Ирина Лагунина: Российские эксперты обсуждают принятие в России закона об обращении с радиоактивными отходами. Ученых и экологов возмущает, что их пригласили принять участие в обсуждении закона, обещали учесть все пожелания при его принятии, но в итоге документ отвечает только интересам Росатома. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Проект закона «Об обращении с радиоактивными отходами» готовился к принятию в России в течение более десяти лет. В прошлом году к его обсуждению неожиданно подключили общественность, но в итоге закон был принят и без учета пожеланий экологов. Президент Дмитрий Медведев подписал закон 13 июля, его текст опубликован в «Российской газете». Как говорится в сообщении агентства «РИА новости», документ предусматривает создание единой государственной системы обращения с радиоактивными отходами. В то же время, его действие не распространяется на отработавшее ядерное топливо. Цель закона – установить правовой режим обращения с вновь образующимися и ранее накопленными радиоактивными отходами. Положения документа обеспечивают гарантии безопасности и сохранения госконтроля обращения с радиоактивными отходами. Руководитель фракции «Зеленая Россия» партии «Яблоко», член-корреспондент РАН Алексей Яблоков считает, что, хотя принятый закон далек от совершенства, он имеет право на существование….
Алексей Яблоков: Я участвовал сам в обсуждении этого закона в Государственной думе на предварительных этапах. Тогда общественность возражала очень сильно. Это было и полгода назад, и год назад после первого чтения. Что-то учтено, к счастью, а что-то не учтено. Не учтена большая часть замечаний, там были тысячи замечаний всяких разных и от местных органов власти, и от общественности. Существование закона лучше, чем беззаконное существование. Но этот закон, принятый закон несет довольно много горячих точек, которые не могут оставить безразличными нас. Один из недостатков этого закона: все радиоактивные отходы, которые образовались до принятия закона, все обращения с ними ложатся полностью на бюджет. То есть на нас с вами – на налогоплательщиков. И только после этого все хорошие слова, там говорится, что ответственность за отходы несет предприятие, которое их образует, только после этого выступает, а что было до этого, как будто это все не касалось атомных станций, не касалось радиохимических предприятий и так далее. Они освобождаются от этой ответственности. Об этом мечтали все время атомщики, этого они добились.
Теперь, что там компромиссного есть. Мы резко возражали, в первых вариантах закона было записано, что разрешается закачка под землю радиоактивных отходов. Это настолько вопиющее было требование, которое противоречит требованиям МАГАТЭ, противоречит практике всего мира, просто наглое такое, циничное требование – закачивайте и все. С глаз долой, из сердца вон. В подписанном окончательном варианте закона это требование изменено несколько, сказано: закачка запрещена в новых местах, а в старых местах, где она была, не запрещена. А старые места, мы это знаем, где это было – это около Волги Димитровград, это около Томска Томск-7, Северск, это Красноярск-26, Железногорск. Все эти места, где закачано под землю огромное количество отходов, и они фактически легализованы.
Еще есть претензии к этому закону. Там хоть и говорятся какие-то хорошие слова насчет участия органов местного самоуправления и местных органов власти, распределение полномочий, но на самом деле местным органам, те людям, которые по закону распоряжаются землей, отведена в этом законе ничтожная роль. И они не могут реально повлиять на размещение этих пунктов захоронения отходов и так далее. В результате с одной стороны хорошо, что этот закон принят, хотя на самом деле этот закон с огромными прорехами, очень выгодный для атомщиков и не особенно защищает нас. Защищает, конечно, лучше, чем это было до сих пор, но не так, как хотелось бы этого, от радиоактивной опасности.
Любовь Чижова: Это было мнение руководителя фракции «Зеленая Россия» партии «Яблоко» Алексея Яблокова. Руководитель антиядерной программы Гринпис в России Владимир Чупров возмущен тем, что закон «Об обращении радиоактивных отходов», к обсуждению которого привлекали экологов и ученых, в итоге принят без учета их замечаний …
Владимир Чупров: Принятие этого закона – доказательство и пример того, что Росатом – это закрытое секретное образование, фактически государство в государстве, которое проводит важнейшие национальные законы в тайне, скрытно от общества. В прошлом году нас приглашали перед вторым чтением на депутатские слушания по этому закону, мы высказали много претензий. Закон на том этапе был безобразный, сразу много сказать. Но нас сейчас больше поражает процедура, как они смогли пройти второе, третье чтение, Совет федерации и подпись президента в то время, как обещали общественное обсуждение этого закона.
Теперь по самому закону, что там плохого. Во-первых, решение о создании могильников радиационных отходов принимают без учета мнения местного населения. Максимум это мнение исполнительной власти, то есть губернатора, назначаемого федеральным центром. То есть местное население, которое будет жить с этим могильником, в принятии решения не участвует. Второе – это то, что разрешается закачка жидких радиоактивных отходов под землю. В мировой практике это нонсенс. Когда-то это делали Штаты, но отказались, сейчас они рекультивируют то, что у себя закачали. Росатом делает это, скажем так, своей основной технологией, потому что избавиться от тех объемов жидких отходов, которые производят атомные станции, они не могут. Это дорого, и это способ показать, что атомная энергетика дешевая.
Третье – это экономика. В законе, по крайней мере, перед вторым чтением, был прописан принцип, что за утилизацию радиоактивных отходов платят те, кто производит эти отходы, но с одним "но" – в перечне организаций, кто может участвовать в финансировании утилизации отходов, федеральный бюджет, региональные бюджеты, физические лица и в конце списка, естественно, те, кто произвели отходы. А теперь давайте подумаем, догадаемся с трех раз, кто в итоге будет за них платить. Конечно же, мы с вами – налогоплательщики. Потому что эта практика, которая существует сейчас, то есть принимаются федеральные целевые программы, все новые и новые, по которым все это ложится на федеральный бюджет, Росатом пытается и очень успешно уходит от этой ответственности.
Закон в принципе ничего не меняет в ситуации обращения с радиоактивными отходами. Он просто перераспределяет финансовые потоки, которые идут и пойдут на решение проблем радиоактивных отходов, их систематизируют и канализируют в основном в сторону Росатома. То есть Росатом просто вырыл себе очередную канавку денежных знаков для того, чтобы под прикрытием этого закона обращения с радиоактивными отходами начать получать еще дополнительные деньги. Ничего нового закон не ввел. Ответственности там нет. Там будет национальный оператор, у которого практически нет ответственности. Закон о деньгах, а не о технологиях, как принимать решения. Потому что все, что в законе написано, все это и так уже было. Закачка подземных жидких радиоотходов была, более того, это было незаконно, сейчас просто узаконили. То, что создавать ядерные объекты, а радиомогильники – это ядерные объекты, без учета мнения населения, с учетом только мнения губернатора, назначаемого президентом России, это и так можно было. Ничего нового. То, что они назвали подземные ядерные взрывы могильниками, они и без этого были могильниками. Они же не собирались их рекультивировать. Вот так по всем пунктам. Как не платили за радиоактивные ядерные отходы, так они и не будут платить.
Они сделали очень хитро: они поделили все отходы на две части – на то, что называется наследство и то, что называется новое, а новое с момента принятия закона. То есть все, что накопилось до вчерашнего дня, те горы отходов, которые произвели атомные станции, которые, кстати, производят коммерческую прибыль для Росатома, вот это все окажется на плечах у нас с вами.
Любовь Чижова: Говорил руководитель антиядерной программы «Гринпис» в России Владимир Чупров… Проблема утилизации радиоактивных отходов актуальна не только для России. Во Франции почти 80% электроэнергии производится на атомных электрических станциях. О проблемах в этой области корреспонденту «Радио Свобода» в Париже Елизавете Алисовой рассказала Надин Шнейдер из ассоциации «За выход из ядерной индустрии».
Елизавета Алисова: Сколько Франция производит радиоактивных отходов в год?
Надин Шнейдер: По данным ядерной индустрии, 1,2 кг в год на жителя страны. То есть это примерно 70 000 тонн в год. Но это по данным самой индустрии, а как на самом деле обстоят дела, мы не знаем.
Эти цифры – это все категории радиоактивных отходов. Из них конечные отходы (имеется в виду отходы, которые не подлежат дальнейшей переработке) составляют 4%, но на них приходится 90% радиоактивного излучения.
Елизавета Алисова: Как Франция обращается с радиоактивными отходами?
Надин Шнейдер: Сегодня в мире не существует ни одного способа сделать радиоактивный отход безопасным. Поэтому слово «переработка», которое используется в ядерной индустрии, само по себе неверно.
Например, особенность французского завода по переработке, расположенного в Нормандии, на мысе ла Аг, в том, что при переработке происходит больше радиоактивных выбросов, чем количество самих поступающих для переработки отходов.
В процессе переработки отработанного ядерного топлива с целью получения МОКС-топлива производится огромное количество новых радиоактивных отходов. Дело в том, что когда ядерные отходы прибывают на завод, с ними проделывают такое количество химических операций, что в результате получаются новые радиоактивные отходы.
Елизавета Алисова: Ваша ассоциация борется за то, чтобы Франция отказалась вообще от ядерной отрасли. Но что вы предлагаете делать с уже существующими радиоактивными отходами?
Надин Шнейдер: Сегодня не один учёный в мире не приблизился к ответу на вопрос: Как сделать радиоактивный отход безопасным. Мы не претендуем на то, что у нас есть ответ на этот вопрос. Его нет ни у кого. Мы выступаем против плохих ответов.
Во Франции, как и в других странах, был сделан выбор в пользу захоронения радиоактивных отходов на глубине менее 500 метров под землёй. В расчете на то, что порода в течение сотен тысяч лет будет в достаточной мере герметичной.
Считается, что до того, как отходы захоранивают, проводятся предварительные исследования и выбор места для захоронения. Но дело в том, что организация, которая ответственна за выбор места захоронения отходов, одновременно сама же занимается и захоронением как таковым. Поэтому, естественно, результаты их предварительных исследований с самого начала вполне позитивные.
Дело в том, что во Фрации ядерная энергия занимает очень важное место. И власти вынуждены говорить, что проблем с радиоактивными отходами нет, что мы умеем с ними обращаться, для того, чтобы продолжать использовать ядерную энергию. Во Франции ядерная отрасль – это государство в государстве. Тот, кто посягает на ядерную отрасль, посягает на государственные интересы. Вот вам пример: в прошлом году был сделан доклад о работе электрической компании «Электрисите де Франс» и на него был наложен гриф секретно. А ведь речь идет о производителе электричества на атомных электростанция, а не о военном объекте.
Елизавета Алисова: Часть своих радиоактивных отходов Франция отправляет для дальнейшей переработки и хранения в Россию. Экологические организации, и в том числе ваша ассоциация, регулярно выступают против такой практики. Почему?
Надин Шнейдер: Это называется спрятать проблему подальше от глаз. Они говорят, что таким образом, отправляя отходы за тысячи километров, они решают проблему. Но это совсем не так. К тому же всё это происходит в тихую, без всякого общественного контроля.
В одно время мы захоранивали радиоактивные отходы в океане. Потом против этого выступали экологические организации. Потом, отходы перевозили на другие континенты, в частности в Африку, в Эфиопию и Сомали. Это были отходы, в том числе и радиоактивные, которые там захоранивали опять же в океане.
Сегодня та же самая практика. Чтобы проблема отходов не вызывала полемику во Франции, их отправляют подальше. За денежное вознаграждение.
Любовь Чижова: О проблеме утилизации радиоактивных отходов во Франции рассказывала корреспондент РС Елизавета Алисова. По данным Росатома, проблема обращения с накопленными в России радиоактивными отходами может быть решена в течение 30 лет при объеме финансирования в 400 миллиардов рублей. Об этом говорится в проекте программы по обеспечению ядерной и радиационной безопасности на 2016-2020 годы.
Любовь Чижова: Проект закона «Об обращении с радиоактивными отходами» готовился к принятию в России в течение более десяти лет. В прошлом году к его обсуждению неожиданно подключили общественность, но в итоге закон был принят и без учета пожеланий экологов. Президент Дмитрий Медведев подписал закон 13 июля, его текст опубликован в «Российской газете». Как говорится в сообщении агентства «РИА новости», документ предусматривает создание единой государственной системы обращения с радиоактивными отходами. В то же время, его действие не распространяется на отработавшее ядерное топливо. Цель закона – установить правовой режим обращения с вновь образующимися и ранее накопленными радиоактивными отходами. Положения документа обеспечивают гарантии безопасности и сохранения госконтроля обращения с радиоактивными отходами. Руководитель фракции «Зеленая Россия» партии «Яблоко», член-корреспондент РАН Алексей Яблоков считает, что, хотя принятый закон далек от совершенства, он имеет право на существование….
Алексей Яблоков: Я участвовал сам в обсуждении этого закона в Государственной думе на предварительных этапах. Тогда общественность возражала очень сильно. Это было и полгода назад, и год назад после первого чтения. Что-то учтено, к счастью, а что-то не учтено. Не учтена большая часть замечаний, там были тысячи замечаний всяких разных и от местных органов власти, и от общественности. Существование закона лучше, чем беззаконное существование. Но этот закон, принятый закон несет довольно много горячих точек, которые не могут оставить безразличными нас. Один из недостатков этого закона: все радиоактивные отходы, которые образовались до принятия закона, все обращения с ними ложатся полностью на бюджет. То есть на нас с вами – на налогоплательщиков. И только после этого все хорошие слова, там говорится, что ответственность за отходы несет предприятие, которое их образует, только после этого выступает, а что было до этого, как будто это все не касалось атомных станций, не касалось радиохимических предприятий и так далее. Они освобождаются от этой ответственности. Об этом мечтали все время атомщики, этого они добились.
Теперь, что там компромиссного есть. Мы резко возражали, в первых вариантах закона было записано, что разрешается закачка под землю радиоактивных отходов. Это настолько вопиющее было требование, которое противоречит требованиям МАГАТЭ, противоречит практике всего мира, просто наглое такое, циничное требование – закачивайте и все. С глаз долой, из сердца вон. В подписанном окончательном варианте закона это требование изменено несколько, сказано: закачка запрещена в новых местах, а в старых местах, где она была, не запрещена. А старые места, мы это знаем, где это было – это около Волги Димитровград, это около Томска Томск-7, Северск, это Красноярск-26, Железногорск. Все эти места, где закачано под землю огромное количество отходов, и они фактически легализованы.
Еще есть претензии к этому закону. Там хоть и говорятся какие-то хорошие слова насчет участия органов местного самоуправления и местных органов власти, распределение полномочий, но на самом деле местным органам, те людям, которые по закону распоряжаются землей, отведена в этом законе ничтожная роль. И они не могут реально повлиять на размещение этих пунктов захоронения отходов и так далее. В результате с одной стороны хорошо, что этот закон принят, хотя на самом деле этот закон с огромными прорехами, очень выгодный для атомщиков и не особенно защищает нас. Защищает, конечно, лучше, чем это было до сих пор, но не так, как хотелось бы этого, от радиоактивной опасности.
Любовь Чижова: Это было мнение руководителя фракции «Зеленая Россия» партии «Яблоко» Алексея Яблокова. Руководитель антиядерной программы Гринпис в России Владимир Чупров возмущен тем, что закон «Об обращении радиоактивных отходов», к обсуждению которого привлекали экологов и ученых, в итоге принят без учета их замечаний …
Владимир Чупров: Принятие этого закона – доказательство и пример того, что Росатом – это закрытое секретное образование, фактически государство в государстве, которое проводит важнейшие национальные законы в тайне, скрытно от общества. В прошлом году нас приглашали перед вторым чтением на депутатские слушания по этому закону, мы высказали много претензий. Закон на том этапе был безобразный, сразу много сказать. Но нас сейчас больше поражает процедура, как они смогли пройти второе, третье чтение, Совет федерации и подпись президента в то время, как обещали общественное обсуждение этого закона.
Теперь по самому закону, что там плохого. Во-первых, решение о создании могильников радиационных отходов принимают без учета мнения местного населения. Максимум это мнение исполнительной власти, то есть губернатора, назначаемого федеральным центром. То есть местное население, которое будет жить с этим могильником, в принятии решения не участвует. Второе – это то, что разрешается закачка жидких радиоактивных отходов под землю. В мировой практике это нонсенс. Когда-то это делали Штаты, но отказались, сейчас они рекультивируют то, что у себя закачали. Росатом делает это, скажем так, своей основной технологией, потому что избавиться от тех объемов жидких отходов, которые производят атомные станции, они не могут. Это дорого, и это способ показать, что атомная энергетика дешевая.
Третье – это экономика. В законе, по крайней мере, перед вторым чтением, был прописан принцип, что за утилизацию радиоактивных отходов платят те, кто производит эти отходы, но с одним "но" – в перечне организаций, кто может участвовать в финансировании утилизации отходов, федеральный бюджет, региональные бюджеты, физические лица и в конце списка, естественно, те, кто произвели отходы. А теперь давайте подумаем, догадаемся с трех раз, кто в итоге будет за них платить. Конечно же, мы с вами – налогоплательщики. Потому что эта практика, которая существует сейчас, то есть принимаются федеральные целевые программы, все новые и новые, по которым все это ложится на федеральный бюджет, Росатом пытается и очень успешно уходит от этой ответственности.
Закон в принципе ничего не меняет в ситуации обращения с радиоактивными отходами. Он просто перераспределяет финансовые потоки, которые идут и пойдут на решение проблем радиоактивных отходов, их систематизируют и канализируют в основном в сторону Росатома. То есть Росатом просто вырыл себе очередную канавку денежных знаков для того, чтобы под прикрытием этого закона обращения с радиоактивными отходами начать получать еще дополнительные деньги. Ничего нового закон не ввел. Ответственности там нет. Там будет национальный оператор, у которого практически нет ответственности. Закон о деньгах, а не о технологиях, как принимать решения. Потому что все, что в законе написано, все это и так уже было. Закачка подземных жидких радиоотходов была, более того, это было незаконно, сейчас просто узаконили. То, что создавать ядерные объекты, а радиомогильники – это ядерные объекты, без учета мнения населения, с учетом только мнения губернатора, назначаемого президентом России, это и так можно было. Ничего нового. То, что они назвали подземные ядерные взрывы могильниками, они и без этого были могильниками. Они же не собирались их рекультивировать. Вот так по всем пунктам. Как не платили за радиоактивные ядерные отходы, так они и не будут платить.
Они сделали очень хитро: они поделили все отходы на две части – на то, что называется наследство и то, что называется новое, а новое с момента принятия закона. То есть все, что накопилось до вчерашнего дня, те горы отходов, которые произвели атомные станции, которые, кстати, производят коммерческую прибыль для Росатома, вот это все окажется на плечах у нас с вами.
Любовь Чижова: Говорил руководитель антиядерной программы «Гринпис» в России Владимир Чупров… Проблема утилизации радиоактивных отходов актуальна не только для России. Во Франции почти 80% электроэнергии производится на атомных электрических станциях. О проблемах в этой области корреспонденту «Радио Свобода» в Париже Елизавете Алисовой рассказала Надин Шнейдер из ассоциации «За выход из ядерной индустрии».
Елизавета Алисова: Сколько Франция производит радиоактивных отходов в год?
Надин Шнейдер: По данным ядерной индустрии, 1,2 кг в год на жителя страны. То есть это примерно 70 000 тонн в год. Но это по данным самой индустрии, а как на самом деле обстоят дела, мы не знаем.
Эти цифры – это все категории радиоактивных отходов. Из них конечные отходы (имеется в виду отходы, которые не подлежат дальнейшей переработке) составляют 4%, но на них приходится 90% радиоактивного излучения.
Елизавета Алисова: Как Франция обращается с радиоактивными отходами?
Надин Шнейдер: Сегодня в мире не существует ни одного способа сделать радиоактивный отход безопасным. Поэтому слово «переработка», которое используется в ядерной индустрии, само по себе неверно.
Например, особенность французского завода по переработке, расположенного в Нормандии, на мысе ла Аг, в том, что при переработке происходит больше радиоактивных выбросов, чем количество самих поступающих для переработки отходов.
В процессе переработки отработанного ядерного топлива с целью получения МОКС-топлива производится огромное количество новых радиоактивных отходов. Дело в том, что когда ядерные отходы прибывают на завод, с ними проделывают такое количество химических операций, что в результате получаются новые радиоактивные отходы.
Елизавета Алисова: Ваша ассоциация борется за то, чтобы Франция отказалась вообще от ядерной отрасли. Но что вы предлагаете делать с уже существующими радиоактивными отходами?
Надин Шнейдер: Сегодня не один учёный в мире не приблизился к ответу на вопрос: Как сделать радиоактивный отход безопасным. Мы не претендуем на то, что у нас есть ответ на этот вопрос. Его нет ни у кого. Мы выступаем против плохих ответов.
Во Франции, как и в других странах, был сделан выбор в пользу захоронения радиоактивных отходов на глубине менее 500 метров под землёй. В расчете на то, что порода в течение сотен тысяч лет будет в достаточной мере герметичной.
Считается, что до того, как отходы захоранивают, проводятся предварительные исследования и выбор места для захоронения. Но дело в том, что организация, которая ответственна за выбор места захоронения отходов, одновременно сама же занимается и захоронением как таковым. Поэтому, естественно, результаты их предварительных исследований с самого начала вполне позитивные.
Дело в том, что во Фрации ядерная энергия занимает очень важное место. И власти вынуждены говорить, что проблем с радиоактивными отходами нет, что мы умеем с ними обращаться, для того, чтобы продолжать использовать ядерную энергию. Во Франции ядерная отрасль – это государство в государстве. Тот, кто посягает на ядерную отрасль, посягает на государственные интересы. Вот вам пример: в прошлом году был сделан доклад о работе электрической компании «Электрисите де Франс» и на него был наложен гриф секретно. А ведь речь идет о производителе электричества на атомных электростанция, а не о военном объекте.
Елизавета Алисова: Часть своих радиоактивных отходов Франция отправляет для дальнейшей переработки и хранения в Россию. Экологические организации, и в том числе ваша ассоциация, регулярно выступают против такой практики. Почему?
Надин Шнейдер: Это называется спрятать проблему подальше от глаз. Они говорят, что таким образом, отправляя отходы за тысячи километров, они решают проблему. Но это совсем не так. К тому же всё это происходит в тихую, без всякого общественного контроля.
В одно время мы захоранивали радиоактивные отходы в океане. Потом против этого выступали экологические организации. Потом, отходы перевозили на другие континенты, в частности в Африку, в Эфиопию и Сомали. Это были отходы, в том числе и радиоактивные, которые там захоранивали опять же в океане.
Сегодня та же самая практика. Чтобы проблема отходов не вызывала полемику во Франции, их отправляют подальше. За денежное вознаграждение.
Любовь Чижова: О проблеме утилизации радиоактивных отходов во Франции рассказывала корреспондент РС Елизавета Алисова. По данным Росатома, проблема обращения с накопленными в России радиоактивными отходами может быть решена в течение 30 лет при объеме финансирования в 400 миллиардов рублей. Об этом говорится в проекте программы по обеспечению ядерной и радиационной безопасности на 2016-2020 годы.
