Владимир Тольц: Этим выпуском нашей программы мы продолжим начатый более месяца назад цикл "Путч. 20 лет спустя", основанный на архивных фонограммах передач, которые я выпускал в эфире осенью 1991 года. Тогда, вскоре после 21 августа, резко возросло количество писем наших слушателей, которые мы получали в Мюнхене, где находилась в ту пору штаб-квартира Радио Свобода. А еще заметно изменилась тональность этих писем. Помимо отмечавшихся всеми гражданственно-обличительных мотивов, которыми была окрашена с начала перестройки приходившая из Союза корреспонденция, это касалось как писем поклонников и фанатов наших передач, так и людей, слушавших нас из ненависти, по принципу "врага надо знать в лицо", благо слушание голосов стало безнаказанным. Так вот помимо этого в письмах после 21 августа зазвучал кураж победителей, явственно разбираемая в первой части сентябрьской передачи 1991 года, которую я намерен сейчас воспроизвести.

Путч. Как это было. Я по-прежнему получаю большое количество ваших писем и материалов о событиях августа. И поелику возможно намерен и далее знакомить вас с этой корреспонденцией. Потому хотя бы, что, судя по вашим отзывам на эту серию передач, она продолжает вызвать у вас живой интерес. Вот одно из последних писем от белорусского писателя и драматурга Анатолия Делендика.

Диктор: "Уважаемый коллега Тольц! Надо мной этажом выше живет ответственный работник аппарата ЦК Компартии Белоруссии. Утром 19 августа, часов в 12, я встретил его у подъезда. "Поздравляю с победой", - я не скрывал иронии. "Да, ну, - он расплылся в радостной улыбке и добавил – давно надо было". И столько в нем было уверенности. "А знаете, - не выдержала я, - это покатится обратно". "О чем ты говоришь?! Никогда!" "2-3 недели, когда забастует страна". "Будут сидеть, как мыши. Спорим?" Он поспешно протянул руку. Поспорили на бутылку. Я поспешил к пишущей машинке, сделал радио громче и теперь не могу себе простить – почему не поспорил на ящик вина. Тогда он готов был спорить на фургон бутылок. Так родился этот памфлет. Анатолий Делендик".

Владимир Тольц: К этому письму Анатолий Андреевич Делендик приложил свое сочинение. Называется оно "Ау, чайники. Совершенно секретная инструкция будущим путчистам". Насколько мне известно, памфлет этот ныне уже опубликован в минской народной газете. Но учитывая все большую популярность темы будущего путча, думаю, не лишним будет познакомиться с названным текстом и тем, кому минская газета недоступна.

Диктор: "Ну, ничего не умеют – ни собрать урожай, ни наполнить прилавки, и даже организовать как следует переворот. Доказательства? Пожалуйста! Ну, какой дурак станет устраивать заварушку летом, в теплое время, да еще в понедельник. И вот результат! На улицы высыпала вся Москва!
А как действовали большевики в 1917? Умнее! Вчера было рано, завтра будет поздно! О чем говорил вождь? Ожидалось потепление. И прозорливые большевики выбрали холодный, ненастный день, когда хозяин собаку не выгонит на улицу. И 70 лет во время праздничных демонстраций, зябко ежась, люди материли большевиков за такой выбор.
Дальше. Почему перед шмоном не организовали маленький поджог рейхстага? Гитлер был не дурак. Поучились бы. Что конкретно? Взорвали бы пивзавод, подожгли Мавзолей, избили любимого футболиста - да мало ли поводом для переворота?! И народ понял бы, пошел за чрезвычайниками. Ох, длинное слово. Может, потому поэты не успели воспеть события эпохи? Короче удобнее сказать – чайники.
Еще вопрос. Почему медлили с роспуском российского парламента? Большевики с Учредительным собранием не церемонились. А ведь история партии изучалась в сотнях и тысячах партшкол, институтов, академий, с детских садов! Вся страна была охвачена политучебой, миллионами кружков. И что же? Миллиарды потраченных часов впустую? Коту под хвост? Груба ошибка верных ленинцев – оставили в живых президента. Спокойно! Без сантиментов! Нет таких крепостей, которых бы… С ним была маленькая девочка? Ну и что? А сколько таких девочек было с Николаем II? Но не дрогнули! Отдали приказ!
Еще упущение. Уж если на пресс-конференции заявляли, что президент болен, не может исполнять, то спрячь дрожащие руки под стол, иначе каждый поймет, что ты крепко закладываешь. А медики с ходу определят – алкогольный тремор. И никто не поверит, что дрожащими руками вытащишь страну из кризиса.
Очередной ляпсус. Хвастаться своими сексуальными возможностями опрометчиво. И вот почему. Женщины, понятно, будут симпатизировать, но завистливые мужики никогда тебе этого не простят! И неизвестно – кого больше.
Лично меня задело следующее. Больше двух лет назад я написал рассказ "Кошмар". Напечатан в газете "Литература и мастетство" 28 июля 1989 года, передан по Радио Свобода, где я подробно расписал, как следует делать переворот. Почему не учли? Обидно, что генералы ничего не читают, не слушают. Вместо безликих слов, заявлений, нужно было так как в рассказе: "Работают все радиостанции и телевидение Советского Союза. Внеочередной чрезвычайный пленум ЦК освободил. Пленум избрал генеральным секретарем полковника…". Тут на экране решительно появился бы сурово полковник со сжатыми челюстями: "Товарищи! Надо прямо и откровенно сказать, что последние годы страна катилась в пропасть. Мы все дальше и дальше отходили от марксизма-ленинизма, от классовой борьбы. Мутная волна перестройки и гласности выплеснула на поверхность политических авантюристов, внесла непоправимый хаос в экономику, размыла устои. Авторитет партии низведен до самого низкого уровня. Наметился опасный поворот в буржуазной идеологии к капитализму. В этих условиях здоровое ядро партии при поддержке армии и органов взяло на себя ответственность. По всей стране вводится чрезвычайное положение, объявляется комендантский час!". Вот, как надо было! А то: "В стране ведется пропаганда секса. Потому вводим чрезвычайное положение". При самом богатом воображении трудно представить, как танки будут бороться с сексом.
Еще одно непростительное упущение. Не секрет, что были обновлены лагеря, освобождены тюрьмы от уголовников. Так почему медлили?! Ильич в таких случаях не колебался, действовал архисмело, архижестоко. Уж если партия вышла из окопов, и по чьей вине не успели изготовить заказанные сотни тысяч наручников? Разобраться! Сплошные промахи! Ну, кто так делает переворот? Большевики начинали в подполье, а нынешние предпочитали коньячок, девочек, охоту в заповедниках. На генеральских дачах истинного революционера не воспитаешь. Досадно, что не были использованы стадионы. Опыт генерала Пиночета в таком деле необходим. И президента России следовало изолировать заранее, причем, на теннисном корте. Любит играть? Могли пригласить лучших теннисистов КГБ, чтобы те отвлекли его от политики. Так что же получается? Лидеров не арестовали, телефоны не обрезали, глушилки не включили. Двоечники! Дилетанты! Судить надо хунту за такие промахи!
Но все ли было сделано плохо? Нет, не стану клеветать. Хорошо, что в заявлении не говорилось о верности партии, хотя дураку понятно, уж если переворот совершает восьмерка коммунистов, членов Политбюро и ЦК, ясно – чьих рук дело. И хорошо, что не было видно связи компашки с теми силами, которые толкнули ее на переворот. Будто сами по себе собрались хлопцы попить пивка и вышли пошуметь. Понравилось фарисейство на пресс-конференции. Мой большой друг президент запер друга на даче. Хотим ему помочь – свергли. Годы работы в аппарате не пропали даром. И о закрытии газет хорошо сказано – дескать, это лишь перерегистрация. Порадовало, что в магазинах Москвы появилось вино и рыбные деликатесы. Но этого мало. На всех перекрестках надо было выставить цистерны со спиртом и продавать в разлив трехлитровыми банками. А если бы шнапса не хватило – каждому в зубы пачку дрожжей и талон на сахар! Вот тогда народ по достоинству оценил бы чепистов! И неизвестно, чья взяла бы.
А теперь о главной ошибке. Не там начали, ребята! Где? Есть такой бастион – Белоруссия. Вот где мощные, опытные и надежные силы. Край вечной мерзлоты. Сегодня ведущей партии как будто не видно, но на всех ключевых постах ее питомцы – члены бюро и ЦК. И все - за прогрессивные перемены. Так, затаившийся в болоте крокодил мутными, не мигающими глазами высматривает жертву, чтобы в нужный момент броситься и намертво сжать могучие челюсти. Партаппаратчики и Нину Андрееву с компанией сталинистов приняли в республике с раскрытыми объятиями. А вяло заявили о поддержке хунты потому, что после решительных действий президента России поняли – часы восьми марионеток сочтены. Это говорит об их уме, точном расчете. Зачем высовываться, когда осечка? Лучше затаить кадры. Но радости в понедельник не скрывали – давно пора! А в среду горькое похмелье – не так, не так надо было, олухи, лопухи! И началось как после проигранного футбольного матча.
Могу подсказать незаменимых консультантов по пертурбации. В психиатрической больнице, где я работал прежде, находится много светлых умов с гениальными политическими идеями, нестандартными проектами. Правда, в историях болезни медики пишут – маниакальный бред. Но бояться этого не следует. Трусливые врачи подстраиваются к демократам, а будущим путчистам свежие идеи вполне пригодятся.
Вряд ли в центре кто-то в ближайшее время решится на реванш. Поэтому взоры следует обратить на Белоруссию. Народ здесь терпеливый. Строптивых извели коммунисты и фашисты, а объявленный суверенитет при старых структурах власти надежно защитит от вмешательства Москвы. Впереди холодная, быть может голодная зима. Так что, чайники, действуйте!"

Владимир Тольц: Помимо уже отмеченного мной куража победителей, был в тех многочисленных письмах еще один явственный мотив. О нем в другом фрагменте все в той же 20-летней давности передаче.

По мере того, как время все более отдаляет нас от августовских испытаний, все большее число ваших, уважаемые слушатели, писем, оказывается посвященным не только воспоминаниям о путче, но и анализу его причин, а также политическим прогнозам. Общий знаменатель последних, по крайней мере, их большинства – рассуждения об угрозе нового путча. И отнюдь не все прогнозы звучат столь юмористически, как только что прочитанный памфлет минчанина Анатолия Делендика. Вот, к примеру, письмо самарца Дмитрия Минаева, приславшего нам не только подборку местных газет, но и свои рассуждения о послепутчевых опасностях для российской демократии. С ним можно спорить и не соглашаться. Я, например, нахожу некоторые из приводимых Минаевым аргументов и фактов весьма уязвимыми. Но его – это для меня несомненно – стоит выслушать. Рассуждения после путча – 28 августа.

Диктор: "Если не считать такой очевидной, но все-таки не очень реальной опасности как новый путч, существуют, по-моему, три угрозы для российской демократии. Первая - безусловно, инерция разоблачительства. В газете "Известия" уже были статьи, предупреждавшие о том, что приостановление деятельности партии и газет – вещь очень опасная. Очень быстро забыли демократы свою любимую цитату. Я не согласен с вашей точкой зрения, но готов отдать жизнь, чтобы вы могли ее высказать. Даже если, как я надеюсь, это не перейдет в запрет на работу КПСС и в преследование коммунистов, нужно помнить, что у политических лидеров, в том числе и у Ельцина, есть окружение, старающееся забежать чуть вперед, заслужив одобрение своего лидера. Даже если Ельцин и не заходит за опасную черту, а лишь вплотную к ней приближается, забегающие вперед помощники все же переходят, собственно говоря, к методам тоталитаризма. Видимо, именно из окружения Ельцина, в первую очередь, из бывших гэбэшников сформировалась инициативная группа по сбору информации о лицах, поддержавших ГКЧП, о которой 26 августа сообщила программа российского телевидения "Вести", дав телефоны этой группы, и призвала фактически доносить и стучать друг на друга. Результатом работы такой группы будет – использование непроверенных данных при обвинении в коллаборационизме. Прецедент уже есть - председатель самарского областного совета Тархов, снятый Ельциным со своего поста на основании непроверенной информации. Обратите, кстати, внимание на предсмертную записку покойного Кручины, управляющего делами ЦК КПСС. "Я ни в чем невиновен, но я боюсь". Не исключено, что подобные записки еще появятся. Ведь сейчас открывается расследование не только в отношении руководителей и газет, поддержавших путчистов, но и в отношении недостаточно активно противостоявших хунте.
Второй опасностью я считаю всплеск патриотизма. Теперь, когда все позади, российские политики и, что еще хуже, российские граждане, воспылав вдруг любовью к своей героической родине, будут говорить другим республикам и даже другим странам – это мы вас всех спасли, и вы обязаны нас отблагодарить. Будут относиться к другим республикам свысока, как сейчас уже ведет себя Ельцин, намекая на какие-то изменения границ. Мне, честно говоря, вообще трудно понять, чем же страна, в которой я родился, лучше любой другой? А уж подобный патриотизм в духе Жириновского мне кажется дикостью. Интересно, что демократы, в прошлом, помнится, придерживавшиеся подобной точки зрения, для которых слово "патриот" было ругательством, вдруг обратились в патриотов, брызжущих национальной гордость. Забыли еще одну свою коренную цитату: "Патриотизм – последнее прибежище подлеца". То же относится и к православию, к которому, правда, демократы уже давно испытывают симпатию. Неверующие руководители государства уже не могут обойтись без посещения церквей. А если вспомнить о забегающем вперед окружении лидеров, то, боюсь, скоро атеистам придется туго.
Третья угроза заключается в некритическом отношении к законности. Ее можно назвать комплексом правового государства. Здесь опять-таки видна непосредственная связь с патриотизмом. Все российские законы святы, потому что они российские. Совершив бросок в объятия правового государства, мы опять рискуем зайти слишком далеко. Представим, что те самые, ныне арестованные, путчисты пришли к власти законным путем. Неужели стали бы молчать поборники неукоснительного выполнения законов?! Законодательство не может предусмотреть все возможные ситуации. Ведь Гитлер тоже был законно избранным главой государства.
В заключении хотелось бы сделать несколько выводов и замечаний. Патриотизм, равно как и законопослушность и разоблачение, хорош в меру, а при бездумном обращении с ним становится и опасным. Поэтому давайте постараемся пореже применять стандартные подходы, и каждый конкретный случай рассматривать отдельно. Никогда не делайте обобщений, даже когда говорите, что обобщения не нужны вообще.
И последняя цитата из книги "У нас это невозможно" Синклера Льюиса: "Да будет лагословен тот, кто не мнит себя ни Патриотом, ни Идеалистом и кому не кажется, что он должен немедленно броситься и Сделать Что-то Ради Великого Дела, что-то важное и значительное, требующее уничтожения всех сомневающихся, истязаний, казни!"

Владимир Тольц: Я не во всем согласен с ним. Небесспорным представляется мне приведенный в письме эпизод с председателем самарского облсовета, излишними опасения относительно будущей судьбы атеистов, да и интерпретация посмертной записки Кручины может быть совершенно иной. Но, несмотря на все это, опасения Дмитрия Минаева весьма показательны для нынешней ситуации протрезвления от послепобедной эйфории. Это состояние, приходящее после любой подлинной общенародной победы, наступило и сейчас. И мы, как и вы в своих письмах, не можем умолчать о нем.