За первые шесть месяцев 2011 года ущерб от коррупции в Российской армии превысил 600 миллионов рублей. Об этом заявил главный военный прокурор России Сергей Фридинский на заседании расширенной коллегии ведомства 21 июля. По его данным, число коррупционных и бытовых преступлений в Российской армии растет, а уровень преступности возможно снизить лишь с улучшением социального положения военнослужащих.
Некоторые аналитики склонны частично возлагать ответственность за рост преступности в армии и на представителей военной юстиции, которые, по мнению наблюдателей, часто сами оказываются задействованными в коррупционных схемах.
Шесть высших и более 170 старших офицеров Российской армии привлечены к ответственности в связи с коррупционными действиями, сообщает главный военный прокурор России Сергей Фридинский. Ущерб от коррупции в армии превышает 600 миллионов рублей, сотнями миллионов исчисляется ущерб от неправомерных действий военных начальников при использовании бюджетных средств в рамках государственного оборонного заказа. Подобную ситуацию главный военный прокурор России объясняет, в частности, недостатками в работе заказывающих управлений, недобросовестностью руководителей оборонных предприятий, отсутствием должного контроля со стороны военных за качеством продукции, а зачастую и умышленными противоправными действиями.
Военный обозреватель Александр Гольц в интервью Радио Свобода рассказал о том, какие из сфер армейской жизни наиболее подвержены коррупции:
– Есть несколько сверхкоррупционных вещей, и прежде всего – расход топлива. Невозможно, немыслимо проконтролировать, было топливо израсходовано в ходе учений или украдено. Второе – все, что касается оборонзаказа и взаимоотношений с поставщиками военной продукции. Там откаты, как говорят, достигают гигантских сумм – 50 и выше процентов от стоимости заказа, – рассказал Александр Гольц.
Эксперт по делам военнослужащих всероссийского движения "За права человека" Дмитрий Пысларь считает, что ответственность за рост преступности в Российской армии отчасти лежит и на представителях военной юстиции:
– Я списываю значительную часть преступлений на главную военную прокуратуру. Я являюсь активным участником военных судов, работаю с военными прокуратурами, вижу, как себя ведут военная прокуратура и военные следователи. Они сажают всех, кого можно посадить, так сказать, безболезненно. А серьезные дела покрывают. Воровство как было, так и есть. Солдаты голодают. Где же, спрашивается, военная прокуратура? Раньше привлекали и особый отдел, сейчас он называется контрразведка, – но и она не помогает разоблачать преступления, – отмечает Дмитрий Пысларь.
Вместе с коррупцией растет число так называемых бытовых преступлений среди российских военнослужащих – это тоже отметил главный военный прокурор Сергей Фридинский, отчитываясь перед коллегами в Москве. По его словам, число рукоприкладств среди офицеров в этом году возросло более чем на 15 процентов, а среди младшего офицерского состава – почти вдвое. К уголовной ответственности за насилие над подчиненными только за первые шесть месяцев 2011 года привлечено 75 лейтенантов-выпускников. Александр Гольц объясняет это так:
– В 2003 году было принято решение о переходе на один год службы, которое должно было сопровождаться формирование частей постоянной готовности из солдат контрактной службы. В результате выполнили наполовину: контрактников не набрали, а остались только солдаты срочной службы, которые служат год, и к тому же отсутствуют сержанты, которых уволили. Поэтому юноши, призванные на один год, в казарме практически оказались предоставлены сами себе. Это приводит к нежелательным эксцессам. Плюс сократилось количество офицеров, – напоминает Александр Гольц.
Учреждение военной полиции, по мнению главного военного прокурора России, могло бы способствовать снижение преступлений в армии. Однако при этом Сергей Фридинский отметил, что уровень преступности, прежде всего, определяется социальными факторами, а не наличием в вооруженных силах специального органа по охране правопорядка.
Эксперт по делам военнослужащих всероссийского движения "За права человека" Дмитрий Пысларь рост армейской преступности объясняет социальным неблагополучием военных:
– Если, допустим, майор получает 20 тысяч рублей, а у него семья, – как жить? Поэтому всему, что плохо лежит, начинают "приделывать ноги". Первая причина – это нищета офицерского состава плюс безнаказанность. Многие знают, что можно договориться с военной прокуратурой и замять дело. Не заминается только то, что становится известно средствам массовой информации, общественности, а в остальных случаях все повязаны. Пока ситуация безнадежная: мы обречены на расширение коррупции, воровства. Солдаты нам говорят, что они не учатся военному делу, а работают, грузят цветной металл день и ночь. Солдат повышает жизненный уровень своих командиров, – подчеркнул Дмитрий Пысларь.
Военный обозреватель Александр Гольц считает: для того чтобы искоренить коррупцию и преступления в Российской армии, нужно провести масштабную чистку и реформу всей российской власти:
– Страна пронизана коррупцией и военное ведомство исключением не является. Закрытость военная, полное отсутствие гражданского контроля естественным образом являются питательной средой для коррупции. И совершенно понятно, что только репрессивными мерами, даже если они будут чрезвычайно эффективны, эту проблему не решить. В стране, где открытый военный бюджет представляет собой пять цифр, которые сообщаются общественности, а закрытый, как говорят знающие люди, – несколько страничек; в стране, где парламент не является местом для дискуссий и никто не думает обсуждать вопросы военного бюджета и то, насколько эффективно министерство обороны расходует гигантские средства, - в такой стране все остальные меры будут просто паллиативом.
Некоторые аналитики склонны частично возлагать ответственность за рост преступности в армии и на представителей военной юстиции, которые, по мнению наблюдателей, часто сами оказываются задействованными в коррупционных схемах.
Все, что касается оборонзаказа и взаимоотношений с поставщиками военной продукции... Там откаты, как говорят, достигают гигантских сумм – 50 и выше процентов от стоимости заказа
Военный обозреватель Александр Гольц в интервью Радио Свобода рассказал о том, какие из сфер армейской жизни наиболее подвержены коррупции:
– Есть несколько сверхкоррупционных вещей, и прежде всего – расход топлива. Невозможно, немыслимо проконтролировать, было топливо израсходовано в ходе учений или украдено. Второе – все, что касается оборонзаказа и взаимоотношений с поставщиками военной продукции. Там откаты, как говорят, достигают гигантских сумм – 50 и выше процентов от стоимости заказа, – рассказал Александр Гольц.
Эксперт по делам военнослужащих всероссийского движения "За права человека" Дмитрий Пысларь считает, что ответственность за рост преступности в Российской армии отчасти лежит и на представителях военной юстиции:
– Я списываю значительную часть преступлений на главную военную прокуратуру. Я являюсь активным участником военных судов, работаю с военными прокуратурами, вижу, как себя ведут военная прокуратура и военные следователи. Они сажают всех, кого можно посадить, так сказать, безболезненно. А серьезные дела покрывают. Воровство как было, так и есть. Солдаты голодают. Где же, спрашивается, военная прокуратура? Раньше привлекали и особый отдел, сейчас он называется контрразведка, – но и она не помогает разоблачать преступления, – отмечает Дмитрий Пысларь.
Вместе с коррупцией растет число так называемых бытовых преступлений среди российских военнослужащих – это тоже отметил главный военный прокурор Сергей Фридинский, отчитываясь перед коллегами в Москве. По его словам, число рукоприкладств среди офицеров в этом году возросло более чем на 15 процентов, а среди младшего офицерского состава – почти вдвое. К уголовной ответственности за насилие над подчиненными только за первые шесть месяцев 2011 года привлечено 75 лейтенантов-выпускников. Александр Гольц объясняет это так:
– В 2003 году было принято решение о переходе на один год службы, которое должно было сопровождаться формирование частей постоянной готовности из солдат контрактной службы. В результате выполнили наполовину: контрактников не набрали, а остались только солдаты срочной службы, которые служат год, и к тому же отсутствуют сержанты, которых уволили. Поэтому юноши, призванные на один год, в казарме практически оказались предоставлены сами себе. Это приводит к нежелательным эксцессам. Плюс сократилось количество офицеров, – напоминает Александр Гольц.
Эксперт по делам военнослужащих всероссийского движения "За права человека" Дмитрий Пысларь рост армейской преступности объясняет социальным неблагополучием военных:
– Если, допустим, майор получает 20 тысяч рублей, а у него семья, – как жить? Поэтому всему, что плохо лежит, начинают "приделывать ноги". Первая причина – это нищета офицерского состава плюс безнаказанность. Многие знают, что можно договориться с военной прокуратурой и замять дело. Не заминается только то, что становится известно средствам массовой информации, общественности, а в остальных случаях все повязаны. Пока ситуация безнадежная: мы обречены на расширение коррупции, воровства. Солдаты нам говорят, что они не учатся военному делу, а работают, грузят цветной металл день и ночь. Солдат повышает жизненный уровень своих командиров, – подчеркнул Дмитрий Пысларь.
Военный обозреватель Александр Гольц считает: для того чтобы искоренить коррупцию и преступления в Российской армии, нужно провести масштабную чистку и реформу всей российской власти:
– Страна пронизана коррупцией и военное ведомство исключением не является. Закрытость военная, полное отсутствие гражданского контроля естественным образом являются питательной средой для коррупции. И совершенно понятно, что только репрессивными мерами, даже если они будут чрезвычайно эффективны, эту проблему не решить. В стране, где открытый военный бюджет представляет собой пять цифр, которые сообщаются общественности, а закрытый, как говорят знающие люди, – несколько страничек; в стране, где парламент не является местом для дискуссий и никто не думает обсуждать вопросы военного бюджета и то, насколько эффективно министерство обороны расходует гигантские средства, - в такой стране все остальные меры будут просто паллиативом.
