Ссылки для упрощенного доступа

В конкурсном показе Московского Международного кинофестиваля осталось два фильма...


Марина Тимашева, Москва:

В конкурсном показе Московского Международного кинофестиваля осталось всего два фильма, а прогнозировать решение жюри все еще невозможно - ни одна из конкурсных лент не претендует на звание произведения искусства, все они проходят по ведомству индустрии развлечений. Исключением можно считать только американский фильм "Фанатик".

Некоторое число поклонников завербовал китайский, сделанный в Гонконге, фильм "Пионовая беседка". Это история первых лет жизни девочки, которой за рамками киноповествования предстоит стать примадонной Пекинской оперы. Ее мать - певица - состоит в лесбийской связи с учительницей, а та влюбляется в мужчину. В общем, похоже на "Дневник его жены" наоборот. История гроша ломаного не стоит, но красива необыкновенно, что и неудивительно, поскольку режиссер Юньфань - известный фэшн-фотограф. Женщины и мужчины ослепительны, ритуалы медитативны и величественны, сцены из спектаклей Пекинской оперы превосходны. Надо только забыть, что в "Последнем императоре" Бертолуччи было все то же самое, но еще эпоха, история, пульсирующая мысль, выдающийся талант. Словно вооружившись афоризмом из фильма Бодрова "Сестры": "Надо не хорошо, а жалостно", режиссеры предъявляют мелодрамы, в лучшем случае апеллирующие к чувству, но не к интеллекту.

"Фанатик" - единственный из 15-ти просмотренных фильмов, на котором приходится думать, потому что в нем заданы ( заметьте, заданы, а не решены) сложнейшие вопросы веры и неверия, отсутствия или присутствия в мире Бога, возможности или невозможности сопротивляться заданности миропорядка. Речь идет о молодом иудее, истинно верующем в Бога и искренне его ненавидящем. Юноше, который утверждает, что единственное стремление Бога - доказать человеку, что он - ничто. Юноше, который предпринимает попытку доказать Богу обратное. Он вступает в нацистскую подпольную организацию и призывает убивать своих братьев по вере. Он пробует превратить расизм в религию, потому что и вера, и ненависть не знают сомнений. Неразрешимое и глубокое противоречие загоняют героя в ловушку. Вместо того, чтобы взорвать в синагоге молящихся иудеев, он взрывает самого себя. По сути дела, это метафора взорвавшегося, не выдержавшего теологической дискуссии в себе самом, интеллекта.

XS
SM
MD
LG