Юрий Жигалкин:
Сегодня исполняется семьдесят лет Михаилу Горбачеву, последнему лидеру Советского Союза, человеку, без сомнения обретшему статус исторической фигуры, чье наследие крайне противоположно оценивается в мире и в России. Каким видится значение и личность Михаила Горбачева через десятилетие после его ухода из Кремля? Наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин задал это вопрос известному американскому историку директору Гарримановского института Марку фон Хагену.
Марк фон Хаген:
Его знания, его жизненный опыт, его профессиональный путь подготовили Михаила Горбачева к трагической, но, по большому счету, исторической миссии в советской, российской и мировой истории. Трагизм его фигуры заключается в том, что он осознавал необходимость фундаментальной трансформации Советского Союза, необходимость демократизации советской социалистической системы, отказа от идеологического противостояния с Западом, усиления экономической заинтересованности людей в результатах труда. Он пытался найти некий третий путь, но у него не было того опыта, на основании которого он мог бы разработать верную стратегию, у него не оказалось умений для того, чтобы заставить государственную бюрократическую машину работать ради осуществления его видения будущего Советского Союза. Так что в силу объективных обстоятельств вопреки его собственным намерениям реформы Горбачева застопорились на отправной точке и, в конце-конце, повлекли падение Советского Союза, событие, которое обернулось для большой части населения трагическими последствиями.
Если сравнить Горбачева с выдающимися личностями российско-советской истории, то прежде всего вспоминается царь-реформатор Александр-второй, который не смог не провести реформы. Он отменил крепостное право, если выражаться современно, он попытался демократизировать самодержавное государство, кончил, в конце концов, трагически, не сумев реформировать систему. Интересные параллели, я думаю, можно провести между Горбачевым и Лениным. Оказавшись во главе разрушенной после гражданской войны страны, Ленин был вынужден вернуть ее к рыночной экономике, то есть, НЭПу, не очень представляя как можно претворить на практике свои социалистические идеалы, в результате его преемником стал Сталин, похоронивший наследие Ленина. Еще одна напрашивающаяся параллель, - с Хрущевым, который ощущал, что сталинский режим, сталинская система давила потенциал страны. Как и Хрущев, Горбачев и его реформы стали жертвой системы, на изменение которой у них не хватило умений.
Юрий Жигалкин:
Если говорить об историческом влиянии Михаила Горбачева. Является ли он, что называется, фигурой прошлого или у него есть ниша в нынешнем интеллектуальном, быть может, политическом процессе?
Марк фон Хаген:
Он олицетворяет переходный период. В силу обстоятельств он не смог оставить осязаемого политического наследия, как это удалось, скажем, сделать Ельцину. Но чем дальше мы отдаляемся от времени распада Советского Союза, тем больше мы осознаем, насколько ценными для современной России могут оказаться качества Горбачева, как человека, как политика. С его авторитетом на Западе, с его природным политическим благородством, я думаю, он мог бы взять на себя роль объективного критика политического процесса. Я думаю, что со временем многие россияне более позитивно будут относиться и оценивать Михаила Горбачева. В конце концов, он сильно выигрывает на фоне тех, кто пришел к власти в бывшем Советском Союзе после него.
Сегодня исполняется семьдесят лет Михаилу Горбачеву, последнему лидеру Советского Союза, человеку, без сомнения обретшему статус исторической фигуры, чье наследие крайне противоположно оценивается в мире и в России. Каким видится значение и личность Михаила Горбачева через десятилетие после его ухода из Кремля? Наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин задал это вопрос известному американскому историку директору Гарримановского института Марку фон Хагену.
Марк фон Хаген:
Его знания, его жизненный опыт, его профессиональный путь подготовили Михаила Горбачева к трагической, но, по большому счету, исторической миссии в советской, российской и мировой истории. Трагизм его фигуры заключается в том, что он осознавал необходимость фундаментальной трансформации Советского Союза, необходимость демократизации советской социалистической системы, отказа от идеологического противостояния с Западом, усиления экономической заинтересованности людей в результатах труда. Он пытался найти некий третий путь, но у него не было того опыта, на основании которого он мог бы разработать верную стратегию, у него не оказалось умений для того, чтобы заставить государственную бюрократическую машину работать ради осуществления его видения будущего Советского Союза. Так что в силу объективных обстоятельств вопреки его собственным намерениям реформы Горбачева застопорились на отправной точке и, в конце-конце, повлекли падение Советского Союза, событие, которое обернулось для большой части населения трагическими последствиями.
Если сравнить Горбачева с выдающимися личностями российско-советской истории, то прежде всего вспоминается царь-реформатор Александр-второй, который не смог не провести реформы. Он отменил крепостное право, если выражаться современно, он попытался демократизировать самодержавное государство, кончил, в конце концов, трагически, не сумев реформировать систему. Интересные параллели, я думаю, можно провести между Горбачевым и Лениным. Оказавшись во главе разрушенной после гражданской войны страны, Ленин был вынужден вернуть ее к рыночной экономике, то есть, НЭПу, не очень представляя как можно претворить на практике свои социалистические идеалы, в результате его преемником стал Сталин, похоронивший наследие Ленина. Еще одна напрашивающаяся параллель, - с Хрущевым, который ощущал, что сталинский режим, сталинская система давила потенциал страны. Как и Хрущев, Горбачев и его реформы стали жертвой системы, на изменение которой у них не хватило умений.
Юрий Жигалкин:
Если говорить об историческом влиянии Михаила Горбачева. Является ли он, что называется, фигурой прошлого или у него есть ниша в нынешнем интеллектуальном, быть может, политическом процессе?
Марк фон Хаген:
Он олицетворяет переходный период. В силу обстоятельств он не смог оставить осязаемого политического наследия, как это удалось, скажем, сделать Ельцину. Но чем дальше мы отдаляемся от времени распада Советского Союза, тем больше мы осознаем, насколько ценными для современной России могут оказаться качества Горбачева, как человека, как политика. С его авторитетом на Западе, с его природным политическим благородством, я думаю, он мог бы взять на себя роль объективного критика политического процесса. Я думаю, что со временем многие россияне более позитивно будут относиться и оценивать Михаила Горбачева. В конце концов, он сильно выигрывает на фоне тех, кто пришел к власти в бывшем Советском Союзе после него.
