В Италии состоялась премьера фильма братьев Тавиани "Воскресение" по одноименному роману Льва Толстого. На премьере примсутствовал московский кинокритик Андрей Плахов. С ним в студии Радио Свобода беседовал Петр Вайль.
Петр Вайль:
Андрей, где состоялась премьера этого фильма "Воскресение"?
Андрей Плахов:
Эта премьера состоялась на кинофестивале в альпийском городе Сан-Венсане. Там проходит ежегодный фестиваль итальянского кино и вручается приз лучшим итальянским фильмам года "Золотая чаша". И вот в этом году вне конкурса в рамках этого фестиваля прошла мировая премьера классиков итальянского кино режиссеров Паоло и Витторио Тавиани "Воскресение" по роману Льва Толстого.
Петр Вайль:
Андрей, сначала я вас спрошу об этом фильме, как вы его оцениваете, а потом поставим это в контекст, во-первых, современных экранизаций, а во-вторых, итальянского интереса к творчеству русских литературных классиков, который был всегда, насколько я знаю. Так вот, что это за фильм?
Андрей Плахов:
В современном контексте фильм смотрится довольно неожиданно, поскольку это очень классическая, очень спокойная экранизация, это такой костюмный фильм. Кстати говоря, костюмы для картины были собраны в костюмерных "Ленфильма", они там лежали без потребления в течение долгого времени, поскольку наша кинематография, как известно, давно не производит больших фильмов или почти не производит. И вот Тавиани нашли там эти костюмы, сделали такое костюмное, очень качественное историческое зрелище на материале романа Толстого. Для самих Тавиани это не полная неожиданность, потому что они уже третий раз экранизируют Льва Толстого. В свое время они поставили фильм по рассказу "Божеское человеческое", он назывался "У Святого Михаила запел петушок". Это была очень осовремененная версия рассказа Толстого, поставленная в контексте итальянской контр-культуры 60-70-х годов, к которой принадлежали сами Тавиани. Впоследствии они стали более классическими и экранизировали толстовского "Отца Сергия".
Петр Вайль:
Но "Отец Сергий", насколько я помню, с Джулианом Сенсом в главной роли, там действие было перенесено в Италию?
Андрей Плахов:
Совершенно верно. Все фильмы, если не переносилось в современность, то во всяком случае переносилось в Италию и они как-то воспринимались не столько в контексте Толстого, сколько в контексте итальянской традиции.
Петр Вайль:
А этот?
Андрей Плахов:
А этот фильм отличается тем, что он сделан абсолютно в реальных интерьерах, декорациях и пейзажах и, во всяком случае, имитирует абсолютно российскую действительность того периода, который описывал Толстой.
Петр Вайль:
Естественный вопрос насчет "клюквы". Все-таки мы знаем, насколько неудачно бывает, как у российских кинематографистов показ западной классики, так и наоборот.
Андрей Плахов:
Конечно. В этом смысле меня Тавиани очень поразили. Конечно, я ожидал, это крупные режиссеры, не ожидал ничего плохого от них, но, тем не менее, я поразился. Бережно очень они подошли к этому материалу и все-таки сумели обойтись без этой "клюквы". То есть там есть, конечно, и водочка, икра, и Пасха, говенье и так далее, да, они есть и у Толстого. Но мы часто испорчены этими плохими экранными образами, воспринимаем это заранее негативно, как некую "клюкву", как искажение реальности, мифологизацию. Но, мне кажется, Тавиани удалось уйти от этого, избежать этого. Они как бы не сосредотачиваются на этом, достаточно дают беглым фоном, а основное внимание они уделяют образам главных героев, их отношениям, духовной проблематике романа. И, по-моему, они замечательно с этим справляются, передать ее в какой-то современной версии.
Петр Вайль:
Кстати, о главных героях. Там заняты какие-то звезды или, по крайней мере, актеры, которых знают российские зрители?
Андрей Плахов:
В роли Катюши Масловой Стефания Рокко. Это очень известная итальянская актриса, которая сейчас считается актрисой номер один в своем поколении. И она действительно замечательно играет. Сначала, конечно, кажется немножко странно, когда люди говорят по-итальянски, но потом к этому быстро привыкаешь. Меня, во всяком случае, этот образ убедил, по-моему, это очень сильная, очень хорошая актриса. В роли Нехлюдова - Джулио Скорпатти, мне он понравился меньше, мне он показался несколько статичным и картинным. Но, в общем-то, этот образ достаточно труден, как известно, для воплощения. Если Катюша это чисто мелодраматический образ, то здесь нужно играть некие идеи, некие схемы, стоящие за этим образом. Как известно, вообще роман "Воскресение" достаточно дидактичен, там есть очень сильные куски, а есть куски, которые трудно экранизировать. Кстати, именно поэтому экранизации "Воскресения" были, но, в общем-то, среди них не было выдающихся. Кстати, была итальянская экранизация "Воскресения" в свое время, эта уже не первая.
Петр Вайль:
Андрей, по вашему опыту, по вашим знаниям, можно ли сказать, что какая-то из западных кинокультур с наибольшим интересом относится к экранизации русской классики?
Андрей Плахов:
Я думаю, что с итальянцами нас много роднит. И неслучайно в свое время и "Капитанская дочка", и многие другие произведения русской классики были экранизированы в период итальянского неореализма. В свою очередь итальянский неореализм, как известно, очень сильно повлиял на наших кинематографистов. И неслучайно то, что, например, Михалков в свое время задумал экранизацию Чехова, одну из своих экранизаций Чехова, именно в Италии с Марчелло Мастрояни. Как бы тут некий сплав традиций русской и итальянской есть. Но вообще у меня такое ощущение, что, поскольку речь идет о таких великих произведениях русской литературы в первую очередь, как известно, чем лучше литературное произведение, тем хуже обычно получается экранизация. И наоборот - лучшие экранизации созданы по произведениям второго ряда. А вот когда речь идет о шедеврах, то действительно это очень сложно осуществить и особенно очень сложно осуществить, потому что давит среда, быт и особенно внешний слой, а проникнуть внутрь проблематики такого произведения очень трудно. И по-моему, лучшие экранизации русской классики осуществлены в Японии. Именно потому, что они осуществлены, перенесены в абсолютно другую реальность. Происходит такое отстранение, что в результате произведение от этого только выигрывает. Я имею в виду конечно же прежде всего фильмы Куросавы "Идиот", "На дне". И я думаю, что еще лучше бы эти фильмы получились, если бы они были сняты вообще на Луне, в какой-то совершенно другой реальности.
Петр Вайль:
То есть вы хотите сказать, что когда переносится дух, а не буква? При переносе буквы всегда получается какая-то "клюква".
Андрей Плахов:
Уход от буквализма, если это крупный мастер, серьезный мастер, а не просто попытка какой-то сделать шарж или осовременить примитивно какую-то классическую вещь, то в общем-то это идет на пользу.
Петр Вайль:
Андрей, где состоялась премьера этого фильма "Воскресение"?
Андрей Плахов:
Эта премьера состоялась на кинофестивале в альпийском городе Сан-Венсане. Там проходит ежегодный фестиваль итальянского кино и вручается приз лучшим итальянским фильмам года "Золотая чаша". И вот в этом году вне конкурса в рамках этого фестиваля прошла мировая премьера классиков итальянского кино режиссеров Паоло и Витторио Тавиани "Воскресение" по роману Льва Толстого.
Петр Вайль:
Андрей, сначала я вас спрошу об этом фильме, как вы его оцениваете, а потом поставим это в контекст, во-первых, современных экранизаций, а во-вторых, итальянского интереса к творчеству русских литературных классиков, который был всегда, насколько я знаю. Так вот, что это за фильм?
Андрей Плахов:
В современном контексте фильм смотрится довольно неожиданно, поскольку это очень классическая, очень спокойная экранизация, это такой костюмный фильм. Кстати говоря, костюмы для картины были собраны в костюмерных "Ленфильма", они там лежали без потребления в течение долгого времени, поскольку наша кинематография, как известно, давно не производит больших фильмов или почти не производит. И вот Тавиани нашли там эти костюмы, сделали такое костюмное, очень качественное историческое зрелище на материале романа Толстого. Для самих Тавиани это не полная неожиданность, потому что они уже третий раз экранизируют Льва Толстого. В свое время они поставили фильм по рассказу "Божеское человеческое", он назывался "У Святого Михаила запел петушок". Это была очень осовремененная версия рассказа Толстого, поставленная в контексте итальянской контр-культуры 60-70-х годов, к которой принадлежали сами Тавиани. Впоследствии они стали более классическими и экранизировали толстовского "Отца Сергия".
Петр Вайль:
Но "Отец Сергий", насколько я помню, с Джулианом Сенсом в главной роли, там действие было перенесено в Италию?
Андрей Плахов:
Совершенно верно. Все фильмы, если не переносилось в современность, то во всяком случае переносилось в Италию и они как-то воспринимались не столько в контексте Толстого, сколько в контексте итальянской традиции.
Петр Вайль:
А этот?
Андрей Плахов:
А этот фильм отличается тем, что он сделан абсолютно в реальных интерьерах, декорациях и пейзажах и, во всяком случае, имитирует абсолютно российскую действительность того периода, который описывал Толстой.
Петр Вайль:
Естественный вопрос насчет "клюквы". Все-таки мы знаем, насколько неудачно бывает, как у российских кинематографистов показ западной классики, так и наоборот.
Андрей Плахов:
Конечно. В этом смысле меня Тавиани очень поразили. Конечно, я ожидал, это крупные режиссеры, не ожидал ничего плохого от них, но, тем не менее, я поразился. Бережно очень они подошли к этому материалу и все-таки сумели обойтись без этой "клюквы". То есть там есть, конечно, и водочка, икра, и Пасха, говенье и так далее, да, они есть и у Толстого. Но мы часто испорчены этими плохими экранными образами, воспринимаем это заранее негативно, как некую "клюкву", как искажение реальности, мифологизацию. Но, мне кажется, Тавиани удалось уйти от этого, избежать этого. Они как бы не сосредотачиваются на этом, достаточно дают беглым фоном, а основное внимание они уделяют образам главных героев, их отношениям, духовной проблематике романа. И, по-моему, они замечательно с этим справляются, передать ее в какой-то современной версии.
Петр Вайль:
Кстати, о главных героях. Там заняты какие-то звезды или, по крайней мере, актеры, которых знают российские зрители?
Андрей Плахов:
В роли Катюши Масловой Стефания Рокко. Это очень известная итальянская актриса, которая сейчас считается актрисой номер один в своем поколении. И она действительно замечательно играет. Сначала, конечно, кажется немножко странно, когда люди говорят по-итальянски, но потом к этому быстро привыкаешь. Меня, во всяком случае, этот образ убедил, по-моему, это очень сильная, очень хорошая актриса. В роли Нехлюдова - Джулио Скорпатти, мне он понравился меньше, мне он показался несколько статичным и картинным. Но, в общем-то, этот образ достаточно труден, как известно, для воплощения. Если Катюша это чисто мелодраматический образ, то здесь нужно играть некие идеи, некие схемы, стоящие за этим образом. Как известно, вообще роман "Воскресение" достаточно дидактичен, там есть очень сильные куски, а есть куски, которые трудно экранизировать. Кстати, именно поэтому экранизации "Воскресения" были, но, в общем-то, среди них не было выдающихся. Кстати, была итальянская экранизация "Воскресения" в свое время, эта уже не первая.
Петр Вайль:
Андрей, по вашему опыту, по вашим знаниям, можно ли сказать, что какая-то из западных кинокультур с наибольшим интересом относится к экранизации русской классики?
Андрей Плахов:
Я думаю, что с итальянцами нас много роднит. И неслучайно в свое время и "Капитанская дочка", и многие другие произведения русской классики были экранизированы в период итальянского неореализма. В свою очередь итальянский неореализм, как известно, очень сильно повлиял на наших кинематографистов. И неслучайно то, что, например, Михалков в свое время задумал экранизацию Чехова, одну из своих экранизаций Чехова, именно в Италии с Марчелло Мастрояни. Как бы тут некий сплав традиций русской и итальянской есть. Но вообще у меня такое ощущение, что, поскольку речь идет о таких великих произведениях русской литературы в первую очередь, как известно, чем лучше литературное произведение, тем хуже обычно получается экранизация. И наоборот - лучшие экранизации созданы по произведениям второго ряда. А вот когда речь идет о шедеврах, то действительно это очень сложно осуществить и особенно очень сложно осуществить, потому что давит среда, быт и особенно внешний слой, а проникнуть внутрь проблематики такого произведения очень трудно. И по-моему, лучшие экранизации русской классики осуществлены в Японии. Именно потому, что они осуществлены, перенесены в абсолютно другую реальность. Происходит такое отстранение, что в результате произведение от этого только выигрывает. Я имею в виду конечно же прежде всего фильмы Куросавы "Идиот", "На дне". И я думаю, что еще лучше бы эти фильмы получились, если бы они были сняты вообще на Луне, в какой-то совершенно другой реальности.
Петр Вайль:
То есть вы хотите сказать, что когда переносится дух, а не буква? При переносе буквы всегда получается какая-то "клюква".
Андрей Плахов:
Уход от буквализма, если это крупный мастер, серьезный мастер, а не просто попытка какой-то сделать шарж или осовременить примитивно какую-то классическую вещь, то в общем-то это идет на пользу.