Ссылки для упрощенного доступа

Ближний Восток и Чечня - сходства и различия


Программу ведет Андрей Шароградский. Участвуют заместитель директора Радио Свободный Ирак Камран Карадаги и профессор Лондонской школы экономики и политических наук Кирстен Шульц - с ней беседовала корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына.

Андрей Шароградский:

В понедельник с визитом в Москву прибывает премьер-министр Израиля Ариэль Шарон. Накануне его прилета в российскую столицу пресс-секретарь главы израильского правительства Ави Пазнер заявил, что "начавшееся 28 сентября прошлого года палестинское восстание - не что иное, как террористическая кампания, подобная той, с которой Россия сталкивается в Чечне". Далеко не все израильтяне, однако, с таким утверждением согласны... о том, можно ли сравнивать ближневосточный конфликт я беседовал с заместителем директора Радио Свободный Ирак Камраном Карадаги.

Камран Карадаги:

Конечно, террористический акт - это есть террористический акт, будь это со стороны палестинцев, чеченцев или любой другой группы. Но, конечно, нужно различать политическую борьбу или террористические акты. Есть другая разница, мне кажется, между тем, что происходит в Израиле, и в Чечне. В Чечне идет война, уже несколько лет, и поэтому положение различается. Между палестинцами и израильтянами нет войны как таковой - есть, конечно, вооруженные столкновения и есть теракты. Когда кто-то бросает бомбу в ресторан, где полно невинных людей, или когда другая группа в Чечне нападает на больницу и задерживает невинных людей - и то, и другое можно считать терактами. Поэтому в этом отношении, конечно, есть какое-то сходство, но как я сказала, надо делать разницу - и в Палестине, и в Чечне есть политическая борьба, а это совершенно другое дело, и не имеет отношения к терактам.

Андрей Шароградский:

А как вы считаете, можно ли говорить, что корнем обоих этих конфликтов является исламский фундаментализм:

Камран Карадаги:

Я думаю, что это будет немножко упрощенно говорить так. Нет сомнения, что в обоих случаях есть элемент исламского фундаментализма, но, как мы видим, например, в Палестине - раньше говорили только об исламских группировках, таких как "Джихад" и "Хамас", но теперь это гораздо шире, и другие палестинские организации также обвиняются в терактах. В Чечне, конечно, тоже есть сильный элемент фундаментализма, и не вызывает сомнений то, что многие чеченские группировки связаны с исламскими фундаменталистами многих стран в исламском мире. Как мне кажется, в обоих случаях это - один из элементов, но не единственный.

Андрей Шароградский:

Высказывания Ариэля Шарона накануне его визита в Москву корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына попросила прокомментировать Кирстен Шульц - профессора Лондонской школы экономики и политических наук, специалиста по Ближнему Востоку и международным отношениям, известного эксперта в области конфликтологии.

Наталья Голицына:

Насколько, на ваш взгляд, правомерно сравнивать конфликт на Ближнем Востоке с войной в Чечне, как это сделал израильский премьер-министр?

Кирстен Шульц:

Всегда трудно сравнивать конфликты, потому что не существует конфликтов абсолютно похожих. Конечно, может показаться, что некоторые элементы этих двух конфликтов обладают определенным сходством. Однако, их нельзя сравнивать лишь на том основании, что палестинцы, находящиеся в течение долгого времени под протекторатом Израиля, борются сейчас за свое независимое государство, а чеченцы, находящиеся под суверенитетом России, стремятся к независимости. Наблюдая оба эти конфликта, мы неизбежно рассматриваем их с двух абсолютно различных точек зрения. Палестино-израильский конфликт возник как нарушение многолетних переговоров. Сравнивать эти два конфликта - значит отрицать, что нынешней экспансии насилия на Ближнем Востоке предшествовали десять лет мирных переговоров, которые лишь сейчас обернулись новым витком терроризма.

Наталья Голицына:

Как вы оцениваете нынешние российско-израильские отношения?

Кирстен Шульц:

Думаю, что со времени распада Советского Союза и после огромной волны эмиграции в Израиль из его бывших республик эти отношения потеплели. Значительная часть населения Израиля заинтересована в хороших отношениях с Россией, с которой она поддерживает разнообразные, в том числе и экономические, связи. В то же время на протяжении последних лет Израиль ищет союзников, и в свете этих поисков отношения с государствами Восточной Европы и Россией становятся для него приоритетными.

Наталья Голицына:

Насколько предсказуема реакция России на предполагаемую просьбу Шарона повлиять на палестинцев, чтобы заставить их отказаться от террористических акций?

Кирстен Шульц:

Трудно предсказать, как прореагируют на это российские власти. Большинство стран мира заинтересовано в прекращении насилия. Насилие не приводит к разрешению конфликтов и не помогает достижению политических целей. И в этом смысле Россия может, конечно, ответить, что попытается оказать влияние на палестинцев. Однако сомнительно, что палестинцы, которые уже отвергли такие же попытки повлиять на них со стороны Европейского Союза и Соединенных Штатов, прислушаются к России и прекратят насилие.

Наталья Голицына:

Как вы полагаете, могла бы Россия выступить в качестве посредника в палестино-израильском конфликте?

Кирстен Шульц:

Третья сторона сейчас мало что может сделать. Пока сами Израиль и палестинцы не придут к идее переговоров, никакой посредник не сможет заставить их вернуться к столу переговоров. Международное сообщество, конечно, будет продолжать свои усилия по умиротворению на Ближнем Востоке, но оно не может заставить обе стороны конфликта положить конец насилию. Сейчас Израиль хочет расширить значение этого регионального конфликта. Он занимается поисками союзников и улучшением двусторонних отношений с Россией. Однако, у этих отношений существуют гораздо больше аспектов, чем потребность в необходимости убедить Россию призвать палестинцев прекратить насилие.

XS
SM
MD
LG