20 июня – Всемирный день беженца. Конвенция ООН о статусе беженцев принята в 1951 году, Россия присоединилась к ней в 1992-ом. Тогда же был принят закон о предоставлении убежища, а годом позднее – первая редакция закона о беженцах. С тех пор российское законодательство в этой области не раз менялось, но, по мнению экспертов и правозащитников, Россия, по сути, так и осталась негостеприимной страной.
Как рассказала в интервью Радио Свобода руководитель правозащитной организации "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина, под определение "беженец" попадают от 500 тысяч до миллиона граждан иностранных государств, находящихся в России, но лишь немногим удалось получить этот статус:
– Эти люди прибыли в Россию из разных мест. Во-первых, это бывшие граждане СССР, вынужденные покидать бывшие советские республики, поскольку они там подвергаются безусловной дискриминации. Да, определение "беженец" предполагает преследования, но грань тут очень тонкая и, в общем, то, что можно назвать дискриминацией, очень часто можно назвать и преследованием.
Во-вторых, это люди, подвергающиеся политическим преследованиям в тех же самых бывших советских республиках – например, в Узбекистане. Таких тоже довольно много.
Кроме того, это граждане Афганистана, которые были вынуждены покинуть Афганистан после падения режима Наджибуллы: многие из них просто остались в России и до сих пор их судьба никак не решена.
Достаточно много людей из Африки. Их не сотни тысяч и даже не тысячи, но это тоже довольно большой поток и, главное, очень тяжелый поток. Потому что эти люди совершенно не адаптированы к нашей жизни, они не только по-русски не говорят, но часто не говорят и по-английски – они франкофоны, как правило…
Россия оказалась совершенно не приспособленной к тому, чтобы выполнять по отношению к этим людям свои международные обязательства. Мы после распада Советского Союза как-то очень легкомысленно, декларативно присоединялись к конвенциям, не очень, видимо, хорошо представляя, что из этого последует. Понятно, что присоединение к конвенции, особенно к такой гуманитарной, как Конвенция о статусе беженцев, накладывает огромные обязательства на страну. А мы, по-моему, когда присоединялись, имели только одно в уме: присоединиться к цивилизованному миру. Но формальное присоединение к цивилизованному миру, к сожалению, еще не означает реального присоединения.
И, естетственно, дальше началось сопротивление: мы стали говорить, что нам и самим плохо, что у нас все разлаживается... Беженцы должны получать жилье, пособия, нормальное медицинское обслуживание. Они должны получать возможность интегрироваться, им нужно помогать войти в нормальную человеческую жизнь. В других государствах им даются деньги на аренду жилья или бесплатное жилье выделяется. Но у нас ничего этого нет. И, действительно, в России ничего этого нет не только для беженцев, но и для своих граждан.
Как рассказала в интервью Радио Свобода руководитель правозащитной организации "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина, под определение "беженец" попадают от 500 тысяч до миллиона граждан иностранных государств, находящихся в России, но лишь немногим удалось получить этот статус:
– Эти люди прибыли в Россию из разных мест. Во-первых, это бывшие граждане СССР, вынужденные покидать бывшие советские республики, поскольку они там подвергаются безусловной дискриминации. Да, определение "беженец" предполагает преследования, но грань тут очень тонкая и, в общем, то, что можно назвать дискриминацией, очень часто можно назвать и преследованием.
Во-вторых, это люди, подвергающиеся политическим преследованиям в тех же самых бывших советских республиках – например, в Узбекистане. Таких тоже довольно много.
Кроме того, это граждане Афганистана, которые были вынуждены покинуть Афганистан после падения режима Наджибуллы: многие из них просто остались в России и до сих пор их судьба никак не решена.
Достаточно много людей из Африки. Их не сотни тысяч и даже не тысячи, но это тоже довольно большой поток и, главное, очень тяжелый поток. Потому что эти люди совершенно не адаптированы к нашей жизни, они не только по-русски не говорят, но часто не говорят и по-английски – они франкофоны, как правило…
Россия оказалась совершенно не приспособленной к тому, чтобы выполнять по отношению к этим людям свои международные обязательства. Мы после распада Советского Союза как-то очень легкомысленно, декларативно присоединялись к конвенциям, не очень, видимо, хорошо представляя, что из этого последует. Понятно, что присоединение к конвенции, особенно к такой гуманитарной, как Конвенция о статусе беженцев, накладывает огромные обязательства на страну. А мы, по-моему, когда присоединялись, имели только одно в уме: присоединиться к цивилизованному миру. Но формальное присоединение к цивилизованному миру, к сожалению, еще не означает реального присоединения.
И, естетственно, дальше началось сопротивление: мы стали говорить, что нам и самим плохо, что у нас все разлаживается... Беженцы должны получать жилье, пособия, нормальное медицинское обслуживание. Они должны получать возможность интегрироваться, им нужно помогать войти в нормальную человеческую жизнь. В других государствах им даются деньги на аренду жилья или бесплатное жилье выделяется. Но у нас ничего этого нет. И, действительно, в России ничего этого нет не только для беженцев, но и для своих граждан.
