Руководство российского отделения Центра антикоррупционных исследований и инициатив "Трансперенси Интернешнл" обратилось в суд с требованием обязать министерство юстиции России обнародовать результаты экспертизы закона о госзакупках. Проведение антикоррупционной экспертизы нормативно-правовых актов в России является обязательным, однако чиновники зачастую либо скрывают результаты исследований, либо не проводят их вовсе.
Обратиться в суд сотрудников российского отделения "Трансперенси Интернешнл" вынудил ответ, полученный ими из министерства юстиции России на просьбу предоставить информацию о результатах обязательной антикоррупционной экспертизы законодательства, связанного с госзакупками. В Минюсте посчитали, что рассказывать о выводах экспертов можно только авторам законопроекта, а не представителям общественности.
Заместитель директора российского отделения "Трансперенси Интернешнл" Иван Ниненко считает этот ответ абсурдным и незаконным:
– В законе о госсзакупках – огромное количество коррупциогенных факторов. Нам кажется, что если бы экспертиза проводилась, то на них бы указали – и закон, может быть, поправили бы. Мы хотели посмотреть, как же выглядит эта экспертиза. В Минюсте нам ответили, что у них нет права отправлять копию заключения в иные организации, кроме тех, которые разрабатывали закон. Но дело в том, что у министерства юстиции есть не право, а обязанность предоставлять гражданам всю информацию, которая не является секретной, – в соответствии с законом "Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления". Антикоррупционная экспертиза является не то что не секретной – она является публичной по своей сути и должна учитываться в Госдуме при принятии закона и внесении в него правок, – настаивает Иван Ниненко.
Теперь в том, о чем можно рассказывать общественникам, а о чем нельзя, предстоит разбираться Таганскому суду Москвы. Сотрудники "Трансперенси Интернешнл", которые провели альтернативную экспертизу на коррупциогенность положений законодательства о госзакупках, придают этому суду большое значение:
– Тогда мы сможем понять, во-первых, была ли официальная экспертиза – я лично не исключаю, что ее опять по каким-то причинам не проводили и ответ, который дал нам Минюст, был всего лишь отпиской. Во-вторых, если экспертиза проводилась, мы узнаем, увидели ли эксперты те коррупциогенные факторы, которые очень подробно расписаны в нашей экспертизе. Если они коррупциогенные факторы увидели, хотелось бы выяснить, что потом случилось с результатами этой экспертизы, был ли документ направлен в Государственную думу, видели ли его депутаты, когда принимали закон с этими нормами. Надеемся, что этот суд станет прецедентом, изменит отношение Минюста к экспертизе, чтобы она, как минимум, стала обязательной и публичной, – говорит Иван Ниненко.
Пока же, констатирует директор российского отделения "Трансперенси Интернешнл" Елена Панфилова, выясняется, что наиболее принципиальные законодательные акты, принятые в последнее время в России, вообще не были подвергнуты обязательной антикоррупционной экспертизе. Так, например, произошло с законом "О полиции":
– Так спешили принять закон до ухода Госдумы на зимние каникулы, да и вообще весь процесс был таким "стремительным и победоносным", что, не исключаю, про экспертизу просто забыли. И действительно: головокружительный успех, прошло общественное обсуждение, все такие были счастливые и довольные – в кои-то веки общественное обсуждение, какое-то количество общественных поправок, и наших в том числе, было учтено… В общем, разгул демократии и победа здравого смысла, и конечно, о каких-то деталях здравого смысла и демократии могли и забыть…
На запрос "Трансперенси Интернешнл" о судьбе антикоррупционной экспертизы закона "О полиции" Минюст ответил в том духе, что законопроект вносил президент, который является главой государства, а не органом государственной власти, поэтому требование обязательной антикоррупционной экспертизы на его законопроекты не распространяется.
– Если следовать тому, что написано в письме Минюста, вообще все законопроекты, вносимые президентом, получается, не проходят экспертизу, потому что он не госорган. Я даже боюсь подумать: кто он тогда? – недоумевает Елена Панфилова
Как и в случае с законом о госзакупках, сотрудники российского отделения "Трансперенси Интернешнл" провели альтернативную антикоррупционную экспертизу закона "О полиции". Ее результаты будут обнародованы 5 июля после встречи Дмитрия Медведева с членами Совета по развитию гражданского общества и правам человека, в ходе которой соответствующий доклад представят президенту. Так что детали этой экспертизы Елена Панфилова пока не раскрывает, однако отмечает, что коррупциогенных "вилок" в законе "О полиции" достаточно.
В частности, по словам Панфиловой, нельзя назвать прозрачной процедуру переаттестации сотрудников министерства внутренних дел. Из-за формулировки закона, позволяющей широкое толкование положений об общественном контроле над процедурой аттестации, общественность фактически осталась в стороне:
– Почему уволены те или иные люди, к которым у нас есть серьезные вопросы? Почему переназначены люди, к которым у нас тоже есть серьезные вопросы? Все это остается без ответа. Ведь нет никакой государственной и служебной тайны в том, почему тот или иной генерал занимает ту или иную должность. Никто меня не убедит в обратном. Вся эта информация должна быть публичной, а она закрыта от общества. И это один из недостатков нашей полицейской реформы. Хотя то, что она идет, хорошо. И то, что не все сотрудники остаются на своих местах после переаттестации, как бывало раньше, это уже большое достижение: многие совершенно одиозные личности исчезают. Но тот факт, что даже в ходе переаттестации люди, проводящие ее, попадаются на коррупции, собирают деньги с тех, кто проходит аттестацию, наводит на мысли, что здесь не все в порядке…
Однако наиболее коррупциогенными, по словам Елены Панфиловой, в России остаются законы и нормативные акты, связанные с управлением бюджетными ресурсами. Как отмечают исследователи, зачастую в них намеренно закладываются формулировки, позволяющие чиновникам вымогать взятки.
Обратиться в суд сотрудников российского отделения "Трансперенси Интернешнл" вынудил ответ, полученный ими из министерства юстиции России на просьбу предоставить информацию о результатах обязательной антикоррупционной экспертизы законодательства, связанного с госзакупками. В Минюсте посчитали, что рассказывать о выводах экспертов можно только авторам законопроекта, а не представителям общественности.
Заместитель директора российского отделения "Трансперенси Интернешнл" Иван Ниненко считает этот ответ абсурдным и незаконным:
– В законе о госсзакупках – огромное количество коррупциогенных факторов. Нам кажется, что если бы экспертиза проводилась, то на них бы указали – и закон, может быть, поправили бы. Мы хотели посмотреть, как же выглядит эта экспертиза. В Минюсте нам ответили, что у них нет права отправлять копию заключения в иные организации, кроме тех, которые разрабатывали закон. Но дело в том, что у министерства юстиции есть не право, а обязанность предоставлять гражданам всю информацию, которая не является секретной, – в соответствии с законом "Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления". Антикоррупционная экспертиза является не то что не секретной – она является публичной по своей сути и должна учитываться в Госдуме при принятии закона и внесении в него правок, – настаивает Иван Ниненко.
Теперь в том, о чем можно рассказывать общественникам, а о чем нельзя, предстоит разбираться Таганскому суду Москвы. Сотрудники "Трансперенси Интернешнл", которые провели альтернативную экспертизу на коррупциогенность положений законодательства о госзакупках, придают этому суду большое значение:
– Тогда мы сможем понять, во-первых, была ли официальная экспертиза – я лично не исключаю, что ее опять по каким-то причинам не проводили и ответ, который дал нам Минюст, был всего лишь отпиской. Во-вторых, если экспертиза проводилась, мы узнаем, увидели ли эксперты те коррупциогенные факторы, которые очень подробно расписаны в нашей экспертизе. Если они коррупциогенные факторы увидели, хотелось бы выяснить, что потом случилось с результатами этой экспертизы, был ли документ направлен в Государственную думу, видели ли его депутаты, когда принимали закон с этими нормами. Надеемся, что этот суд станет прецедентом, изменит отношение Минюста к экспертизе, чтобы она, как минимум, стала обязательной и публичной, – говорит Иван Ниненко.
Пока же, констатирует директор российского отделения "Трансперенси Интернешнл" Елена Панфилова, выясняется, что наиболее принципиальные законодательные акты, принятые в последнее время в России, вообще не были подвергнуты обязательной антикоррупционной экспертизе. Так, например, произошло с законом "О полиции":
– Так спешили принять закон до ухода Госдумы на зимние каникулы, да и вообще весь процесс был таким "стремительным и победоносным", что, не исключаю, про экспертизу просто забыли. И действительно: головокружительный успех, прошло общественное обсуждение, все такие были счастливые и довольные – в кои-то веки общественное обсуждение, какое-то количество общественных поправок, и наших в том числе, было учтено… В общем, разгул демократии и победа здравого смысла, и конечно, о каких-то деталях здравого смысла и демократии могли и забыть…
На запрос "Трансперенси Интернешнл" о судьбе антикоррупционной экспертизы закона "О полиции" Минюст ответил в том духе, что законопроект вносил президент, который является главой государства, а не органом государственной власти, поэтому требование обязательной антикоррупционной экспертизы на его законопроекты не распространяется.
– Если следовать тому, что написано в письме Минюста, вообще все законопроекты, вносимые президентом, получается, не проходят экспертизу, потому что он не госорган. Я даже боюсь подумать: кто он тогда? – недоумевает Елена Панфилова
Как и в случае с законом о госзакупках, сотрудники российского отделения "Трансперенси Интернешнл" провели альтернативную антикоррупционную экспертизу закона "О полиции". Ее результаты будут обнародованы 5 июля после встречи Дмитрия Медведева с членами Совета по развитию гражданского общества и правам человека, в ходе которой соответствующий доклад представят президенту. Так что детали этой экспертизы Елена Панфилова пока не раскрывает, однако отмечает, что коррупциогенных "вилок" в законе "О полиции" достаточно.
В частности, по словам Панфиловой, нельзя назвать прозрачной процедуру переаттестации сотрудников министерства внутренних дел. Из-за формулировки закона, позволяющей широкое толкование положений об общественном контроле над процедурой аттестации, общественность фактически осталась в стороне:
– Почему уволены те или иные люди, к которым у нас есть серьезные вопросы? Почему переназначены люди, к которым у нас тоже есть серьезные вопросы? Все это остается без ответа. Ведь нет никакой государственной и служебной тайны в том, почему тот или иной генерал занимает ту или иную должность. Никто меня не убедит в обратном. Вся эта информация должна быть публичной, а она закрыта от общества. И это один из недостатков нашей полицейской реформы. Хотя то, что она идет, хорошо. И то, что не все сотрудники остаются на своих местах после переаттестации, как бывало раньше, это уже большое достижение: многие совершенно одиозные личности исчезают. Но тот факт, что даже в ходе переаттестации люди, проводящие ее, попадаются на коррупции, собирают деньги с тех, кто проходит аттестацию, наводит на мысли, что здесь не все в порядке…
Однако наиболее коррупциогенными, по словам Елены Панфиловой, в России остаются законы и нормативные акты, связанные с управлением бюджетными ресурсами. Как отмечают исследователи, зачастую в них намеренно закладываются формулировки, позволяющие чиновникам вымогать взятки.
