Юрий Жигалкин, Нью-Йорк:
За две недели до американо-российского саммита в Техасе, на котором, как ожидается, будут формально обрисованы рамки нового, доверительного сотрудничества между двумя странами, все еще неясно, чем Вашингтон ответит на главную намечающуюся уступку России - готовность видоизменить Договор о противоракетной обороне. Этот вопрос может проясниться после переговоров министра иностранных дел России в Вашингтоне и министра обороны США в Москве. Чем в своей прежней позиции может поступиться Белый Дом ради сближения с Кремлем? Вопрос содиректору Центра российских исследований Гарвардского университета Маршаллу Голдману: профессор Голдман, если судить по беспрецедентной интенсивности встреч высших представителей американского и российского правительств, отношения между двумя столицами тесны как никогда. Можно ли принимать этот факт за отражение политической реальности и рассчитывать на осязаемый прорыв в отношениях на саммите в Техасе?
Маршалл Голдман:
Похоже, что проблемы, связанные с Афганистаном, с борьбой с терроризмом связали Соединенные Штаты и Россию таким количеством нитей, что геополитическое сближение двух стран выглядит почти неизбежным, и в таком новом контексте решение об отсрочке работ над американской системой противоракетной обороны и даже серьезное сокращение ядерных арсеналов выглядит вполне реальным. Террористические акты и их последствия, и это уже очевидно, бесповоротно ревизовали многие из внешнеполитических установок администрации Джорджа Буша, выставили в новом свете ценность близких отношений и с Россией и с остальными ведущими, и даже мелкими международными игроками. Но это не означает, что кризис усилил Россию, Китай, Таджикистан или, скажем, Пакистан, и они могут рассчитывать получить теперь давно желаемое от Соединенных Штатов, этот кризис в определенной степени ослабил позиции США, которые осознали неспособность успешно бороться с терроризмом в одиночку и готовы поступиться определенными вещами для того, чтобы сконцентрироваться на решении более принципиальных для всеобщей безопасности вопросов. Достаточно взглянуть на некоторые из последних внешнеполитических шагов администрации Джорджа Буша, чтобы заметить стратегические перемены в ее взглядах. Она готова, например, обсуждать меры международного контроля за лабораториями, где ведутся эксперименты, связанные с обороной - то, что она отказывалась сделать всего несколько месяцев назад. Она активно развивает контакты с Китаем, она активно сближается с Россией - и все это предоставляет, я думаю, замечательные возможности для реального российско-американского сближения.
Юрий Жигалкин:
Тем не менее, на что, на какие уступки со стороны ослабленных, как вы сказали, Соединенных Штатов может рассчитывать Россия? Где лежит, если можно так выразиться, последняя линия отступления, за которую Вашингтон не переступит?
Маршалл Голдман:
Я думаю, что предстоят своего рода торги относительно количественного сокращения ядерных ракет. У Вашингтона наверняка есть в уме совершенно определенная цифра, от которой он не отступит. Просто потому, что она диктуется взглядами на то, что такое нижний предел безопасности. Россия наверняка сможет установить более тесные контакты с НАТО, ей, видимо, помогут вступить во Всемирную торговую организацию, словом, она может рассчитывать на более активное расширение и институлизацию своих связей с западным сообществом. Но Белый Дом не готов, скажем, отказаться от идеи противоракетной обороны, хотя последние события наверняка заставили многих в Вашингтоне осознать, что основная угроза может исходить не от баллистических ракет.
За две недели до американо-российского саммита в Техасе, на котором, как ожидается, будут формально обрисованы рамки нового, доверительного сотрудничества между двумя странами, все еще неясно, чем Вашингтон ответит на главную намечающуюся уступку России - готовность видоизменить Договор о противоракетной обороне. Этот вопрос может проясниться после переговоров министра иностранных дел России в Вашингтоне и министра обороны США в Москве. Чем в своей прежней позиции может поступиться Белый Дом ради сближения с Кремлем? Вопрос содиректору Центра российских исследований Гарвардского университета Маршаллу Голдману: профессор Голдман, если судить по беспрецедентной интенсивности встреч высших представителей американского и российского правительств, отношения между двумя столицами тесны как никогда. Можно ли принимать этот факт за отражение политической реальности и рассчитывать на осязаемый прорыв в отношениях на саммите в Техасе?
Маршалл Голдман:
Похоже, что проблемы, связанные с Афганистаном, с борьбой с терроризмом связали Соединенные Штаты и Россию таким количеством нитей, что геополитическое сближение двух стран выглядит почти неизбежным, и в таком новом контексте решение об отсрочке работ над американской системой противоракетной обороны и даже серьезное сокращение ядерных арсеналов выглядит вполне реальным. Террористические акты и их последствия, и это уже очевидно, бесповоротно ревизовали многие из внешнеполитических установок администрации Джорджа Буша, выставили в новом свете ценность близких отношений и с Россией и с остальными ведущими, и даже мелкими международными игроками. Но это не означает, что кризис усилил Россию, Китай, Таджикистан или, скажем, Пакистан, и они могут рассчитывать получить теперь давно желаемое от Соединенных Штатов, этот кризис в определенной степени ослабил позиции США, которые осознали неспособность успешно бороться с терроризмом в одиночку и готовы поступиться определенными вещами для того, чтобы сконцентрироваться на решении более принципиальных для всеобщей безопасности вопросов. Достаточно взглянуть на некоторые из последних внешнеполитических шагов администрации Джорджа Буша, чтобы заметить стратегические перемены в ее взглядах. Она готова, например, обсуждать меры международного контроля за лабораториями, где ведутся эксперименты, связанные с обороной - то, что она отказывалась сделать всего несколько месяцев назад. Она активно развивает контакты с Китаем, она активно сближается с Россией - и все это предоставляет, я думаю, замечательные возможности для реального российско-американского сближения.
Юрий Жигалкин:
Тем не менее, на что, на какие уступки со стороны ослабленных, как вы сказали, Соединенных Штатов может рассчитывать Россия? Где лежит, если можно так выразиться, последняя линия отступления, за которую Вашингтон не переступит?
Маршалл Голдман:
Я думаю, что предстоят своего рода торги относительно количественного сокращения ядерных ракет. У Вашингтона наверняка есть в уме совершенно определенная цифра, от которой он не отступит. Просто потому, что она диктуется взглядами на то, что такое нижний предел безопасности. Россия наверняка сможет установить более тесные контакты с НАТО, ей, видимо, помогут вступить во Всемирную торговую организацию, словом, она может рассчитывать на более активное расширение и институлизацию своих связей с западным сообществом. Но Белый Дом не готов, скажем, отказаться от идеи противоракетной обороны, хотя последние события наверняка заставили многих в Вашингтоне осознать, что основная угроза может исходить не от баллистических ракет.
