Ирина Лагунина: Число и интенсивность стихийных бедствий в мире явно возрастает. В этих условиях необходимы тесное взаимодействие правительств с международными организациями, система раннего предупреждения, сотрудничество властей с институтами гражданского общества. Об этом на днях шла речь в вашингтонском Институте Брукингса, в ходе дискуссии сотрудников гуманитарных организаций, занимающихся оказанием помощи жертвам стихии. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Человек бессилен перед силами природы. С древнейших времен ему оставалось лишь гадать, за что высшие силы наказывают его, и уповать на милосердие этих сил. Однако в наше время разрушительный эффект природных катастроф возможно сократить. В 2001 году ООН утвердила Международную стратегию уменьшения опасности стихийных бедствий. Это программа, согласно которой главное внимание должно уделяться не столько мерам по ликвидации последствий катастрофы, сколько управлению рисками. Опыт развитых стран показывает, что реализация этой программы позволяет свести к минимуму число жертв.
Дискуссию в Институте Брукингса открыла директор международных программ Американского Красного Креста Нэн Базард.
Нэн Базард: 2010 год был экстремальным. Американский Красный Крест отвечал на все бедствия, начиная с землетрясения на Гаити. Операция там продолжается, и весьма энергично. Вслед за гаитянским землетрясением произошло чилийское. Затем засуха в Нигере. Землетрясение в Крайстчёрче. Зной и пожары в России. Тайфун Меги на Филиппинах. И наконец, наводнение в Колумбии. Это только крупные трагедии, но было и множество более мелких катастроф, оставивших без крова и заставивших страдать множество людей.
Владимир Абаринов: По словам Нэн Базард, этим летом и осенью жителей Карибского бассейна и Восточного побережья США ожидают новые испытания.
Нэн Базард: Первого июня – официальное начало сезона тропических ураганов. Для тех, кто не в курсе дела: сезон ураганов в Атлантике начинается 1 июня и заканчивается 1 ноября. Как и в прошлом году, сезон ожидается очень бурный. По крайней мере, семь ураганов уже получили имена собственные и ожидаются между сегодняшним днем и концом октября.
Владимир Абаринов: Разговор продолжает Элизабет Феррис – директор совместного проекта Института Брукингса и Лондонской школы экономики по оказанию помощи внутренне перемещенным лицам.
Элизабет Феррис: Прошлый год был ужасным в смысле стихийных бедствий. Например, в прошлом году было вдвое больше наводнений по сравнению со средней цифрой за последние 10 лет. Если говорить о количестве пострадавших, прежде всего, приходят в голову Гаити и Пакистан. Однако по этому показателю Китай далеко превзошел все прочие бедствия – от землетрясения там пострадали 130 миллионов человек. На Гаити эта цифра составила 3 миллиона, в Пакистане – возможно, 18 миллионов. Международное сообщество отвечает на природные катастрофы не одинаково. Представляется, что это в огромной мере зависит от освещения события в средствах информации. По данным ООН, 96,6 процента всех средств, выделенных на помощь жертвам стихийных бедствий, были направлены на Гаити и в Пакистан. В прошлом году в мире зарегистрировано 373 бедствия, а 96 процентов помощи ушли туда, где произошло два крупных. Другие 54 бедствия поделили между собой оставшиеся три с половиной процента, а еще триста с лишним не получили ничего.
Что касается суммы международной помощи в расчете на одного пострадавшего, то здесь неравенство еще более очевидно. Для Гаити эта сумма составила
948 долларов на одного человека, для Пакистана – 121 доллар. В Чили, где от землетрясения пострадали почти три миллиона человек, на каждого пострадавшего пришлось по 25 долларов. И опять-таки – многие страны, ставшие жертвами стихии, не получили вообще ничего.
Наше внимание привлечено к крупным бедствиям, мегакатастрофам. И все же мы предполагаем, что совокупный эффект бедствий меньшего масштаба может быть таким же серьезным или даже более серьезным.
Владимир Абаринов: Элизабет Феррис подчеркнула, что благодаря мерам раннего предупреждения развитым странам удается минимизировать число жертв.
Элизабет Феррис: Бедствиям подвержены как развитые, так и
развивающиеся страны. Этот год был ужасным для развитых стран. В январе произошло наводнение в Австралии, погибли несколько десятков человек, ущерб составил около 10 миллиардов долларов. В феврале - землетрясение в Крайстчёрче, Новая Зеландия. Затем японское землетрясение и цунами – окончательное число погибших, вероятно, превысит 20 тысяч, сумма ущерба - 309 миллиардов, но некоторые оценки удваивают эту цифру. И наконец, весенние ураганы здесь, в США, а также торнадо, наводнение и, возможно, новые бедствия впереди. Одни только торнадо к настоящему моменту погубили в этом году вдвое больше людей, чем за тот же период прошлого года.
Если мы возьмем цунами, которые являются своего рода единицей измерения и на ликвидации последствий которых многие из нас работают, общее число их жертв
огромно - примерно 229 тысяч погибших, сумма ущерба - 14 миллиардов долларов. Из них в Крайстчерче погиб 181 человек, но ущерб там составил 12 миллиардов.
Владимир Абаринов: Особое внимание Элизабет Феррис уделила Японии. Она дала очень высокую оценку действиям японских властей и неправительственных организаций, мобилизовавших на борьбу с последствиями катастрофы два миллиона добровольцев.
Элизабет Феррис: Обратимся теперь к тому, что назвали Великим восточнояпонским землетрясением, которое 11 марта поразило побережье Японии в районе города Сендай. Исключительное мощное землетрясение. Разрушено 125 тысяч зданий, промышленные центры, фабрики, дома, общественные здания. Это землетрясение сдвинуло Японию почти на восемь футов ближе к Северной Америке, слегка сместило земную ось. И я думаю, урок Японии заключается в самом серьезном подходе к снижению рисков в случае бедствия, в ее роли первопроходца в разработке сейсмостойких технологий – всего около ста человек погибли от могучего землетрясения. Остальные жертвы приходятся на этот чудовищный
цунами, при котором волны достигали невероятной высоты в 36 с половиной метра. Экономические последствия огромны. Япония сообщила, что в первом квартале этого года ее экономика сократилась почти на 4 процента. Четыреста тысяч людей остались без крыши над головой, примерно 100 тысяч остаются во временных центрах эвакуации убежища того или иного вида.
Владимир Абаринов: Потрясение, испытанное японцами, стало суровым уроком и для других стран.
Элизабет Феррис: Как всегда при стихийных бедствиях, большую проблему представляют временные убежища. Насколько быстро будет построено жилье? Каким будет временное убежище для людей до тех пор, пока они не начали строить свои дома заново? В Японии на все это есть подробные планы. На меня произвела большое впечатление беседа с представителями японского Красного Креста две недели назад – они рассказали мне, что планируют обеспечить всех, чей дом разрушен, набором бытовой техники. Это показатель разницы возможностей развитых и развивающихся стран. В японские поставки для пострадавших входят холодильник, микроволновая печь, стиральная машина, рисоварка, телевизор, электрический термос. А в развивающихся странах мы выбиваемся из сил, чтобы только дать людям самое необходимое для жизни. Для них стиральная машина – это несбыточная мечта. Несмотря на масштаб разрушения, власти Японии и японские граждане действуют быстро, эффективно, слаженно. Отсутствие мародерства также отличает Японию от большинства стран, где нам приходится работать.
Но есть и другое отличие – ядерный аспект. 9 мая правительство полностью изменило собственную прежнюю позицию и заявило, что больше не будет строить атомные электростанции в стране. Я была в
Токио всего несколько недель назад. Там можно заметить очень немного признаков недавнего землетрясения. Улицы полны народа, метро функционирует, люди едут на работу. А вот нехватка электроэнергии заметна. 30 процентов японского электричества производят атомные станции. В офисах царит сумрак. В аэропорту отключены эскалаторы и движущиеся дорожки. Отключены кондиционеры в метро, а ведь это еще только май. Японцам придется теперь привыкать к этому, а возможно, и нам тоже. На этой неделе Германия объявила, что больше не будет строить атомные электростанции, и это ставит новые вопросы.
Владимир Абаринов: Одно из самых ярких проявлений международной солидарности – предложения о помощи, исходящие от бедных стран. Помню, после урагана Катрина мне позвонили из-за океана с одной радиостанции и спросили: вам не стыдно, что Америке предлагают помощь страны, которые сами едва сводят концы с концами? Я сказал тогда, что было бы стыдно, если бы помощь никто не предложил. Элизабет Феррис.
Элизабет Феррис: Япония, как и США, считает себя донором. Это один из крупнейших доноров гуманитарной помощи. Как реагировать на предложение помощи от тех, кто всегда был получателем вашей помощи? На этой неделе
правительство Кении объявило, что вносит миллион долларов в фонд ликвидации последствий японского землетрясения. Кения - крупнейший получатель японской помощи на цели развития. На Самоа, на Антигуа, в Уганде люди организуют сбор средств, чтобы помочь жертвам японского землетрясения. Расскажу историю из моей собственной жизни. 10 или 12 лет назад наш дом сгорел дотла. Мы потеряли все, но никто не пострадал. И это было прекрасно. Но мы понятия не имели, что делать с предложениями помощи. Мы с мужем принадлежим к среднему классу, у нас обоих хорошая работа. У нас была хорошая страховка на дом. А люди начали собирать деньги, чтобы помочь нам. Мы были благодарны, потому что кое-чего страховка не покрыла. Но мы все же чувствовали себя неловко. Получалось, что мы не в состоянии сами позаботиться о своей семье. Есть что-то отчасти стыдное в получении помощи по случаю стихийного бедствия, и я думаю, это справедливо и для США после Катрины, и для Японии сейчас.
Владимир Абаринов: Элизабет Феррис спросили, какими принципами должны руководствоваться организаторы гуманитарных операций, пользуясь ресурсами военных.
Элизабет Феррис: Взаимодействие вооруженных сил и гражданских организаций часто носит противоречивый характер в конфликтных зонах, особенно когда военные, оказывающие гуманитарную помощь, являются в то же время одной из сторон конфликта. Возникает напряженность. Неправительственные и гуманитарные организации оказываются в сложном положении. Но в обстановке стихийного бедствия использование вооруженных сил приемлемо в гораздо большей мере. Гражданские организации просто не располагают такими возможностями. Наилучшим образом дело обстоит тогда, когда существуют предварительные договоренности. Так, например, в Пакистане неправительственные организации, представители ООН и военные несколько месяцев работали над соглашением, которое определяет, кто что делает в случае природного катаклизма. Оно было подписано в марте, а в июле произошло наводнение, и соглашение оказалось весьма полезным.
Владимир Абаринов: Еще один вопрос – о роли современных коммуникационных технологий при стихийных бедствиях. Отвечает Нэн Базард.
Нэн Базард: Я скажу всего пару слов, потому что Красный Крест много работает именно через мобильную связь – и при проведении кампаний массовой иммунизации, и предупреждая о надвигающихся ураганах, и при ликвидации вспышек холеры. Я считаю, технологию нельзя недооценивать. На Гаити мобильные телефоны есть примерно у 85 процентов населения. Это фантастическая возможность не только оповещения, но и обратной связи пострадавших с центрами спасения: «Я здесь, заберите меня отсюда!»
Владимир Абаринов: Американские метеорологи предсказывают, что в этом сезоне от трех до шести тропических ураганов в Атлантике будут превышать по мощности средний уровень и что трудно ожидать, что шестой год подряд ураганы не коснутся суши. В этой связи в интернете опубликованы подробные карты подлежащих эвакуации в случае опасности районов и мест расположения временных убежищ, а также инструкции, как вести себя до, во время и после урагана.
Владимир Абаринов: Человек бессилен перед силами природы. С древнейших времен ему оставалось лишь гадать, за что высшие силы наказывают его, и уповать на милосердие этих сил. Однако в наше время разрушительный эффект природных катастроф возможно сократить. В 2001 году ООН утвердила Международную стратегию уменьшения опасности стихийных бедствий. Это программа, согласно которой главное внимание должно уделяться не столько мерам по ликвидации последствий катастрофы, сколько управлению рисками. Опыт развитых стран показывает, что реализация этой программы позволяет свести к минимуму число жертв.
Дискуссию в Институте Брукингса открыла директор международных программ Американского Красного Креста Нэн Базард.
Нэн Базард: 2010 год был экстремальным. Американский Красный Крест отвечал на все бедствия, начиная с землетрясения на Гаити. Операция там продолжается, и весьма энергично. Вслед за гаитянским землетрясением произошло чилийское. Затем засуха в Нигере. Землетрясение в Крайстчёрче. Зной и пожары в России. Тайфун Меги на Филиппинах. И наконец, наводнение в Колумбии. Это только крупные трагедии, но было и множество более мелких катастроф, оставивших без крова и заставивших страдать множество людей.
Владимир Абаринов: По словам Нэн Базард, этим летом и осенью жителей Карибского бассейна и Восточного побережья США ожидают новые испытания.
Нэн Базард: Первого июня – официальное начало сезона тропических ураганов. Для тех, кто не в курсе дела: сезон ураганов в Атлантике начинается 1 июня и заканчивается 1 ноября. Как и в прошлом году, сезон ожидается очень бурный. По крайней мере, семь ураганов уже получили имена собственные и ожидаются между сегодняшним днем и концом октября.
Владимир Абаринов: Разговор продолжает Элизабет Феррис – директор совместного проекта Института Брукингса и Лондонской школы экономики по оказанию помощи внутренне перемещенным лицам.
Элизабет Феррис: Прошлый год был ужасным в смысле стихийных бедствий. Например, в прошлом году было вдвое больше наводнений по сравнению со средней цифрой за последние 10 лет. Если говорить о количестве пострадавших, прежде всего, приходят в голову Гаити и Пакистан. Однако по этому показателю Китай далеко превзошел все прочие бедствия – от землетрясения там пострадали 130 миллионов человек. На Гаити эта цифра составила 3 миллиона, в Пакистане – возможно, 18 миллионов. Международное сообщество отвечает на природные катастрофы не одинаково. Представляется, что это в огромной мере зависит от освещения события в средствах информации. По данным ООН, 96,6 процента всех средств, выделенных на помощь жертвам стихийных бедствий, были направлены на Гаити и в Пакистан. В прошлом году в мире зарегистрировано 373 бедствия, а 96 процентов помощи ушли туда, где произошло два крупных. Другие 54 бедствия поделили между собой оставшиеся три с половиной процента, а еще триста с лишним не получили ничего.
Что касается суммы международной помощи в расчете на одного пострадавшего, то здесь неравенство еще более очевидно. Для Гаити эта сумма составила
948 долларов на одного человека, для Пакистана – 121 доллар. В Чили, где от землетрясения пострадали почти три миллиона человек, на каждого пострадавшего пришлось по 25 долларов. И опять-таки – многие страны, ставшие жертвами стихии, не получили вообще ничего.
Наше внимание привлечено к крупным бедствиям, мегакатастрофам. И все же мы предполагаем, что совокупный эффект бедствий меньшего масштаба может быть таким же серьезным или даже более серьезным.
Владимир Абаринов: Элизабет Феррис подчеркнула, что благодаря мерам раннего предупреждения развитым странам удается минимизировать число жертв.
Элизабет Феррис: Бедствиям подвержены как развитые, так и
развивающиеся страны. Этот год был ужасным для развитых стран. В январе произошло наводнение в Австралии, погибли несколько десятков человек, ущерб составил около 10 миллиардов долларов. В феврале - землетрясение в Крайстчёрче, Новая Зеландия. Затем японское землетрясение и цунами – окончательное число погибших, вероятно, превысит 20 тысяч, сумма ущерба - 309 миллиардов, но некоторые оценки удваивают эту цифру. И наконец, весенние ураганы здесь, в США, а также торнадо, наводнение и, возможно, новые бедствия впереди. Одни только торнадо к настоящему моменту погубили в этом году вдвое больше людей, чем за тот же период прошлого года.
Если мы возьмем цунами, которые являются своего рода единицей измерения и на ликвидации последствий которых многие из нас работают, общее число их жертв
огромно - примерно 229 тысяч погибших, сумма ущерба - 14 миллиардов долларов. Из них в Крайстчерче погиб 181 человек, но ущерб там составил 12 миллиардов.
Владимир Абаринов: Особое внимание Элизабет Феррис уделила Японии. Она дала очень высокую оценку действиям японских властей и неправительственных организаций, мобилизовавших на борьбу с последствиями катастрофы два миллиона добровольцев.
Элизабет Феррис: Обратимся теперь к тому, что назвали Великим восточнояпонским землетрясением, которое 11 марта поразило побережье Японии в районе города Сендай. Исключительное мощное землетрясение. Разрушено 125 тысяч зданий, промышленные центры, фабрики, дома, общественные здания. Это землетрясение сдвинуло Японию почти на восемь футов ближе к Северной Америке, слегка сместило земную ось. И я думаю, урок Японии заключается в самом серьезном подходе к снижению рисков в случае бедствия, в ее роли первопроходца в разработке сейсмостойких технологий – всего около ста человек погибли от могучего землетрясения. Остальные жертвы приходятся на этот чудовищный
цунами, при котором волны достигали невероятной высоты в 36 с половиной метра. Экономические последствия огромны. Япония сообщила, что в первом квартале этого года ее экономика сократилась почти на 4 процента. Четыреста тысяч людей остались без крыши над головой, примерно 100 тысяч остаются во временных центрах эвакуации убежища того или иного вида.
Владимир Абаринов: Потрясение, испытанное японцами, стало суровым уроком и для других стран.
Элизабет Феррис: Как всегда при стихийных бедствиях, большую проблему представляют временные убежища. Насколько быстро будет построено жилье? Каким будет временное убежище для людей до тех пор, пока они не начали строить свои дома заново? В Японии на все это есть подробные планы. На меня произвела большое впечатление беседа с представителями японского Красного Креста две недели назад – они рассказали мне, что планируют обеспечить всех, чей дом разрушен, набором бытовой техники. Это показатель разницы возможностей развитых и развивающихся стран. В японские поставки для пострадавших входят холодильник, микроволновая печь, стиральная машина, рисоварка, телевизор, электрический термос. А в развивающихся странах мы выбиваемся из сил, чтобы только дать людям самое необходимое для жизни. Для них стиральная машина – это несбыточная мечта. Несмотря на масштаб разрушения, власти Японии и японские граждане действуют быстро, эффективно, слаженно. Отсутствие мародерства также отличает Японию от большинства стран, где нам приходится работать.
Но есть и другое отличие – ядерный аспект. 9 мая правительство полностью изменило собственную прежнюю позицию и заявило, что больше не будет строить атомные электростанции в стране. Я была в
Токио всего несколько недель назад. Там можно заметить очень немного признаков недавнего землетрясения. Улицы полны народа, метро функционирует, люди едут на работу. А вот нехватка электроэнергии заметна. 30 процентов японского электричества производят атомные станции. В офисах царит сумрак. В аэропорту отключены эскалаторы и движущиеся дорожки. Отключены кондиционеры в метро, а ведь это еще только май. Японцам придется теперь привыкать к этому, а возможно, и нам тоже. На этой неделе Германия объявила, что больше не будет строить атомные электростанции, и это ставит новые вопросы.
Владимир Абаринов: Одно из самых ярких проявлений международной солидарности – предложения о помощи, исходящие от бедных стран. Помню, после урагана Катрина мне позвонили из-за океана с одной радиостанции и спросили: вам не стыдно, что Америке предлагают помощь страны, которые сами едва сводят концы с концами? Я сказал тогда, что было бы стыдно, если бы помощь никто не предложил. Элизабет Феррис.
Элизабет Феррис: Япония, как и США, считает себя донором. Это один из крупнейших доноров гуманитарной помощи. Как реагировать на предложение помощи от тех, кто всегда был получателем вашей помощи? На этой неделе
правительство Кении объявило, что вносит миллион долларов в фонд ликвидации последствий японского землетрясения. Кения - крупнейший получатель японской помощи на цели развития. На Самоа, на Антигуа, в Уганде люди организуют сбор средств, чтобы помочь жертвам японского землетрясения. Расскажу историю из моей собственной жизни. 10 или 12 лет назад наш дом сгорел дотла. Мы потеряли все, но никто не пострадал. И это было прекрасно. Но мы понятия не имели, что делать с предложениями помощи. Мы с мужем принадлежим к среднему классу, у нас обоих хорошая работа. У нас была хорошая страховка на дом. А люди начали собирать деньги, чтобы помочь нам. Мы были благодарны, потому что кое-чего страховка не покрыла. Но мы все же чувствовали себя неловко. Получалось, что мы не в состоянии сами позаботиться о своей семье. Есть что-то отчасти стыдное в получении помощи по случаю стихийного бедствия, и я думаю, это справедливо и для США после Катрины, и для Японии сейчас.
Владимир Абаринов: Элизабет Феррис спросили, какими принципами должны руководствоваться организаторы гуманитарных операций, пользуясь ресурсами военных.
Элизабет Феррис: Взаимодействие вооруженных сил и гражданских организаций часто носит противоречивый характер в конфликтных зонах, особенно когда военные, оказывающие гуманитарную помощь, являются в то же время одной из сторон конфликта. Возникает напряженность. Неправительственные и гуманитарные организации оказываются в сложном положении. Но в обстановке стихийного бедствия использование вооруженных сил приемлемо в гораздо большей мере. Гражданские организации просто не располагают такими возможностями. Наилучшим образом дело обстоит тогда, когда существуют предварительные договоренности. Так, например, в Пакистане неправительственные организации, представители ООН и военные несколько месяцев работали над соглашением, которое определяет, кто что делает в случае природного катаклизма. Оно было подписано в марте, а в июле произошло наводнение, и соглашение оказалось весьма полезным.
Владимир Абаринов: Еще один вопрос – о роли современных коммуникационных технологий при стихийных бедствиях. Отвечает Нэн Базард.
Нэн Базард: Я скажу всего пару слов, потому что Красный Крест много работает именно через мобильную связь – и при проведении кампаний массовой иммунизации, и предупреждая о надвигающихся ураганах, и при ликвидации вспышек холеры. Я считаю, технологию нельзя недооценивать. На Гаити мобильные телефоны есть примерно у 85 процентов населения. Это фантастическая возможность не только оповещения, но и обратной связи пострадавших с центрами спасения: «Я здесь, заберите меня отсюда!»
Владимир Абаринов: Американские метеорологи предсказывают, что в этом сезоне от трех до шести тропических ураганов в Атлантике будут превышать по мощности средний уровень и что трудно ожидать, что шестой год подряд ураганы не коснутся суши. В этой связи в интернете опубликованы подробные карты подлежащих эвакуации в случае опасности районов и мест расположения временных убежищ, а также инструкции, как вести себя до, во время и после урагана.
