Виктор Шнирельман
21 июля 2011 на Радио Свобода в программе "Поверх барьеров" состоялось обсуждение моей книги "Порог толерантности: идеология и практика нового расизма", в котором участвовали журналистка Марина Тимашева, а в качестве эксперта – Илья Смирнов. Разумеется, автор должен бы только радоваться, если его книги привлекают внимание, в особенности - такой респектабельной организации как Радио Свобода. Но в данном случае радоваться почему-то не хочется. Напротив, знакомство с произошедшим разговором рождает невеселые раздумья.
Я не знаком лично с г-ном Смирновым. До сих пор я знал его как автора вполне разумных критических заметок по поводу школьных учебников и в целом проблеме образования в России. Я полагал, что мы с ним являемся единомышленниками. Однако его высказывания по поводу моей книги говорят, что я, к сожалению, ошибался. Но не только это заставило меня взяться за перо. Ситуация много печальнее.
Научная монография кардинально отличается от школьного учебника. Учебник предназначен для обучения подрастающего поколения, т. е. нацелен на то, чтобы молодые люди получили тот необходимый уровень знаний, который им понадобится для выстраивания своей нормальной взрослой жизни. Поэтому учебник в идеале должен содержать четкие, понятные всем определения и формулировки, не допускающие разночтений. Научная монография адресована, прежде всего, специалистам, уже обладающим солидным багажом знаний, что позволяет автору опускать элементарные разъяснения, рассчитывая на знания и опыт читателей-профессионалов. Мало того, одной из целей научной монографии может быть расширение кругозора читателей, ознакомление их с новыми темами и подходами, слабо представленными в национальной научной традиции или не известными вовсе. Это – непростой жанр, но он предполагает сопоставление взглядов специалистов, представляющих самые разные школы, не означая при этом, что автор согласен со всеми приводимыми им формулировками. Это – в известном смысле провокативный прием, заставляющий читателя задуматься и предлагающий ему дискуссию, в особенности, если речь идет о новой непривычной тематике.
Вот почему в начале книги я дал много самых разных определений расизма, что ставит в тупик г-на Смирнова, привыкшего анализировать школьные учебники. Мало того, он полагает, что определение того, что такое расизм, "понятно любому человеку (даже без высшего образования)". С этого и начинаются несообразности, говорящие о том, что, прочтя книгу, г-н Смирнов мало что в ней понял. Ведь прочесть книгу и понять, что в ней написано, - это далеко не одно и то же. Как я уже отмечал, понимание научного текста требует профессиональных знаний и профессиональной подготовки.
Одна из очень важных идей книги заключается в том, что расизм меняет форму, его содержание сегодня значительно усложнилось - и это создает проблемы даже для специалистов, которые ведут об этом оживленные споры. В начале книги речь и идет об этих спорах. Мало того, в книге объясняется, чем они вызваны, причем даются не только определения, предлагавшиеся отдельными авторами, но и социальный контекст, в котором такие определения были сформулированы. Ибо подходы отдельных авторов нельзя понять, не беря во внимание социальную обстановку, в которой они создавались. В книге показывается, что в разных регионах мира расы понимаются по-своему, между ними выстраиваются особые отношения и поэтому расизм выглядит очень по-разному. Поэтому сегодня трудно говорить о каком-либо едином расизме – расизмы бывают разными! И, "прочитав книгу", именно этого г-н Смирнов не заметил. Зато определения, выдвинутые некоторыми западными экспертами, он предпочел назвать "нелепыми" (а журналистка и вовсе сравнила их с ЕГЭ, еще раз подтвердив, что выше критики школьных учебников собеседники подняться не могут).
А ведь именно в силу большого разнообразия форм расизм сегодня понять и распознать, вопреки заявлениям г-на Смирнова, очень непросто. Для того, чтобы во всем этом разобраться, и была написана эта книга. Г-н Смирнов убежден, что расизм бывает только биологическим и что он возник еще в Древнем мире. Это – типичные советские представления, которые до сих пор господствуют в отечественном интеллектуальном пространстве, но которые давно пересмотрены и отвергнуты почти всеми лучшими зарубежными аналитиками. Г-н Смирнов тут же попытается это опровергнуть, сославшись на мнение, скажем, Рут Бенедикт. Но последняя жила в совершенно иную эпоху, когда, действительно, расизм был представлен преимущественно своей биологической разновидностью и ситуация была много проще.
Должен отметить, что, прежде чем взяться за книгу, мне пришлось познакомиться с сотнями работ (книг и статей) западных специалистов по расизму. А научный прорыв в этой области произошел в течение последних двадцати-тридцати лет. Речь идет о совершенно новом уровне знаний, новых подходах и новых оценках, вовсе не знакомых отечественной традиции. Ведь ни в СССР, ни в современной России расизм всерьез аналитически никем практически не изучался. Поэтому все приходится начинать заново едва ли не на пустом месте. У нас нет ни одной серьезной монографии по истории расизма, которая была бы написана на современном научном уровне.
В своей книге я затронул сюжеты, связанные с историей расизма и показал разнообразие взглядов, существующих по этому вопросу в мировой науке. Но г-н Смирнов и это предпочел не заметить. А между тем, большинство современных специалистов сходятся на том, что расизм как доктрина и как социальная практика возник лишь в Новое время, на заре модернизации. В традиционных обществах, в том числе, в Древнем мире социальные взаимоотношения имели иной характер. Конечно, и там была известна оппозиция "мы/они", "свой/чужой", но описывать ее в терминах расизма нет оснований. Об этом сегодня много и вполне убедительно написано, но г-н Смирнов этой литературы не знает. Я же сужу не только по литературе, но и по моим полевым наблюдениям у индейцев-тлингитов на Аляске, у айнов Хоккайдо, на Камчатке и т. д.
Но дело не только в неадекватности взглядов г-на Смирнова по этому вопросу, а также в том, что превращение расизма в явление, сопровождающее едва ли не всю историю человечества, фактически его реабилитирует. Ведь, опираясь на такой подход, современные расисты доказывают, что расизм якобы присущ самой природе человека, что он наблюдается на протяжении всей его истории, что он функционален и спасает группу и культуру от размывания. Поэтому расисты будут лишь благодарны г-ну Смирнову за его позицию.
Кроме того, г-н Смирнов обиделся за эпоху Просвещения. Ему непонятно, что не бывает абсолютно светлых или абсолютно темных эпох. У эпохи Просвещения много безусловных заслуг. Но столь же верно, что именно к этой эпохе восходят первые классификации человечества, положившие начало "научному расизму". А об антисемитизме Вольтера и расовой доктрине Канта и говорить-то не стоит. Похоже, лишь г-н Смирнов остается в счастливом неведении. Не знает он и того, что в основе многих опер Вагнера лежит расовый антисемитизм. И это – вовсе не инсинуации каких-то недругов Вагнера; все это сам Вагнер разъяснил в ряде своих статей незадолго до смерти. Правда, в России этот сюжет мало известен; фундаментальных зарубежных работ об этом в наших библиотеках нет. Но об этом г-н Смирнов мог бы прочесть в моей книге "Лица ненависти" (М., 2005, 2010).
Он также обиделся за г-жу Тэтчер. Действительно, в борьбе с коммунизмом некоторые наши "либералы" всячески прославляли Тэтчер и Пиночета. Между тем, как граждане соответствующих государств, так и западные аналитики имеют об этом совершенно иное мнение. Скажем, Тэтчер и Рэйган давно известны как лидеры неоконсерваторов, а неоконсервативная доктрина имплицитно содержит расовые установки. И это давно обсуждается в работах современных специалистов по расизму. Но и этого г-н Смирнов не знает или не хочет знать.
Но все это – еще цветочки. Главное – то, что, оставаясь при своем понимании расизма как исключительно биологической доктрины, г-н Смирнов сходу отвергает концепцию "культурного расизма", даже не давая себе труда разобраться в том, о чем идет речь. Хуже того, здесь он начинает неистово обвинять автора книги в противоречиях и недоработках (и ему всячески поддакивает журналистка, которая книги даже не открывала!). Якобы автор отождествляет культуру с биологией, но ведь, как в порыве гнева вещает г-н Смирнов, "понимать культуру таким диким образом не обязательно". Очевидно, он полагает, что делает великое открытие. Однако у каких профессиональных антропологов или социологов автор нашел согласие с таким "диким определением культуры"? Может быть, у меня? Да нет, на протяжении всей книги я не раз обращаюсь к этому вопросу и показываю, что культуру можно понимать очень по-разному. Мало того, я предлагаю нефундаменталистское определение культуры. Ведь еще во Введении говорится: "Изменилось и понимание культуры – образ устойчивой и строго очерченной этнической или национальной культуры сменился представлением о диффузной пульсирующей размытой культуре" (1-10). И далее, учитывая наличие невнимательных читателей, похожих на г-на Смирнова, я не раз возвращаюсь к этому новому пониманию культуры и разъясняю его, рассчитывая на то, что в каком-то месте они это все же заметят. Но, как показывает случай с г-ном Смирновым, можно, оказывается, "прочитать" всю книгу и так и остаться в неведении. Поэтому разъясняю еще раз, что именно культурный фундаментализм служит наиболее распространенной формой современного расизма. И произошло это во многом благодаря деятельности Новых правых, сменивших прежнюю откровенно фашистскую риторику и приспособивших ее к запросам нашего времени. О том, как это происходило, я написал достаточно подробно. Но и об этом сюжете г-н Смирнов молчит, ибо иначе его рассуждения о "противоречиях", якобы встречающихся у автора в отношении культуры, моментально бы лишились оснований.
И, что столь же показательно для позиции г-на Смирнова, ему "не известно никаких свидетельств расовой дискриминации в США и Западной Европе в настоящее время". Очень жаль, что г-ну Смирнову это неизвестно. Он не знает о том, какую бурную и длительную дискуссию об "институциональном расизме" в Англии вызвало убийство Стефена Лоуренса в 1993 г. Не знает он и об обвинениях властей США в расизме в связи с ликвидацией последствий урагана Катрина в 2005 г. И таких случаев можно привести множество. Примечательно, что современные американские и европейские специалисты по расизму до сих пор живо обсуждают, как можно ликвидировать расовую дискриминацию. К сожалению, они не знакомы с мнением г-на Смирнова о том, что таковой и вовсе нет, и напрасно они ломают копья. Кстати, Дэвид Сиерс – известный и авторитетный американский социолог, а вовсе не психолог, как почему-то думает г-н Смирнов. И я больше доверяю такому профессионалу, как Дэвид Сиерс, чем эмоциональным и необоснованным рассуждениям г-на Смирнова, апеллирующего к расхожим бытовым представлениям.
Г-на Смирнова, например, удивляет, что события в пригородах Парижа можно связывать с дискриминацией. По сути, он воспроизводит расхожие представления, свойственные нашим туристам, довольствующимся лишь своими поверхностными впечатлениями. Я же предпочитаю иметь дело с местными экспертами (социологами, антропологами), не просто знающими ситуацию изнутри, но и занимающимися ее специальным изучением. Но г-ну Смирнову все это не интересно. Действительно, это же – не школьные учебники.
А дело заключается в том, что для ликвидации расизма недостаточно принять антидискриминационное законодательство. Расизм бывает очень разным (не только государственным, но и политическим, доктринальным, институциональным, "научным", бытовым и пр. – об этом много написано в книге, но и этого г-н Смирнов не заметил), одними законами его упразднить невозможно и он не исчезает "за одну ночь". Поэтому и британский мультикультурализм вовсе не ликвидировал расовые настроения и расовую дискриминацию, а в известной мере даже усугубил. Необходимо менять общественные настроения, мировоззрение, а это требует длительного времени. И, кстати, большая ответственность падает на систему образования. Г-н Смирнов вовсе не ведает, что называется в США "прогрессивной педагогикой", хотя, интересуясь вопросами образования, он бы обязан это знать.
Когда же г-н Смирнов начинает обсуждать "приоритет культуры большинства", здесь он и вовсе встает на весьма зыбкую почву, ибо его рассуждения обнаруживают очевидный дрейф в сторону культурного фундаментализма, от которого он еще недавно столь решительно открещивался. Примечательно, что здесь г-н Смирнов внезапно становится на защиту православия, хотя ранее он позиционировал себя как активного борца с клерикализмом. И еще интереснее, к каким методам он при этом прибегает. Он приводит цитату из моей книги: "Предлагаемые церковью ''русские ценности'' полностью расходятся с самим устройством современного общества и разоружают православных перед вызовами динамичной модернизированной экономики, проникнутой духом соперничества… Не имея желания конкурировать, они с неприязнью смотрят на тех, кто успешно участвует в современном бизнесе" (1 -318). Г-н Смирнов видит в этом выпад против православия и нигде не объясняет, о чем именно здесь идет речь. А ведь несколькими страницами ранее приводилось мнение известного священника о том, что "православие отрицает дух соревновательности, присущий современной демократии" (1 -314). И что же, г-н Смирнов с этой православной позицией вполне солидарен? Похоже, что так. Тут ему на помощь приходит журналистка, напоминающая, что церковь активно участвует в бизнесе! И это верно. Оставалось лишь добавить, что именно поэтому она и не хочет иметь конкурентов и вот почему ей не нужен "дух соревновательности". Но ведь отсюда всего лишь шаг до расизма, связывающего такой "дух" с активностью "чужаков". Но всего этого собеседники предпочли не заметить.
Таким образом, речь идет уже не только о недостаточной компетентности г-на Смирнова в обсуждаемых вопросах, но и об элементарной подтасовке – весьма недостойном приеме, используемом непрофессионалами в том случае, когда им нечего сказать. И когда обсуждается проблема беженцев, г-н Смирнов вдруг ни к селу ни к городу вспоминает своих уехавших на Запад друзей рок-музыкантов. Кстати, посмотрев веб-сайты, я обнаружил, что г-на Смирнова уже не раз обвиняли в подтасовках и манипуляциях. Похоже, это становится у него привычным приемом "критики".
На закуску г-н Смирнов приводит вовсе уже "убийственную цитату" из одного американского автора о том, что "убийство белыми черного по расовым мотивам лишний раз подчеркивает расовое доминирование белых и поэтому имеет более глубокий смысл, чем убийство белого черными". Г-на Смирнова это приводит в ужас – якобы именно такие взгляды ведут к росту влияния правых партий. Ему невдомек, что речь идет вовсе не об оправдании убийства, а о том смысле, который ему придает общественное мнение. А ведь это – вещи совершенно разные.
Да и вообще, ох, не любит г-н Смирнов "черных" - об этом свидетельствуют многие его рассуждения и о "приоритете культуры большинства", и о "социальном паразитизме", и о "беженцах", и о многом другом. Поэтому за его рассуждениями я вижу нечто большее, чем просто упражнения несведущего во многих вопросах "эксперта". Сегодня, по данным социологов, ксенофобия охватывает до 50% населения России, а ведь это – практически каждый второй. Однако голые цифры звучат для людей пустой абстракцией, ибо каждый думает, что это к нему лично не относится. Именно поэтому я включил в свою книгу рассуждения некоторых чиновников, политиков, деятелей правоохранительных органов, а также, что немаловажно, интеллектуалов, считающих себя "либералами" и "прогрессивной общественностью". Их расистские пассажи показывают, что расизм поразил и изрядную часть российской элиты. Это - люди, которые допускают ксенофобские рассуждения, а затем эмоционально открещиваются от расизма, объявляя себя его противниками. Об этом явлении западные аналитики пишут уже лет двадцать, отмечая, что немало нынешних "антирасистов" вполне разделяют взгляды современных расистов. Подтверждают это и рассуждения г-на Смирнова. Но борьба с расизмом с этих позиций обречена на провал. Это – одна из стержневых идей моей книги. И г-н Смирнов этот сюжет, разумеется, обошел.
Работая над книгой, я вполне ожидал именно такой реакции со стороны ряда тех, кто считает себя интеллектуалами. Ведь многие положения моей книги звучат в нашей обстановке достаточно необычно. На это возможно два типа реакции: можно задуматься и попытаться переосмыслить свое собственное отношение к миру и свое поведение, а можно, напротив, встать в оборонительную позу и накинуться на автора с обвинениями. За последние десять-пятнадцать лет я привык к этому, ибо почти все мои книги поначалу вызывают реакцию отторжения и массу огульных обвинений. Но затем проходит пять-шесть лет, и вот уже отдельные авторы начинают воспроизводить мои выводы, но уже безо всяких ссылок на первоисточник. Но я не страдаю тщеславием. Мне важнее, чтобы идеи, которые я считаю правильными, рано или поздно доходили до общественности.
И последнее. Хотелось бы, чтобы Радио Свобода привлекало к своей работе более квалифицированных и более осведомленных экспертов, иначе ему грозит деградация. Что же касается г-на Смирнова, то он хорошо поработал для наших доморощенных радикалов, которым как воздух нужны такие "независимые эксперты", чтобы ссылаться на них для дискредитации борьбы с расизмом. Г-н Смирнов может быть доволен. Внимание ксенофобов и их аплодисменты ему теперь вполне обеспечены.
В.А. Шнирельман
доктор исторических наук,
главный научный сотрудник
Института этнологии и антропологии РАН
21 июля 2011 на Радио Свобода в программе "Поверх барьеров" состоялось обсуждение моей книги "Порог толерантности: идеология и практика нового расизма", в котором участвовали журналистка Марина Тимашева, а в качестве эксперта – Илья Смирнов. Разумеется, автор должен бы только радоваться, если его книги привлекают внимание, в особенности - такой респектабельной организации как Радио Свобода. Но в данном случае радоваться почему-то не хочется. Напротив, знакомство с произошедшим разговором рождает невеселые раздумья.
Я не знаком лично с г-ном Смирновым. До сих пор я знал его как автора вполне разумных критических заметок по поводу школьных учебников и в целом проблеме образования в России. Я полагал, что мы с ним являемся единомышленниками. Однако его высказывания по поводу моей книги говорят, что я, к сожалению, ошибался. Но не только это заставило меня взяться за перо. Ситуация много печальнее.
Научная монография кардинально отличается от школьного учебника. Учебник предназначен для обучения подрастающего поколения, т. е. нацелен на то, чтобы молодые люди получили тот необходимый уровень знаний, который им понадобится для выстраивания своей нормальной взрослой жизни. Поэтому учебник в идеале должен содержать четкие, понятные всем определения и формулировки, не допускающие разночтений. Научная монография адресована, прежде всего, специалистам, уже обладающим солидным багажом знаний, что позволяет автору опускать элементарные разъяснения, рассчитывая на знания и опыт читателей-профессионалов. Мало того, одной из целей научной монографии может быть расширение кругозора читателей, ознакомление их с новыми темами и подходами, слабо представленными в национальной научной традиции или не известными вовсе. Это – непростой жанр, но он предполагает сопоставление взглядов специалистов, представляющих самые разные школы, не означая при этом, что автор согласен со всеми приводимыми им формулировками. Это – в известном смысле провокативный прием, заставляющий читателя задуматься и предлагающий ему дискуссию, в особенности, если речь идет о новой непривычной тематике.
Вот почему в начале книги я дал много самых разных определений расизма, что ставит в тупик г-на Смирнова, привыкшего анализировать школьные учебники. Мало того, он полагает, что определение того, что такое расизм, "понятно любому человеку (даже без высшего образования)". С этого и начинаются несообразности, говорящие о том, что, прочтя книгу, г-н Смирнов мало что в ней понял. Ведь прочесть книгу и понять, что в ней написано, - это далеко не одно и то же. Как я уже отмечал, понимание научного текста требует профессиональных знаний и профессиональной подготовки.
Одна из очень важных идей книги заключается в том, что расизм меняет форму, его содержание сегодня значительно усложнилось - и это создает проблемы даже для специалистов, которые ведут об этом оживленные споры. В начале книги речь и идет об этих спорах. Мало того, в книге объясняется, чем они вызваны, причем даются не только определения, предлагавшиеся отдельными авторами, но и социальный контекст, в котором такие определения были сформулированы. Ибо подходы отдельных авторов нельзя понять, не беря во внимание социальную обстановку, в которой они создавались. В книге показывается, что в разных регионах мира расы понимаются по-своему, между ними выстраиваются особые отношения и поэтому расизм выглядит очень по-разному. Поэтому сегодня трудно говорить о каком-либо едином расизме – расизмы бывают разными! И, "прочитав книгу", именно этого г-н Смирнов не заметил. Зато определения, выдвинутые некоторыми западными экспертами, он предпочел назвать "нелепыми" (а журналистка и вовсе сравнила их с ЕГЭ, еще раз подтвердив, что выше критики школьных учебников собеседники подняться не могут).
А ведь именно в силу большого разнообразия форм расизм сегодня понять и распознать, вопреки заявлениям г-на Смирнова, очень непросто. Для того, чтобы во всем этом разобраться, и была написана эта книга. Г-н Смирнов убежден, что расизм бывает только биологическим и что он возник еще в Древнем мире. Это – типичные советские представления, которые до сих пор господствуют в отечественном интеллектуальном пространстве, но которые давно пересмотрены и отвергнуты почти всеми лучшими зарубежными аналитиками. Г-н Смирнов тут же попытается это опровергнуть, сославшись на мнение, скажем, Рут Бенедикт. Но последняя жила в совершенно иную эпоху, когда, действительно, расизм был представлен преимущественно своей биологической разновидностью и ситуация была много проще.
Должен отметить, что, прежде чем взяться за книгу, мне пришлось познакомиться с сотнями работ (книг и статей) западных специалистов по расизму. А научный прорыв в этой области произошел в течение последних двадцати-тридцати лет. Речь идет о совершенно новом уровне знаний, новых подходах и новых оценках, вовсе не знакомых отечественной традиции. Ведь ни в СССР, ни в современной России расизм всерьез аналитически никем практически не изучался. Поэтому все приходится начинать заново едва ли не на пустом месте. У нас нет ни одной серьезной монографии по истории расизма, которая была бы написана на современном научном уровне.
В своей книге я затронул сюжеты, связанные с историей расизма и показал разнообразие взглядов, существующих по этому вопросу в мировой науке. Но г-н Смирнов и это предпочел не заметить. А между тем, большинство современных специалистов сходятся на том, что расизм как доктрина и как социальная практика возник лишь в Новое время, на заре модернизации. В традиционных обществах, в том числе, в Древнем мире социальные взаимоотношения имели иной характер. Конечно, и там была известна оппозиция "мы/они", "свой/чужой", но описывать ее в терминах расизма нет оснований. Об этом сегодня много и вполне убедительно написано, но г-н Смирнов этой литературы не знает. Я же сужу не только по литературе, но и по моим полевым наблюдениям у индейцев-тлингитов на Аляске, у айнов Хоккайдо, на Камчатке и т. д.
Но дело не только в неадекватности взглядов г-на Смирнова по этому вопросу, а также в том, что превращение расизма в явление, сопровождающее едва ли не всю историю человечества, фактически его реабилитирует. Ведь, опираясь на такой подход, современные расисты доказывают, что расизм якобы присущ самой природе человека, что он наблюдается на протяжении всей его истории, что он функционален и спасает группу и культуру от размывания. Поэтому расисты будут лишь благодарны г-ну Смирнову за его позицию.
Кроме того, г-н Смирнов обиделся за эпоху Просвещения. Ему непонятно, что не бывает абсолютно светлых или абсолютно темных эпох. У эпохи Просвещения много безусловных заслуг. Но столь же верно, что именно к этой эпохе восходят первые классификации человечества, положившие начало "научному расизму". А об антисемитизме Вольтера и расовой доктрине Канта и говорить-то не стоит. Похоже, лишь г-н Смирнов остается в счастливом неведении. Не знает он и того, что в основе многих опер Вагнера лежит расовый антисемитизм. И это – вовсе не инсинуации каких-то недругов Вагнера; все это сам Вагнер разъяснил в ряде своих статей незадолго до смерти. Правда, в России этот сюжет мало известен; фундаментальных зарубежных работ об этом в наших библиотеках нет. Но об этом г-н Смирнов мог бы прочесть в моей книге "Лица ненависти" (М., 2005, 2010).
Он также обиделся за г-жу Тэтчер. Действительно, в борьбе с коммунизмом некоторые наши "либералы" всячески прославляли Тэтчер и Пиночета. Между тем, как граждане соответствующих государств, так и западные аналитики имеют об этом совершенно иное мнение. Скажем, Тэтчер и Рэйган давно известны как лидеры неоконсерваторов, а неоконсервативная доктрина имплицитно содержит расовые установки. И это давно обсуждается в работах современных специалистов по расизму. Но и этого г-н Смирнов не знает или не хочет знать.
Но все это – еще цветочки. Главное – то, что, оставаясь при своем понимании расизма как исключительно биологической доктрины, г-н Смирнов сходу отвергает концепцию "культурного расизма", даже не давая себе труда разобраться в том, о чем идет речь. Хуже того, здесь он начинает неистово обвинять автора книги в противоречиях и недоработках (и ему всячески поддакивает журналистка, которая книги даже не открывала!). Якобы автор отождествляет культуру с биологией, но ведь, как в порыве гнева вещает г-н Смирнов, "понимать культуру таким диким образом не обязательно". Очевидно, он полагает, что делает великое открытие. Однако у каких профессиональных антропологов или социологов автор нашел согласие с таким "диким определением культуры"? Может быть, у меня? Да нет, на протяжении всей книги я не раз обращаюсь к этому вопросу и показываю, что культуру можно понимать очень по-разному. Мало того, я предлагаю нефундаменталистское определение культуры. Ведь еще во Введении говорится: "Изменилось и понимание культуры – образ устойчивой и строго очерченной этнической или национальной культуры сменился представлением о диффузной пульсирующей размытой культуре" (1-10). И далее, учитывая наличие невнимательных читателей, похожих на г-на Смирнова, я не раз возвращаюсь к этому новому пониманию культуры и разъясняю его, рассчитывая на то, что в каком-то месте они это все же заметят. Но, как показывает случай с г-ном Смирновым, можно, оказывается, "прочитать" всю книгу и так и остаться в неведении. Поэтому разъясняю еще раз, что именно культурный фундаментализм служит наиболее распространенной формой современного расизма. И произошло это во многом благодаря деятельности Новых правых, сменивших прежнюю откровенно фашистскую риторику и приспособивших ее к запросам нашего времени. О том, как это происходило, я написал достаточно подробно. Но и об этом сюжете г-н Смирнов молчит, ибо иначе его рассуждения о "противоречиях", якобы встречающихся у автора в отношении культуры, моментально бы лишились оснований.
И, что столь же показательно для позиции г-на Смирнова, ему "не известно никаких свидетельств расовой дискриминации в США и Западной Европе в настоящее время". Очень жаль, что г-ну Смирнову это неизвестно. Он не знает о том, какую бурную и длительную дискуссию об "институциональном расизме" в Англии вызвало убийство Стефена Лоуренса в 1993 г. Не знает он и об обвинениях властей США в расизме в связи с ликвидацией последствий урагана Катрина в 2005 г. И таких случаев можно привести множество. Примечательно, что современные американские и европейские специалисты по расизму до сих пор живо обсуждают, как можно ликвидировать расовую дискриминацию. К сожалению, они не знакомы с мнением г-на Смирнова о том, что таковой и вовсе нет, и напрасно они ломают копья. Кстати, Дэвид Сиерс – известный и авторитетный американский социолог, а вовсе не психолог, как почему-то думает г-н Смирнов. И я больше доверяю такому профессионалу, как Дэвид Сиерс, чем эмоциональным и необоснованным рассуждениям г-на Смирнова, апеллирующего к расхожим бытовым представлениям.
Г-на Смирнова, например, удивляет, что события в пригородах Парижа можно связывать с дискриминацией. По сути, он воспроизводит расхожие представления, свойственные нашим туристам, довольствующимся лишь своими поверхностными впечатлениями. Я же предпочитаю иметь дело с местными экспертами (социологами, антропологами), не просто знающими ситуацию изнутри, но и занимающимися ее специальным изучением. Но г-ну Смирнову все это не интересно. Действительно, это же – не школьные учебники.
А дело заключается в том, что для ликвидации расизма недостаточно принять антидискриминационное законодательство. Расизм бывает очень разным (не только государственным, но и политическим, доктринальным, институциональным, "научным", бытовым и пр. – об этом много написано в книге, но и этого г-н Смирнов не заметил), одними законами его упразднить невозможно и он не исчезает "за одну ночь". Поэтому и британский мультикультурализм вовсе не ликвидировал расовые настроения и расовую дискриминацию, а в известной мере даже усугубил. Необходимо менять общественные настроения, мировоззрение, а это требует длительного времени. И, кстати, большая ответственность падает на систему образования. Г-н Смирнов вовсе не ведает, что называется в США "прогрессивной педагогикой", хотя, интересуясь вопросами образования, он бы обязан это знать.
Когда же г-н Смирнов начинает обсуждать "приоритет культуры большинства", здесь он и вовсе встает на весьма зыбкую почву, ибо его рассуждения обнаруживают очевидный дрейф в сторону культурного фундаментализма, от которого он еще недавно столь решительно открещивался. Примечательно, что здесь г-н Смирнов внезапно становится на защиту православия, хотя ранее он позиционировал себя как активного борца с клерикализмом. И еще интереснее, к каким методам он при этом прибегает. Он приводит цитату из моей книги: "Предлагаемые церковью ''русские ценности'' полностью расходятся с самим устройством современного общества и разоружают православных перед вызовами динамичной модернизированной экономики, проникнутой духом соперничества… Не имея желания конкурировать, они с неприязнью смотрят на тех, кто успешно участвует в современном бизнесе" (1 -318). Г-н Смирнов видит в этом выпад против православия и нигде не объясняет, о чем именно здесь идет речь. А ведь несколькими страницами ранее приводилось мнение известного священника о том, что "православие отрицает дух соревновательности, присущий современной демократии" (1 -314). И что же, г-н Смирнов с этой православной позицией вполне солидарен? Похоже, что так. Тут ему на помощь приходит журналистка, напоминающая, что церковь активно участвует в бизнесе! И это верно. Оставалось лишь добавить, что именно поэтому она и не хочет иметь конкурентов и вот почему ей не нужен "дух соревновательности". Но ведь отсюда всего лишь шаг до расизма, связывающего такой "дух" с активностью "чужаков". Но всего этого собеседники предпочли не заметить.
Таким образом, речь идет уже не только о недостаточной компетентности г-на Смирнова в обсуждаемых вопросах, но и об элементарной подтасовке – весьма недостойном приеме, используемом непрофессионалами в том случае, когда им нечего сказать. И когда обсуждается проблема беженцев, г-н Смирнов вдруг ни к селу ни к городу вспоминает своих уехавших на Запад друзей рок-музыкантов. Кстати, посмотрев веб-сайты, я обнаружил, что г-на Смирнова уже не раз обвиняли в подтасовках и манипуляциях. Похоже, это становится у него привычным приемом "критики".
На закуску г-н Смирнов приводит вовсе уже "убийственную цитату" из одного американского автора о том, что "убийство белыми черного по расовым мотивам лишний раз подчеркивает расовое доминирование белых и поэтому имеет более глубокий смысл, чем убийство белого черными". Г-на Смирнова это приводит в ужас – якобы именно такие взгляды ведут к росту влияния правых партий. Ему невдомек, что речь идет вовсе не об оправдании убийства, а о том смысле, который ему придает общественное мнение. А ведь это – вещи совершенно разные.
Да и вообще, ох, не любит г-н Смирнов "черных" - об этом свидетельствуют многие его рассуждения и о "приоритете культуры большинства", и о "социальном паразитизме", и о "беженцах", и о многом другом. Поэтому за его рассуждениями я вижу нечто большее, чем просто упражнения несведущего во многих вопросах "эксперта". Сегодня, по данным социологов, ксенофобия охватывает до 50% населения России, а ведь это – практически каждый второй. Однако голые цифры звучат для людей пустой абстракцией, ибо каждый думает, что это к нему лично не относится. Именно поэтому я включил в свою книгу рассуждения некоторых чиновников, политиков, деятелей правоохранительных органов, а также, что немаловажно, интеллектуалов, считающих себя "либералами" и "прогрессивной общественностью". Их расистские пассажи показывают, что расизм поразил и изрядную часть российской элиты. Это - люди, которые допускают ксенофобские рассуждения, а затем эмоционально открещиваются от расизма, объявляя себя его противниками. Об этом явлении западные аналитики пишут уже лет двадцать, отмечая, что немало нынешних "антирасистов" вполне разделяют взгляды современных расистов. Подтверждают это и рассуждения г-на Смирнова. Но борьба с расизмом с этих позиций обречена на провал. Это – одна из стержневых идей моей книги. И г-н Смирнов этот сюжет, разумеется, обошел.
Работая над книгой, я вполне ожидал именно такой реакции со стороны ряда тех, кто считает себя интеллектуалами. Ведь многие положения моей книги звучат в нашей обстановке достаточно необычно. На это возможно два типа реакции: можно задуматься и попытаться переосмыслить свое собственное отношение к миру и свое поведение, а можно, напротив, встать в оборонительную позу и накинуться на автора с обвинениями. За последние десять-пятнадцать лет я привык к этому, ибо почти все мои книги поначалу вызывают реакцию отторжения и массу огульных обвинений. Но затем проходит пять-шесть лет, и вот уже отдельные авторы начинают воспроизводить мои выводы, но уже безо всяких ссылок на первоисточник. Но я не страдаю тщеславием. Мне важнее, чтобы идеи, которые я считаю правильными, рано или поздно доходили до общественности.
И последнее. Хотелось бы, чтобы Радио Свобода привлекало к своей работе более квалифицированных и более осведомленных экспертов, иначе ему грозит деградация. Что же касается г-на Смирнова, то он хорошо поработал для наших доморощенных радикалов, которым как воздух нужны такие "независимые эксперты", чтобы ссылаться на них для дискредитации борьбы с расизмом. Г-н Смирнов может быть доволен. Внимание ксенофобов и их аплодисменты ему теперь вполне обеспечены.
В.А. Шнирельман
доктор исторических наук,
главный научный сотрудник
Института этнологии и антропологии РАН
