Сегодня в рубрике "Кавказ" - интервью с Русланом Хасбулатовым. С ним беседует Тенгиз Гудава.
Тенгиз Гудава:
Руслан Хасбулатов - бывший спикер Верховного Совета России, ставший одним из главных героев одной из самых крупных политических драм новейшей российской истории. Я напомню, что в октябре 1993 года жесткое противостояние президента России и парламента, возглавляемого Хасбулатовым, завершилось выводом войск на улицы Москвы и расстрелом парламента.
С тех пор Руслан Хасбулатов исчез с политической арены и работал заведующим кафедрой Мировой экономики Российской Экономической академии. И вот на днях стало известно, что Руслан Хасбулатов выдвигается кандидатом на выборах в депутаты Государственной Думы от Хабаровского края. На мой вопрос, означает ли это возвращение в большую политику, господин Хасбулатов ответил односложно: да!
Руслан Хасбулатов родом из Чечни. "Как Вы оцениваете события, происходящие сегодня в Чечне?" - был мой следующий вопрос.
Руслан Хасбулатов:
После того, как были заключены Хасавьюртовские соглашения, я, конечно, встречался со всеми руководителями Чечни и сразу же ставил, в том числе и перед Масхадовым вопрос, что немедленно надо обезоружить всех людей. Я ему задавал такой вопрос: "Сколько было у тебя бойцов, когда ты захватывал Грозный"? Он не отвечал, потом по телевидению сказал, что их было 1750. Через месяц их стало 20 тысяч. Вся республика оказалась наводнена вооруженными людьми. Далее, я советовал немедленно начать с того, чтобы восстанавливать экономику, создавать рабочие места, немедленно наладить сотрудничество с федеральными органами власти, прежде всего, в сфере финансов и экономики, восстанавливать предприятия. У нас была возможность осуществить это вместе с учеными из РАН, с крупными экономическими вузами Москвы, в том числе и Российской экономической академией, в которой я работаю. Но, к сожалению, они не хотели. Мне все время говорили, что какие-то арабы помогут, что чуть ли не сотни миллиардов долларов выделяют, что Америка помогает. Были какие-то совершенно нелепые рассуждения, а внутреннего управления вообще-то не было. Вскоре, через два-три месяца, Масхадов лишился возможности управлять республикой. Республика оказалась поделенной между разными вооруженными группами. Потом начались похищения людей, в том числе и иностранных граждан. Вскоре, к сожалению, республика стала напоминать нечто такое, что из истории известно как концлагерь для своего народа. Вот о чем идет речь.
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов, насколько я понимаю, у вас были неплохие контакты с президентом Масхадовым. А как сейчас, на данный момент?
Руслан Хасбулатов:
Нет никаких, он не захотел сотрудничать со мной, слушать мои советы. Я встречался практически со всеми лидерами, в том числе и военными лидерами республики, и в период прошлой войны, и после нее. Я встречался и с главой парламента, и с депутатами, часто бывал в республике. Все время я непрерывно пытался, естественно, через советы оказать влияние. Я давал советы и даже иллюстрировал те возможные последствия, которые сейчас случились. Вот, видите, к сожалению, все это обернулось очень плохо. Настроение у меня, откровенно вам скажу, плохое, безрадостное. Я даже не вижу какой-то радостной перспективы в ближайшем будущем.
Тенгиз Гудава:
А все-таки вы не видите своей роли посредника в этом кризисе на данный момент?
Руслан Хасбулатов:
Ну, как я могу ее видеть или не видеть, если тот же Масхадов, или те, кто там воюют, они же не предлагают мне быть посредником, что же, я буду сам себя предлагать? Если бы они собрались и сказали, что вот "мы уполномочиваем, просим выйти на федеральные органы власти в Москве, мы вам доверяем", и прочее. Надо же, чтобы был какой-то сигнал. Как я могу сам, объявлять себя каким-то самозванным посредником.
Тенгиз Гудава:
Скажите, вы поддерживаете действия российского правительства в Чечне?
Руслан Хасбулатов:
Нет. Даже из той скудной информации, которая просачивается для обывателя видно достаточно, у меня более полная картина, конечно. Невозможно же без боли и слез смотреть, когда на телеэкранах показывают этих людей, которые страдают на этих пунктах, этих женщин, которые хотят выйти из под угрозы из очагов конфликта, и их не пускают. Вот, говорят: "Вы там сидите у себя в республике. А сверху на вас будут сыпаться бомбы". Это же издевательство. Как это можно поддерживать. Я бы поддержал, поддерживаю, как и любой гражданин планеты, войну с террористами, войну с преступниками. Но ведь война то ведется не с преступниками. Я уверен, что преступники опять уцелеют, а мирные люди гибнут. Конечно, я не могу поддержать это.
Тенгиз Гудава:
Часто говорят, что в целях урегулирования конфликта в Чечне надо искать здоровые профедеральные силы в чеченской диаспоре. Вы согласны с этим?
Руслан Хасбулатов:
Это красивые слова, но здесь есть изрядная доля лукавства. Что значит "здоровые силы"? То одних марионеток, самых откровенных взяточников и подлецов направляют, то на смену им других, не менее "честных" людей посылают, то опять вспоминают о каких-то проворовавшихся деятелях. И вот они меняют их, и в результате и оказываются во главе этого несчастного народа самые худшие его представители. Поэтому люди и не верят таким деятелям. Какая разница между теми, которых готовят на смену и теми, которые три года свирепствуют там, превратив эту республику в концлагерь? Конечно, если придерживаться филологической точки зрения и искать здоровые силы в обществе - хорошая фраза. Но что понимается под ней?
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов. Вот вы сказали, что вас не приглашают, вам не говорят, чтобы вы вовлеклись в качестве посредника в политику в Чечне. Но, как вы видите, каким образом можно сегодня это сделать? Я знаю, что в части чеченского народа вы весьма популярны. Но каким образом они могут это выразить? Как это можно сформулировать?
Руслан Хасбулатов:
Это сложно, очень сложно. Сейчас по сравнению с прошлой войной обстановка намного сложнее. Во всяком случае, есть три обстоятельства. Первое: Чечня фактически стала самостоятельной в 1996-м - 1999-м годах. Но как использовали эту самостоятельность Масхадов и его компания? Полное банкротство, прямо скажем. Я был, когда Масхадова избирали, он - законный президент, во всяком случае до начала военных действий можно сказать, что он был законным президентом. Но он полностью дискредитировал себя и свою власть. Второе обстоятельство, его тоже не надо забывать, мне больно это говорить, но правда есть правда: агрессия началась со стороны Чечни. Было совершено нападение на Дагестан. Другое дело то, что федеральные войска использовали его как повод. Но, тем не менее, первичная агрессия была со стороны Чечни. В прошлой войне этого не было, и Чечня сама выглядела как объект нападения, как жертва. А теперь? Третий фактор, это насилие, которое осуществлялось над народом. Не забывайте, что теперь страдающий чеченский народ не поддерживает боевиков, которые ведут войну с регулярной армией России. Народ их не поддерживает. Он пытается спасти свою жизнь, в том числе и бегством. А ему и бежать не дают. Так что вот эти обстоятельства практически сделали невозможной дальнейшую жизнь масхадовского режима и его вот этих командиров. Я не знаю, посредник я или нет, но я уже давно передал через представителей, которые у меня здесь бывают, Масхадову и полевым командирам: те, кто замешан в крупных преступлениях, прежде всего, перед своим народом, пусть они уходят из республики и дают возможность начать переговоры с российской армией как раз здоровым силам не вне Чечни, а в самой Чечне, в том числе и тем же командирам, и молодым ребятам, которые сегодня гибнут. Прежде всего, должны начать переговоры те, кто воюет. С этого уровня надо начинать переговоры. Ситуация то сейчас и более трагическая, и более сложная.
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов, вы сказали, что вы категорически не согласны с действиями российского правительства в Чечне. Тем не менее, по-вашему, почему российское правительство прибегает именно к подобным действиям?
Руслан Хасбулатов:
Конечно, это и воспоминания о прошлых поражениях и идущая отсюда решимость не допустить повторения ситуации, чтобы не было даже грани сомнения в том, на чьей стороне победа. Это намерение, в принципе, похвальное, но в данном случае, я считаю, что это ведет к огромным потерям среди мирного населения, которое к войне относится, как и любое население и не участвует в ней. Есть и другие моменты. Видите, возникает война на Кавказе, в Чечне, всякий раз, когда она очень нужна, как фактор, оказывающий или способный оказать влияние на политический процесс в России. Это меня настораживает. У меня нет доказательств. Поэтому, как ученый я не буду бездоказательно говорить, что война инспирирована Кремлем, как говорят некоторые. Я это говорить не буду. Но сомнения есть. А так как, видимо, внутриполитическая ситуация достаточно сложная, и она требует того, чтобы какой-то фактор, очень сильно оказывающий влияние на внутренние дела, он действовал, я боюсь, что эта война может длиться до последнего чеченца, а последними могут оказаться как раз те, кто ее спровоцировал. Гибнет, повторяю, мирное население. Поэтому, естественно, что я не могу поддержать действия такого рода и в таких формах.
Тенгиз Гудава:
Руслан Имранович, вы в ответе на первый вопрос сказали, что решили возвратиться в "Большую политику". Простите за несколько, может быть нетактичную постановку вопроса, но зачем и с чем вы возвращаетесь в "Большую политику"?
Руслан Хасбулатов:
С чем, зачем, это слишком долго говорить. Кстати, в 1995-м году, когда шла прошлая война и были думские выборы, меня усиленно выдвигали. Я тогда отказался, откровенно говоря, по этическим причинам. Мне казалось, что когда идет война в Чечне, на моей исторической родине, наверное, мне здесь не очень удобно участвовать в избирательной кампании в то время, как я очень активно выступал за прекращение этой войны. Ну, вот она прошла, одна война, теперь, например, надо очень серьезно анализировать причины, которые привели к этой войне и то, что все больше ухудшает положение России, в том числе и экономическое. Я не вижу, откровенно вам говорю, не скрываю, каких-то сильных политиков, которые бы серьезно и беспристрастно занимались соответствующим анализом, имели бы трибуну и могли бы высказывать авторитетно свои взгляды. Обмельчал политический горизонт России. Я думаю, что я буду одним из передовых депутатов, у которых будет очень сильное и аргументированное мнение, и в области экономической политики, и в международных отношениях, и, в том числе, в вопросах, связанных с возможными конфликтами на территории России, которые, я считаю, скорее всего, будут учащаться, а не уходить в небытие. Положение страны все в большей степени ухудшается. Так что вот эти обстоятельства заставляют меня действительно сделать шаг в сторону возвращения в политику.
Тенгиз Гудава:
Скажите пожалуйста, какая политическая партия или движение России наиболее близки вам?
Руслан Хасбулатов:
Я бы не сказал, что мне наиболее близки вот эта, или вот эта партия. Есть во многих партиях отдельные фрагменты, отдельные элементы, которые я бы разделял, но, честно говоря, ни одна из существующих партий не соответствует моим представлениям о современной демократии.
Тенгиз Гудава:
Сейчас в России очень принято создавать блоки, блокироваться, объединяться с кем-то. Если представить вас в этой роли, то с кем бы вы могли сотрудничать на политическом поле?
Руслан Хасбулатов:
Мне предлагали многие. Я благодарил и отказывался. В большей степени, скажем, мне близки, потому что у нас были какие-то личные отношения, взгляды профессора Святослава Федорова, это офтальмолог. Вот его взгляды, я думаю, в какой-то степени на него оказали еще в начале 80-х годов какое-то влияние и мои идеи. Мне кажется, что он более последователен, и более правильно понимает даже какие-то элементы экономической политики, которая была бы адекватна российским реальностям.
Тенгиз Гудава:
А вот Александр Руцкой, ваш бывший, скажем так, единомышленник, человек, который был близок вам на определенном этапе развития. Ныне он губернатор Курской области и все более активный политик федерального уровня. Есть ли у вас связи с ним?
Руслан Хасбулатов:
Нет, у меня связей с ним нет уже почти два года никаких.
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов, вот уже шесть с лишним лет прошло с тех памятных событий октября 1993-го года, когда был разогнан парламент, спикером которого вы являлись. Как сегодня вы оцениваете те события, свою позицию и тогдашние действия президента Ельцина?
Руслан Хасбулатов:
Это прекрасный вопрос. Я не хотел его инициировать по своей инициативе. Но вы его задали хорошо. Вы знаете, я думаю, что первый выстрел по Чечне был произведен танковыми пушками, которые выстрелили в российский парламент. С этого периода в России и началась война. Я напомню, что именно Верховный Совет России во главе с вашим покорным слугой уберег Россию от втягивания в военный конфликт даже, когда распался СССР. Эти процессы распада перебросились автоматически на Российскую Федерацию. Тогда мы, и я в том числе, сумели подписать федеративный договор с субъектами федерации и снять эту остроту напряжения, которая могла перерасти в вооруженный конфликт. Много вопросов было: абхазская война, югоосетинский конфликт, ингушско-осетинский конфликт. Была проблема, связанная с противоречиями с чеченцами-акинцами в Дагестане. Тогда именно руководство Верховного Совета было в центре этих вопросов и решало их, так, что конфликт оказывался исчерпанным. Как только расстреляли Верховный Совет, не прошло и года, как в Чечне началась война. А после этого вся эта позорная коррупция, которая, кстати, меня не радует, когда я читаю о ней и смотрю по телевидению. Образы руководителей России оказываются замешаны во всех этих делах. Это же все началось после расстрела Верховного Совета, когда исчезли контрольные механизмы парламента. А весь этот экономический развал, разруха. Она же тоже началась после расстрела парламента. Обычно историческая правда торжествует, когда герои уходят. Но моя историческая правда оказалась настолько убедительной, что она даже слепцу дает знать, кто оказался прав. Конечно, оказался прав Хасбулатов. А разве я мало говорил о том, что нас ожидает. Я говорил: "Давайте прекращайте конфликт. Давайте жить нормально". Или, вот возьмите, теперь западные страны очень жестко выступают и нажимают на Россию, требуя прекращения военных акций. Справедливо, правильно, но почему Запад поддержал расстрел Верховного Совета, парламента. Это же опять тоже самое, что Мюнхенский сговор 1938-го года. Если бы тогда были пресечены попытки расправиться вооруженным путем, то не было ни первой российско-чеченской войны, ни, тем более, второй. Так что здесь, видите, в мире демократии и вообще в современной цивилизации далеко не все в порядке. Вы знаете, почему, на мой взгляд? Потому что современная мировая политическая элита не соответствует своему предназначению. Я уже говорил о том, что политический горизонт России довольно беден лидерами. Но и мировой горизонт - на нем тоже не видно лидеров. Такова трагедия мировой цивилизации.
Тенгиз Гудава:
Руслан Хасбулатов - бывший спикер Верховного Совета России, ставший одним из главных героев одной из самых крупных политических драм новейшей российской истории. Я напомню, что в октябре 1993 года жесткое противостояние президента России и парламента, возглавляемого Хасбулатовым, завершилось выводом войск на улицы Москвы и расстрелом парламента.
С тех пор Руслан Хасбулатов исчез с политической арены и работал заведующим кафедрой Мировой экономики Российской Экономической академии. И вот на днях стало известно, что Руслан Хасбулатов выдвигается кандидатом на выборах в депутаты Государственной Думы от Хабаровского края. На мой вопрос, означает ли это возвращение в большую политику, господин Хасбулатов ответил односложно: да!
Руслан Хасбулатов родом из Чечни. "Как Вы оцениваете события, происходящие сегодня в Чечне?" - был мой следующий вопрос.
Руслан Хасбулатов:
После того, как были заключены Хасавьюртовские соглашения, я, конечно, встречался со всеми руководителями Чечни и сразу же ставил, в том числе и перед Масхадовым вопрос, что немедленно надо обезоружить всех людей. Я ему задавал такой вопрос: "Сколько было у тебя бойцов, когда ты захватывал Грозный"? Он не отвечал, потом по телевидению сказал, что их было 1750. Через месяц их стало 20 тысяч. Вся республика оказалась наводнена вооруженными людьми. Далее, я советовал немедленно начать с того, чтобы восстанавливать экономику, создавать рабочие места, немедленно наладить сотрудничество с федеральными органами власти, прежде всего, в сфере финансов и экономики, восстанавливать предприятия. У нас была возможность осуществить это вместе с учеными из РАН, с крупными экономическими вузами Москвы, в том числе и Российской экономической академией, в которой я работаю. Но, к сожалению, они не хотели. Мне все время говорили, что какие-то арабы помогут, что чуть ли не сотни миллиардов долларов выделяют, что Америка помогает. Были какие-то совершенно нелепые рассуждения, а внутреннего управления вообще-то не было. Вскоре, через два-три месяца, Масхадов лишился возможности управлять республикой. Республика оказалась поделенной между разными вооруженными группами. Потом начались похищения людей, в том числе и иностранных граждан. Вскоре, к сожалению, республика стала напоминать нечто такое, что из истории известно как концлагерь для своего народа. Вот о чем идет речь.
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов, насколько я понимаю, у вас были неплохие контакты с президентом Масхадовым. А как сейчас, на данный момент?
Руслан Хасбулатов:
Нет никаких, он не захотел сотрудничать со мной, слушать мои советы. Я встречался практически со всеми лидерами, в том числе и военными лидерами республики, и в период прошлой войны, и после нее. Я встречался и с главой парламента, и с депутатами, часто бывал в республике. Все время я непрерывно пытался, естественно, через советы оказать влияние. Я давал советы и даже иллюстрировал те возможные последствия, которые сейчас случились. Вот, видите, к сожалению, все это обернулось очень плохо. Настроение у меня, откровенно вам скажу, плохое, безрадостное. Я даже не вижу какой-то радостной перспективы в ближайшем будущем.
Тенгиз Гудава:
А все-таки вы не видите своей роли посредника в этом кризисе на данный момент?
Руслан Хасбулатов:
Ну, как я могу ее видеть или не видеть, если тот же Масхадов, или те, кто там воюют, они же не предлагают мне быть посредником, что же, я буду сам себя предлагать? Если бы они собрались и сказали, что вот "мы уполномочиваем, просим выйти на федеральные органы власти в Москве, мы вам доверяем", и прочее. Надо же, чтобы был какой-то сигнал. Как я могу сам, объявлять себя каким-то самозванным посредником.
Тенгиз Гудава:
Скажите, вы поддерживаете действия российского правительства в Чечне?
Руслан Хасбулатов:
Нет. Даже из той скудной информации, которая просачивается для обывателя видно достаточно, у меня более полная картина, конечно. Невозможно же без боли и слез смотреть, когда на телеэкранах показывают этих людей, которые страдают на этих пунктах, этих женщин, которые хотят выйти из под угрозы из очагов конфликта, и их не пускают. Вот, говорят: "Вы там сидите у себя в республике. А сверху на вас будут сыпаться бомбы". Это же издевательство. Как это можно поддерживать. Я бы поддержал, поддерживаю, как и любой гражданин планеты, войну с террористами, войну с преступниками. Но ведь война то ведется не с преступниками. Я уверен, что преступники опять уцелеют, а мирные люди гибнут. Конечно, я не могу поддержать это.
Тенгиз Гудава:
Часто говорят, что в целях урегулирования конфликта в Чечне надо искать здоровые профедеральные силы в чеченской диаспоре. Вы согласны с этим?
Руслан Хасбулатов:
Это красивые слова, но здесь есть изрядная доля лукавства. Что значит "здоровые силы"? То одних марионеток, самых откровенных взяточников и подлецов направляют, то на смену им других, не менее "честных" людей посылают, то опять вспоминают о каких-то проворовавшихся деятелях. И вот они меняют их, и в результате и оказываются во главе этого несчастного народа самые худшие его представители. Поэтому люди и не верят таким деятелям. Какая разница между теми, которых готовят на смену и теми, которые три года свирепствуют там, превратив эту республику в концлагерь? Конечно, если придерживаться филологической точки зрения и искать здоровые силы в обществе - хорошая фраза. Но что понимается под ней?
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов. Вот вы сказали, что вас не приглашают, вам не говорят, чтобы вы вовлеклись в качестве посредника в политику в Чечне. Но, как вы видите, каким образом можно сегодня это сделать? Я знаю, что в части чеченского народа вы весьма популярны. Но каким образом они могут это выразить? Как это можно сформулировать?
Руслан Хасбулатов:
Это сложно, очень сложно. Сейчас по сравнению с прошлой войной обстановка намного сложнее. Во всяком случае, есть три обстоятельства. Первое: Чечня фактически стала самостоятельной в 1996-м - 1999-м годах. Но как использовали эту самостоятельность Масхадов и его компания? Полное банкротство, прямо скажем. Я был, когда Масхадова избирали, он - законный президент, во всяком случае до начала военных действий можно сказать, что он был законным президентом. Но он полностью дискредитировал себя и свою власть. Второе обстоятельство, его тоже не надо забывать, мне больно это говорить, но правда есть правда: агрессия началась со стороны Чечни. Было совершено нападение на Дагестан. Другое дело то, что федеральные войска использовали его как повод. Но, тем не менее, первичная агрессия была со стороны Чечни. В прошлой войне этого не было, и Чечня сама выглядела как объект нападения, как жертва. А теперь? Третий фактор, это насилие, которое осуществлялось над народом. Не забывайте, что теперь страдающий чеченский народ не поддерживает боевиков, которые ведут войну с регулярной армией России. Народ их не поддерживает. Он пытается спасти свою жизнь, в том числе и бегством. А ему и бежать не дают. Так что вот эти обстоятельства практически сделали невозможной дальнейшую жизнь масхадовского режима и его вот этих командиров. Я не знаю, посредник я или нет, но я уже давно передал через представителей, которые у меня здесь бывают, Масхадову и полевым командирам: те, кто замешан в крупных преступлениях, прежде всего, перед своим народом, пусть они уходят из республики и дают возможность начать переговоры с российской армией как раз здоровым силам не вне Чечни, а в самой Чечне, в том числе и тем же командирам, и молодым ребятам, которые сегодня гибнут. Прежде всего, должны начать переговоры те, кто воюет. С этого уровня надо начинать переговоры. Ситуация то сейчас и более трагическая, и более сложная.
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов, вы сказали, что вы категорически не согласны с действиями российского правительства в Чечне. Тем не менее, по-вашему, почему российское правительство прибегает именно к подобным действиям?
Руслан Хасбулатов:
Конечно, это и воспоминания о прошлых поражениях и идущая отсюда решимость не допустить повторения ситуации, чтобы не было даже грани сомнения в том, на чьей стороне победа. Это намерение, в принципе, похвальное, но в данном случае, я считаю, что это ведет к огромным потерям среди мирного населения, которое к войне относится, как и любое население и не участвует в ней. Есть и другие моменты. Видите, возникает война на Кавказе, в Чечне, всякий раз, когда она очень нужна, как фактор, оказывающий или способный оказать влияние на политический процесс в России. Это меня настораживает. У меня нет доказательств. Поэтому, как ученый я не буду бездоказательно говорить, что война инспирирована Кремлем, как говорят некоторые. Я это говорить не буду. Но сомнения есть. А так как, видимо, внутриполитическая ситуация достаточно сложная, и она требует того, чтобы какой-то фактор, очень сильно оказывающий влияние на внутренние дела, он действовал, я боюсь, что эта война может длиться до последнего чеченца, а последними могут оказаться как раз те, кто ее спровоцировал. Гибнет, повторяю, мирное население. Поэтому, естественно, что я не могу поддержать действия такого рода и в таких формах.
Тенгиз Гудава:
Руслан Имранович, вы в ответе на первый вопрос сказали, что решили возвратиться в "Большую политику". Простите за несколько, может быть нетактичную постановку вопроса, но зачем и с чем вы возвращаетесь в "Большую политику"?
Руслан Хасбулатов:
С чем, зачем, это слишком долго говорить. Кстати, в 1995-м году, когда шла прошлая война и были думские выборы, меня усиленно выдвигали. Я тогда отказался, откровенно говоря, по этическим причинам. Мне казалось, что когда идет война в Чечне, на моей исторической родине, наверное, мне здесь не очень удобно участвовать в избирательной кампании в то время, как я очень активно выступал за прекращение этой войны. Ну, вот она прошла, одна война, теперь, например, надо очень серьезно анализировать причины, которые привели к этой войне и то, что все больше ухудшает положение России, в том числе и экономическое. Я не вижу, откровенно вам говорю, не скрываю, каких-то сильных политиков, которые бы серьезно и беспристрастно занимались соответствующим анализом, имели бы трибуну и могли бы высказывать авторитетно свои взгляды. Обмельчал политический горизонт России. Я думаю, что я буду одним из передовых депутатов, у которых будет очень сильное и аргументированное мнение, и в области экономической политики, и в международных отношениях, и, в том числе, в вопросах, связанных с возможными конфликтами на территории России, которые, я считаю, скорее всего, будут учащаться, а не уходить в небытие. Положение страны все в большей степени ухудшается. Так что вот эти обстоятельства заставляют меня действительно сделать шаг в сторону возвращения в политику.
Тенгиз Гудава:
Скажите пожалуйста, какая политическая партия или движение России наиболее близки вам?
Руслан Хасбулатов:
Я бы не сказал, что мне наиболее близки вот эта, или вот эта партия. Есть во многих партиях отдельные фрагменты, отдельные элементы, которые я бы разделял, но, честно говоря, ни одна из существующих партий не соответствует моим представлениям о современной демократии.
Тенгиз Гудава:
Сейчас в России очень принято создавать блоки, блокироваться, объединяться с кем-то. Если представить вас в этой роли, то с кем бы вы могли сотрудничать на политическом поле?
Руслан Хасбулатов:
Мне предлагали многие. Я благодарил и отказывался. В большей степени, скажем, мне близки, потому что у нас были какие-то личные отношения, взгляды профессора Святослава Федорова, это офтальмолог. Вот его взгляды, я думаю, в какой-то степени на него оказали еще в начале 80-х годов какое-то влияние и мои идеи. Мне кажется, что он более последователен, и более правильно понимает даже какие-то элементы экономической политики, которая была бы адекватна российским реальностям.
Тенгиз Гудава:
А вот Александр Руцкой, ваш бывший, скажем так, единомышленник, человек, который был близок вам на определенном этапе развития. Ныне он губернатор Курской области и все более активный политик федерального уровня. Есть ли у вас связи с ним?
Руслан Хасбулатов:
Нет, у меня связей с ним нет уже почти два года никаких.
Тенгиз Гудава:
Господин Хасбулатов, вот уже шесть с лишним лет прошло с тех памятных событий октября 1993-го года, когда был разогнан парламент, спикером которого вы являлись. Как сегодня вы оцениваете те события, свою позицию и тогдашние действия президента Ельцина?
Руслан Хасбулатов:
Это прекрасный вопрос. Я не хотел его инициировать по своей инициативе. Но вы его задали хорошо. Вы знаете, я думаю, что первый выстрел по Чечне был произведен танковыми пушками, которые выстрелили в российский парламент. С этого периода в России и началась война. Я напомню, что именно Верховный Совет России во главе с вашим покорным слугой уберег Россию от втягивания в военный конфликт даже, когда распался СССР. Эти процессы распада перебросились автоматически на Российскую Федерацию. Тогда мы, и я в том числе, сумели подписать федеративный договор с субъектами федерации и снять эту остроту напряжения, которая могла перерасти в вооруженный конфликт. Много вопросов было: абхазская война, югоосетинский конфликт, ингушско-осетинский конфликт. Была проблема, связанная с противоречиями с чеченцами-акинцами в Дагестане. Тогда именно руководство Верховного Совета было в центре этих вопросов и решало их, так, что конфликт оказывался исчерпанным. Как только расстреляли Верховный Совет, не прошло и года, как в Чечне началась война. А после этого вся эта позорная коррупция, которая, кстати, меня не радует, когда я читаю о ней и смотрю по телевидению. Образы руководителей России оказываются замешаны во всех этих делах. Это же все началось после расстрела Верховного Совета, когда исчезли контрольные механизмы парламента. А весь этот экономический развал, разруха. Она же тоже началась после расстрела парламента. Обычно историческая правда торжествует, когда герои уходят. Но моя историческая правда оказалась настолько убедительной, что она даже слепцу дает знать, кто оказался прав. Конечно, оказался прав Хасбулатов. А разве я мало говорил о том, что нас ожидает. Я говорил: "Давайте прекращайте конфликт. Давайте жить нормально". Или, вот возьмите, теперь западные страны очень жестко выступают и нажимают на Россию, требуя прекращения военных акций. Справедливо, правильно, но почему Запад поддержал расстрел Верховного Совета, парламента. Это же опять тоже самое, что Мюнхенский сговор 1938-го года. Если бы тогда были пресечены попытки расправиться вооруженным путем, то не было ни первой российско-чеченской войны, ни, тем более, второй. Так что здесь, видите, в мире демократии и вообще в современной цивилизации далеко не все в порядке. Вы знаете, почему, на мой взгляд? Потому что современная мировая политическая элита не соответствует своему предназначению. Я уже говорил о том, что политический горизонт России довольно беден лидерами. Но и мировой горизонт - на нем тоже не видно лидеров. Такова трагедия мировой цивилизации.