Александр Генис:
Сегодняшний выпуск "Американского часа" я хотел бы начать старым советским анекдотом. Двое профессоров принимают экзамен. Абитуриента спрашивают:
- Что Ленин писал о "рабкрине"?
- Какой Ленин? - удивляется юноша.
- Откуда Вы такой? - спрашивает пораженный профессор.
- Из Урюпинска.
И тогда один преподаватель говорит другому:
- Как Вы думаете, коллега, не перебраться ли нам в Урюпинск?
Я вспомнил этот уже полупонятный нынешней молодежи анекдот, потому что в президентскую кампанию, да еще такую бурную, как нынешняя, немало американцев мечтают сбежать от политики в свой "Урюпинск".
Идя им навстречу, реальное телевидение учинило для своих зрителей премьеру 10-серийной, рассчитанной на два месяца, передачи "Амиши в большом городе". Но тут мы должны сделать паузу, чтобы объяснить: речь идет о замкнутой религиозной секте, отдаленно напоминающей наших старообрядцев.
Диктор: Название "амиши" происходит от слова "аминь". Так себя называли члены протестантской секты менонитов, которые бежали в 17 веке от преследований из Европы в Америку. Эти швейцарские немцы, которые до сих пор говорят на старинном германском диалекте, ведут архаичный образ жизни. Интерес к ним определяется перечнем вещей, без которых амиши обходятся, а именно: автомобили, самолеты, электричество, радио, телефон, телевидение, кино.
Александр Генис: В сущности, этот список - довольно точная опись нашей цивилизации. Достаточно вычесть все эти достижения прогресса, которые амиши таковыми не считают, и мы попадаем в прошлое. Говоря точнее, в 17 век, время образования первых менонитских сект. Можно сказать, что амиши - ровесники мушкетеров.
Строгий костюмный кодекс заставляет мужчин носить черные штаны с подтяжками (никаких пуговиц), шляпу и белую рубаху. Усы они бреют, а бороду нет, из-за чего пожилые амиши немного похожи на Солженицына. Женщины всегда ходят в темных платьях с передниками и в чепцах. Детский наряд отличается от взрослого только тем, что малыши бегают босиком. Немало живописности облику амишей добавляют их коляски на конной тяге.
Диктор: Все амиши - прирожденные и урожденные фермеры. 92 процента работают на земле, остальные идут в кузнецы. Не пользуясь ни тракторами, ни химическими удобрениями, они собирают урожаи в два-три раза выше соседских. Земледелие для амишей - часть религии.
Александр Генис: Очевидным результатом такого прилежания является знаменитая амишская кухня. Лишенные особых развлечений, они умеют и любят покушать. Причем, самое вкусное то, что проще всего приготовлено: вареный горох, кислая капуста, масло, картошка, хлеб, кукуруза. И только у амишей я, наконец, понял, что такое яблочный пирог и почему Америка выбрала его своим символом.
Нигде так не уместен консерватизм, как в кулинарии, который, естественно распространяется не только на нее. Амиши категорически не приемлют современной цивилизации. Прогресс для них - вещь бессмысленная и вредная. История остановилась в тот момент, когда они нашли свою землю обетованную - тучные поля Нового Света и свободу жить так, как они считают правильным. То есть - по Библии. Амишская община строго следует мельчайшим библейским предписаниям. Все остальное - от лукавого. Они, например, не признают громоотвода: молния - орудие Божьего гнева.
Диктор: Амишские семьи беспримерно прочны. Разводов они не признают, детей заводят много и живут мирно. На похоронах одного престарелого амиша присутствовали все его прямые потомки - 14 детей, 105 внуков и 150 правнуков.
Александр Генис: У каждого народа есть свои, очень древние, представления о золотом веке, о безгрешной, простой, трудовой жизни на земле. Амиши подошли к этому идеалу, может быть, ближе других, но то, что одним кажется раем, другие считают тупиком. Амишская жизнь ходит по кругу - от поколения к поколению, из века в век. Создав идеальную для себя социальную структуру, они никогда не меняют в ней ни одной детали. От рождения до смерти жизнь здесь определяет традиция. На первый взгляд, тут нет свободы, жизнь лишена выбора, драмы, полноты и глубины вольного существования. Но так кажется только посторонним. Каждый амиш в возрасте 15-20 лет, прежде чем принять крещение и стать членом общины, отправляется во внешний мир. Там он волен делать, что хочет. Лишь после такого испытания, он или она решают, вернуться ли им в амишский круг, чтобы больше уже никогда не покидать его.
Этим странствием по соблазнам городской жизни - такой ритуал называется на амишском диалекте "румшпринга" - и решили воспользоваться продюсеры нового шоу, о котором нам расскажет корреспондент "Американского часа" Ирина Савинова.
Ирина Савинова: О том, что Ю-Пи-Эн, телевизионная компания, работающая под присмотром гиганта Си-Би-Эс, готовится показать свое новое реалити-шоу, знали еще в январе этого года. 50 конгрессменов направили послание в Си-Би-Эс. В меморандуме говорилось, что сериал - дискриминация и неуважение по отношению к амишам, поэтому показ нужно запретить. Заметим, что никто из протестующих конгрессменов сериала не видел. Идея его провокационная: группу молодых людей - всем им около 20 - поселяют в роскошном особняке в Лос Анджелесе и фиксируют на пленке их способность сосуществовать друг с другом. Фокус в том, что в группе перемешена разная молодежь: амишам предстоит два месяца делить крышу с вегетарианкой, гомосексуалистом, рокером, модисткой, чернокожей студенткой, спортсменом.... Происходит столкновение разных жизненных философий. Джонатан Сторм, кинокритик газеты "Филадельфия Дейли Ньюс", отнесся к премьере скептически:
Диктор: В сериале есть волнующие моменты, но они разбросаны на утомительно скучном фоне, как одинокие стебли кукурузы на поле, засеянном овсом. Снимем соломенную шляпу (характерная деталь одежды амишей) перед пиарщиками Ю-Пи-Эн за то, что они все-таки сумели привлечь к нему внимание".
Ирина Савинова: Я связалась с критиком Стормом, чтобы обсудить реалити-шоу об амишах.
Джонатан, вы думаете, что шумиха вокруг фильма была спровоцирована падением рейтинга?
Джонатан Сторм: Так всегда происходит с телешоу: кто-то говорит, что снимается телесериал на такую-то тему, например, приключения чернокожего раба в Белом Доме во время гражданской войны, и это будет комедия. Все начинают кричать во весь голос: как может быть комедия с рабом! Или сериал о священнике, отрекающемся от своей веры. Сразу создаются два лагеря, противники становятся по обе стороны забора и начинают перебрасываться аргументами. Так всегда было.
Ирина Савинова: Ну, а как объяснить реакцию конгрессменов?
Джонатан Сторм: Это - то, что политики лучше всего умеют делать: влезть на какой-нибудь ящик и начать бить себя в грудь кулаком в надежде привлечь внимание избирателей. В случае шоу с амишами конгрессмен графства Ланкастер штата Пенсильвания, где в основном живут амиши, взволновался больше других. Но требовать запретить показ - тут дело по-моему зашло слишком далеко. Подумайте сами: ведь никто не станет снимать сериал, в котором высмеивается какая-нибудь религия, непохожая на другие. Никто не предложит: давайте снимем фильм об этих амишах в их смешных соломенных шляпах и коротких брючках, говорящих глупости и вообще придурковатых. Такого не может быть. Много шума из ничего.
Ирина Савинова: Джонатан, представитель одного конгрессмена заявил в интервью, что снимать амиша - грех.
Джонатан Сторм: Он неправ. Может, амишу сниматься грешно, но снимать амиша не грех.
Ирина Савинова: Джонатан, в сериале снимали молодых людей, представителей разных социальных групп. И амиши и другие показаны с одинаковым уважением.
Джонатан Сторм: Так было задумано. Участники - все очень разные. Но они учатся понимать других. В шоу показано, как амиши произносят молитву перед едой, к их религии относились с пониманием. Поначалу все насторожились, когда они приехали в своей традиционной одежде, но напряжение исчезло, как только они переоделись в "английскую", по их выражению, одежду. Другие молодые люди вели себя даже грубо, они подумали, что за уродов привели. Как только они переоделись, все стало на свои места.
Ирина Савинова: Так что, собственно, продюсеры хотели показать?
Джонатан Сторм: Процесс взросления, проверки себя, узнавания себя и других людей. В этом шоу молодые люди учатся принимать других людей такими, какие они есть, несмотря на странную одежду или акцент. То есть, результат шоу противоположный тому, о чем все кричат: вместо того, чтобы насмехаться над амишами, шоу показывает, что у нас много общего, хотя мы живем в разных местах. Для молодых, а смотрят реалити-шоу в основном молодые люди, это - окно в мир. Интересно, что русские молодые люди часто знают больше о мире, чем молодые американцы. Наши очень эгоцентричные. Так что такое шоу имеет образовательную ценность. Мне трудно признаваться в этом, но это так.
Александр Генис: Нам остается добавить лишь несколько цифр. Сегодня в 28 штатах Америки живут около 180 тысяч амишей. (Кстати, сто лет назад их было не более 5 тысяч). 90 процентов молодых амишей после "румшпринга", после испытания большим светом, возвращаются в родную общину. О том, какое решение примут те пять амишей обоего пола, которых продюсеры шоу сейчас подвергают всем искушениям роскоши Лос-Анджелеса, мы узнаем, через два месяца. Я обязательно расскажу слушателям "Американского часа", чем все кончится.
А сейчас - "Кинообзрение с Андреем Загданским".
Андрей Загданский: Maria Full of Grace - первая полнометражная картина молодого режиссера Джошуа Марстона. Название фильма можно было бы перевести как "Прекрасная Мария", но я бы предпочел дать и дословный перевод - "Мария, наполненная благодатью", ибо намеренно двусмысленное английское название обладает подспудным смыслом.
Картина напомнила мне фильмы периода итальянского неореализма - конца сороковых - пятидесятых годов. Реальные драмы реальных людей. Достоверность окружения и среды. Никаких декораций. Очень часто непрофессиональные актеры.
В маленьком колумбийском городке живет девушка с характером - Мария. Она работает на цветочной фабрике, где срезает шипы с роз и плотно упаковывает цветы в картонные коробки для пересылки в Америку. Марии всего семнадцать лет. Она живет с матерью, бабушкой и старшей сестрой. У старшей сестры есть ребенок и нет мужа. И работы.
В этом маленьком городке изнурительная работа на цветочной фабрике - кажется все, что дано достичь Марии. Еще у нее есть приятель, инфантильный деревенский простачок, от которого Мария беременна.
Не выдерживая унижения и придирок босса на цветочной фабрике, Мария бросает работу. Оставшись без денег, она отвергает вялое предложение своего приятеля выйти за него замуж. Я тебя не люблю, - говорит Мария своему другу. Я тебя тоже, - говорит Марии ее приятель.
В отчаянии беременная Мария соглашается перевозить наркотики из Боготы в Нью-Йорк. Таких называют мулами. Нужно проглотить маленькие кулечки героина и перевезти их в Америку в желудке. За каждую упаковку - 100 долларов.
Один из лучших эпизодов этого спокойного и достоверного фильма показывает, как все это делается. Как тренируются глотать целые виноградины, чтобы потом проглотить необходимый груз. Как тщательно упаковывают героин в маленькие резиновые кульки - пальцы, срезанные с резиновых перчаток. Как принимают лекарство, чтобы задержать работу пищеварения. Как смазывают маслом каждую упаковку, чтобы, сдерживая спазм, проглотить ее целиком. Как массируют желудок, чтобы правильно уложить груз. Если хотя бы один кулек раскроется в желудке и героин попадет в кровь - смерть неизбежна.
Режиссер точно рифмует два процесса упаковки - розы и героин. И то, и другое делается тщательно, профессионально и эффективно. И розы, и героин - экспорт Колумбии в Америку. Один легальный, другой нет.
Мария проглатывает шестьдесят две упаковки. Теперь она может лететь в Нью-Йорк, получив последнее напутствие: угрозу от босса - если груз не будет доставлен по назначению, если хоть одна упаковка пропадет, они "серьезно" поговорят с бабушкой, мамой и сестрой Марии.
И Мария летит в Нью-Йорк. Сцена в самолете - самая напряженная и страшная. Мария летит не одна - с ней еще несколько таких же девушек-мулов. Одной из девушек плохо, ее лицо покрывается испариной. Мы догадываемся, что эта девушка обречена.
Плохо становится и Марии. Ее пищеварительная система не выдерживает, она идет в туалет, где ее приходится заново глотать несколько упаковок с героином. Этот длинный мучительный эпизод, почти лишенный диалога, но наполненный страшными физиологическими подробностями, запоминается как кошмар.
Наконец - Нью-Йорк. Таможенники подозревают, что Мария везет наркотики. Ее обыскивают, ее допрашивают. Наконец они предлагают сделать ей рентген. Она соглашается. Но когда выясняется, что Мария беременна - ее отпускают.
Беременность Марии спасает ее от неизбежной тюрьмы. И дает ей шанс на новую жизнь. На свободу. Мария не вернется в Колумбию, где ее ждет та же страшная и преступная роль мула. Ради себя и ради своего будущего ребенка, она остается в Америке. Ее преступление оборачивается не наказанием, а освобождением. Из четырех девушек, что летели с наркотиками в Америку, повезло только Марии - одна погибла, другая арестована, третья возвращается в Колумбию, чтобы совершить ту же страшную поездку еще раз.
Александр Генис: Песня недели. Ее представит Григорий Эйдинов.
Григорий Эйдинов: Только что вышедший новый альбом группы "Полифоникс При" называется "Вместе мы сила", и, пожалуй, более подходящего определения для этого коллектива не найти. Именно коллектива, так как в отличие от среднестатистической рок-группы, "Полифоникс При" состоит из 25 человек. Кроме стандартных гитар, барабанов и синтезаторов, арсенал группы включает в себя хор из 10 человек, флейту, трубу, трамбон, скрипку и валторну. Для завершающего эффекта они выглядят, как церковный хор, выступая то в разноцветных, а то просто белых хламидах. Но, пожалуй, самая главная отличающая черта "Полифоникс При", это энергичный и жизнеутверждающий оптимизм их песен. Бесстрашные хиппи "Полифоникс При". Обними меня, Hold Me Now.
Александр Генис: Вторую часть "Американского часа" откроет Владимир Гандельсман, который принес нам сегодня нечто весьма необычное.
Владимир Гандельсман: Поговорим о чудесах. О подлинных и мнимых. О небесных и земных. Итак, вот что по этому поводу пишет один американский чудак:
Диктор: Предлагая людям что-то новое, приятно знать, что весь мир поддержит твоё предложение. В 2002-ом году, когда компания "Эмэндэм" решила сотворить конфету нового цвета, она опросила 10 миллионов человек. Те выбрали сиреневый, отвергнув розовый и голубой. Компания последовала их выбору. Когда в 2000-ом году редакторы журнала "Тайм" решили поместить на обложке фото человека века, они выбрали Эйнштейна, но когда оказалось, что люди предпочитают Элвиса Пресли, редакторы решили в пользу демократии.
У нас же появилась возможность проголосовать в интернете за 7 новых чудес света. Очевидно, старые устарели. За новые чудеса уже проголосовало 16 миллионов человек. Пока первенствует Великая Китайская Стена, Потальский Дворец в тибетской Лхасе, Колизей, Пизанская Башня и Тадж Махал. Эйфелева башня и Сиднейская Опера стоят в списке чуть ниже.
Эти новые чудеса, - продолжает автор статьи, - вовсе не так новы, и есть в этом списке некоторая прилежность, как будто его составляли в Юнеско. Хоть я ещё и не успел опросить население, я, - говорит он, - предлагаю свои семь чудес света:
1) Меласса Дорожная (Меласса - патока, вроде варенья или мёда. По-английски Molasses (мэулэсиз) of Roads, звучит как Колосс Родосский). Американская система автотрасс - великое достижение нашего века. Трасса Санта Моника в Калифорнии особенно достойна внимания, здесь самые чудовищные пробки в Штатах. Ежегодно люди здесь простаивают 18.6 миллионов часов.
2) Висячие полипы Виртуальной колоноскопии. Если вам за 50, вы наверняка знаете о риске заболевания раком толстой кишки и о том, что частые обследования значительно понижают опасность смертельного исхода. Вы также наверняка знаете, что сама процедура проверки крайне неприятна. Но погодите! Учёные недавно изобрели камеру размером с горошину, которую можно безболезненно проглотить, и которая сфотографирует своё 8-ми-часовое путешествие дважды в секунду, посылая при этом фотографии компьютеру.
3) Мавзолей Збарского. Кто сказал, что секрет мумификации утрачен? Борис Збарский был одним из мумификаторов тела Ленина. Позже эта работа перешла в руки его сына. Процесс бальзамирования до сих пор засекречен, но известно, что каждые 18 месяцев тело на 30 дней погружают в раствор глицерина и ацетата калия. Многие соглашаются, что сейчас Ленин выглядит намного лучше, чем при жизни. В одной газете по поводу недавней обработки писали: "Некоторые находят, что Ленин имеет вид спящего, другие считают, что он похож на навощённый фрукт".
4) Мусорные сады Нью-Йорка. Мусорная Яма города теперь действительно стала парком и является самым большим рукотворным предметом в Северной Америке. Она в 25 раз превосходит массой Великую Пирамиду в Куфу. Здесь, на 3000 акрах содержится полвека Нью-йоркского мусора. Здесь валяются больше предметов материальной культуры, чем многие нации произвели за всю историю своего существования. Гора мусора возвышается на 225 футов над уровнем моря. Когда-нибудь она станет самой высокой точкой между Флоридой и Мейном.
5) Храм Асклепия в Хьюстоне. Болящие со всего мира собираются здесь, в Епископальном Госпитале святого Луки в Хьюстоне, потому что этот госпиталь предлагает 5-ти-звёздочный сервис. Комнаты здесь просторные, мебель отделана красным деревом, а раковины - полированным гранитом.
6) Библиотека Бродиганника. В одной из своих книг писатель и поэт Ричард Бродиган придумал библиотеку, которая собирала бы только неопубликованные манускрипты. Незадолго до его самоубийства в 84-ом году такая библиотека появилась в Вермонте. Здесь, в библиотеке Бродигана, собраны книги, которые не нашли себе читателя в ширпотребе. Кто спорит, что опубликованные книги вряд ли отражают истинную литературную ситуацию на сегодняшний день? Библиотека Бродиганника необходима, чтобы восстановить справедливость.
7) Венера Эль Сегундская. Маттель - это компания, находящаяся в Эль Сегундо, Калифорния С 59-ого года она произвела на свет больше миллиарда кукол Барби. Американские девочки в среднем имеют около восьми таких кукол. Барби - это самая популярный женский образ во всём мире и за всю историю человечества. Весь мир переживал, когда недавно Барби порвала со своим старым другом Кенном (который, поговаривают, всё равно предпочитает мужчин). Но они остались друзьями. Есть ли у Барби склонность к философии? Недавно представитель фирмы сказал, что необходимо ответить на такие вопросы как "Кто же такая Барби? Почему она существует?" Итак, рядом с Барби Голливудской и Барби Спортсменкой вскоре появится Симона Вайль Барби.
Вышеизложенное - это всего лишь предложение. К подобным заданиям надо подходить смиренно. Из семи старых чудес остались только пирамиды. Возможно, что спустя века останется лишь одно из моих чудес. Надеюсь, что это будет виртуальная колоноскопия. Боюсь, что выживет Библиотека Бродигана.
На этом фантазии американца обрываются.
Дорогие друзья, мне остается предложить вам пофантазировать и добавить ко всем чудесам света свое - единственное и неповторимое.
Александр Генис: Я бы хотел добавить к этому забавному проекту одно замечание. Есть семь старых чудес света, могут, как Вы Володя, нам рассказали, появятся семь новых чудес света. Но в Америке есть еще семь вечных чудес. Все они нерукотворного происхождения. Одно из этих чудес мне довелось осмотреть. Это - Каменный мост в Виржинии: гигантская арка, которую пробила река в скале. Осмотр этого природного феномена сопровождается пышной церемонией. Под ночным небом звучат кантаты Баха, разноцветные лучи прожектора подсвечивают каменные глыбы, и торжественный голос читает о сотворении мира из Книги бытия. Провинциальная, а значит и благочестивая, Америка гордится памятниками, созданными не людьми, а Богом.
Следующая, привычная нашим постоянным слушателям рубрика - "Музыкальный альманах", в котором мы обсуждаем с критиком Соломоном Волковым новости музыкального мира, какими они видятся из Америки.
Завершился фестиваль в Линкольн-центре, главное событие летнего календаря культурной жизни Нью-Йорка. Мы уже рассказывали слушателям "Американского часа" о драматических премьерах фестиваля, включая спектакли труппы Фоменко. Сегодня мы поговорим о музыкальных представлениях. Самое интересное из них, бесспорно, - огромное "действо" живущего в Греции британского композитора Джона Тавенера. Его грандиозный опус "Храмовая завеса" собрал хор в 120 человек, группу вокалистов-солистов, орган, ансамбль ударников, тибетскую трубу, индийскую гармонику и полный зал нашей филармонии, преобразованной специально для этого события (первые 15 рядов заменили ковры с подушками). Слушатели, точнее - участники, этой экуменической "Всенощной" подверглись немалому испытанию. Семичасовой концерт, если тут подходит это слово, завершился в полшестого утра - рассветом и бесплатными бубликами. Соломон, расскажите, пожалуйста, об этом музыкальном гиганте. Начнем с музыки Тавенера, хорошо?
Соломон Волков: Музыка Тавенера - это типичное произведение сэра Джона. Вы забыли сказать, что он у нас теперь сэр. Получил он это звание за свою тесную дружбу с принцем Чарльзом и за свое произведение, созданное в память принцессы Дианы. Именно это произведение и вынесло музыку сэра Джона на поверхность и сделало его очень популярной фигурой и в Англии, и во всем музыкальном мире. И вот те, кто любят Тавенера, могли насладиться его музыкой на протяжении 7 часов. Я, должен сказать, оказался здесь в несколько двойственном положении. Я знаком с Тавенером, мы начали с ним переписываться задолго до того, как он приобрел такую всемирную популярность. Меня очень привлекала его музыка, как некая альтернатива авангарду, потому что довольно давно, где-то уже в 70-е годы, сам будучи авангардистом, и даже записавшись тогда на лэйбле Битлз, он сдвинулся в сторону ортодоксальной музыки. Во-первых, он православный, очень верующий человек, фанатично, я бы сказал, верующий. Он даже внешне представляет чрезвычайно любопытную фигуру - длинный, невероятно худой, с горящими глазами на обтянутом кожей лице. Он сам похож на столпника. Говорить с ним очень интересно. Но он настоящий религиозный фанатик и сочиняет исключительно религиозную музыку. Это, конечно, большое достоинство композитора Тавенера, но это также и составляет некоторую проблему для его потенциальных слушателей, когда они сталкиваются с его музыкой не в церкви, а в концертном зале. Потому что одно дело это выслушивать опус религиозной направленности час или два, но сидеть в концертном зале 7 часов... Все-таки, это не настоящая служба. Вам предлагается некий суррогат. Потому что настоящая всенощная проходит в канун Рождества или Пасхи и в храме. А это концертный зал. Так что все это выглядело немного смешно. Действительно, сняли первые 15 рядов и накидали там маленькие подушечки. И люди из-за этих подушечек стали, в общем, драться. Там можно было услышать замечания, когда места на всех на этих подушечках не хватило, вроде "Сними свою ногу моего лица, пожалуйста". Люди сражались, и это не добавляло религиозного настроения.
Александр Генис: А сама музыка?
Соломон Волков: Типично балдежная тавенеровская музыка. Под нее, действительно, можно вознестись мыслями куда угодно. Я всегда, в таких случаях, вспоминаю одного знакомого ленинградского инженера, который любил говорить, что ему нравится такая музыка, которая не мешает думать. Он свои изобретения придумывал под музыку. Есть такая музыка, под которую можно слушать еще и музыку. Я честно вам признаюсь, что не дождался конца этого семичасового действа, баранок нью-йоркских поэтому утром не отведал, смылся после двух с половиной часов. Были куски впечатляющие, были куски более размытые. Что совершенно неизбежно, когда человек садится, и от руки пишет огромную многочасовую партитуру. И очень может быть, что если эта музыка когда-нибудь будет адаптирована в настоящем храме, в чем я сомневаюсь, имея в виду экуменический характер этого всего действия, то она будет на месте. А для концертного зала она, пожалуй, длинновата. Хотя, и в этой музыке есть чрезвычайно эффектные, умиротворенные куски, слушая которые можно было унестись куда-то душою и слухом ввысь.
Александр Генис: В музыкальных кругах Америки сильное возбуждение вызвало решение комитета Пулитцеровской премии о ее жанровом расширении. Теперь, помимо композиторов классической музыки, приз смогут получить и авторы джазовых композиций, киномузыки и других более легкомысленных опусов. Насколько я понимаю, Соломон, такое решение должно поднять престиж премии. В самом деле, если лауреаты в области журналистики или литературы становятся всем известны, то музыкантам Пулитцеровская премия редко приносит новые лавры, не так ли?
Соломон Волков: Насчет престижности я бы затруднился ответить вам положительно. Скорее, это может вывести эту премию из того академического гетто, в котором находятся именно музыкальные премии. Я, например, никогда не забуду произошедшего при мне разговора Леонарда Бернстайна с Недом Роррамом, американским композитором, который получил Пулитцеровскую премию. А Бернстайн, в отличие от Роррама, никогда Пулитцеровской премии не получал. Что характерно. То есть, гораздо менее популярный композитор, композитор академического склада, был награжден, а явно популярный, известный автор никогда ее не получал. Бернстайн накинулся при мне на абсолютно обескураженного Роррама, чуть не схватив его за ворот, предъявляя ему претензии, почему ему премия досталась, а Бернстайну не досталась. Оставляя в стороне именно то, что Бернстайну именно Пулитцеровской премии и не хватало, можно его понять. Потому что год за годом жюри Пулитцеровской премии в области музыки выбирало абсолютно никому не известные опусы провинциальных композиторов, обыкновенно с каких-то провинциальных университетских кампусов, никому не интересные. И за исключением звания, которое им давало возможность получить какую-то прибавку к своей университетской зарплате, больше ничего с этой музыкой не происходило. Теперь есть шанс, и специально в постановлении директоров Пулитцеровской премии об этом говорится, что будут давать премию за музыку не только записанную, не только за партитуру (до сих пор обязательным условием было то, что должна была быть представлена партитура), а также за импровизированную музыку, которая не записана. И это сразу открывает возможности давать премию за джаз. Джаз, конечно, является, национальным американским искусством, и если джазовые композиции начнут ее получать, это сделает их гораздо более видимыми, более популярными. Престиж - это несколько другое слово. Престижа у этой премии достаточно, а вот популярности ей явно не хватало. И если так произойдет, что будут получать джазовые композиции, то длиннейший список пулитцеровских лауреатов, из которых раз, два, три и наплакал известных имен, обогатится именами, которые знают и за пределами сугубо академического круга.
Александр Генис: Соломон, а какая из существующих наград может быть названа "нобелевской премии" для композиторов? Какая премия - самая престижная в мире музыки?
Соломон Волков: На эту роль претендует японская премия Империал, которая выдается под покровительством японского императора.
Александр Генис: Она покрывает все те области, которые не затрагивает нобелевская премия?
Соломон Волков: Именно потому она себя и позиционирует, как нобелевская премия для тех видов культуры, которые не получают нобелевской премии. И там довольно престижное, политически ориентированное жюри и за последние годы ее получили некоторые очень известные музыканты и композиторы. В том числе, если отмечать отечественных сочинителей, то этой премии, сумма которой достигает 130 000 долларов, были удостоены Шнитке и Губайдулина. В этом году эту премию получил Кшиштов Пендерецкий, тоже уже достаточно знаменитая и уважаемая фигура. Так что никакой революции премия Империал в своей области не производит. Она отмечает каждый год уже достаточно установившуюся знаменитую фигуру. Пожалуй что можно сказать, что это и есть какой-то эквивалент нобелевской премии, хотя нобелевка производит гораздо больше шума, чем 10 премий Империал. А что касается джазовой музыки, то если мы вспомним, что ведущие представители американской джазовой музыки никогда не получили Пулитцера, то можно об этом только сожалеть. Об этом и говорил композитор Джон Адамс, который выступил с резкой критикой практики присуждения Пулитцеровской премии. Замечу, к его чести, что он это сделал, когда получил Пулитцеровскую премию сам. Он сказал, что как жаль, что этой премии не получил в свое время такой потрясающий композитор, как Телониус Монк - джазовый пианист, которого я всегда сравниваю с Гленом Гульдом и образец творчества которого мы сейчас и покажем нашим слушателям. Это "Эпистрофи" в исполнении Телониуса Монка, ее автора.
Александр Генис: Августовский выпуск Музыкального Альманаха, как обычно, завершит блиц-концерт. В этом году он входит в цикл "Мастерская скрипача", где Соломон Волков, в прошлом - концертный скрипач, рассказывает о секретах этого искусства.
Что Вы нам покажете сегодня, Соломон?
Соломон Волков: Сегодня я хочу показать произведение Пабло Сарасате, испанского скрипача и композитора, который умер в 1908 году, под названием "Цыганские напевы". Это невероятно популярная шутка. Сарасате был очень любопытной фигурой. Он настраивался во время оркестровых тутий, и когда люди недоумевали, он говорил, что, по его мнению, оркестровые тутии для того и сделаны, чтобы слушатели могли расслабиться, а солист мог бы настроиться и, кроме того, он был еще славен тем, что собрал огромную коллекцию набалдашников, которая была знаменита на весь мир. В мое время над Сарасате полагалось посмеиваться, а мне кажется, что это абсолютно замечательное произведение, которое я играл, оно живет уже с 1978 года, когда была его премьера. Что само по себе говорит о его качестве.
Александр Генис: Сарасате ассоциируется, прежде всего, с предельной виртуозностью игры. Что, собственно, это значит? Чего виртуозность требует от скрипача?
Соломон Волков: Я, как практик, могу вам ответить, что виртуозным является все, что кажется виртуозным. А далеко не всегда то, что кажется виртуозным, является действительно очень сложным для исполнения. Виртуозность это шоу оф. Нужно, главным образом, произвести впечатление виртуозного человека, а не быть им на самом деле, и в этом смысле как раз Пабло Сарасате был абсолютный виртуоз. Потому что в его "Цыганских напевах" все сделано для того, чтобы представить скрипача в наиболее выгодном свете при наименьшей затрате усилий самого солиста. Он действительно может подумать о своих набалдашниках в это время. А слушатели будут просто поражены. Потому что там и глиссандо и пиццикато левой руки и стаккато - все приемы виртуозного скрипичного арсенала, и все это неизменно производит самое лучшее, самое сильное впечатление.
- Что Ленин писал о "рабкрине"?
- Какой Ленин? - удивляется юноша.
- Откуда Вы такой? - спрашивает пораженный профессор.
- Из Урюпинска.
И тогда один преподаватель говорит другому:
- Как Вы думаете, коллега, не перебраться ли нам в Урюпинск?
Я вспомнил этот уже полупонятный нынешней молодежи анекдот, потому что в президентскую кампанию, да еще такую бурную, как нынешняя, немало американцев мечтают сбежать от политики в свой "Урюпинск".
Идя им навстречу, реальное телевидение учинило для своих зрителей премьеру 10-серийной, рассчитанной на два месяца, передачи "Амиши в большом городе". Но тут мы должны сделать паузу, чтобы объяснить: речь идет о замкнутой религиозной секте, отдаленно напоминающей наших старообрядцев.
Диктор: Название "амиши" происходит от слова "аминь". Так себя называли члены протестантской секты менонитов, которые бежали в 17 веке от преследований из Европы в Америку. Эти швейцарские немцы, которые до сих пор говорят на старинном германском диалекте, ведут архаичный образ жизни. Интерес к ним определяется перечнем вещей, без которых амиши обходятся, а именно: автомобили, самолеты, электричество, радио, телефон, телевидение, кино.
Александр Генис: В сущности, этот список - довольно точная опись нашей цивилизации. Достаточно вычесть все эти достижения прогресса, которые амиши таковыми не считают, и мы попадаем в прошлое. Говоря точнее, в 17 век, время образования первых менонитских сект. Можно сказать, что амиши - ровесники мушкетеров.
Строгий костюмный кодекс заставляет мужчин носить черные штаны с подтяжками (никаких пуговиц), шляпу и белую рубаху. Усы они бреют, а бороду нет, из-за чего пожилые амиши немного похожи на Солженицына. Женщины всегда ходят в темных платьях с передниками и в чепцах. Детский наряд отличается от взрослого только тем, что малыши бегают босиком. Немало живописности облику амишей добавляют их коляски на конной тяге.
Диктор: Все амиши - прирожденные и урожденные фермеры. 92 процента работают на земле, остальные идут в кузнецы. Не пользуясь ни тракторами, ни химическими удобрениями, они собирают урожаи в два-три раза выше соседских. Земледелие для амишей - часть религии.
Александр Генис: Очевидным результатом такого прилежания является знаменитая амишская кухня. Лишенные особых развлечений, они умеют и любят покушать. Причем, самое вкусное то, что проще всего приготовлено: вареный горох, кислая капуста, масло, картошка, хлеб, кукуруза. И только у амишей я, наконец, понял, что такое яблочный пирог и почему Америка выбрала его своим символом.
Нигде так не уместен консерватизм, как в кулинарии, который, естественно распространяется не только на нее. Амиши категорически не приемлют современной цивилизации. Прогресс для них - вещь бессмысленная и вредная. История остановилась в тот момент, когда они нашли свою землю обетованную - тучные поля Нового Света и свободу жить так, как они считают правильным. То есть - по Библии. Амишская община строго следует мельчайшим библейским предписаниям. Все остальное - от лукавого. Они, например, не признают громоотвода: молния - орудие Божьего гнева.
Диктор: Амишские семьи беспримерно прочны. Разводов они не признают, детей заводят много и живут мирно. На похоронах одного престарелого амиша присутствовали все его прямые потомки - 14 детей, 105 внуков и 150 правнуков.
Александр Генис: У каждого народа есть свои, очень древние, представления о золотом веке, о безгрешной, простой, трудовой жизни на земле. Амиши подошли к этому идеалу, может быть, ближе других, но то, что одним кажется раем, другие считают тупиком. Амишская жизнь ходит по кругу - от поколения к поколению, из века в век. Создав идеальную для себя социальную структуру, они никогда не меняют в ней ни одной детали. От рождения до смерти жизнь здесь определяет традиция. На первый взгляд, тут нет свободы, жизнь лишена выбора, драмы, полноты и глубины вольного существования. Но так кажется только посторонним. Каждый амиш в возрасте 15-20 лет, прежде чем принять крещение и стать членом общины, отправляется во внешний мир. Там он волен делать, что хочет. Лишь после такого испытания, он или она решают, вернуться ли им в амишский круг, чтобы больше уже никогда не покидать его.
Этим странствием по соблазнам городской жизни - такой ритуал называется на амишском диалекте "румшпринга" - и решили воспользоваться продюсеры нового шоу, о котором нам расскажет корреспондент "Американского часа" Ирина Савинова.
Ирина Савинова: О том, что Ю-Пи-Эн, телевизионная компания, работающая под присмотром гиганта Си-Би-Эс, готовится показать свое новое реалити-шоу, знали еще в январе этого года. 50 конгрессменов направили послание в Си-Би-Эс. В меморандуме говорилось, что сериал - дискриминация и неуважение по отношению к амишам, поэтому показ нужно запретить. Заметим, что никто из протестующих конгрессменов сериала не видел. Идея его провокационная: группу молодых людей - всем им около 20 - поселяют в роскошном особняке в Лос Анджелесе и фиксируют на пленке их способность сосуществовать друг с другом. Фокус в том, что в группе перемешена разная молодежь: амишам предстоит два месяца делить крышу с вегетарианкой, гомосексуалистом, рокером, модисткой, чернокожей студенткой, спортсменом.... Происходит столкновение разных жизненных философий. Джонатан Сторм, кинокритик газеты "Филадельфия Дейли Ньюс", отнесся к премьере скептически:
Диктор: В сериале есть волнующие моменты, но они разбросаны на утомительно скучном фоне, как одинокие стебли кукурузы на поле, засеянном овсом. Снимем соломенную шляпу (характерная деталь одежды амишей) перед пиарщиками Ю-Пи-Эн за то, что они все-таки сумели привлечь к нему внимание".
Ирина Савинова: Я связалась с критиком Стормом, чтобы обсудить реалити-шоу об амишах.
Джонатан, вы думаете, что шумиха вокруг фильма была спровоцирована падением рейтинга?
Джонатан Сторм: Так всегда происходит с телешоу: кто-то говорит, что снимается телесериал на такую-то тему, например, приключения чернокожего раба в Белом Доме во время гражданской войны, и это будет комедия. Все начинают кричать во весь голос: как может быть комедия с рабом! Или сериал о священнике, отрекающемся от своей веры. Сразу создаются два лагеря, противники становятся по обе стороны забора и начинают перебрасываться аргументами. Так всегда было.
Ирина Савинова: Ну, а как объяснить реакцию конгрессменов?
Джонатан Сторм: Это - то, что политики лучше всего умеют делать: влезть на какой-нибудь ящик и начать бить себя в грудь кулаком в надежде привлечь внимание избирателей. В случае шоу с амишами конгрессмен графства Ланкастер штата Пенсильвания, где в основном живут амиши, взволновался больше других. Но требовать запретить показ - тут дело по-моему зашло слишком далеко. Подумайте сами: ведь никто не станет снимать сериал, в котором высмеивается какая-нибудь религия, непохожая на другие. Никто не предложит: давайте снимем фильм об этих амишах в их смешных соломенных шляпах и коротких брючках, говорящих глупости и вообще придурковатых. Такого не может быть. Много шума из ничего.
Ирина Савинова: Джонатан, представитель одного конгрессмена заявил в интервью, что снимать амиша - грех.
Джонатан Сторм: Он неправ. Может, амишу сниматься грешно, но снимать амиша не грех.
Ирина Савинова: Джонатан, в сериале снимали молодых людей, представителей разных социальных групп. И амиши и другие показаны с одинаковым уважением.
Джонатан Сторм: Так было задумано. Участники - все очень разные. Но они учатся понимать других. В шоу показано, как амиши произносят молитву перед едой, к их религии относились с пониманием. Поначалу все насторожились, когда они приехали в своей традиционной одежде, но напряжение исчезло, как только они переоделись в "английскую", по их выражению, одежду. Другие молодые люди вели себя даже грубо, они подумали, что за уродов привели. Как только они переоделись, все стало на свои места.
Ирина Савинова: Так что, собственно, продюсеры хотели показать?
Джонатан Сторм: Процесс взросления, проверки себя, узнавания себя и других людей. В этом шоу молодые люди учатся принимать других людей такими, какие они есть, несмотря на странную одежду или акцент. То есть, результат шоу противоположный тому, о чем все кричат: вместо того, чтобы насмехаться над амишами, шоу показывает, что у нас много общего, хотя мы живем в разных местах. Для молодых, а смотрят реалити-шоу в основном молодые люди, это - окно в мир. Интересно, что русские молодые люди часто знают больше о мире, чем молодые американцы. Наши очень эгоцентричные. Так что такое шоу имеет образовательную ценность. Мне трудно признаваться в этом, но это так.
Александр Генис: Нам остается добавить лишь несколько цифр. Сегодня в 28 штатах Америки живут около 180 тысяч амишей. (Кстати, сто лет назад их было не более 5 тысяч). 90 процентов молодых амишей после "румшпринга", после испытания большим светом, возвращаются в родную общину. О том, какое решение примут те пять амишей обоего пола, которых продюсеры шоу сейчас подвергают всем искушениям роскоши Лос-Анджелеса, мы узнаем, через два месяца. Я обязательно расскажу слушателям "Американского часа", чем все кончится.
А сейчас - "Кинообзрение с Андреем Загданским".
Андрей Загданский: Maria Full of Grace - первая полнометражная картина молодого режиссера Джошуа Марстона. Название фильма можно было бы перевести как "Прекрасная Мария", но я бы предпочел дать и дословный перевод - "Мария, наполненная благодатью", ибо намеренно двусмысленное английское название обладает подспудным смыслом.
Картина напомнила мне фильмы периода итальянского неореализма - конца сороковых - пятидесятых годов. Реальные драмы реальных людей. Достоверность окружения и среды. Никаких декораций. Очень часто непрофессиональные актеры.
В маленьком колумбийском городке живет девушка с характером - Мария. Она работает на цветочной фабрике, где срезает шипы с роз и плотно упаковывает цветы в картонные коробки для пересылки в Америку. Марии всего семнадцать лет. Она живет с матерью, бабушкой и старшей сестрой. У старшей сестры есть ребенок и нет мужа. И работы.
В этом маленьком городке изнурительная работа на цветочной фабрике - кажется все, что дано достичь Марии. Еще у нее есть приятель, инфантильный деревенский простачок, от которого Мария беременна.
Не выдерживая унижения и придирок босса на цветочной фабрике, Мария бросает работу. Оставшись без денег, она отвергает вялое предложение своего приятеля выйти за него замуж. Я тебя не люблю, - говорит Мария своему другу. Я тебя тоже, - говорит Марии ее приятель.
В отчаянии беременная Мария соглашается перевозить наркотики из Боготы в Нью-Йорк. Таких называют мулами. Нужно проглотить маленькие кулечки героина и перевезти их в Америку в желудке. За каждую упаковку - 100 долларов.
Один из лучших эпизодов этого спокойного и достоверного фильма показывает, как все это делается. Как тренируются глотать целые виноградины, чтобы потом проглотить необходимый груз. Как тщательно упаковывают героин в маленькие резиновые кульки - пальцы, срезанные с резиновых перчаток. Как принимают лекарство, чтобы задержать работу пищеварения. Как смазывают маслом каждую упаковку, чтобы, сдерживая спазм, проглотить ее целиком. Как массируют желудок, чтобы правильно уложить груз. Если хотя бы один кулек раскроется в желудке и героин попадет в кровь - смерть неизбежна.
Режиссер точно рифмует два процесса упаковки - розы и героин. И то, и другое делается тщательно, профессионально и эффективно. И розы, и героин - экспорт Колумбии в Америку. Один легальный, другой нет.
Мария проглатывает шестьдесят две упаковки. Теперь она может лететь в Нью-Йорк, получив последнее напутствие: угрозу от босса - если груз не будет доставлен по назначению, если хоть одна упаковка пропадет, они "серьезно" поговорят с бабушкой, мамой и сестрой Марии.
И Мария летит в Нью-Йорк. Сцена в самолете - самая напряженная и страшная. Мария летит не одна - с ней еще несколько таких же девушек-мулов. Одной из девушек плохо, ее лицо покрывается испариной. Мы догадываемся, что эта девушка обречена.
Плохо становится и Марии. Ее пищеварительная система не выдерживает, она идет в туалет, где ее приходится заново глотать несколько упаковок с героином. Этот длинный мучительный эпизод, почти лишенный диалога, но наполненный страшными физиологическими подробностями, запоминается как кошмар.
Наконец - Нью-Йорк. Таможенники подозревают, что Мария везет наркотики. Ее обыскивают, ее допрашивают. Наконец они предлагают сделать ей рентген. Она соглашается. Но когда выясняется, что Мария беременна - ее отпускают.
Беременность Марии спасает ее от неизбежной тюрьмы. И дает ей шанс на новую жизнь. На свободу. Мария не вернется в Колумбию, где ее ждет та же страшная и преступная роль мула. Ради себя и ради своего будущего ребенка, она остается в Америке. Ее преступление оборачивается не наказанием, а освобождением. Из четырех девушек, что летели с наркотиками в Америку, повезло только Марии - одна погибла, другая арестована, третья возвращается в Колумбию, чтобы совершить ту же страшную поездку еще раз.
Александр Генис: Песня недели. Ее представит Григорий Эйдинов.
Григорий Эйдинов: Только что вышедший новый альбом группы "Полифоникс При" называется "Вместе мы сила", и, пожалуй, более подходящего определения для этого коллектива не найти. Именно коллектива, так как в отличие от среднестатистической рок-группы, "Полифоникс При" состоит из 25 человек. Кроме стандартных гитар, барабанов и синтезаторов, арсенал группы включает в себя хор из 10 человек, флейту, трубу, трамбон, скрипку и валторну. Для завершающего эффекта они выглядят, как церковный хор, выступая то в разноцветных, а то просто белых хламидах. Но, пожалуй, самая главная отличающая черта "Полифоникс При", это энергичный и жизнеутверждающий оптимизм их песен. Бесстрашные хиппи "Полифоникс При". Обними меня, Hold Me Now.
Александр Генис: Вторую часть "Американского часа" откроет Владимир Гандельсман, который принес нам сегодня нечто весьма необычное.
Владимир Гандельсман: Поговорим о чудесах. О подлинных и мнимых. О небесных и земных. Итак, вот что по этому поводу пишет один американский чудак:
Диктор: Предлагая людям что-то новое, приятно знать, что весь мир поддержит твоё предложение. В 2002-ом году, когда компания "Эмэндэм" решила сотворить конфету нового цвета, она опросила 10 миллионов человек. Те выбрали сиреневый, отвергнув розовый и голубой. Компания последовала их выбору. Когда в 2000-ом году редакторы журнала "Тайм" решили поместить на обложке фото человека века, они выбрали Эйнштейна, но когда оказалось, что люди предпочитают Элвиса Пресли, редакторы решили в пользу демократии.
У нас же появилась возможность проголосовать в интернете за 7 новых чудес света. Очевидно, старые устарели. За новые чудеса уже проголосовало 16 миллионов человек. Пока первенствует Великая Китайская Стена, Потальский Дворец в тибетской Лхасе, Колизей, Пизанская Башня и Тадж Махал. Эйфелева башня и Сиднейская Опера стоят в списке чуть ниже.
Эти новые чудеса, - продолжает автор статьи, - вовсе не так новы, и есть в этом списке некоторая прилежность, как будто его составляли в Юнеско. Хоть я ещё и не успел опросить население, я, - говорит он, - предлагаю свои семь чудес света:
1) Меласса Дорожная (Меласса - патока, вроде варенья или мёда. По-английски Molasses (мэулэсиз) of Roads, звучит как Колосс Родосский). Американская система автотрасс - великое достижение нашего века. Трасса Санта Моника в Калифорнии особенно достойна внимания, здесь самые чудовищные пробки в Штатах. Ежегодно люди здесь простаивают 18.6 миллионов часов.
2) Висячие полипы Виртуальной колоноскопии. Если вам за 50, вы наверняка знаете о риске заболевания раком толстой кишки и о том, что частые обследования значительно понижают опасность смертельного исхода. Вы также наверняка знаете, что сама процедура проверки крайне неприятна. Но погодите! Учёные недавно изобрели камеру размером с горошину, которую можно безболезненно проглотить, и которая сфотографирует своё 8-ми-часовое путешествие дважды в секунду, посылая при этом фотографии компьютеру.
3) Мавзолей Збарского. Кто сказал, что секрет мумификации утрачен? Борис Збарский был одним из мумификаторов тела Ленина. Позже эта работа перешла в руки его сына. Процесс бальзамирования до сих пор засекречен, но известно, что каждые 18 месяцев тело на 30 дней погружают в раствор глицерина и ацетата калия. Многие соглашаются, что сейчас Ленин выглядит намного лучше, чем при жизни. В одной газете по поводу недавней обработки писали: "Некоторые находят, что Ленин имеет вид спящего, другие считают, что он похож на навощённый фрукт".
4) Мусорные сады Нью-Йорка. Мусорная Яма города теперь действительно стала парком и является самым большим рукотворным предметом в Северной Америке. Она в 25 раз превосходит массой Великую Пирамиду в Куфу. Здесь, на 3000 акрах содержится полвека Нью-йоркского мусора. Здесь валяются больше предметов материальной культуры, чем многие нации произвели за всю историю своего существования. Гора мусора возвышается на 225 футов над уровнем моря. Когда-нибудь она станет самой высокой точкой между Флоридой и Мейном.
5) Храм Асклепия в Хьюстоне. Болящие со всего мира собираются здесь, в Епископальном Госпитале святого Луки в Хьюстоне, потому что этот госпиталь предлагает 5-ти-звёздочный сервис. Комнаты здесь просторные, мебель отделана красным деревом, а раковины - полированным гранитом.
6) Библиотека Бродиганника. В одной из своих книг писатель и поэт Ричард Бродиган придумал библиотеку, которая собирала бы только неопубликованные манускрипты. Незадолго до его самоубийства в 84-ом году такая библиотека появилась в Вермонте. Здесь, в библиотеке Бродигана, собраны книги, которые не нашли себе читателя в ширпотребе. Кто спорит, что опубликованные книги вряд ли отражают истинную литературную ситуацию на сегодняшний день? Библиотека Бродиганника необходима, чтобы восстановить справедливость.
7) Венера Эль Сегундская. Маттель - это компания, находящаяся в Эль Сегундо, Калифорния С 59-ого года она произвела на свет больше миллиарда кукол Барби. Американские девочки в среднем имеют около восьми таких кукол. Барби - это самая популярный женский образ во всём мире и за всю историю человечества. Весь мир переживал, когда недавно Барби порвала со своим старым другом Кенном (который, поговаривают, всё равно предпочитает мужчин). Но они остались друзьями. Есть ли у Барби склонность к философии? Недавно представитель фирмы сказал, что необходимо ответить на такие вопросы как "Кто же такая Барби? Почему она существует?" Итак, рядом с Барби Голливудской и Барби Спортсменкой вскоре появится Симона Вайль Барби.
Вышеизложенное - это всего лишь предложение. К подобным заданиям надо подходить смиренно. Из семи старых чудес остались только пирамиды. Возможно, что спустя века останется лишь одно из моих чудес. Надеюсь, что это будет виртуальная колоноскопия. Боюсь, что выживет Библиотека Бродигана.
На этом фантазии американца обрываются.
Дорогие друзья, мне остается предложить вам пофантазировать и добавить ко всем чудесам света свое - единственное и неповторимое.
Александр Генис: Я бы хотел добавить к этому забавному проекту одно замечание. Есть семь старых чудес света, могут, как Вы Володя, нам рассказали, появятся семь новых чудес света. Но в Америке есть еще семь вечных чудес. Все они нерукотворного происхождения. Одно из этих чудес мне довелось осмотреть. Это - Каменный мост в Виржинии: гигантская арка, которую пробила река в скале. Осмотр этого природного феномена сопровождается пышной церемонией. Под ночным небом звучат кантаты Баха, разноцветные лучи прожектора подсвечивают каменные глыбы, и торжественный голос читает о сотворении мира из Книги бытия. Провинциальная, а значит и благочестивая, Америка гордится памятниками, созданными не людьми, а Богом.
Следующая, привычная нашим постоянным слушателям рубрика - "Музыкальный альманах", в котором мы обсуждаем с критиком Соломоном Волковым новости музыкального мира, какими они видятся из Америки.
Завершился фестиваль в Линкольн-центре, главное событие летнего календаря культурной жизни Нью-Йорка. Мы уже рассказывали слушателям "Американского часа" о драматических премьерах фестиваля, включая спектакли труппы Фоменко. Сегодня мы поговорим о музыкальных представлениях. Самое интересное из них, бесспорно, - огромное "действо" живущего в Греции британского композитора Джона Тавенера. Его грандиозный опус "Храмовая завеса" собрал хор в 120 человек, группу вокалистов-солистов, орган, ансамбль ударников, тибетскую трубу, индийскую гармонику и полный зал нашей филармонии, преобразованной специально для этого события (первые 15 рядов заменили ковры с подушками). Слушатели, точнее - участники, этой экуменической "Всенощной" подверглись немалому испытанию. Семичасовой концерт, если тут подходит это слово, завершился в полшестого утра - рассветом и бесплатными бубликами. Соломон, расскажите, пожалуйста, об этом музыкальном гиганте. Начнем с музыки Тавенера, хорошо?
Соломон Волков: Музыка Тавенера - это типичное произведение сэра Джона. Вы забыли сказать, что он у нас теперь сэр. Получил он это звание за свою тесную дружбу с принцем Чарльзом и за свое произведение, созданное в память принцессы Дианы. Именно это произведение и вынесло музыку сэра Джона на поверхность и сделало его очень популярной фигурой и в Англии, и во всем музыкальном мире. И вот те, кто любят Тавенера, могли насладиться его музыкой на протяжении 7 часов. Я, должен сказать, оказался здесь в несколько двойственном положении. Я знаком с Тавенером, мы начали с ним переписываться задолго до того, как он приобрел такую всемирную популярность. Меня очень привлекала его музыка, как некая альтернатива авангарду, потому что довольно давно, где-то уже в 70-е годы, сам будучи авангардистом, и даже записавшись тогда на лэйбле Битлз, он сдвинулся в сторону ортодоксальной музыки. Во-первых, он православный, очень верующий человек, фанатично, я бы сказал, верующий. Он даже внешне представляет чрезвычайно любопытную фигуру - длинный, невероятно худой, с горящими глазами на обтянутом кожей лице. Он сам похож на столпника. Говорить с ним очень интересно. Но он настоящий религиозный фанатик и сочиняет исключительно религиозную музыку. Это, конечно, большое достоинство композитора Тавенера, но это также и составляет некоторую проблему для его потенциальных слушателей, когда они сталкиваются с его музыкой не в церкви, а в концертном зале. Потому что одно дело это выслушивать опус религиозной направленности час или два, но сидеть в концертном зале 7 часов... Все-таки, это не настоящая служба. Вам предлагается некий суррогат. Потому что настоящая всенощная проходит в канун Рождества или Пасхи и в храме. А это концертный зал. Так что все это выглядело немного смешно. Действительно, сняли первые 15 рядов и накидали там маленькие подушечки. И люди из-за этих подушечек стали, в общем, драться. Там можно было услышать замечания, когда места на всех на этих подушечках не хватило, вроде "Сними свою ногу моего лица, пожалуйста". Люди сражались, и это не добавляло религиозного настроения.
Александр Генис: А сама музыка?
Соломон Волков: Типично балдежная тавенеровская музыка. Под нее, действительно, можно вознестись мыслями куда угодно. Я всегда, в таких случаях, вспоминаю одного знакомого ленинградского инженера, который любил говорить, что ему нравится такая музыка, которая не мешает думать. Он свои изобретения придумывал под музыку. Есть такая музыка, под которую можно слушать еще и музыку. Я честно вам признаюсь, что не дождался конца этого семичасового действа, баранок нью-йоркских поэтому утром не отведал, смылся после двух с половиной часов. Были куски впечатляющие, были куски более размытые. Что совершенно неизбежно, когда человек садится, и от руки пишет огромную многочасовую партитуру. И очень может быть, что если эта музыка когда-нибудь будет адаптирована в настоящем храме, в чем я сомневаюсь, имея в виду экуменический характер этого всего действия, то она будет на месте. А для концертного зала она, пожалуй, длинновата. Хотя, и в этой музыке есть чрезвычайно эффектные, умиротворенные куски, слушая которые можно было унестись куда-то душою и слухом ввысь.
Александр Генис: В музыкальных кругах Америки сильное возбуждение вызвало решение комитета Пулитцеровской премии о ее жанровом расширении. Теперь, помимо композиторов классической музыки, приз смогут получить и авторы джазовых композиций, киномузыки и других более легкомысленных опусов. Насколько я понимаю, Соломон, такое решение должно поднять престиж премии. В самом деле, если лауреаты в области журналистики или литературы становятся всем известны, то музыкантам Пулитцеровская премия редко приносит новые лавры, не так ли?
Соломон Волков: Насчет престижности я бы затруднился ответить вам положительно. Скорее, это может вывести эту премию из того академического гетто, в котором находятся именно музыкальные премии. Я, например, никогда не забуду произошедшего при мне разговора Леонарда Бернстайна с Недом Роррамом, американским композитором, который получил Пулитцеровскую премию. А Бернстайн, в отличие от Роррама, никогда Пулитцеровской премии не получал. Что характерно. То есть, гораздо менее популярный композитор, композитор академического склада, был награжден, а явно популярный, известный автор никогда ее не получал. Бернстайн накинулся при мне на абсолютно обескураженного Роррама, чуть не схватив его за ворот, предъявляя ему претензии, почему ему премия досталась, а Бернстайну не досталась. Оставляя в стороне именно то, что Бернстайну именно Пулитцеровской премии и не хватало, можно его понять. Потому что год за годом жюри Пулитцеровской премии в области музыки выбирало абсолютно никому не известные опусы провинциальных композиторов, обыкновенно с каких-то провинциальных университетских кампусов, никому не интересные. И за исключением звания, которое им давало возможность получить какую-то прибавку к своей университетской зарплате, больше ничего с этой музыкой не происходило. Теперь есть шанс, и специально в постановлении директоров Пулитцеровской премии об этом говорится, что будут давать премию за музыку не только записанную, не только за партитуру (до сих пор обязательным условием было то, что должна была быть представлена партитура), а также за импровизированную музыку, которая не записана. И это сразу открывает возможности давать премию за джаз. Джаз, конечно, является, национальным американским искусством, и если джазовые композиции начнут ее получать, это сделает их гораздо более видимыми, более популярными. Престиж - это несколько другое слово. Престижа у этой премии достаточно, а вот популярности ей явно не хватало. И если так произойдет, что будут получать джазовые композиции, то длиннейший список пулитцеровских лауреатов, из которых раз, два, три и наплакал известных имен, обогатится именами, которые знают и за пределами сугубо академического круга.
Александр Генис: Соломон, а какая из существующих наград может быть названа "нобелевской премии" для композиторов? Какая премия - самая престижная в мире музыки?
Соломон Волков: На эту роль претендует японская премия Империал, которая выдается под покровительством японского императора.
Александр Генис: Она покрывает все те области, которые не затрагивает нобелевская премия?
Соломон Волков: Именно потому она себя и позиционирует, как нобелевская премия для тех видов культуры, которые не получают нобелевской премии. И там довольно престижное, политически ориентированное жюри и за последние годы ее получили некоторые очень известные музыканты и композиторы. В том числе, если отмечать отечественных сочинителей, то этой премии, сумма которой достигает 130 000 долларов, были удостоены Шнитке и Губайдулина. В этом году эту премию получил Кшиштов Пендерецкий, тоже уже достаточно знаменитая и уважаемая фигура. Так что никакой революции премия Империал в своей области не производит. Она отмечает каждый год уже достаточно установившуюся знаменитую фигуру. Пожалуй что можно сказать, что это и есть какой-то эквивалент нобелевской премии, хотя нобелевка производит гораздо больше шума, чем 10 премий Империал. А что касается джазовой музыки, то если мы вспомним, что ведущие представители американской джазовой музыки никогда не получили Пулитцера, то можно об этом только сожалеть. Об этом и говорил композитор Джон Адамс, который выступил с резкой критикой практики присуждения Пулитцеровской премии. Замечу, к его чести, что он это сделал, когда получил Пулитцеровскую премию сам. Он сказал, что как жаль, что этой премии не получил в свое время такой потрясающий композитор, как Телониус Монк - джазовый пианист, которого я всегда сравниваю с Гленом Гульдом и образец творчества которого мы сейчас и покажем нашим слушателям. Это "Эпистрофи" в исполнении Телониуса Монка, ее автора.
Александр Генис: Августовский выпуск Музыкального Альманаха, как обычно, завершит блиц-концерт. В этом году он входит в цикл "Мастерская скрипача", где Соломон Волков, в прошлом - концертный скрипач, рассказывает о секретах этого искусства.
Что Вы нам покажете сегодня, Соломон?
Соломон Волков: Сегодня я хочу показать произведение Пабло Сарасате, испанского скрипача и композитора, который умер в 1908 году, под названием "Цыганские напевы". Это невероятно популярная шутка. Сарасате был очень любопытной фигурой. Он настраивался во время оркестровых тутий, и когда люди недоумевали, он говорил, что, по его мнению, оркестровые тутии для того и сделаны, чтобы слушатели могли расслабиться, а солист мог бы настроиться и, кроме того, он был еще славен тем, что собрал огромную коллекцию набалдашников, которая была знаменита на весь мир. В мое время над Сарасате полагалось посмеиваться, а мне кажется, что это абсолютно замечательное произведение, которое я играл, оно живет уже с 1978 года, когда была его премьера. Что само по себе говорит о его качестве.
Александр Генис: Сарасате ассоциируется, прежде всего, с предельной виртуозностью игры. Что, собственно, это значит? Чего виртуозность требует от скрипача?
Соломон Волков: Я, как практик, могу вам ответить, что виртуозным является все, что кажется виртуозным. А далеко не всегда то, что кажется виртуозным, является действительно очень сложным для исполнения. Виртуозность это шоу оф. Нужно, главным образом, произвести впечатление виртуозного человека, а не быть им на самом деле, и в этом смысле как раз Пабло Сарасате был абсолютный виртуоз. Потому что в его "Цыганских напевах" все сделано для того, чтобы представить скрипача в наиболее выгодном свете при наименьшей затрате усилий самого солиста. Он действительно может подумать о своих набалдашниках в это время. А слушатели будут просто поражены. Потому что там и глиссандо и пиццикато левой руки и стаккато - все приемы виртуозного скрипичного арсенала, и все это неизменно производит самое лучшее, самое сильное впечатление.
