В Москве продолжается международный фестиваль имени Чехова. В его программе – спектакль французской компании со смешным и точным названием "Руки, ноги и голова тоже". Российские зрители познакомились с ней два года назад и восторженно приняли спектакль "Тангенс". Новая постановка – "Смола и перья" – их нисколько не разочаровала.
Компания "Руки, ноги и голова тоже" принадлежит направлению "новый цирк". Спектакль построен на цирковых умениях и чудесах, но трюки в нем не самоцельны. На вопрос радио Свобода, согласен ли режиссер, актер и лидер маленькой труппы с таким определением жанра, Матюрен Болз, отвечает:
– Я называю то, что делаю, словом "спектакль". Но все мы – циркачи. Ни танцоры, ни драматические актеры не могу делать то, что делаем мы. Поэтому основа основ – цирк. А в цирке всегда пытаются нарушить законы гравитации. Мы стараемся как можно больше времени находиться в воздухе прежде, чем снова окажемся на земле. Именно это впечатляет и кажется невозможным зрителям. На самом деле, это и есть главное в цирке – стремление выйти за грань невозможного, – считает Матюрен Болз.
Спектакль "Смола и перья" метафоричен и поэтичен. В прологе все страшно, как в "Колодце и маятнике" Эдгара По: только героев – пятеро, и на их головы планирует огромная подвесная платформа. Но по другим спектаклям Матюрена Болза мы знаем: как бы ни был враждебен мир, как бы ни ополчался он на человека, тот сумеет выбраться и выжить.
Действительно, под платформой, почти расплющившей героев, происходит какое-то движение, и они выбираются на поверхность. Жизнь начинается снова. Снова встречаются мужчины и женщины, и между ними начинается соперничество, которое принято именовать любовью. А вот и мужское соперничество, которое может равно послужить к дружбе и к вражде. Наконец, люди притираются друг к другу, образуют коллектив и пускаются в путешествие.
Платформа раскачивается, люди движутся – на этом противоходе возникает илюзия молниеносного перемещения в пространстве. На кого-то напялили меховой убор – такие носят эвенки, потом нахлобучили ему на голову пастушью меховую шапку, затем переодели в легкий шелковый халат – такие носят в Китае или Японии. Платформа замерла в воздухе, человек шагнул за ее пределы, стоит на узкой доске и курит, будто на веранде собственного дома. Дом, как выясняется многоэтажный, и во всех квартирах происходит одно и то же. Только человек на втором этаже стоит, а тот, что на первом, подвешен вниз головой, и он повторяет, зеркально отражает, жесты и движения соседа, живущего сверху. Но это – лишь остановка в пути.
Странствие продолжается во Вселенной. Тела астронавтов свешиваются с платформы и парят в воздухе, как в невесомости. Платформа взмывает очень высоко и запрокидывается под углом 45 градусов к зрителю. Но над "воздухоплавателями" не властны космические бури, как и законы земного тяготения. Совершенно непостижимым образом они удерживаются на наклонной деревянной поверхности. Фантазия режиссера неистощима, физические возможности артистов маленького театра – акробатов, воздушных гимнастов, батутистов, канатоходцев – безграничны.
Спектакль называется "Смола и перья", но ни того, ни другого в нем нет, и Матюрен Болз объясняет это так:
– В Америке изгоев наказывали, валяя их в смоле и перьях. Для меня это важный образ, потому что у всех персонажей спектакля, которые оказались на этом плоту, острове (называйте, как хотите), есть какое-то прошлое, они откуда-то изгнаны, образно говоря, вываляны в смоле и перьях. Для меня вообще важен образ тектонического разлома, не только в геологическом смысле, но и потому, что искусство рождается в разломах поэтического пространства, – говорит Матюрен Болз.
Впрочем, сюжет каждый зритель может придумать, исходя из собственного опыта, знаний о мире, размышлений о жизни. Так считает и артист театра "Эрмитаж" Александр Ливанов:
– Замечательный спектакль на грани цирка и театра. В цирке приходишь и смотришь: один номер, другой. А здесь эта грань размыта. И есть сюжет, который нужно выстроить самому. Ассоциации могут быть самые разные: действие происходит на детской площадке или на корабле – каждый увидит что-то свое. И много идей, которые можно использовать даже в драматических спектаклях. И здорово все исполнено, актеры работают на сто процентов, но для меня это такие же артисты, только они говорят телом.
Компания "Руки, ноги и голова тоже" принадлежит направлению "новый цирк". Спектакль построен на цирковых умениях и чудесах, но трюки в нем не самоцельны. На вопрос радио Свобода, согласен ли режиссер, актер и лидер маленькой труппы с таким определением жанра, Матюрен Болз, отвечает:
– Я называю то, что делаю, словом "спектакль". Но все мы – циркачи. Ни танцоры, ни драматические актеры не могу делать то, что делаем мы. Поэтому основа основ – цирк. А в цирке всегда пытаются нарушить законы гравитации. Мы стараемся как можно больше времени находиться в воздухе прежде, чем снова окажемся на земле. Именно это впечатляет и кажется невозможным зрителям. На самом деле, это и есть главное в цирке – стремление выйти за грань невозможного, – считает Матюрен Болз.
Спектакль "Смола и перья" метафоричен и поэтичен. В прологе все страшно, как в "Колодце и маятнике" Эдгара По: только героев – пятеро, и на их головы планирует огромная подвесная платформа. Но по другим спектаклям Матюрена Болза мы знаем: как бы ни был враждебен мир, как бы ни ополчался он на человека, тот сумеет выбраться и выжить.
Действительно, под платформой, почти расплющившей героев, происходит какое-то движение, и они выбираются на поверхность. Жизнь начинается снова. Снова встречаются мужчины и женщины, и между ними начинается соперничество, которое принято именовать любовью. А вот и мужское соперничество, которое может равно послужить к дружбе и к вражде. Наконец, люди притираются друг к другу, образуют коллектив и пускаются в путешествие.
Для меня вообще важен образ тектонического разлома, не только в геологическом смысле, но и потому, что искусство рождается в разломах поэтического пространства
Платформа раскачивается, люди движутся – на этом противоходе возникает илюзия молниеносного перемещения в пространстве. На кого-то напялили меховой убор – такие носят эвенки, потом нахлобучили ему на голову пастушью меховую шапку, затем переодели в легкий шелковый халат – такие носят в Китае или Японии. Платформа замерла в воздухе, человек шагнул за ее пределы, стоит на узкой доске и курит, будто на веранде собственного дома. Дом, как выясняется многоэтажный, и во всех квартирах происходит одно и то же. Только человек на втором этаже стоит, а тот, что на первом, подвешен вниз головой, и он повторяет, зеркально отражает, жесты и движения соседа, живущего сверху. Но это – лишь остановка в пути.
Странствие продолжается во Вселенной. Тела астронавтов свешиваются с платформы и парят в воздухе, как в невесомости. Платформа взмывает очень высоко и запрокидывается под углом 45 градусов к зрителю. Но над "воздухоплавателями" не властны космические бури, как и законы земного тяготения. Совершенно непостижимым образом они удерживаются на наклонной деревянной поверхности. Фантазия режиссера неистощима, физические возможности артистов маленького театра – акробатов, воздушных гимнастов, батутистов, канатоходцев – безграничны.
Спектакль называется "Смола и перья", но ни того, ни другого в нем нет, и Матюрен Болз объясняет это так:
– В Америке изгоев наказывали, валяя их в смоле и перьях. Для меня это важный образ, потому что у всех персонажей спектакля, которые оказались на этом плоту, острове (называйте, как хотите), есть какое-то прошлое, они откуда-то изгнаны, образно говоря, вываляны в смоле и перьях. Для меня вообще важен образ тектонического разлома, не только в геологическом смысле, но и потому, что искусство рождается в разломах поэтического пространства, – говорит Матюрен Болз.
Впрочем, сюжет каждый зритель может придумать, исходя из собственного опыта, знаний о мире, размышлений о жизни. Так считает и артист театра "Эрмитаж" Александр Ливанов:
– Замечательный спектакль на грани цирка и театра. В цирке приходишь и смотришь: один номер, другой. А здесь эта грань размыта. И есть сюжет, который нужно выстроить самому. Ассоциации могут быть самые разные: действие происходит на детской площадке или на корабле – каждый увидит что-то свое. И много идей, которые можно использовать даже в драматических спектаклях. И здорово все исполнено, актеры работают на сто процентов, но для меня это такие же артисты, только они говорят телом.
