
Тенгиз Гудава: Вы упомянули слово расстрел - в каком виде осуществляется смертная казнь в Узбекистане?
Анна Зундер-Плазман: Это расстрел в голову.
Тенгиз Гудава: В докладе "Международной Амнистии" есть раздел: "Рекомендации правительству Узбекистана". Не кажется ли вам, что слово "рекомендации звучит" как-то несообразно мягко по отношению к обвинениям в адрес того же узбекского правительства?
Анна Зундер-Плазман: Мы даем рекомендации государству Узбекистан, потому что, в конце концов, это оно несет ответственность за защиту прав человека в своей стране. Мы рекомендуем то, что с нашей точки зрения было бы правильным. Мы видим, что мировое сообщество уже выразило большую озабоченность, и, конечно, мы будем продолжать работать и очень надеемся, что Узбекистан предпримет правильные шаги.
Тенгиз Гудава: Предоставим слово правоохранительным органам Узбекистана - говорит начальник следственного отдела МВД Узбекистана Алишер Шарафутдинов:
Алишер Шарафутдинов: В соответствии с нашим законодательством национальным, смертная казнь предусматривается за совершение таких видов преступлений, как умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, агрессия, геноцид и терроризм. Кстати, после изменений в законодательстве в 2001-м году, когда был принят закон об его либерализации - до того перечень преступлений был шире, и тогда он был сокращен. На сегодняшний день, как я уже сказал, осталось практически 4 состава преступления, за которые применяется смертная казнь. В соответствии с нашим законодательством, кроме того, независимо от вида преступления, даже при совершении тех преступлений, которые я назвал, лицам преклонного возраста, несовершеннолетним и женщинам такая мера наказания не назначается... На сегодняшний день высказывается много мнений, и за, и против такой меры наказания. Здесь бы я не спешил делать выводы, потому что вопрос надо исследовать глубже, шире. Причем, если сейчас провести опрос, то сторонники, или люди, находящиеся в родственных или каких-то иных связях с казненным, естественно, они будут высказываться против, другая сторона, естественно, будет высказываться за. Обсуждение этого вопроса, по-моему, сейчас ведется практически во всех странах. В той же России, хотя введен мораторий на смертную казнь, все равно споры продолжаются, в принципе, то же самое у нас. Ученые, специалисты, правоведы высказывают различные точки зрения, так что над этим вопросом надо еще работать и работать.
Тенгиз Гудава: Господин Шарафутдинов, мировая общественность очень обеспокоена применением смертной казни в Узбекистане, и такая организация, как "Международная Амнистия", выпустила доклад, озаглавленный "Справедливость только на небесах" о применении смертной казни в Узбекистане. Этот доклад известен в МВД?
Алишер Шарафутдинов: Я сказал, что вопросом не занимался и непосредственно этот доклад не изучал, но слышал. Я знаю, что больше всего мировую общественность волнует тот факт - а вдруг по недоказанному делу выносится такое решение.
Тенгиз Гудава: Да, абсолютно верно, вот это самой большой изъян смертной казни.
Алишер Шарафутдинов: Да, но здесь в уголовно-правовом подходе к этому вопросу законодательство предусматривает применение смертной казни. Естественно, по доказанному делу. Если мы говорим о доказанности, о том, как дать оценку делу, достаточно доказательств, или нет, для обвинения человека - это совершенно другая плоскость. Да, эту проблему мы тоже должны решать, что такое доказанность, как давать оценку доказательству и вообще, даже дело не в том, что применять смертную казнь, даже лишение свободы на 5-6 лет человека по делу, где нет доказательств, это уже преступление, и этого мы не должны допускать.
Тенгиз Гудава: Еще одна выдержка из доклада Международной Амнистии: "Справедливость лишь на небесах":
"Для меня одной из самых ужасных вещей является то, что я не знаю, где похоронен Дмитрий. Если бы я только знала, где его могила, я могла хотя бы придти туда, чтобы оплакать его и поговорить с ним", - говорит Тамара Чикунова, сына которой тайно казнили в июле 2000-го года. Она поставила памятник с портретом сына рядом с могилой своего отца на кладбище в Ташкенте и символично погребла под ним горстку земли, которую освятил для нее православный священник.
Тамара Чикунова является создателем и руководителем общественной организации "Матери против смертной казни и пыток". 5 декабря в Ташкенте должна была состояться конференция, которая в последний момент была запрещена узбекскими властями.
На телефонной линии Ташкент, Тамара Чикунова. Тамара Ивановна, расскажите пожалуйста о конференции, которая должна была состояться в пятницу. О чем она должна быть и почему была запрещена?
Тамара Чикунова: Эта конференция носит название "Смертная казнь: анализ, тенденции и реалии". Назначение этой конференции и желание провести ее связано с необходимостью обратить внимание на проблему смертной казни в Узбекистане. Для того, чтобы государственные структуры Узбекистана могли услышать мнение международных экспертов, посольств стран ЕС, где нет смертной казни, анализ положения дел, когда отменена смертная казнь, дал бы возможность проанализировать состояние дел в Узбекистане и сделать открытым положение в отношении смертной казни в Узбекистане. Потому что в Узбекистане существует прерогатива государства - не разглашать количество вынесенных смертных приговоров и приведенных в исполнение, то есть, количество смертных казней. По нашим сведениям, организации, которой я руковожу, смертные приговоры зачастую выносятся впервые осужденным, тем, которые, совершив преступление, могут раскаяться, могут, в дальнейшем исправившись, принести обществу какую-то определенную пользу... Эта конференция дала бы возможность государственным структурам Узбекистана заново увидеть проблему и переосмыслить ее, потому что 29 сентября наша организация выступила с инициативой и обратилась к господину президенту Каримову с просьбой наложить мораторий на исполнение смертной казни, так как мы считаем, что смертная казнь и демократическое общество - два несовместимых понятия. Наша организация борется за отмену смертной казни всем без исключения.
Тенгиз Гудава: Госпожа Чикунова, а почему все-таки была запрещена конференция?
Тамара Чикунова: Власти ссылались на то, что наша организация не имеет регистрации официальной в Узбекистане и вышла при этом с инициативой провести такую конференцию. Но не зарегистрированы мы не потому, что мы не хотим, мы подавали на регистрацию, но нас не регистрируют.
Тенгиз Гудава: Кого чаще всего приговаривают к смертной казни в Узбекистане. По каким обвинениям?
Тамара Чикунова: У нас дежурная статья - это умышленное убийство. Если человека нужно приговорить к смертной казни, то умышленное убийство как нельзя лучше подходит для каждого. Потому что раскрываемость преступлений в Узбекистане имеет показатели 99 процентов. Я думаю, это связано с тем, что существуют неправосудные приговоры, и человека, которого под давлением заставляют признаться в совершении преступлении, которого он не совершал, зачастую приговаривают невиновного к смертной казни. А так как у нас очень трудно подавать апелляции и добиваться пересмотра приговора, то и казнят невиновных.
Тенгиз Гудава: Тамара Ивановна, последний вопрос, вы можете на него не отвечать, я понимаю, что это очень болезненный вопрос, но он может быть полезным для вашей деятельности, деятельности вашей организации, вот что произошло с вашим сыном Дмитрием?
Тамара Чикунова: С моим Дмитрием произошло то, что он был осужден за преступление, которого не совершал. В течение большого количества времени. порядка 5 месяцев, его держали в подвале Ташкентского областного УВД, постоянно избивали и пытали. Первичные признательные показания против себя он подписал в обмен на мою жизнь, чтобы меня не трогали и не били. Таким образом он подписал себе смертный приговор. Суд по времени продолжался два дня. На третий вынесли приговор смертную казнь. Все мои попытки воззвать к справедливости и законности не увенчались успехом. И в память о сыне я создала организацию "Матери против смертной казни и пыток".
Тенгиз Гудава: Говорит Анвар Усманов - узбекский оппозиционный журналист, живущий в Мюнхене:
Анвар Усманов: Этот доклад буквально меня потряс. Я перечитал его дважды, бросив всю работу. Этот доклад действительно очень хорошо, квалифицированно подготовлен, на конкретных примерах, и читая это все, я честно скажу, я заплакал даже, особенно, прочитав стихотворение Николая Ганеева, приговоренного к смертной казни в марте 2001-го года. Правда, ему потом приговор был заменен длительным сроком лишения свободы. Мне хотелось бы прочитать это стихотворение: "Ты ко мне, пуля, не спеши на свидание раньше часа, ведь в затылок вонзясь от души, меня сделаешь просто мясом. Ты в обойме лежи, отдыхай, моей крови успеешь напиться, пуля, ты проводница в рай, но не надо ко мне торопиться. Ты дожил сегодня до обеда, сутки будешь жить, это победа... Ах, смертник, еще денек как молод, ты - паренек, как много сделали мы зла, туманом жизнь наша прошла, ты останешься в печали, ангелов бросишь, помочь мы с тобой не желали, и я с нетерпением жду ночь. Ночью мне дом наш снится, а на окошке цветы, может быть, так случится, и мне приснишься ты". Вы знаете, эти строки, конечно, очень во многом перекликаются с известным стихотворением Гумилева. Тем не менее, я прекрасно ощутил состояние этого человека, находящегося в камере смертников. Особенно, прочитав доклад о бесчеловечном содержании вообще заключенных, а тем более приговоренных к смертной казни. Я был просто потрясен этой немного скрытой стороной этого жестокого режима Каримова. Это еще раз говорит о том, что с этим режимом нужно бороться, бороться до конца.