Ведущая Петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович:
Сегодня в нашей программе будет принимать участие петербургский автор-исполнитель Михаил Трегер. Михаил Ефимович, когда вы стали заниматься авторской песней?
Михаил Трегер:
Я не оригинален. Это произошло в стройотряде. В далекие сейчас 70-е, когда без гитары просто невозможно было существовать. Когда работаешь по 16 часов в сутки, надо как-то отдыхать в те оставшиеся три-четыре часа. Я впервые взялся за гитару, и тогда парили над страной Висбор, Окуджава, Клячкин, Евгений Исакевич, мой учитель впоследствии - тогда все это началось.
Татьяна Валович:
А сейчас для вас авторская песня - это что, профессиональное увлечение? Вы кто по своей профессии?
Михаил Трегер:
Я инженер, точная профессия. Хотя не раз приглашали бросить это дело - я не бросил, и не жалею. Дело в том, что песня это уникальная вещь. Можно профессионально зарабатывать на жизнь поэзией, живописью, музыкой, с песней это сложнее, профессионализация авторской песни ничего хорошего не дала. Необходима свобода... Говорить о свободе на радиостанции "Свобода"... Необходима свобода для того, чтобы писать песню. В частности, свобода и от материальных аспектов. Не знаю, с чем это связано. Может с тем, что музыка дает стихам какое-то третье измерение, высоту, срывает текст с листа плоского вверх, поднимает, но ни один из моих, скажем так, знакомых или друзей по цеху, который стал профессионалом, писать лучше не стал, к сожалению.
Татьяна Валович:
А ваше увлечение не мешает основной профессиональной деятельности? Не происходит так, что вы приходите на работу, вам нужно готовить какой-то проект, а у вас в мозгу внезапно возникает песня?
Михаил Трегер:
Происходит, но не хотел бы обсуждать в прямом эфире, вдруг начальство услышит.
Татьяна Валович:
А вообще как получается? Что служит для вас эмоциональным толчком для сочинения песни?
Михаил Трегер:
Все что угодно. Слово, брошенное в транспорте, кстати, в транспорте очень хорошо пишется иногда. Сочиняется точнее. Какое-то событие запах, аромат, все что угодно может произойти, никто не знает, из какого сора растут стихи...
Татьяна Валович:
А помните ли вы первую песню, которую написали?
Михаил Трегер:
Конечно, я все помню, разумеется. Но песня, которая действительно стала песней, это был гимн строительных отрядов ЛЕТИ, написанный в моем родном стройотряде "Данко", который существовал с 1964-го по 1992-й год. Уже страна кончилась, где он начинался. Это не знаю, как сейчас, его пели очень долгие годы. В Интернете он есть...
Татьяна Валович:
Это какая песня?
Михаил Трегер:
Гимн строительных отрядов.
Татьяна Валович:
А вам самому ближе какое название - бардовская песня, авторская песня?
Михаил Трегер:
"Бардовская" очень придает, конечно, снобизму. Именно "авторская" - так ее определил Владимир Семенович Высоцкий. Это триединство автора музыки, автора текста, все-таки - стихов, и автора, конечно, режиссуры песни, потому что ее необходимо иногда, как говорят, нарисовать, чтобы исполнить. Вот три кита. Три автора.
Татьяна Валович:
Очень часто мы сейчас становится свидетелями того, что авторская песня, написанная такими певцами как Визбор, Клячкин, Кукин исполняется другими авторам - как вы относитесь к этому?
Михаил Трегер:
Прекрасно отношусь. Они же сами пели песни друг другу в свое время. Висбор очень много пропагандировал Кукина. И у нас это происходит. Если человек хорошо поет - флаг ему в руки, ей Богу, если он может найти в песни что-то, чего не нашел автор. Как, кстати, с песнями Окуджавы. Вот песни Высоцкого лучше, чем Высоцкий, не пел никто. Просто был замечательный актер. А песни Окуджавы, несмотря на то, что он сам очень хорошо исполнял свои песни - смотрите, какими красками они заиграли, когда их стали исполнять, например, Алексей Брунов, наш известный исполнитель, и другие, многие другие.
Татьяна Валович:
А как вы думаете, почему возникла вообще авторская песня, что послужило таким толчком, и вот это явление - оно характерно только для России или в каждой стране свое собственное? Во Франции, вот мы знаем, шансон...
Михаил Трегер:
На самом деле, авторская песня - одно из древнейших изобретений человечества. С песни все началось, вот вначале было слово, я не хочу спорить, конечно, с Библией, но, тем не менее, вначале была песня. Это потом она разошлась на поэзию, на музыку. Ведь 60-е годы, я не открою здесь, конечно, никакой Америки, в 60-е годы с "потеплением" людям очень захотелось высказаться. Почему первая авторская песня была туристская - да потому что в леса уходили люди, чтобы сбросить с себя вот это недавнее тяжелое прошлое, которое ассоциировалось все-таки с городами, с тяжелыми городами и так далее. Первая песня была туристская. Уже потом, в 70-е, эта песня стала жанром, стала шлифоваться профессионально, появились хорошие гитаристы, люди стали изучать поэзию, стали изучать музыку, то есть это стало жанром, а тогда это была стихийная вещь.
Татьяна Валович:
А вы сами какие темы для себя избираете, что вам ближе для выражения в песне?
Михаил Трегер:
Я все-таки лирик. Когда в середине 80-х прозвучала негласная комната выйти из строя, "оправиться", очень многие мои знакомые стали действительно "оправляться", извините, конечно, за эту фразу, раз можно стали критиковать, клеймить. "Ну, разрешили же, Миша, вы что же, вот ведь можно"? Я говорю: "Ребята, я социальным делом занимаюсь всю жизнь". На мой взгляд, лирика очень социальное дело, оно души от цинизма очищает, мне так хочется думать во всяком случае.
Татьяна Валович:
А вот вы сказали, что впервые авторская песня звучала где-то у костров или пели на кухне, потому что выражали то, что, может, иногда боялись сказать вслух в те времена. У вас не было таких моментов, когда написанные вами песни как-то критиковались со стороны "органов"?
Михаил Трегер:
Все мы, конечно, были под пристальным вниманием этих органов, но с нами, в общем, поступали достаточно умно. Нас прижимали чиновники, вот так называемый "лит", очень известная вещь. Когда однажды я выступал, по-моему, в Свердловске - уже все города перепутались, я увидел в первом ряду пожилого человека с мутными глазами, который на каждую мою песню перелистывал какие-то бумаги, оказывается, сверял тексты песен с тем, что я пою. Вот это да - вот этим давили очень здорово. Если можно это назвать органами, то да, конечно.
Татьяна Валович:
Михаил Ефимович, как бы вы ответили на вопрос, что вам нравится в американцах?
Михаил Трегер:
А я опять вспомню стройотряд. Очень плохо относились к лентяям, называли их "сачками", очень хорошо относились к работягам. Так вот, мой личный опыт и большинства моих друзей показывает, что американцы - работяги, и это основное, чему надо у них учиться. Я всегда с симпатией относился к этой стране, к этому народу. 1975-й год, если мы сейчас вспомним "Союз" - "Аполлон" - это было такое облегчение, такая радость, на самом деле, потому что я не хочу враждовать ни с кем. И, к сожалению, если вот вспомнить разговоры - все какая-то, извините, изжога осталась с тех времен. "Я не верю в дружбу с этой страной", - говорят люди. Да причем тут дружба? На самом деле, сейчас отношения России и Америки должны строиться не на вот этом самом - нравится, не нравится. Сейчас либо цивилизация, либо не цивилизация. Это столкновение - к нему мы шли последние десятилетия. 11 сентября показало, что надо кончать заниматься ерундой и объединяться, если мы хотим сохранить нашу планету.
Татьяна Валович:
А как вы считаете, на почве борьбы с терроризмом после 11 сентября действительно ли произошло сближение России и Америки, и насколько этот процесс необратим?
Михаил Трегер:
На моральном уровне, вне всякого сомнения, потому что страшно, когда гибнут люди, очень жалко страну, которая такую утрату понесла. Что касается дальнейшего пути - это вопрос скорее к политикам. Мне как человеку хочется хороших отношений с этой страной. Я искренне уважаю эту страну.
Татьяна Валович:
А вы когда-нибудь были в Америке с концертами? Я знаю, что многие наши барды, петербургские, российские ездят за рубеж со своими концертами?
Михаил Трегер:
Некоторые переговоры были, но, к сожалению, 11 сентября каким-то образом все это прекратило. За рубежом я был только в Израиле с концертами - прошлой весной - и прекрасные воспоминания оттуда увез.
Татьяна Валович:
Вот некоторые из уехавших авторов, исполнителей - встречаетесь ли вы с ними. Как они говорят о том, как они существуют за рубежом?
Михаил Трегер:
Я могу только цитировать тех, кто с ними встречался там, они редко приезжают сюда. Люди работают, работают и работают. Это здорово. Как правило, люди там ощущают себя в большей степени людьми именно из-за того, что они хорошо работают и хорошо живут - опять причина и следствие. Не жалеет никто.
Татьяна Валович:
А есть ли востребованность там в такой авторской песне, или они работают для тех русских, которые эмигрировали?
Михаил Трегер:
Они работают для русских и тех, кто изучает русский язык, ибо все-таки наша песня - это, прежде всего, русский язык, никуда от этого не деться. Вот мой опыт в Израиле показал, что среди алии, тех, кто уехал туда русскоязычных, все-таки эта песня очень нужна, на концертах было много народу, песню помнят, песню знают, и, в общем-то, это здорово. Я думаю, в Штатах - примерно то же самое.
Татьяна Валович:
То есть, люди находят какое-то духовное возрождение, отдохновение от чего-то, слушая эти песни?
Михаил Трегер:
Да, это дает ощущение того самого полета, о котором я говорил. Поэзия - вообще вещь великая. А песенная поэзия, по-моему, еще более великая вещь.
Татьяна Валович:
Михаил Ефимович, все-таки, что для вас вот сочинение песен? Это самовыражение или уход от реальности, отдохновение какое-то?
Михаил Трегер:
Ну, какой уход от реальности - что вы. Мы очень реальные люди, для меня это необходимость. Я никогда не планирую написание, кроме, правда, тех моментов, когда я сотрудничал с театрами питерскими, в частности, с театром "Суббота", несколько спектаклей было с моей песней. Но тогда все равно себя вводишь в определенное состояние того, что произойдет, и оно происходит. Песни действительно не пишутся - они случаются. Для меня это просто необходимость.
Татьяна Валович:
А для каких спектаклей вы писали, для взрослых, для детских?
Михаил Трегер:
Для взрослых, конечно, это был "Эшелон"...
Татьяна Валович:
А какие-то детские песни бывают у вас?
Михаил Трегер:
Для этого нужен особый талант, поэтому полудетские песни - это иногда я сочинял, взгляд отсюда туда, немножко грустный. Я очень рассчитывал, что моя дочь она сейчас учится в Театральном, тоже будет сочинять детские песни - нет! Она с семи лет тоже что-то взрослое стала сочинять.
Татьяна Валович:
А как вообще ваши близкие относятся к вашим увлечениям?
Михаил Трегер:
С уважением и пониманием.
Татьяна Валович:
Они ходят на ваши концерты.
Михаил Трегер:
Иногда - да. Иногда это им все-таки надоедает.
Татьяна Валович:
Потому что они слушают это еще и дома?
Михаил Трегер:
Да, конечно.
Татьяна Валович:
Скажите, все-таки для автора, автора-исполнителя очень важна слушательская аудитория? Сложно ли сейчас организовать концерты, где вы вообще представляете свое творчество?
Михаил Трегер:
Именно в связи с тем, что у меня большой объем профессиональной деятельности, я редко выступаю, достаточно редко. Но на первую часть вашего вопроса я хочу ответить: дело в том, что слушатель, как и автор, может быть талантливый, а может быть не талантливый. Авторская песня - это всегда диалог, где все зависит от того, кто поет, и того, кто слушает. И наиболее удачные выступления, когда этот диалог получается. Я никогда не организовывал концерты, но тем, у кого это получается, я аплодирую. У меня, например, в Израиле был потрясающий концерт... Человек сто набилось в небольшой, в общем, зальчик, было такое понимание, несмотря на то, что аудитория вроде совсем другая.
Татьяна Валович:
Значит ли это, что вы считаете, что такое авторское исполнение предполагает какую-то камерность, и публику надо воспитывать?..
Михаил Трегер:
Вне всякого сомнения. Я в том самом начале перестройки, когда авторская песня начала на стадионы выходить - мне никогда это не нравилось. Это безликий такой слушатель.
Татьяна Валович:
Но, а какие-то проекты у вас существуют? В 60-е -70-е годы авторская песня была очень популярна, потом произошел какой-то провал. Это, вероятно, было связано с ситуацией в стране. Сейчас опять возрождаются фестивали авторской песни, вот принимаете ли вы в них участие?
Михаил Трегер:
Тоже очень редко в связи с большой занятостью. Но в коллективных сборниках принимал участие, в коллективных дисках, сейчас Брунов выпускает диск "Ностальгия", посвященный авторам-семидесятникам, я тоже буду принимать участие. Были такие предварительные переговоры. Не знаю, как сейчас называется - раньше издательство называлось "Ленинградский композитор", будет выпускаться книга. Будут представлены 5 или 6 человек довольно широко, и я в том числе... Но проектами все-таки занимаются другие люди.
Татьяна Валович:
А наш взгляд, все-таки то возрождение интереса к авторской песне, чем оно сейчас обусловлено в России?
Михаил Трегер:
Да от шоу устал народ, просто от шоу. Хочется, вы кухню-то вспомнили - посидишь ведь на кухне, сидеть-то можно только с другом. Хочется вот такого общения, песня - это все-таки общение.
Татьяна Валович:
А вы сами еще какую музыку любите?
Михаил Трегер:
Как и большинство моих ровесников я воспитывался на "Битлз", конечно... "Дир Перпл", вот этот вот классический рок я люблю.
Сегодня в нашей программе будет принимать участие петербургский автор-исполнитель Михаил Трегер. Михаил Ефимович, когда вы стали заниматься авторской песней?
Михаил Трегер:
Я не оригинален. Это произошло в стройотряде. В далекие сейчас 70-е, когда без гитары просто невозможно было существовать. Когда работаешь по 16 часов в сутки, надо как-то отдыхать в те оставшиеся три-четыре часа. Я впервые взялся за гитару, и тогда парили над страной Висбор, Окуджава, Клячкин, Евгений Исакевич, мой учитель впоследствии - тогда все это началось.
Татьяна Валович:
А сейчас для вас авторская песня - это что, профессиональное увлечение? Вы кто по своей профессии?
Михаил Трегер:
Я инженер, точная профессия. Хотя не раз приглашали бросить это дело - я не бросил, и не жалею. Дело в том, что песня это уникальная вещь. Можно профессионально зарабатывать на жизнь поэзией, живописью, музыкой, с песней это сложнее, профессионализация авторской песни ничего хорошего не дала. Необходима свобода... Говорить о свободе на радиостанции "Свобода"... Необходима свобода для того, чтобы писать песню. В частности, свобода и от материальных аспектов. Не знаю, с чем это связано. Может с тем, что музыка дает стихам какое-то третье измерение, высоту, срывает текст с листа плоского вверх, поднимает, но ни один из моих, скажем так, знакомых или друзей по цеху, который стал профессионалом, писать лучше не стал, к сожалению.
Татьяна Валович:
А ваше увлечение не мешает основной профессиональной деятельности? Не происходит так, что вы приходите на работу, вам нужно готовить какой-то проект, а у вас в мозгу внезапно возникает песня?
Михаил Трегер:
Происходит, но не хотел бы обсуждать в прямом эфире, вдруг начальство услышит.
Татьяна Валович:
А вообще как получается? Что служит для вас эмоциональным толчком для сочинения песни?
Михаил Трегер:
Все что угодно. Слово, брошенное в транспорте, кстати, в транспорте очень хорошо пишется иногда. Сочиняется точнее. Какое-то событие запах, аромат, все что угодно может произойти, никто не знает, из какого сора растут стихи...
Татьяна Валович:
А помните ли вы первую песню, которую написали?
Михаил Трегер:
Конечно, я все помню, разумеется. Но песня, которая действительно стала песней, это был гимн строительных отрядов ЛЕТИ, написанный в моем родном стройотряде "Данко", который существовал с 1964-го по 1992-й год. Уже страна кончилась, где он начинался. Это не знаю, как сейчас, его пели очень долгие годы. В Интернете он есть...
Татьяна Валович:
Это какая песня?
Михаил Трегер:
Гимн строительных отрядов.
Татьяна Валович:
А вам самому ближе какое название - бардовская песня, авторская песня?
Михаил Трегер:
"Бардовская" очень придает, конечно, снобизму. Именно "авторская" - так ее определил Владимир Семенович Высоцкий. Это триединство автора музыки, автора текста, все-таки - стихов, и автора, конечно, режиссуры песни, потому что ее необходимо иногда, как говорят, нарисовать, чтобы исполнить. Вот три кита. Три автора.
Татьяна Валович:
Очень часто мы сейчас становится свидетелями того, что авторская песня, написанная такими певцами как Визбор, Клячкин, Кукин исполняется другими авторам - как вы относитесь к этому?
Михаил Трегер:
Прекрасно отношусь. Они же сами пели песни друг другу в свое время. Висбор очень много пропагандировал Кукина. И у нас это происходит. Если человек хорошо поет - флаг ему в руки, ей Богу, если он может найти в песни что-то, чего не нашел автор. Как, кстати, с песнями Окуджавы. Вот песни Высоцкого лучше, чем Высоцкий, не пел никто. Просто был замечательный актер. А песни Окуджавы, несмотря на то, что он сам очень хорошо исполнял свои песни - смотрите, какими красками они заиграли, когда их стали исполнять, например, Алексей Брунов, наш известный исполнитель, и другие, многие другие.
Татьяна Валович:
А как вы думаете, почему возникла вообще авторская песня, что послужило таким толчком, и вот это явление - оно характерно только для России или в каждой стране свое собственное? Во Франции, вот мы знаем, шансон...
Михаил Трегер:
На самом деле, авторская песня - одно из древнейших изобретений человечества. С песни все началось, вот вначале было слово, я не хочу спорить, конечно, с Библией, но, тем не менее, вначале была песня. Это потом она разошлась на поэзию, на музыку. Ведь 60-е годы, я не открою здесь, конечно, никакой Америки, в 60-е годы с "потеплением" людям очень захотелось высказаться. Почему первая авторская песня была туристская - да потому что в леса уходили люди, чтобы сбросить с себя вот это недавнее тяжелое прошлое, которое ассоциировалось все-таки с городами, с тяжелыми городами и так далее. Первая песня была туристская. Уже потом, в 70-е, эта песня стала жанром, стала шлифоваться профессионально, появились хорошие гитаристы, люди стали изучать поэзию, стали изучать музыку, то есть это стало жанром, а тогда это была стихийная вещь.
Татьяна Валович:
А вы сами какие темы для себя избираете, что вам ближе для выражения в песне?
Михаил Трегер:
Я все-таки лирик. Когда в середине 80-х прозвучала негласная комната выйти из строя, "оправиться", очень многие мои знакомые стали действительно "оправляться", извините, конечно, за эту фразу, раз можно стали критиковать, клеймить. "Ну, разрешили же, Миша, вы что же, вот ведь можно"? Я говорю: "Ребята, я социальным делом занимаюсь всю жизнь". На мой взгляд, лирика очень социальное дело, оно души от цинизма очищает, мне так хочется думать во всяком случае.
Татьяна Валович:
А вот вы сказали, что впервые авторская песня звучала где-то у костров или пели на кухне, потому что выражали то, что, может, иногда боялись сказать вслух в те времена. У вас не было таких моментов, когда написанные вами песни как-то критиковались со стороны "органов"?
Михаил Трегер:
Все мы, конечно, были под пристальным вниманием этих органов, но с нами, в общем, поступали достаточно умно. Нас прижимали чиновники, вот так называемый "лит", очень известная вещь. Когда однажды я выступал, по-моему, в Свердловске - уже все города перепутались, я увидел в первом ряду пожилого человека с мутными глазами, который на каждую мою песню перелистывал какие-то бумаги, оказывается, сверял тексты песен с тем, что я пою. Вот это да - вот этим давили очень здорово. Если можно это назвать органами, то да, конечно.
Татьяна Валович:
Михаил Ефимович, как бы вы ответили на вопрос, что вам нравится в американцах?
Михаил Трегер:
А я опять вспомню стройотряд. Очень плохо относились к лентяям, называли их "сачками", очень хорошо относились к работягам. Так вот, мой личный опыт и большинства моих друзей показывает, что американцы - работяги, и это основное, чему надо у них учиться. Я всегда с симпатией относился к этой стране, к этому народу. 1975-й год, если мы сейчас вспомним "Союз" - "Аполлон" - это было такое облегчение, такая радость, на самом деле, потому что я не хочу враждовать ни с кем. И, к сожалению, если вот вспомнить разговоры - все какая-то, извините, изжога осталась с тех времен. "Я не верю в дружбу с этой страной", - говорят люди. Да причем тут дружба? На самом деле, сейчас отношения России и Америки должны строиться не на вот этом самом - нравится, не нравится. Сейчас либо цивилизация, либо не цивилизация. Это столкновение - к нему мы шли последние десятилетия. 11 сентября показало, что надо кончать заниматься ерундой и объединяться, если мы хотим сохранить нашу планету.
Татьяна Валович:
А как вы считаете, на почве борьбы с терроризмом после 11 сентября действительно ли произошло сближение России и Америки, и насколько этот процесс необратим?
Михаил Трегер:
На моральном уровне, вне всякого сомнения, потому что страшно, когда гибнут люди, очень жалко страну, которая такую утрату понесла. Что касается дальнейшего пути - это вопрос скорее к политикам. Мне как человеку хочется хороших отношений с этой страной. Я искренне уважаю эту страну.
Татьяна Валович:
А вы когда-нибудь были в Америке с концертами? Я знаю, что многие наши барды, петербургские, российские ездят за рубеж со своими концертами?
Михаил Трегер:
Некоторые переговоры были, но, к сожалению, 11 сентября каким-то образом все это прекратило. За рубежом я был только в Израиле с концертами - прошлой весной - и прекрасные воспоминания оттуда увез.
Татьяна Валович:
Вот некоторые из уехавших авторов, исполнителей - встречаетесь ли вы с ними. Как они говорят о том, как они существуют за рубежом?
Михаил Трегер:
Я могу только цитировать тех, кто с ними встречался там, они редко приезжают сюда. Люди работают, работают и работают. Это здорово. Как правило, люди там ощущают себя в большей степени людьми именно из-за того, что они хорошо работают и хорошо живут - опять причина и следствие. Не жалеет никто.
Татьяна Валович:
А есть ли востребованность там в такой авторской песне, или они работают для тех русских, которые эмигрировали?
Михаил Трегер:
Они работают для русских и тех, кто изучает русский язык, ибо все-таки наша песня - это, прежде всего, русский язык, никуда от этого не деться. Вот мой опыт в Израиле показал, что среди алии, тех, кто уехал туда русскоязычных, все-таки эта песня очень нужна, на концертах было много народу, песню помнят, песню знают, и, в общем-то, это здорово. Я думаю, в Штатах - примерно то же самое.
Татьяна Валович:
То есть, люди находят какое-то духовное возрождение, отдохновение от чего-то, слушая эти песни?
Михаил Трегер:
Да, это дает ощущение того самого полета, о котором я говорил. Поэзия - вообще вещь великая. А песенная поэзия, по-моему, еще более великая вещь.
Татьяна Валович:
Михаил Ефимович, все-таки, что для вас вот сочинение песен? Это самовыражение или уход от реальности, отдохновение какое-то?
Михаил Трегер:
Ну, какой уход от реальности - что вы. Мы очень реальные люди, для меня это необходимость. Я никогда не планирую написание, кроме, правда, тех моментов, когда я сотрудничал с театрами питерскими, в частности, с театром "Суббота", несколько спектаклей было с моей песней. Но тогда все равно себя вводишь в определенное состояние того, что произойдет, и оно происходит. Песни действительно не пишутся - они случаются. Для меня это просто необходимость.
Татьяна Валович:
А для каких спектаклей вы писали, для взрослых, для детских?
Михаил Трегер:
Для взрослых, конечно, это был "Эшелон"...
Татьяна Валович:
А какие-то детские песни бывают у вас?
Михаил Трегер:
Для этого нужен особый талант, поэтому полудетские песни - это иногда я сочинял, взгляд отсюда туда, немножко грустный. Я очень рассчитывал, что моя дочь она сейчас учится в Театральном, тоже будет сочинять детские песни - нет! Она с семи лет тоже что-то взрослое стала сочинять.
Татьяна Валович:
А как вообще ваши близкие относятся к вашим увлечениям?
Михаил Трегер:
С уважением и пониманием.
Татьяна Валович:
Они ходят на ваши концерты.
Михаил Трегер:
Иногда - да. Иногда это им все-таки надоедает.
Татьяна Валович:
Потому что они слушают это еще и дома?
Михаил Трегер:
Да, конечно.
Татьяна Валович:
Скажите, все-таки для автора, автора-исполнителя очень важна слушательская аудитория? Сложно ли сейчас организовать концерты, где вы вообще представляете свое творчество?
Михаил Трегер:
Именно в связи с тем, что у меня большой объем профессиональной деятельности, я редко выступаю, достаточно редко. Но на первую часть вашего вопроса я хочу ответить: дело в том, что слушатель, как и автор, может быть талантливый, а может быть не талантливый. Авторская песня - это всегда диалог, где все зависит от того, кто поет, и того, кто слушает. И наиболее удачные выступления, когда этот диалог получается. Я никогда не организовывал концерты, но тем, у кого это получается, я аплодирую. У меня, например, в Израиле был потрясающий концерт... Человек сто набилось в небольшой, в общем, зальчик, было такое понимание, несмотря на то, что аудитория вроде совсем другая.
Татьяна Валович:
Значит ли это, что вы считаете, что такое авторское исполнение предполагает какую-то камерность, и публику надо воспитывать?..
Михаил Трегер:
Вне всякого сомнения. Я в том самом начале перестройки, когда авторская песня начала на стадионы выходить - мне никогда это не нравилось. Это безликий такой слушатель.
Татьяна Валович:
Но, а какие-то проекты у вас существуют? В 60-е -70-е годы авторская песня была очень популярна, потом произошел какой-то провал. Это, вероятно, было связано с ситуацией в стране. Сейчас опять возрождаются фестивали авторской песни, вот принимаете ли вы в них участие?
Михаил Трегер:
Тоже очень редко в связи с большой занятостью. Но в коллективных сборниках принимал участие, в коллективных дисках, сейчас Брунов выпускает диск "Ностальгия", посвященный авторам-семидесятникам, я тоже буду принимать участие. Были такие предварительные переговоры. Не знаю, как сейчас называется - раньше издательство называлось "Ленинградский композитор", будет выпускаться книга. Будут представлены 5 или 6 человек довольно широко, и я в том числе... Но проектами все-таки занимаются другие люди.
Татьяна Валович:
А наш взгляд, все-таки то возрождение интереса к авторской песне, чем оно сейчас обусловлено в России?
Михаил Трегер:
Да от шоу устал народ, просто от шоу. Хочется, вы кухню-то вспомнили - посидишь ведь на кухне, сидеть-то можно только с другом. Хочется вот такого общения, песня - это все-таки общение.
Татьяна Валович:
А вы сами еще какую музыку любите?
Михаил Трегер:
Как и большинство моих ровесников я воспитывался на "Битлз", конечно... "Дир Перпл", вот этот вот классический рок я люблю.
