Программу ведет Петр Вайль. Участвуют: корреспондент в Москве голландской газеты "Трау" Вендельмут Бурсема - с ней беседовал Андрей Шарый, и международный обозреватель Радио Свобода Джованни Бенси.
Петр Вайль: В понедельник вечером в нидерландском городе Хилварссон на автостоянке возле здания местной радиостанции был убит лидер крайне правой партии "Нидерланды для жизни" Пим Фортейн. Преступник, как полагает полиция - представитель левой анархистской группировки - выпустил в свою жертву несколько пуль, которые попали в голову, шею и грудь. Об обстоятельствах этого преступления и политической ситуации в Нидерландах мой коллега Андрей Шарый беседовал с московским корреспондентом влиятельной голландской газеты "Трау" Вендельмут Бурсема:
Вендельмут Бурсема: Популярность партии Фортейна сначала всех удивляла, эта партия была создана только летом, полгода назад, и сразу они предупредили, что они выиграют примерно 20-25 мест в нашем парламенте, это очень много, у нас всего в парламенте 150 мест. И они менее радикальные, чем партия Ле Пена во Франции. Но у них были идеи, что "Голландия полна и хватит, нам не нужно больше иммигрантов", - и с этими идеями они привлекли очень много людей.
Андрей Шарый: То есть, вы хотите сказать, что будь Фортейн жив, результаты участия его партии в выборах могли бы быть неожиданными для Голландии, он бы мог получить довольно много мест?
Вендельмут Бурсема: Да, очень, никогда в истории этого у нас не было, у нас была 4 года назад "Партия пожилых", тоже новая партия, они сразу выиграли 6 или 7 мест, и больше голосов совсем новая партия никогда не получала.
Андрей Шарый: С чем связана такая популярность такой крайне правой партии в Голландии?
Вендельмут Бурсема: По-моему, это связано с тем, что вообще в Европе сейчас эта проблема иммигрантов очень сильно влияет на общество. В Голландии всего живет больше миллиона почти уже иммигрантов, которые либо недавно, либо 10-20 лет приехали к нам, и это достаточное количество людей не устраивает. Пока у нас безработица не очень высока, но все-таки люди говорят, что хватит, надо закрывать границы, и он тоже такие идеи высказывал, и поэтому был очень популярен.
Андрей Шарый: Фортейн был известен как ярый борец против иммиграции, однако, была еще такая особенность - он прославился и тем, что не скрывал своей гомосексуальной ориентации, и, в общем, это довольно странное для Европы сочетание с правыми политическими взглядами, это вызывало какие-то комментарии в Голландии?
Вендельмут Бурсема: Да, но не так много. Потому что я думаю, мы - единственная страна в Европе, где гомосексуальность политика, это немножко странно, но можно открыто сказать: " Да, я "голубой". И он это сделал, и это в Бельгии у экстремистов, например, вызвало такую реакцию: "Нам очень понравился этот парень, но тот факт, что он "голубой" - это нас не устраивает", - среди экстремистов это было очень странно.
Андрей Шарый: Есть ли какие-то версии, что известно о том, кто мог стоять за убийством?
Вендельмут Бурсема: Люди сначала очень боялись, что тот, кто его убил, окажется мусульманином, потому что это борьба такая у нас в стране... Но это был просто молодой человек, ему, наверное, 33 года, и он - левый экстремист.
Петр Вайль: Как стало известно, правительство Нидерландов приняло решение не переносить назначенные на 15 мая парламентские выборы, а провести их в срок. С комментарием - наш обозреватель Джованни Бенси:
Джованни Бенси: Убийство Пима Фортейна - акт терроризма, и терроризм заслуживает безоговорочного осуждения, кто бы ни стал его жертвой. Тем не менее, сам Фортейн был человеком конфронтации, направлявшим острие своего незаурядного политического таланта против иммиграции. "Голландия, в которой можно жить": таков был лозунг его партии, а жить в этой маленькой, но социально передовой стране, по его мнению, мешают слишком многочисленные иностранцы, прежде всего мусульмане. Он написал даже книгу, озаглавленную "Против исламизации нашей культуры". И пропаганда Фортейна находила отклик у населения: как мы слышали, опросы давали его партии от 15 до 20, даже 25, процентов на выборах 15 мая.
Фортейн: голландский Ле Пен? Как ни парадоксально, но Фортейн не был голландским Ле Пеном, не был и голландским Хайдером. У него не было фашистских или нацистских корней, наоборот, в прошлом он кокетничал с марксизмом, занимался социологией, наукой, не популярной в крайне правых кругах. Он не был и антисемитом, не произносил тирад против евреев. В своей книге Фортейн обличает ислам, как якобы диаметрально противоположный западным ценностям терпимости и прав личности. Идеи такого рода, напомним, высказал некоторое время тому назад и итальянский премьер Сильвио Берлускони. Фортейн открыто признавал и свой гомосексуализм, что не типично для крайне правых, которые стремятся утаить такие наклонности, если у них имеются, и любят клеймить их как "левацкое извращение". Но, тем не менее, Фортейн был чемпионом нетерпимости, озвучивал подспудные, подсознательные опасения многих европейцев, особенно из менее образованных классов, перед наплывом воспринимаемых ими как чужеродных иммигрантов из Азии, Африки, а также из Восточной части нашего континента. Трагедия, постигшая этого популиста, обнажает упущения столь многих европейских политиков, которые не сумели вразумительно объяснить народам, что мир изменился, и что жить вместе с людьми из другой культурной среды стало неизбежной необходимостью и необратимой тенденцией нашего времени.
Петр Вайль: В понедельник вечером в нидерландском городе Хилварссон на автостоянке возле здания местной радиостанции был убит лидер крайне правой партии "Нидерланды для жизни" Пим Фортейн. Преступник, как полагает полиция - представитель левой анархистской группировки - выпустил в свою жертву несколько пуль, которые попали в голову, шею и грудь. Об обстоятельствах этого преступления и политической ситуации в Нидерландах мой коллега Андрей Шарый беседовал с московским корреспондентом влиятельной голландской газеты "Трау" Вендельмут Бурсема:
Вендельмут Бурсема: Популярность партии Фортейна сначала всех удивляла, эта партия была создана только летом, полгода назад, и сразу они предупредили, что они выиграют примерно 20-25 мест в нашем парламенте, это очень много, у нас всего в парламенте 150 мест. И они менее радикальные, чем партия Ле Пена во Франции. Но у них были идеи, что "Голландия полна и хватит, нам не нужно больше иммигрантов", - и с этими идеями они привлекли очень много людей.
Андрей Шарый: То есть, вы хотите сказать, что будь Фортейн жив, результаты участия его партии в выборах могли бы быть неожиданными для Голландии, он бы мог получить довольно много мест?
Вендельмут Бурсема: Да, очень, никогда в истории этого у нас не было, у нас была 4 года назад "Партия пожилых", тоже новая партия, они сразу выиграли 6 или 7 мест, и больше голосов совсем новая партия никогда не получала.
Андрей Шарый: С чем связана такая популярность такой крайне правой партии в Голландии?
Вендельмут Бурсема: По-моему, это связано с тем, что вообще в Европе сейчас эта проблема иммигрантов очень сильно влияет на общество. В Голландии всего живет больше миллиона почти уже иммигрантов, которые либо недавно, либо 10-20 лет приехали к нам, и это достаточное количество людей не устраивает. Пока у нас безработица не очень высока, но все-таки люди говорят, что хватит, надо закрывать границы, и он тоже такие идеи высказывал, и поэтому был очень популярен.
Андрей Шарый: Фортейн был известен как ярый борец против иммиграции, однако, была еще такая особенность - он прославился и тем, что не скрывал своей гомосексуальной ориентации, и, в общем, это довольно странное для Европы сочетание с правыми политическими взглядами, это вызывало какие-то комментарии в Голландии?
Вендельмут Бурсема: Да, но не так много. Потому что я думаю, мы - единственная страна в Европе, где гомосексуальность политика, это немножко странно, но можно открыто сказать: " Да, я "голубой". И он это сделал, и это в Бельгии у экстремистов, например, вызвало такую реакцию: "Нам очень понравился этот парень, но тот факт, что он "голубой" - это нас не устраивает", - среди экстремистов это было очень странно.
Андрей Шарый: Есть ли какие-то версии, что известно о том, кто мог стоять за убийством?
Вендельмут Бурсема: Люди сначала очень боялись, что тот, кто его убил, окажется мусульманином, потому что это борьба такая у нас в стране... Но это был просто молодой человек, ему, наверное, 33 года, и он - левый экстремист.
Петр Вайль: Как стало известно, правительство Нидерландов приняло решение не переносить назначенные на 15 мая парламентские выборы, а провести их в срок. С комментарием - наш обозреватель Джованни Бенси:
Джованни Бенси: Убийство Пима Фортейна - акт терроризма, и терроризм заслуживает безоговорочного осуждения, кто бы ни стал его жертвой. Тем не менее, сам Фортейн был человеком конфронтации, направлявшим острие своего незаурядного политического таланта против иммиграции. "Голландия, в которой можно жить": таков был лозунг его партии, а жить в этой маленькой, но социально передовой стране, по его мнению, мешают слишком многочисленные иностранцы, прежде всего мусульмане. Он написал даже книгу, озаглавленную "Против исламизации нашей культуры". И пропаганда Фортейна находила отклик у населения: как мы слышали, опросы давали его партии от 15 до 20, даже 25, процентов на выборах 15 мая.
Фортейн: голландский Ле Пен? Как ни парадоксально, но Фортейн не был голландским Ле Пеном, не был и голландским Хайдером. У него не было фашистских или нацистских корней, наоборот, в прошлом он кокетничал с марксизмом, занимался социологией, наукой, не популярной в крайне правых кругах. Он не был и антисемитом, не произносил тирад против евреев. В своей книге Фортейн обличает ислам, как якобы диаметрально противоположный западным ценностям терпимости и прав личности. Идеи такого рода, напомним, высказал некоторое время тому назад и итальянский премьер Сильвио Берлускони. Фортейн открыто признавал и свой гомосексуализм, что не типично для крайне правых, которые стремятся утаить такие наклонности, если у них имеются, и любят клеймить их как "левацкое извращение". Но, тем не менее, Фортейн был чемпионом нетерпимости, озвучивал подспудные, подсознательные опасения многих европейцев, особенно из менее образованных классов, перед наплывом воспринимаемых ими как чужеродных иммигрантов из Азии, Африки, а также из Восточной части нашего континента. Трагедия, постигшая этого популиста, обнажает упущения столь многих европейских политиков, которые не сумели вразумительно объяснить народам, что мир изменился, и что жить вместе с людьми из другой культурной среды стало неизбежной необходимостью и необратимой тенденцией нашего времени.
