Ссылки для упрощенного доступа

Как полюбить школу?


С началом учебного года в Америке начались ожесточенные дискуссии о школе, которая с каждым годом все хуже справляется со своей святой обязанностью – сделать следующее поколение если не умнее, то хотя бы образованнее предыдущего. Пока одни педагоги требуют удлинить учебный год и расширить программу, другие мечтают освободить детей от страха тестов и груза домашнего задания. Кто бы ни победил в этом споре, ситуация кардинально не изменится, пока школа не найдет общего языка со своими жертвами.

Впервые эта мысль пришла мне в голову много лет назад, когда я был молодым учителем в угрюмом рабочем поселке Вангажи. Мне
достался смешанный класс, но я не интересовал ни русских, ни латышей. Лев Толстой их занимал еще меньше. Правда, за последней партой сидела умная, толстая и некрасивая девица. На переменах она читала Карамзина, и ей я был тоже не нужен.

Жизнь моя казалась чудовищной. По ночам я готовился к изощренным урокам, которые по утрам срывали мои ученики. После обеда (и вместо него) я отвечал директору за поставленные двойки. Меня спас урожай. Всех отправили на картошку, и вместо одуряющих уроков я старательно копался в сырых грядках, не поспевая за учениками. Пока я набирал мешок колхозу, они ссыпали два себе. Глядя на их спорую работу, я остро почувствовал бесполезность школы. Ну, кто в здравом уме хочет знать, чему равен синус альфы? какова валентность водорода? как нам реорганизовать "рабкрин"? Возможно, в той параллельной вселенной, где бог - завуч, кому-то нужны логарифмические таблицы Брадиса, но мне они никогда не пригодились.

Состав образования всегда отстает от прогресса и никогда не бывает актуальным. В 18 веке школа учила про газ флогистон, в 20-ом – квадратному уравнению. Ни того, ни другого мне так и не пришлось встретить на двух континентах, где я жил, и в 50 странах, где я бывал. В утешение говорят, что любая учеба – от астрологии до истории КПСС – развивает мышцы мозга, хотя я и не уверен, что они у него есть.

Единственными осмысленными уроками были те, которые я всегда прогуливал – пение, труд и физкультура. Первое могло научить меня наслаждению музыкой, которого я был напрочь лишен до сорока лет. Второй нужен каждому, чтобы испытать физиологическое удовольствие от массажа рук о работу. Физическая культура служит прообразом любой другой. По-настоящему мы знаем то, что умеем. Только целостное - а не головное - знание преображает человека радикально и навсегда: нельзя разучиться плавать. Но как раз всему первостепенному, дающему навык и приносящему радость, мы учились вне школы, а часто и вопреки ей.

В моем детстве лучшим примером служил футбол. Никто никогда не объяснял нам правил, но каждый мальчик страны владел ими, не хуже судьи, в котором мы не нуждались. И все потому, что футбол входил в меня сам – ненасильственное, органическое знание, содержащее награду в самом себе.

Сегодня таким "футболом" служат компьютеры, обращению с которыми дети учатся шутя, а мы плача. В "Википедии" – 19 миллионов статей, и большую часть написали школьники. Школа тут ни при чем. Она всегда отстает и давит, как будто у нее нет другого выхода. Найти его – задача 21 века, если он не хочет остаться неучем.
XS
SM
MD
LG