Иван Толстой: 16 октября – юбилей политического и государственного деятеля, без которого послевоенный Ближний Восток имел бы сегодня совершенно иную конфигурацию. Сказать какую – не возьмется никто. Жизнь Давида Бен-Гуриона и стала биографией страны, причем задолго до того, как Израиль появился на современной карте. Рассказать о политической жизни юбиляра я пригласил старшего научного сотрудника Института Востоковедения Российской Академии Наук Александра Локшина.
Александр Ефимович, дайте, пожалуйста, ликбезовскую справку, самую общую, для тех, кто впервые слышит это имя. Кто такой Давид Бен-Гурион?
Александр Локшин: Давид Бен-Гурион вошел в анналы мировой истории как отец-основатель Государства Израиль. На протяжении многих лет он был премьер-министром страны, определял внутреннюю и внешнюю политику, имел в течение многих лет беспрецедентный авторитет в израильском обществе, имел достаточно серьезное влияние как политик и на мировые события второй половины ХХ столетия.
Александр Локшин: Де Голль представлял Бен Гуриона и западногерманского канцлера Аденауэра как двух самых крупных лидеров Запада, а о самом Бен Гурионе он заметил, что это ''один из величайших политиков нашего времени''.
Иван Толстой: Бен-Гурион родился, как я понимаю, на территории Российской Империи. Каково было его настоящее имя? Ведь, как я понимаю, что это имя, принятое уже в Израиле?
Александр Локшин: Настоящее его имя - Давид Йосеф Грин, а имя Бен-Гурион, что означает ''сын льва'' или, точнее, ''львенок'', он принял уже в 1920 году в Палестине. Это была общая традиция - отрицание диаспоры, отрицание изгнания, когда брали себе имена из древней израильской истории. Бен-Гурион был одним из вождей антиримского восстания, это имя взял себе Давид Грин и под этим именем он вошел в историю.
Иван Толстой: Расскажите нам, пожалуйста, о его жизни, о биографии: где он родился, в какой семье, каково было его окружение, каково было его духовное становление?
Александр Локшин: Родился он 125 лет тому назад, 16 октября 1886 года, то есть мы можем говорить сегодня о 125-летии со дня рождения Давида Бен-Гуриона. Родился он в русской Польше, в городке Плоньске недалеко от Варшавы. Родился он в семье достаточно уважаемой и относительно состоятельной - отец его был помощником присяжного поверенного, пользовался определенным вниманием и уважением окружающих. Городок, в котором он родился, был в значительной степени еврейским городом, и воспитание, которое получил Давид или, как его в семье звали, Довчик, было традиционным религиозным воспитанием, но, вместе с тем, оно было и сионистским воспитанием. Палестина, Земля Израиля, Эрец Исраэль была предметом вожделения и мечтаний многих из окружения Давида Грина, с молоком матери он впитал идею палестинофильства, как тогда говорили, идею возвращения на родину предков.
Вообще, он родился достаточно болезненным и худым ребенком, был низкорослым. Его отличала от многих сверстников несоразмерно большая голова. Озабоченный этим фактом, отец повез мальчика к врачу, тот пощупал голову, осмотрел темя и предсказал, что этот ребенок со временем станет великим человеком. Мать, узнав об этом, с гордостью решила, что ее сын станет несомненно раввином великим в Торе.
С матерью у Довчика сложились особые отношения, но ее внезапная смерть, когда Давиду исполнилось всего 11 лет, была для него сильнейшим ударом, и спустя многие годы он писал, что мама для него была идеалом чистоты, любви, благородства, человечности и преданности. Получил он, как и многие еврейские дети, все, фактически, еврейские мальчики в то время, традиционное образование - ходил в религиозную школу, в хедер, а затем ходил в такой реформированный хедер, продолжал там учебу, изучал светские предметы, а также иврит. Иврит уже с детских лет был для него полуродным языком. В дальнейшем он учился и в русской школе.
Зная, что он несомненно окажется в Палестине, он не спешил сию минуту отправиться туда. Это была одна из характерных черт его характера - идеализм или романтизм сочетался у Давида с реальным восприятием окружающей действительности и, даже, с прагматизмом. ''Эрец Исраэль (то есть Палестина), - сказал он как-то своим друзьям, - нуждается в строителях. Поэтому, прежде всего, надо получить инженерное образование, а после этого я отправлюсь на Восток''. И решил отправиться в Варшаву, получить инженерное образование. Но те дискриминационные меры, которые существовали (Варшава тоже была частью Российской Империи), не позволили ему это сделать, получить образование.
Иван Толстой: Его не взяли?
Александр Локшин: Его не взяли. Тогда же он застал в Варшаве революционные события 1905 года, Первую русскую революцию, и уже тогда у него было некое дистанцирование от участия евреев в революционной деятельности, в борьбе в той стране, в которой они жили. В дальнейшем основной сионистский постулат был, что нужно всю свою энергию и силы отдать на возрождение своей древней родины. Однако он, конечно, воспитывался и впитал в себя и социалистические идеи. То есть такой сионистский социализм. И именно с этими идеями в голове он и приплыл в Палестину в 1906 году на русском корабле, приплыл в Яффо (это единственный тогда был порт), и началась его новая жизнь на старо-новой родине.
Иван Толстой: Входил ли он в Европе формально в какие-то сионистские организации?
Александр Локшин: Не в Европе, а у себя. Со своими товарищами он создал такую организацию ''Эзра'', где обучал малолетних детей ивриту, они читали рефераты, внимательно следили за тем, что происходит в Европе, следили за сионисткой деятельностью. Известен такой факт, который он тоже описал, когда он с мальчиками сидит на берегу реки и читает газету, где рассказывается об Угандийском проекте в Сионистском конгрессе, на котором Герцль, основатель сионизма, предложил этот ''Проект Уганды'' (когда правительство Британии предложило тогда только что начинающемуся сионистскому движению и Теодору Герцлю этот протекторат Уганды, то есть теперешней Кении). Этот отказ от Палестины поверг Давида в ужас, хотя и не уменьшил его уважения к Герцлю. Кстати, еще один любопытный факт. Герцль был таким кумиром в их доме, и отец даже написал ему письмо перед тем, как сын отправился в Варшаву (Герцль - властитель дум, это было принято и в русской традиции обращаться к каким-то интеллектуальным авторитетам), спрашивая, что делать дальше с его сыном, не поможет ли он, не посоветует ли мальчику, который обладает большими способностями, по какому пути ему пойти и куда отправиться получать образование. Но, ответа не пришло. Бен-Гурион действовал так, как он действовал в 1906 году, - прибыл в Палестину.
Иван Толстой: Александр Ефимович, что собой представляла Палестина в начале ХХ века и, вообще, куда отправился Давид Грин? В никуда или там была какая-то родня, были друзья, были какие-то организации, с которыми он списывался предварительно? Вообще, на деревню к дедушке он ехал?
Александр Локшин: Это было время, когда кто-то уезжал из своего города, из своего местечка, писал письма, рассказывал, как он устроился. Но это больше было даже характерно для Америки, для страны, куда тогда направлялась, в основном, еврейская, да и не только еврейская эмиграция. Он приехал в страну, которая была очень отдаленной провинцией Османской Империи, достаточно отсталой страной, но которая в то время уже становилась местом внимания великих держав. Здесь происходило бурное вторжение, освоение этой территории и Францией, и Германией, и Россией, которые приобретали земли на Святой Земле. И одновременно, еще с 80-х годов 19 века, началась сюда и еврейская эмиграция. Он был не первым - еще с начала 80-х годов в Палестине оказались первые сотни и тысячи палестинофилов, которые стали формировать новую еврейскую общину, так называемый Ишув, и были приняты местными евреями, которых там тоже было немало, достаточно настороженно и враждебно, поскольку те были глубоко религиозными людьми, новых репатриантов воспринимали как людей, бросивших вызов религии, которые далеко не полностью, а иногда вообще не исполняли еврейскую религиозную традицию, и между ним возникли достаточно сложные отношения. Не случайно, что новые поселенцы, так называемая Первая Алия и Вторая Алия, к которой принадлежал Грин, селились не в старых местах обитания прежних евреев, в святых городах - в Иерусалиме, Цфате, Тверии - а они основывали новые поселения. И в одном из таких поселений и оказался Давид Грин. Это были поселения, на которых обрабатывали землю, осваивали территории. Первое поселение, на котором оказался Бен-Гурион, была Петах Тиква, что в переводе означает ''Врата надежды'', основанная еще в 80-х годах. И Давид стал земледельцем, землепашцем.
Иван Толстой: Насколько я знаю, он не очень задержался в Палестине и довольно скоро уехал в Турцию. С чем это было связано?
Александр Локшин: Это не совсем так. Он провел еще некоторое время в других поселениях и нашел одну деревушку в Галилее, где полностью был еврейский труд - евреи полностью работали, обрабатывали землю. Это соответствовало установкам его поколения - евреи сами должны обрабатывать землю, растить здесь урожай и осваивать страну. Действительно, будучи сельскохозяйственным рабочим, обрабатывая землю, давя виноград, занимаясь виноделием, он много читал, у него была страсть и в те годы, и позже к изучению языков, к изучению литературы. Среди рабочих одного из поселений даже ходил такой анекдотический рассказ, похожий на правду, что юный Давид, когда шел за плугом, одновременно читал газету, и в один прекрасный момент оказалось, что волы, за которыми он шел, исчезли куда-то, а он стоял, продолжая читать газету.
Действительно, в 1912 год он оправился в Турцию, в Стамбул - решил получить юридическое образование. В этом тоже была определенная прагматика, прагматический подход - он должен был знать законы той страны, в который он жил, Османской Империи, чтобы использовать их для своих целей, использовать турецкое законодательство для реализации сионистских задач. Он выучил турецкий язык. Вначале он оказался, кстати, в Салониках, но затем перебрался в Стамбул, блестяще сдал экзамены и два года обучался на юридическом факультете Стамбульского университета. Но образование пришлось прервать не по своей воле: в 1914 году он отправился домой, в Палестину, на каникулы, а вернуться не смог - началась Первая мировая война.
Иван Толстой: Насколько прибытие новой Алии в Палестину вызвало противодействие со стороны местных племен? Прибытие любой группы, особенно инородцев, взывает некоторое неприятие со стороны местных жителей. Существовали ли конфликты того времени, если ограничиться пределом конца 19 века и периодом до Первой мировой войны?
Александр Локшин: Разумеется, существовали. Хотя Теодор Герцль, который скончался уже в 1904 году в возрасте всего 44 лет, в своих произведениях (и ''Еврейском государстве'', ставшее программным документом сионизма, и в романе-утопии ''Старо-новая страна'') мечтал и представлял, что евреи будут некими культуртрегерами, которые принесут на эту землю местным феллахам, местным арабам культуру, принесут образование. Гармонические отношения не сложились. Уже с 80-х годов 19 века, со времени прибытия первых поселенцев, существует достаточная напряженность в отношениях с коренным населением. С одной стороны, напряженные отношения со старыми евреями, которые там обитали, с религиозными евреями, которые их не принимали на дух. Но те жили в городах. А здесь с арабами разные были отношения - были отношения и делового сотрудничества, но были и отношения столкновений, когда приходилось защищаться. Были созданы отряды стражей-шомрим. Кстати, эти отряды еврейской молодежи использовали свой опыт самообороны в России времен погромов во время Первой русской революции. Они тогда научились владеть оружием, а здесь уже, одевшись как бедуины, как местное население, научившись ездить верхом, представляли собой некие отряды обороны на случай нападения на еврейские поселения.
Иван Толстой: Итак, Бен Гурион остается из-за начавшейся Первой мировой войны в Палестине. Давайте поговорим об этом времени. До наступления Второй мировой войны чем он занимается?
Александр Локшин: Во-первых, в годы Первой мировой войны сионистское движение во многом оказалось расколотым. Необходимо было выбрать политическую ориентацию либо на страны Антанты, либо на Германию и ее союзников, среди которых была Османская Империя. Бен-Гурион вначале был настроен про-турецки, более того, он в более раннее время ожидал от этой младотурецкой революции, от Ататюрка каких-то возможностей предоставления автономии евреям в Палестине. Но этого не случилось. Он был выслан как русский подданный (он по-прежнему оставался российским подданным, не только он, но и сотни других людей) османскими властями в Египет. Палестина переживает острейший кризис, не только политический, но и экономический, поскольку все связи прервались, население находится в полуголодном состоянии. Где-то уже к концу войны английские войска входят в Палестину, входят в Иерусалим. Иерусалим оказывается под британским контролем.
Бен-Гурион в 1917 году отправляется из Египта в США, где находит свою судьбу - знакомится и женится на Полине Мунвейс (Монбаз, согласно Википедии – ред.), девушке из России, которая родилась в Минске, была медицинской сестрой и, кстати, весьма далека была ото всех этих идей, которые волновали Бен-Гуриона, сионистских идей.
Иван Толстой: Тогда еще по-прежнему Давид Грин, до 20-го года?
Александр Локшин: Да, Давид Грин пытается заниматься пропагандисткой деятельностью, пытается привлечь евреев в такой Еврейский легион, который бы участвовал в военных действиях на стороне Антанты. Но - с малым успехом. Сам он вступает в Британскую бригаду и оказывается в Египте уже в 1918 году, под конец войны, а затем вновь перебирается в Палестину. Здесь, в Палестине, он активно участвует в политической деятельности, в деятельности Еврейской рабочей партии. Вообще-то он входил в Польше, в России, в партию ''Поалей Цион'' (''Рабочие Сиона'') - известная партия, которая пыталась совмещать марксистскую и сионистскую идеологию, а в Палестине эта партия преобразовалась в ''Союз труда'', и в этой партии Бен-Гурион (уже в 20-м году он становится тем человеком, под именем которого сейчас мы его знаем и помним) становится партийным активистом и, одновременно, активно участвует в профсоюзной деятельности. Он участвует в 20-е годы в создании ''Всеобщей конфедерации труда еврейских рабочих'' (''Гистадрута''). Кстати, в качестве представителя профсоюзов, он и отправляется в советскую Россию.
Иван Толстой: В каком году?
Александр Локшин: Летом 1923 года в Москве проходит Сельскохозяйственная выставка. Бен-Гурион и еще два его коллеги пребывают в Одессу, затем отправляются в Москву, где Бен-Гурион, который в то время очень интересовался, что происходит в тогдашней советской России, интересовался большевистской революций, думал встретиться с Лениным.
Иван Толстой: Его отношение было в каком отношении заинтересованное, в какой окраске был этот интерес? Это был отрицательный интерес или положительный, это была попытка перенять что-то у большевиков или, наоборот, оттолкнуться от их опыта?
Александр Локшин: Для Бен-Гуриона тех лет, начала 20-х годов, большевизм был достаточно привлекателен. В частности, политика Ленина, которого он в ту пору, да и позже, наверное, высоко ценил, в отличие от Троцкого, кстати, которого он считал таким бонвиваном (он с ним познакомился в США), Ленина он уважал как политика, как блестящего стратега и тактика. Но встретиться с Лениным ему не удалось — вождь в тот период был уже смертельно болен. Возможно, в этом была и некая попытка убедить Ленина изменить отношение к сионизму. Известно, что большевистском руководстве были разные взгляды на сионизм. Дзержинский, например, достаточно спокойно относился к сионизму и считал, что он может быть даже полезен для нового режима, в то время как другие лидеры относились к нему отрицательно. А активистами были сами еврейские коммунисты, так называемые ''евсековцы'', Еврейская секция, которая была создана в 1918-19 году при Центральном Комитете партии - они представляли сионистов как агентуру британского империализма, как еврейскую контрреволюцию. Уже с 1919 года в России началась борьба с сионистами, она происходила в разных формах - аресты, ссылки и, в ряде случаев, высылка в Палестину.
Иван Толстой: Давайте вернемся к самому Бен-Гуриону. Добился ли он чего-то своей поездкой в Москву летом 1923 года? Добился ли того, чего хотел добиться?
Александр Локшин: Хотелось бы процитировать здесь Бен-Гуриона, который говорил о Ленине:
''Человек, всецело преданный революции, железной решимости, который не побоится отрицать то, что проповедовал вчера и проповедовать завтра то, что отрицал сегодня''.
Однако, покинув советскую, коммунистическую Россию через несколько недель и проехав через Украину, он записал в своем дневнике (он всегда вел дневник) на палубе, на пароходе, который отравлялся назад в Палестину, следующую фразу:
''Нам открылась страна глубочайших контрастов и противоречий. Страна, призывающая ко всемирной гражданской войне во имя господства пролетариата, и лишающая своих трудящихся всех прав — человеческих, гражданских и классовых. Страна, декларирующая коммунизм, страна ослепительного света и непроницаемой тьмы, возвышенных стремлений к свободе и справедливости и безобразной, убогой действительности. Страна революции и спекуляции, святых страданий и грязной коррупции, мятежа и взяточничества, идеалов и наживы, ломки основных ценностей и векового деспотизма, обожествления труда и золотых тельцов, где свет и тень неразрывно переплетаются друг с другом, так что не знаешь, где кончается святость и где открываются врата зла.''
Как мы видим, Бен-Гурион очень тонко, даже за то короткое время, почувствовал ту страну, в которой он побывал и которой он очень интересовался. Это, конечно, повлияло и на его настроения - он все более дистанцируется от такого радикального большевизма и становится умеренным социал-демократом.
Иван Толстой: Чем занимался Бен Гурион в 20-30-е годы?
Иван Толстой: Как отразились события Второй мировой войны на жизни в Палестине?
Александр Локшин: Ситуация была такая, что у Бен-Гуриона было, конечно, и немало противников. Он становится одним из лидеров Рабочего движения в Палестине, лидером партии ''МАПАЙ'', это еврейская социал-демократическая партия в Палестине, которая в дальнейшем превратилась в правящую партию и была у власти вплоть до 1977 года (Рабочая партия ''Авода'').
Бен-Гурион занимается политической активностью и в 1942 году оказывается в США, где в Нью-Йорке в отеле ''Билтмор'' принимается ''Билтморская программа'', которая рассматривается как замена ''Базельской программы''.
Что такое ''Базельская программа''? Это та программа, которая была принята на Первом сионистском конгрессе в 1897 году - создание правоохраняемого убежища для еврейского нарда в Палестине. Теперь речь идет в этой программе, принятой в 1942 году (к которой Хаим Вейцман, кстати, относился с большой иронией и не считал ее знаковой), это была очень важная программа, которая нацеливала на создание еврейского государства в Палестине. В этот период, в годы войны, Бен-Гурион - уже признанный лидер не только в Палестине, но и один из двух, наряду с Вейцманом, лидеров сионистского движения в мире. Хотя у него были и серьезные противники со стороны более радикальных, не социалистических сил, прежде всего, представленные чуть позже Менахемом Бегиным, другими радикально настроенными деятелями, которые считали необходимым бороться с британской оккупацией Палестины, бороться за освобождение Палестины от британского владычества.
Иван Толстой: Александр Ефимович, удавалось ли что-то сделать и из Палестины, и из США, и конкретно самому Бен-Гуриону для спасения тех, кому угрожала Катастрофа? Был ли кто-то спасен, был ли продвинут в какой-либо стране какой-либо закон, какие-либо подзаконные нормы для того, чтобы спасти людей?
Александр Локшин: Нужно сказать, что уже начиная с 80-х годов прошлого века выходит немало книг, статей, так называемых, ''постсионистских историков'', ''новых историков'', которые, среди прочего, обвиняют и Бен-Гуриона, и тогдашнее руководство в том, что они ничего не сделали для спасения евреев Европы. По моему мнению, они немножко переносят те возможности, которые существовали у Израиля уже как независимого государства, имевшего свою армию и иные возможности, в те условия.
Возможности были крайне ограничены. Были направлены парашютисты, которые высадились в Европе, в Венгрии (одна из самых знаменитых фигур - погибшая Хана Сенеш, национальная героиня Израиля), которые как-то должны были организовать спасение, частичное, хотя бы, хоть кого-то спасти из обреченных на уничтожение евреев Европы. Реально, серьезно что-либо сделать не удалось. Тем более, что в 1939 году Британия принимает, так называемую, ''Белую книгу'', которая резко ограничивает накануне Второй мировой войны эмиграцию евреев в Палестину.
Уже начиная с 20-х годов волны новой репатриации в Палестину нарастают. Это был и выезд евреев из Польши, которые подвергались там и экономическому бойкоту, и кризисная ситуация была в Польше, и в 30-е годы в Палестину, после прихода нацистов к власти, отправляются и немецкие евреи. Но все это взывает все большее недовольство у арабского руководства, у арабских лидеров, а Британия стремится считаться и считается с настроениями и арабов. Это основная причина, почему Британия очень далеко ушла от тех обязательств, которые были даны по Декларации Бальфура. И здесь настроения среди части еврейской молодежи состояли в том, что нужно сражаться с Британией, с британскими войсками для того, чтобы предоставить возможность евреям, которые самыми различными путями пыталась добраться до Палестины. Несколько судов достигли вот этого Хайфского рейда и пытались высадиться на берег Палестины. Иногда это было удачно, иногда менее удачно. Кроме того, ситуация осложнялась тем, что вплоть до 1942 года немецкие армии, танковые армии Роммеля, стояли буквально у ворот Палестины. С одной стороны, Британия была противником евреев здесь, в Палестине, а, с другой стороны, Британия была той страной, которая боролась с нацизмом. Какую здесь выбрать тактику, как себя здесь повести? И Бен-Гурион сформулировал следующий лозунг, который декларировал и характеризовал направление политики сионистского руководства в Палестине в годы Второй мировой войны. Бен-Гурион сказал следующее: ''Будем помогать англичанам в войне с Гитлером, как будто нет ''Белой книги'', и бороться против ''Белой книги'', как будто нет войны''.
Но после разгрома танковых дивизий Роммеля Британией опасность миновала и отношения с Британией, с британскими оккупационными войсками начинают ухудшаться. Вейцман был решительным сторонником британской линии, был сторонником того, что с Британией нужно вести переговоры, но ни в коем случае не вступать в конфликты и военные действия. Тем не менее, ряд радикальных организаций, такие как ''Лехи'', например, ''Борцы за свободу'', и ряд других подобных радикальных организаций, устраивают нападение на британских солдат, особенно в конце войны и после войны нападают на британские колонны вооружений, готовятся к реальному противостоянию с британскими войсками.
Как себя в этой ситуации вел Бен-Гурион? Он занимал умеренную позицию и был реальными политиком, считая, что нужно вести и переговоры, и, одновременно, показывать свое влияние, свою силу и мощь, показывать, что еврейское руководство и еврейское население не потерпят послевоенное присутствие Британии в Палестине.
Иван Толстой: Давайте, наконец, перейдем к истории образования Государства Израиль. Какова позиция Бен-Гуриона в отношении международных сил, которые и способствовали созданию Израиля? Как относился Бен-Гурион и к англичанам, и к американцам, и к Советскому Союзу?
Александр Локшин: Ну, Бен-Гурион, прежде всего, конечно, надеялся на собственные силы. Ему принадлежит такая фраза: ''Неважно, что говорят не евреи, а важно, что делают евреи''. Конечно, он стремился найти некий сбалансированный курс между отношениями с США и Советским Союзом, найти поддержку в США и в Советском Союзе. Хотя, конечно, в силу и близости к сионистскому истеблишменту Соединенных Штатов, и тех очень слабых, нужно признать, связях, хотя симпатии были огромные к Советскому Союзу и Красной армии, рассчитывал на США.
Иван Толстой: Итак, 1948 год. Роль Бен-Гуриона и его лидерство. Кем Бен-Гурион избирается, каким образом, какой пост он занимает и каков он в роли руководителя Израиля?
Александр Локшин: Бен-Гуриону пришлось непросто. Когда 14 мая 1948 года британские войска покидают Палестину, нужно мгновенно принимать решение. И накануне этих событий происходит голосование в том Народном Правлении, которое было временным правительством страны. Здесь, всего двумя голосами ''за'', Бен-Гурион получает право, а он был руководителем этого Народного Правления, того же 14 мая провозгласить Декларацию независимости Государства Израиль. Бен-Гурион избирается главой временного правительства и министром обороны. Собственно, этим актом и было воссоздано Еврейское Государство, о возрождении которого мечтали многие поклонения разбросанных по всему свету евреев. Однако решение это, нужно еще раз подчеркнуть, было крайне непростым. Тяжелое военное положение, негативное отношение американской администрации и опасность вторжения регулярных армий арабских государств заставляли многих сомневаться в необходимости положительного решения.
И я вот еще раз повторю, что после продолжительных прений 6-ю голосами против 4-х было принято решение провозгласить основание Еврейского Государства. Показателен еще один кардинальный вопрос, поставленный на обсуждение: следует ли включать текст в Декларации независимости такой пункт как ''границы государства''? Целый ряд выступавших на это обсуждении поддержали это решение, но реакция Бен-Гуриона была иной. Он сослался на прецедент Декларации о независимости США, в которой нет никакого упоминания о территориальных границах. Но возражения Бен -Гуриона носили не только принципиальный, но и реальный характер - он не желал, чтобы будущее государство, как он выражался, ''накладывало на себя оковы окончательных границ''. Решение было принято минимальным большинством и упоминание о границах не было сделано. США сразу же признали Еврейское Государство де факто, а Советский Союз - де юре. Это было первое юридическое признание Еврейского Государства.
В эти дни, первые дни, первую неделю положение Израиля было, конечно, критическое. Был блокирован Иерусалим - они даже не знали, не могли слышать это выступление Бен-Гуриона, поскольку радио в Иерусалиме не работало, не хватало воды, продовольствия, перерезаны границы между различными еврейскими поселениями, египетская армия вошла в Беер-Шеву на юге страны и продвигалась дальше, иракская армия, которая также приняла участие в военных действиях, перерезала дорогу, соединявшую Тель-Авив и Иерусалим, регулярной армии, которая только что создавалась, Армии обороны Израиля, не хватало оружия (не просто не хватало, а его не было), поэтому 22 мая было ощущение такое, что все кончено. И в этот момент начинают поступать вооружения. Вооружения поступают из Чехословакии, доставляют их явно с подачи Москвы, ''Мессершмиты'' в разобранном виде, приезжают сюда чешские специалисты, которые собирают немецкие трофейные самолеты, которые сразу же пускаются в боевые действия, затем агенты по скупке и по сбору средств начинают доставлять вооружения в Палестину. Это начинает постепенно менять ситуацию в пользу Израиля.
Число погибших было очень значительным, и за все войны, которые вел Израиль на протяжении этих всех лет его существования, число погибших в этой войне, в процентном отношении, было самым большим. Многие, которые пребывали в страну в эти дни, выжившие в Холокосте из Европы, которые не знали языка, не знали, как обращаться с оружием, им вручали какие-то устаревшие вооружения и сразу же бросали в бой. Многие из них, выжив в нечеловеческих условиях в Европе, пали уже в стране, в которой они намеревались жить. Израиль в этой войне потерял один процент своего населения. Тогда в стране было порядка 400 000 евреев. Тем не менее, Израиль смог выстоять в этой войне.
Еще одна была проблема очень непростая - отношения с вооруженными силами, которые противостояли Хагане, вооруженным отрядам, которые существовали еще до создания Государства Израиль. Здесь были вооруженные отряды Бегина. Они целый корабль ''Альталена'', названный так по одному из псевдонимов Жаботинского (а Жаботинский - сторонник ревизионизма, пересмотра сионистской программы, бен-гурионовской, в частности) был ярым противником любой дипломатии, он считал, что нужна вся Палестина, основные вопросы должны быть решены на поле боя. ''Альталена'', груженая вооружением и снарядами, подошла к хайфской береговой линии, а затем к тель-авивской. Начались переговоры между отрядами Бегина и представителями Хаганы, поскольку те хотели действовать самостоятельно.
В стране, надо заметить, об этом не очень много вспоминают сейчас, существовала и реальная опасность гражданской войны - столкновения между различными еврейскими вооруженными частями, кто будет контролировать будущее странны. Вначале договорились, что 80 процентов вооружения перейдет Бен-Гуриону, как министру обороны, перейдет Хагане, затем Бегин стал менять ситуацию и Бен-Гурион принимает решение, за которое по сей день его резко критикуют правые в Израиле - обстрелять этот корабль, обстрелять ''Альталену''. Конечно, не ставилась задача его уничтожить, но начавшиеся взрывы снарядов привели к тому, что часть бойцов погибли. Но таким жестким способом Бен-Гурион показал, кто определяет политику в стране, покончил с какими-либо пытками вот такой самостийной военной политики.
Иван Толстой: Александр Ефимович, вклад Бен-Гуриона как политика и государственного деятеля в Израиль?
Александр Локшин: Бен-Гурион был премьер министром страны и министром обороны с 1948 по1963 год, с небольшим перерывом. В 1963 году в возрасте 77 лет Бен-Гурион принимает решение уйти из правительства, но еще тогда он остается депутатом Кнессета. Вклад гигантский в определение политики страны, в создание Еврейского Государства, в развитие экономики страны, в укрепление международных позиций.
И еще одну важную роль Бен-Гурион сыграл - он нашел возможность (хотя это вызывало очень резкие протесты в стране, в обществе, и в Кнессете) начать примирение с ФРГ. Начинаются переговоры с Конрадом Аденауэром о репарациях, эти переговоры начинаются с 1952 года, с 1965 году устанавливаются дипломатические отношения между двумя странами. Это помощь, которую очень резко критиковали, что мы не хотим получать дойче марки за еврейскую кровь, за жертвы, но, тем не менее, она сыграла важную роль, и Бен-Гурион был среди тех, кто шел за гробом Аденауэра в 1967 году, во время его похорон.
Иван Толстой: Александр Ефимович, вы уже несколько раз говорили о том, что фигура Бен-Гуриона в историческом и в политическом плане подвергалась значительной критике и изнутри Израиля, и снаружи, от других политических и исторических деятелей в мире, и все-таки, какова интегральная память об этом человеке, как его вспоминают в Израиле сегодня?
Александр Локшин: Ну, в Израиле имеется и целый ряд научных центров имени Бен-Гуриона, университет в Беер-Шеве, столице Негева, носит его имя, аэропорт страны, хорошо известный всем, прилетающем в Израиль, носит имя Бен-Гуриона. Есть музей в Тель-Авиве и есть музей в еще одном месте, в очень важном месте в жизни Бен-Гуриона - это киббуц Сде-Бокер, который находится на юге страны, в котором он принял самое живое участие в его основании, и в котором он прожил последние годы жизни, пытаясь вспомнить свою молодость. Он здесь также работает рабочим, развозит навоз, участвует в повседневной жизни киббуца, одновременно пишет целый ряд философских работ, книг, воспоминаний. Он дистанцируется от истории, он уже не делает историю, а вспоминает историю, вспоминает свою молодость, как он приехал в страну, о своей общественной и политической жизни. В киббуце Сде-Бокер он завещал себя похоронить вместе со своей женой Полиной.
Умер Бен-Гурион 1 декабря 1973 года в возрасте 87 лет. Похоронен он, по его же завещанию, без всяких официальных церемоний, очень скромно в этом киббуце. И по сей день там имеется Дом-музей Бен-Гуриона, который почитаем, и имеется громадный архив и библиотека, которая насчитывает тысячи томов на разных языках. Бен-Гурион читал в оригиналах на многих языках, начиная от древнегреческого и кончая испанским, который он выучил уже в преклонном возрасте - он захотел прочесть ''Дон Кихота''.
Иван Толстой: Печатные труды Бен-Гуриона?
Александр Локшин: Это его воспоминания, целый ряд воспоминаний, это книга ''Евреи в своей стране'', это статьи и речи.
Иван Толстой: Каков был круг корреспондентов Бен-Гуриона, с кем он переписывался? Наверное, это официальные лица, когда он занимал официальные посты, но, наверное, были и друзья?
Александр Локшин: Сам Бен-Гурион с глубоким уважением относился к людям науки и искусства. У него было трое детей, одна из его дочерей была микробиологом, и в ее доме собирались израильские интеллектуалы, философы, с которыми Бен-Гурион всегда очень любил разговаривать, слушать их. Он вел переписку с Альбертом Эйнштейном, Альбертом Швейцером ,Бертраном Расселом и поддерживал тесные отношения со многими израильскими писателями, мыслителями, учеными. И анализ этой переписки выдает в Бен-Гурионе глубокий интерес к личности корреспондента и собеседника и к сфере его занятий. Именно на интеллигенцию своей страны, как и на еврейскую интеллигенцию в диаспоре Бен-Гурион возлагал особую надежду на духовное возрождение Израиля.
Иван Толстой: Александр Ефимович, отношение Бен-Гуриона к шестидневной войне 1967 года?
Александр Локшин: Самое отрицательное. Не к самой войне, а к возможности участия Израиля в этой войне. Он считал, что существует реальная возможность очень серьезного поражения Израиля, что она будет очень кровавой для страны. Впоследствии Моше Даян, министр обороны, говорил о Бен-Гурионе: ''Он живет в мире прошлого, благоговеет перед де Голлем, преувеличивает силу Насера и не понимает, насколько выросла мощь ЦАХАЛа (то есть Армии обороны Израиля)''. Бен-Гурион был против этой войны. Более того, когда министром обороны накануне войны был назначен Моше Даян, Бен-Гуриона придали ему в качестве помощника и контролера, но война, как известно, закончилась для Израиля блестяще - разгромом арабских армий и завоеванием новой позиции в мире. Бен-Гурион (или, как его звали в стране, ''старик'') за эти же дни после шестидневной войны осознал, что его активное участие в политической жизни Израиля подошло к концу. И даже, более того, к окончанию войны это был уже отставной политик, время которого безвозвратно ушло, и тот громадный авторитет, которым он пользовался еще накануне войны, исчез. Но, вместе с тем, когда ему отмечали 85 лет, это было празднование всей страны, это были многочисленные делегации, которые его посещали в Сде-Бокере. Он уже был глубоко пожилым человеком.
