Александр Генис: Ведущий нашего ''Кинообозрения'' Андрей Загданский, представит фильм, рассказывающий драматическую историю американского чудика. Прошу вас Андрей!
Андрей Загданский: Мне в моей профессиональной жизни документалиста приходилось видеть немало фильмов, где несчастье становится предметом, содержанием и главным посланием фильма. Я видел фильмы о слепых, о глухих, обо всех видах травматизмов, о наркоманах, о больных СПИДом. Я даже видел фильм о партизане, которому нацисты отрезали язык. Помню до сих пор, что фильм назывался ''Слушайте Битюка''. В соответствии с названием фильма, зрителям предстояло смотреть и слушать этого человека, который как-то научился говорить без языка. Это было страшное зрелище, и режиссер фильма не упустил ни одной возможности, чтобы не ударить зрителя в поддых. И это понятно - документальное кино, в силу своей социальной совести, часто обращается к тому, что общество не хочет видеть, знать, игнорирует, проходит мимо, повернув голову в сторону, как проходил, вероятно, каждый из нас мимо нищего или бездомного на улице. И часто у подобных картин счастливая кинофестивальная судьба. Фестивальная публика хочет, чтобы ее, публики, коллективная совесть была стимулирована подобным образом. Такие фильмы любят и члены жюри - не дать такому фильму приз, значит продемонстрировать себя человеком черствым. Правильно?
Но, как бывший советский человек с обостренным чувством того, что мною хотят манипулировать, я с подозрением отношусь к фильмам о человеческих несчастьях.
Александр Генис: Я полностью разделяю ваши эмоции и отношусь тоже с подозрением к подобным сюжетам. В Советском Союзе такие идеи, такие сюжеты были достаточно распространены, но в Америке их еще больше.
Андрей Загданский: И либеральная западная интеллигенция, как вы только что совершенно справедливо отметили, тяготеет к тому же.
Поэтому я так настороженно шел смотреть фильм ''Марвенкол''. Фильм о человеке по имени Марк Хогенкемп, которого 10 лет назад, когда он выходил, наверное, выпив, из бара избили пять подростков в маленьком городке в штате
Нью-Йорк. Избили так, что Марк потерял память. Он действительно ничего не помнит о себе, о своей прошлой жизни, лишь обрывки. Его, насколько могли, починили в госпитале, но память не вернули в действительности, дрожащие руки не вылечили и выписали. Не в стоянии толком работать, Марк берется за самотерапию.
В местном магазине хобби он покупает несколько фигурок времен Второй мировой войны в масштабе один к шести и начинает с ними играть - строить и создавать собственный мир. А именно - городок Марвенкол времен Второй мировой войны, где он, Марк, точнее его Альтер Эго - хозяин бара, и где действуют самые разные персонажи, многие похожи на соседей и приятелей Марка по этому городку.
В этой деревне или городке происходят странные вещи. Например, нацисты похищают Марка, пытают его, привязав в столбу, но девушки города переодеваются в очень привлекательные, весьма откровенные наряды и, спрятав оружие за спиной, обманывают своим коварным внешним видом нацистов, врываются в этот амбар, где нацисты пытают Марка (точнее, его Альтер Эго), безжалостно убивают всех, кроме главного нациста, которого они ранили и взяли в плен, и затем вешают вниз головой. Именно тогда, когда его так решительно спасали женщины Марвенкола, он и понял, что одна из них влюблена в него. Со всей возможной достоверностью в мире кукол, без тени иронии Марк создает придуманные им события, фотографирует их и носит фотографии своему психотерапевту, который продолжает наблюдать Марка все эти годы. По сути, это комиксы, где Марк пересказывает и переживает свою травму. Война и нацисты - такой удобный, подходящий театр для сублимации травм и фрустраций, здесь очевидно и добро, и зло. Все люди, увлеченные миниатюрными моделями, пытаются придать им максимальное сходство с реальностью, но, вероятно, только один Марк, усадив свои тщательно одетые со стилем фигурки с оружием в руках в джип точно такого же масштаба, один к шести, возит джип по дороге, с краю, он идет у желтой полосы, чтобы колеса и сама игрушечная машина приобрели износ, как настоящий автомобиль.
Марк, который живет один, бесспорно, очень странный человек.
Не буду пересказывать все его странности, он, правда, очень странный человек. Но по мере того, как я смотрел фильм, мое предубеждение, что это очередной фильм об очередном несчастном человеке, с которым случилась страшная беда, исчезло.
В значительной степени это заслуга самого Марка. Марк по-детски откровенен. И в своих жестоких играх в Марвенколе, где все время кого-то избивают и пытают, и в своих разговорах о себе, о своих проблемах и странностях. И возникает какое-то особое деликатное доверие, которое испытываешь, когда пришел в гости и ребенок, вдруг, в гостях выбрал тебя и начинает тебе одному рассказывать что-то о своих детских тайнах и детских играх.
Конечно, в какой-то момент известный арт журнал предлагает Марку и его Марвенколу разворот. И, конечно же, спустя какое-то время у Марка персональная выставка в Гиринвидж Вилладж. И, конечно, Марк нервничает: как ему расстаться на какое-то время со своими куклами? Как ему одеться? Как на него будут реагировать? Как его будут люди воспринимать? И вот, наконец, выставка с огромными фотографиями, смущенным Марком, удивленными посетителями, у которых округляются глаза, когда Марк начинает с ними разговаривать.
''Я не знаю, как с ними говорить'', - признается Марк на камеру.
Заслуга фильма и достоинство картины заключаются в том, что фильм не заканчивается открытием нового большого художника, фильм заканчивается Марком. Марк бежит из этого большого мира в Нью-Йорке к себе, в свой маленький, крошечный Марвенкол, и здесь он снова манипулирует своими куклами - роковые, сексапильные красавицы, Альтер Эго Марка со шрамом на лице, там же, где когда-то у Марка возник шрам после рокового инцидента, нацисты в серых, забрызганных кровью шинелях, джипы времен Второй мировой войны.... И, сделав очередной поворот куклы, Марк мостится на траве со своим фотоаппаратом, чтобы сделать очередной снимок для самого себя, и этот снимок он потом отнесет своему психотерапевту.
На печальной, очень спокойной ноте заканчивается этот странный и замечательно сбалансированный фильм.
