Главный предметом обсуждения в российской блогосфере остается политическое банкротство Михаила Прохорова. Шеф-редактор "Русского журнала" Александр Морозов считает, что данный инцидент – лишнее свидетельство того, что никакой публичной политики в России пока нет:
Что общего между такими людьми, как Рогозин, Касьянов, Миронов, Немцов, Прохоров, Шаргунов, Ройзман, Навальный и т.д.? Ни-че-го. Объединяет их только то, что все они – свидетельство того, что даже если вы построите как бы абсолютно перфекционистскую систему "административно-командного" управления политикой в отдельно взятой стране, у вас с неизбежной периодичностью будет вылезать наружу нечто, напоминающее, что сама эта перфекционистская система является социальной патологией. История с Михаилом Прохоровым – это своего рода сновидение российского общества о публичной политике. Даже если полностью заковать политию в деревянные колодки, то просто в силу органики временами будет выхлестываться наружу такой прохоров. Мы видим, что люди – разных биографий и талантов – будучи укорененной частью российской политики – не могут участвовать в национальной политической жизни. И не потому что они какие-нибудь "фашисты" или "подрывники". По меркам других европейских народов - это вполне достойные люди для участия в публичной политике. Все эти люди - разные части "нас самих". Если, конечно, мы являемся "политической нацией". Но мы ей не являемся. Мы являемся либо клоунами, которые "не договорились с Сурковым", либо … клоунами, которые "договорились с Сурковым".
Противоположную точку зрения отстаивает колумнист издания Газета.ру Алексей Мельников. По его мнению, Прохорова не пустили в российскую политику, потому что он шел в нее как бизнесмен, а не как политик:
В нашей госсистеме живет стойкое неприятие крупного российского бизнеса, равно как и ясное понимание его способностей коррумпировать чиновников и политических деятелей. Поэтому движение российского миллиардера в сторону, может быть, и безопасной пока политической самостоятельности привело к почти рефлекторному откручиванию высоко посаженной головы. Плохо это или хорошо? С точки зрения вытолканной взашей на улицу "правой оппозиции" плохо. Но с точки зрения интересов широких народных кругов хорошо. Потому что олигархический капитал такой же противник либеральной демократии и интересов большинства, как "вертикаль". "Вертикаль" и государство как игрушка в руках крупного бизнеса, с точки зрения интересов широких народных кругов, есть две разновидности политики в интересах меньшинства. В первом случае это государственный бизнес, во втором – бизнес на государстве. Как бы ни относиться к современной "вертикали", но в ней живет одна важная черта – ясное понимание того, что государство не должно быть игрушкой в руках крупного бизнеса. Это ценное качество, держащее "большие деньги" в узде, не должно быть утеряно при переходе к другой форме политической организации, близкой по своим принципам к той, которая установлена в западных демократиях.
***
В англоязычной блогосфере в силу очевидных причин растет популярность экономических блогов: люди пытаются понять, чем может им лично грозить глобальная рецессия, о которой в последнее время так много говорят с высоких трибун. В качестве основной угрозы стабильности называют европейский долговой кризис, пути выхода из которого обсуждали в минувшую пятницу во Вроцлаве министры финансов стран Евросоюза и США. Автор блога Charlemagne на сайте Economist разъясняет, о чем конкретно там шла речь:
С начала мирового экономического кризиса европейские налогоплательщики выручали сначала банки, а затем и обанкротившиеся государства. Неудивительно, что очевидные пути выхода из долгового кризиса властям не нравятся. Их два: либо снова опустошить свой бумажник (увеличив общеевропейский фонд), либо дать другим попользоваться своей кредитной картой (выпустив еврооблигации). Германии и Франции явно хочется, чтобы другие тоже начали платить. И лучше всего заставить платить банкиров, раз уж из-за их именно авантюр весь этот кризис и начался. Идея налога на финансовые трансакции появилась давно, однако всегда встречала на своем пути почти непреодолимое препятствие: в глобализованном финансовом мире такой налог должен быть общемировым – иначе рынки просто перенесут свои операции туда, где его нет. Тем не менее, Германия и Франция призывают ввести локальный налог на финансовые трансакции – в рамках ЕС или хотя бы стран еврозоны. Основной аргумент – то, что такая мера будет одновременно справедливой и финансово эффективной. Однако недовольство, с которым встретили это предложение многие страны ЕС, лишь усугубило проблему. Если кризис не удастся победить быстро, риски налогоплательщиков только возрастут. А быстроты в решении вопроса можно добиться, только уничтожив две порочные взаимосвязи – между крахом банков и крахом национальных финансовых систем и между неуверенностью властей и паникой на рынках. Предложение о введении нового налога никак на эти взаимосвязи не влияет.
В блоге imaginenoborders Алекс Брэдшоу публикует беседу с антропологом Дэвидом Грэбером, автором недавно вышедшей книги "Долг: первые пять тысяч лет", в которой он показывает, что долговой кризис, который пытаются преодолеть власти Евросоюза, ничто по сравнению с долговым рабством, в котором находится каждый живущий в западном мире:
Долг определяет все сферы нашей жизни: международные отношения, внутреннюю политику, потребительскую сферу. Попытавшись проследить историю этого феномена, я обнаружил, что ничего нового в нашей зависимости от долга нет. Большинство восстаний, бунтов и революций были связаны именно с ней. Взять хотя бы афинскую демократию или римскую республику: они обязаны своим появлением необходимости так или иначе разрешить долговую проблему. На нашем этапе истории все без исключения низведены до положения долговых рабов. В античности именно это и считалось наибольшим общественным злом: обремененные долгами граждане начинали продавать в рабство своих детей, а в конченом итоге и самих себя. Но окажись Платон с Аристотелем в современности, они вряд ли сочли бы нашу ситуацию радикально иной. Мы, конечно, больше не продаем себя работодателям – мы сдаем себя в аренду. Но античному человеку эта разница показалась бы чисто формальной. Они, скорее всего, посчитали бы большинство американцев долговыми рабами – и по сути были бы правы.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы"
Что общего между такими людьми, как Рогозин, Касьянов, Миронов, Немцов, Прохоров, Шаргунов, Ройзман, Навальный и т.д.? Ни-че-го. Объединяет их только то, что все они – свидетельство того, что даже если вы построите как бы абсолютно перфекционистскую систему "административно-командного" управления политикой в отдельно взятой стране, у вас с неизбежной периодичностью будет вылезать наружу нечто, напоминающее, что сама эта перфекционистская система является социальной патологией. История с Михаилом Прохоровым – это своего рода сновидение российского общества о публичной политике. Даже если полностью заковать политию в деревянные колодки, то просто в силу органики временами будет выхлестываться наружу такой прохоров. Мы видим, что люди – разных биографий и талантов – будучи укорененной частью российской политики – не могут участвовать в национальной политической жизни. И не потому что они какие-нибудь "фашисты" или "подрывники". По меркам других европейских народов - это вполне достойные люди для участия в публичной политике. Все эти люди - разные части "нас самих". Если, конечно, мы являемся "политической нацией". Но мы ей не являемся. Мы являемся либо клоунами, которые "не договорились с Сурковым", либо … клоунами, которые "договорились с Сурковым".
Противоположную точку зрения отстаивает колумнист издания Газета.ру Алексей Мельников. По его мнению, Прохорова не пустили в российскую политику, потому что он шел в нее как бизнесмен, а не как политик:
В нашей госсистеме живет стойкое неприятие крупного российского бизнеса, равно как и ясное понимание его способностей коррумпировать чиновников и политических деятелей. Поэтому движение российского миллиардера в сторону, может быть, и безопасной пока политической самостоятельности привело к почти рефлекторному откручиванию высоко посаженной головы. Плохо это или хорошо? С точки зрения вытолканной взашей на улицу "правой оппозиции" плохо. Но с точки зрения интересов широких народных кругов хорошо. Потому что олигархический капитал такой же противник либеральной демократии и интересов большинства, как "вертикаль". "Вертикаль" и государство как игрушка в руках крупного бизнеса, с точки зрения интересов широких народных кругов, есть две разновидности политики в интересах меньшинства. В первом случае это государственный бизнес, во втором – бизнес на государстве. Как бы ни относиться к современной "вертикали", но в ней живет одна важная черта – ясное понимание того, что государство не должно быть игрушкой в руках крупного бизнеса. Это ценное качество, держащее "большие деньги" в узде, не должно быть утеряно при переходе к другой форме политической организации, близкой по своим принципам к той, которая установлена в западных демократиях.
***
В англоязычной блогосфере в силу очевидных причин растет популярность экономических блогов: люди пытаются понять, чем может им лично грозить глобальная рецессия, о которой в последнее время так много говорят с высоких трибун. В качестве основной угрозы стабильности называют европейский долговой кризис, пути выхода из которого обсуждали в минувшую пятницу во Вроцлаве министры финансов стран Евросоюза и США. Автор блога Charlemagne на сайте Economist разъясняет, о чем конкретно там шла речь:
С начала мирового экономического кризиса европейские налогоплательщики выручали сначала банки, а затем и обанкротившиеся государства. Неудивительно, что очевидные пути выхода из долгового кризиса властям не нравятся. Их два: либо снова опустошить свой бумажник (увеличив общеевропейский фонд), либо дать другим попользоваться своей кредитной картой (выпустив еврооблигации). Германии и Франции явно хочется, чтобы другие тоже начали платить. И лучше всего заставить платить банкиров, раз уж из-за их именно авантюр весь этот кризис и начался. Идея налога на финансовые трансакции появилась давно, однако всегда встречала на своем пути почти непреодолимое препятствие: в глобализованном финансовом мире такой налог должен быть общемировым – иначе рынки просто перенесут свои операции туда, где его нет. Тем не менее, Германия и Франция призывают ввести локальный налог на финансовые трансакции – в рамках ЕС или хотя бы стран еврозоны. Основной аргумент – то, что такая мера будет одновременно справедливой и финансово эффективной. Однако недовольство, с которым встретили это предложение многие страны ЕС, лишь усугубило проблему. Если кризис не удастся победить быстро, риски налогоплательщиков только возрастут. А быстроты в решении вопроса можно добиться, только уничтожив две порочные взаимосвязи – между крахом банков и крахом национальных финансовых систем и между неуверенностью властей и паникой на рынках. Предложение о введении нового налога никак на эти взаимосвязи не влияет.
В блоге imaginenoborders Алекс Брэдшоу публикует беседу с антропологом Дэвидом Грэбером, автором недавно вышедшей книги "Долг: первые пять тысяч лет", в которой он показывает, что долговой кризис, который пытаются преодолеть власти Евросоюза, ничто по сравнению с долговым рабством, в котором находится каждый живущий в западном мире:
Долг определяет все сферы нашей жизни: международные отношения, внутреннюю политику, потребительскую сферу. Попытавшись проследить историю этого феномена, я обнаружил, что ничего нового в нашей зависимости от долга нет. Большинство восстаний, бунтов и революций были связаны именно с ней. Взять хотя бы афинскую демократию или римскую республику: они обязаны своим появлением необходимости так или иначе разрешить долговую проблему. На нашем этапе истории все без исключения низведены до положения долговых рабов. В античности именно это и считалось наибольшим общественным злом: обремененные долгами граждане начинали продавать в рабство своих детей, а в конченом итоге и самих себя. Но окажись Платон с Аристотелем в современности, они вряд ли сочли бы нашу ситуацию радикально иной. Мы, конечно, больше не продаем себя работодателям – мы сдаем себя в аренду. Но античному человеку эта разница показалась бы чисто формальной. Они, скорее всего, посчитали бы большинство американцев долговыми рабами – и по сути были бы правы.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы"
