Ирина Лагунина: На днях президент Ирана Махмуд Ахмадинежад выступил с заявлением, которое просто не может оставить равнодушным. Президент Ирана сказал:
Махмуд Ахмадинежад: В Европе много дождей – в среднем количество осадков достигает 1500 миллиметров. Им не нужны системы орошения, потому что у них есть естественная ирригация, но они используют имеющееся у них оборудование для того, чтобы осушить облака. Как вы знаете, облака перемещаются с Запада на Восток. Они формируются над океаном и затем проходят над Средиземноморьем, где воздух меняется. А затем, двигаясь на Восток, они приходят в Иран. Но они уже опустошены. Как вы видели в новостях, в этом году в Европе было небывалое количество дождей и снега, а в Иране осенью стояла засуха. Один политик, не эксперт по водным сооружениям, написал 7 или 8 месяцев назад статью о водном кризисе в течение ближайших 30 лет. Он приложил к ней карту мира с районом, который, как он заявляет, будет безводным. Этот район простирается от Турции, к нам и дальше на Восток. Это именно тот район, которого они боятся – из-за создания нашей цивилизации и культуры. И вот эти районы были описаны, как безводные.
Я был на встрече, и кто-то заметил, что надвигается водный кризис и что это было описано в статье. Я сказал этому человеку, что автор статьи не работает в этой области, не является экспертом ни по воде, ни по метеорологии, ни по гидрологии. Так откуда же он знает подобные вещи? Мы получаем информацию о том, что они это делают в Европе, они осушают облака, чтобы те не двигались на нашу территорию. Затем мы провели исследование и пришли к убеждению, что написанное этим господином не является научным прогнозом. Это заранее продуманное развитие событий. И мы будем разбираться с этим, используя легальные юридические каналы. Мы не позволим такой мерзкой вещи случиться. Понятно ведь, что когда дожди редки, все больше и больше конфликтов возникает из-за воды на границах.
Ирина Лагунина: Причудлив мир международной политики. Обещаю обязательно сообщить, когда вопрос о том, что Европа осушает тучи, идущие на Иран, будет выставлен через легальные каналы на рассмотрение ООН или Международного суда юстиции в Гааге. Ну а пока из новостей Исламской республики Иран обсудим следующую: консервативный клирик Аятолла Жавади Амоли добавил еще один предмет в список неисламских. Это кухонный угол, поскольку открытое кухонное пространство не позволяет хозяйке дома спрятаться от глаз гостей. Об этом нововведении рассказывает мой коллега из радиостанции Фарда Камбиз Тавана.
Камбиз Тавана: Если смотреть в корень этого вопроса, то подобные постановления направлены против любых проявлений открытости, что не очень соответствует культуре иранцев. Но они пытаются найти способы наложить запрет на современные течения, современную жизнь, современную архитектуру. Например, два года назад оказалось, что 60 процентов студентов в университетах – женщины. Они решили ввести квоты для женщин, чтобы их число в учебных заведениях не превышало определенного процента. Это решение – из того же разряда, потому что современный стиль жизни может представлять угрозу для той идеологической культуры, которой они следуют.
Ирина Лагунина: Но официальное объяснение подобного запрета состояло в том, что духовенство тем самым пытается защитить женщин – чтобы они могли расслабиться на кухне и не страдать под пристальными взглядами посторонних в доме.
Камбиз Тавана: Да, они так говорят. Но от кого именно они пытаются защитить женщин? Ведь это – стиль жизни, который семья выбирает сама, это – частная жизнь людей, это их выбор. Если заботиться о безопасности и защите женщин, то надо говорить о ситуациях, когда они одни на улице, в машине… Это – совершенно другой вопрос. Но защита внутри дома – это не вопрос вмешательства правительства или духовенства, это выбор людей. Ведь никто не заставляет семьи выбирать открытые кухонные пространства, это их собственный выбор. И надо дать им возможность его сделать.
Ирина Лагунина: Насколько длинным может быть этот список неисламских предметов, стилей и так далее?
Камбиз Тавана: Это зависит от школы мышления. Есть исламские клирики, которые не вмешиваются в частную жизнь людей, а есть крайние религиозные школы. Например, есть клирики, которые говорят, что женщина не может садиться в такси с другими мужчинами. В такси должны быть только водитель и сама женщина. А другие говорят, что телевизор – исключительно неисламская вещь и надо избегать смотреть его.
Ирина Лагунина: А это почему?
Камбиз Тавана: Шиитские клирики, когда достигают того уровня, на котором им позволяется иметь последователей, обязаны написать тезисы, своего рода книгу, в которой содержатся изложение их взглядов и рекомендации последователям. Так вот, некоторые из них проповедуют настолько жесткую религиозную линию, что полагают, что телевизор в доме отвлекает от нормальной повседневной жизни. Другие полагают, что телевизор – это как незваный гость в вашем доме, чужой человек, которого никто не приглашал. В некоторых частях Ирана, например, женщинам до сих пор запрещено дотрагиваться до мужчин, если они не входят в число ближайших родственников. И можно увидеть, как женщины, например, расплачиваются с таксистом. Они кладут деньги в специальную ложку, а из ложки пересыпают их в руки водителя. Это никому не нравится, включая самих женщин. Но это – способ духовенства осуществлять больший контроль над людьми.
Ирина Лагунина: Мы беседуем с моим коллегой из радиостанции Фарда Камбизом Таваной. Когда я была в Иране в 1994 году, это было самое начало послабления религиозного закона. И одним из достижений этого послабления было – не полное разрешение, нет, но определенное изменение отношения к галстуку. Галстук уже не рассматривался как нечто криминальное. А почему в качестве жупела был избран галстук? Чем галстук виноват?
Камбиз Тавана: Это уходит корнями в исламскую революцию, которая произошла более 30 лет назад. Галстук считается символом западной культуры. И в то время против галстуков выступали не только исламисты, но и левые, и социалисты. У нас в стране их тоже хватает. И вот так на галстук был наложен запрет. Не официально, не в учебниках и не в книгах, но все об этом знают. Конечно, времена меняются, и на галстук стали смотреть более спокойно. Но некоторые вещи, действительно, объяснить невозможно. Действительно, почему галстук? В Иране все мужчины ходят в костюмах. Костюм – это самый формальный западный стиль одежды. Так почему оставлять костюм, но отказываться от галстука? Никакой логики в этом нет. Тем не менее, сейчас люди, обладающие большей независимостью, носят галстуки. А независимыми в Иране являются две группы – врачи и адвокаты. Они ничем не обязаны правительству, у них есть собственные объединения. Так что они спокойно носят галстуки – и на работе, и на улице. Сейчас за ними последовали представители частного бизнеса. Но на правительственном уровне все, что было привнесено революционными временами, так и осталось.
Ирина Лагунина: Один момент, который бросается в глаза, когда смотришь выступления президента Махмуда Ахмадинежада. Он всегда обращается к народу, утопая в цветах. Часто – в лилиях. Вот, например, о том, что Европа осушает тучи, он говорил с трибуны, на которой стоял букет белых лилий. Это – часть иранской культуры?
Камбиз Тавана: Нет, просто считается, что Ахмаденжад – один из тех немногих лидеров после Исламской революции, кто очень заботится о своем внешнем облике. Конечно, не он сам, а его команда. Они очень внимательно следят за тем, как он выглядит на публике. Откровенно говоря, как он выглядит, мало кого интересует, важнее слова, которые он произносит. Но его команда пытается сформировать у людей ощущение, что это говорит хороший человек, в какой-то степени, может быть, даже пророк, или уж по крайней мере спаситель. Это – картинка, которая призвана представить его честным, сострадающим и готовым помочь человеком.
Ирина Лагунина: Мы говорили о том, что каждый аятолла в Иране может издавать собственные религиозные рекомендации. И кто-то утверждает, что держать дома собаку – поведение неисламское, а для кого-то важно только то, чтобы люди молились и следовали Корану. Где в этом спектре мнений находится верховный лидер страны Аятолла Хаменеи?
Камбиз Тавана: Верховный лидер принадлежит к консервативному крылу – это значит, меньше прав для женщин, для детей, доминирование мужчины в обществе, меньше возможности развития бизнеса. Но вы знаете, у нас ведь ничего не написано насчет того, каким должен быть Ислам в Исламской республике. Все зависит от того, у кого на данный момент больше власти. Был в течение 8 лет более либеральный президент Хатами, было больше свободы, открытости, уважения к правам человека. А затем пришел Ахмадинежад с довольно радикальными взглядами на религию. И начались гонения на женских активистов, опять стало меньше женщин на улицах, меньше женщин работают, государство вторгается в частную жизнь. Но все это имеет мало отношения к религии. Это просто рычаг управления.
Махмуд Ахмадинежад: В Европе много дождей – в среднем количество осадков достигает 1500 миллиметров. Им не нужны системы орошения, потому что у них есть естественная ирригация, но они используют имеющееся у них оборудование для того, чтобы осушить облака. Как вы знаете, облака перемещаются с Запада на Восток. Они формируются над океаном и затем проходят над Средиземноморьем, где воздух меняется. А затем, двигаясь на Восток, они приходят в Иран. Но они уже опустошены. Как вы видели в новостях, в этом году в Европе было небывалое количество дождей и снега, а в Иране осенью стояла засуха. Один политик, не эксперт по водным сооружениям, написал 7 или 8 месяцев назад статью о водном кризисе в течение ближайших 30 лет. Он приложил к ней карту мира с районом, который, как он заявляет, будет безводным. Этот район простирается от Турции, к нам и дальше на Восток. Это именно тот район, которого они боятся – из-за создания нашей цивилизации и культуры. И вот эти районы были описаны, как безводные.
Я был на встрече, и кто-то заметил, что надвигается водный кризис и что это было описано в статье. Я сказал этому человеку, что автор статьи не работает в этой области, не является экспертом ни по воде, ни по метеорологии, ни по гидрологии. Так откуда же он знает подобные вещи? Мы получаем информацию о том, что они это делают в Европе, они осушают облака, чтобы те не двигались на нашу территорию. Затем мы провели исследование и пришли к убеждению, что написанное этим господином не является научным прогнозом. Это заранее продуманное развитие событий. И мы будем разбираться с этим, используя легальные юридические каналы. Мы не позволим такой мерзкой вещи случиться. Понятно ведь, что когда дожди редки, все больше и больше конфликтов возникает из-за воды на границах.
Ирина Лагунина: Причудлив мир международной политики. Обещаю обязательно сообщить, когда вопрос о том, что Европа осушает тучи, идущие на Иран, будет выставлен через легальные каналы на рассмотрение ООН или Международного суда юстиции в Гааге. Ну а пока из новостей Исламской республики Иран обсудим следующую: консервативный клирик Аятолла Жавади Амоли добавил еще один предмет в список неисламских. Это кухонный угол, поскольку открытое кухонное пространство не позволяет хозяйке дома спрятаться от глаз гостей. Об этом нововведении рассказывает мой коллега из радиостанции Фарда Камбиз Тавана.
Камбиз Тавана: Если смотреть в корень этого вопроса, то подобные постановления направлены против любых проявлений открытости, что не очень соответствует культуре иранцев. Но они пытаются найти способы наложить запрет на современные течения, современную жизнь, современную архитектуру. Например, два года назад оказалось, что 60 процентов студентов в университетах – женщины. Они решили ввести квоты для женщин, чтобы их число в учебных заведениях не превышало определенного процента. Это решение – из того же разряда, потому что современный стиль жизни может представлять угрозу для той идеологической культуры, которой они следуют.
Ирина Лагунина: Но официальное объяснение подобного запрета состояло в том, что духовенство тем самым пытается защитить женщин – чтобы они могли расслабиться на кухне и не страдать под пристальными взглядами посторонних в доме.
Камбиз Тавана: Да, они так говорят. Но от кого именно они пытаются защитить женщин? Ведь это – стиль жизни, который семья выбирает сама, это – частная жизнь людей, это их выбор. Если заботиться о безопасности и защите женщин, то надо говорить о ситуациях, когда они одни на улице, в машине… Это – совершенно другой вопрос. Но защита внутри дома – это не вопрос вмешательства правительства или духовенства, это выбор людей. Ведь никто не заставляет семьи выбирать открытые кухонные пространства, это их собственный выбор. И надо дать им возможность его сделать.
Ирина Лагунина: Насколько длинным может быть этот список неисламских предметов, стилей и так далее?
Камбиз Тавана: Это зависит от школы мышления. Есть исламские клирики, которые не вмешиваются в частную жизнь людей, а есть крайние религиозные школы. Например, есть клирики, которые говорят, что женщина не может садиться в такси с другими мужчинами. В такси должны быть только водитель и сама женщина. А другие говорят, что телевизор – исключительно неисламская вещь и надо избегать смотреть его.
Ирина Лагунина: А это почему?
Камбиз Тавана: Шиитские клирики, когда достигают того уровня, на котором им позволяется иметь последователей, обязаны написать тезисы, своего рода книгу, в которой содержатся изложение их взглядов и рекомендации последователям. Так вот, некоторые из них проповедуют настолько жесткую религиозную линию, что полагают, что телевизор в доме отвлекает от нормальной повседневной жизни. Другие полагают, что телевизор – это как незваный гость в вашем доме, чужой человек, которого никто не приглашал. В некоторых частях Ирана, например, женщинам до сих пор запрещено дотрагиваться до мужчин, если они не входят в число ближайших родственников. И можно увидеть, как женщины, например, расплачиваются с таксистом. Они кладут деньги в специальную ложку, а из ложки пересыпают их в руки водителя. Это никому не нравится, включая самих женщин. Но это – способ духовенства осуществлять больший контроль над людьми.
Ирина Лагунина: Мы беседуем с моим коллегой из радиостанции Фарда Камбизом Таваной. Когда я была в Иране в 1994 году, это было самое начало послабления религиозного закона. И одним из достижений этого послабления было – не полное разрешение, нет, но определенное изменение отношения к галстуку. Галстук уже не рассматривался как нечто криминальное. А почему в качестве жупела был избран галстук? Чем галстук виноват?
Камбиз Тавана: Это уходит корнями в исламскую революцию, которая произошла более 30 лет назад. Галстук считается символом западной культуры. И в то время против галстуков выступали не только исламисты, но и левые, и социалисты. У нас в стране их тоже хватает. И вот так на галстук был наложен запрет. Не официально, не в учебниках и не в книгах, но все об этом знают. Конечно, времена меняются, и на галстук стали смотреть более спокойно. Но некоторые вещи, действительно, объяснить невозможно. Действительно, почему галстук? В Иране все мужчины ходят в костюмах. Костюм – это самый формальный западный стиль одежды. Так почему оставлять костюм, но отказываться от галстука? Никакой логики в этом нет. Тем не менее, сейчас люди, обладающие большей независимостью, носят галстуки. А независимыми в Иране являются две группы – врачи и адвокаты. Они ничем не обязаны правительству, у них есть собственные объединения. Так что они спокойно носят галстуки – и на работе, и на улице. Сейчас за ними последовали представители частного бизнеса. Но на правительственном уровне все, что было привнесено революционными временами, так и осталось.
Ирина Лагунина: Один момент, который бросается в глаза, когда смотришь выступления президента Махмуда Ахмадинежада. Он всегда обращается к народу, утопая в цветах. Часто – в лилиях. Вот, например, о том, что Европа осушает тучи, он говорил с трибуны, на которой стоял букет белых лилий. Это – часть иранской культуры?
Камбиз Тавана: Нет, просто считается, что Ахмаденжад – один из тех немногих лидеров после Исламской революции, кто очень заботится о своем внешнем облике. Конечно, не он сам, а его команда. Они очень внимательно следят за тем, как он выглядит на публике. Откровенно говоря, как он выглядит, мало кого интересует, важнее слова, которые он произносит. Но его команда пытается сформировать у людей ощущение, что это говорит хороший человек, в какой-то степени, может быть, даже пророк, или уж по крайней мере спаситель. Это – картинка, которая призвана представить его честным, сострадающим и готовым помочь человеком.
Ирина Лагунина: Мы говорили о том, что каждый аятолла в Иране может издавать собственные религиозные рекомендации. И кто-то утверждает, что держать дома собаку – поведение неисламское, а для кого-то важно только то, чтобы люди молились и следовали Корану. Где в этом спектре мнений находится верховный лидер страны Аятолла Хаменеи?
Камбиз Тавана: Верховный лидер принадлежит к консервативному крылу – это значит, меньше прав для женщин, для детей, доминирование мужчины в обществе, меньше возможности развития бизнеса. Но вы знаете, у нас ведь ничего не написано насчет того, каким должен быть Ислам в Исламской республике. Все зависит от того, у кого на данный момент больше власти. Был в течение 8 лет более либеральный президент Хатами, было больше свободы, открытости, уважения к правам человека. А затем пришел Ахмадинежад с довольно радикальными взглядами на религию. И начались гонения на женских активистов, опять стало меньше женщин на улицах, меньше женщин работают, государство вторгается в частную жизнь. Но все это имеет мало отношения к религии. Это просто рычаг управления.
