Ирина Лагунина: Движение “Захвати Уолл-стрит” застало врасплох вашингтонских политиков. Одни из них пугают граждан классовой борьбой, другие пытаются осторожно поддержать протестующих. Между тем в истории США стихийные массовые протесты, как и популярные призывы “все поделить”, уже случались. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Акции типа «Захвати Уолл-стрит» - в американской истории не новость. В 1893 году страну постиг тяжелейший экономический кризис. Бизнесмен-социалист Джекоб Кокси организовал марш безработных на Вашингтон, чтобы заставить правительство принять его план обеспечения занятости. Участники марша получили название «армия Кокси». Это безоружное войско в количестве 400 человек добралось до столицы и устроило шествие, после чего сам Кокси и два других руководителя марша были арестованы и приговорены к 2 годам тюрьмы - каждый за бродяжничество и порчу газонов Капитолия.
Когда в Америке грянула Великая депрессия, президентом был Герберт Гувер. Он был необыкновенно популярен. Выходец из низов общества, ставший миллионером, выдающийся администратор, эксперт по экономике, он не растерялся и разработал антикризисный план, чего не делал прежде ни один президент – кризисы считались чем-то вроде стихийного бедствия. Однако он совершил непоправимую политическую ошибку. В мае 1932 года в Вашингтоне собрались ветераны Первой мировой войны. Бедствующие фронтовики требовали от Конгресса выплатить им обещанные пособия. Бывшие солдаты разбили лагерь на окраине города, и президент приказал генералу Макартуру, занимавшему тогда пост начальника Объединенного штаба, очистить Вашингтон от бунтовщиков. Генерал исполнил приказ слишком рьяно, превысил свои полномочия и тем самым решил политическую судьбу Герберта Гувера. Во время предвыборной кампании 1932 года он пытался защищать свою экономическую политику.
Герберт Гувер: Оппозиция говорит нам, что нам необходимы перемены, необходим новый курс. Это не те перемены, которые становятся следствием нормального развития жизни нации. Это - предложение изменить все основы, на которых зиждется жизнь нашей нации, созданная многими поколениями в испытаниях и борьбе, и принципов, на которых построено наше государство.
Владимир Абаринов: Избранный президентом Франклин Рузвельт фактически продолжил программу, которую не успел реализовать Гувер. Непримиримым оппонентом Рузвельта был сенатор от Луизианы Хьюи Лонг, отчаянный популист и блестящий оратор, которого Роберт Пенн Уоррен вывел в романе «Вся королевская рать» под именем Вилли Старка. Он выдвинул свою программу – «дележ богатства», что означало, прежде всего, снижение налогов для бедных и многократное повышение для богатых.
Хьюи Лонг: Кто-нибудь был когда-нибудь на барбекю, где один человек сгребает со стола все, что приготовлено на десятерых? Единственный способ накормить остальных – заставить этого человека вернуть все, что он нахватал! Так как же нам накормить остальных? Что Морган, Рокфеллер и Меллон собираются делать со всем тем, что они успели ухватить? Они не могут все это съесть или все это надеть на себя. И вот когда они наедятся досыта, и когда их дети получат вдоволь еды и одежды, и их внуки получат, тогда мы вправе призвать господ Моргана, Рокфеллера и Меллона и сказать им: кладите обратно на стол все, что вы ухватили и что вам самим не нужно. Оставьте что-нибудь американскому народу.
Владимир Абаринов: Хьюи Лонг собирался участвовать в президентских выборах 1936 года, но был убит в результате покушения.
С самыми серьезными общественными беспорядками в послевоенной истории США столкнулся президент Линдон Джонсон. Помимо протеста против войны во Вьетнаме, это был протест против социальной несправедливости и расовой дискриминации, зачастую выливавшийся в форму насилия. Правительство было вынуждено применить войска. В декабре 1967 года он говорил об этом в беседе с корреспондентами ведущих телекомпаний.
- Господин президент, те американцы, особенно негры, которые живут в перенаселенных кварталах, живут в бедности, не получают образования, не имеют работы и не видят помощи – почему бы им и не последовать за экстремистами? Почему не бунтовать?
Линдон Джонсон: Я сказал вам, почему: потому что бунт и насилие противозаконны. И не будут допускаться. Это не решает проблему. Это не ответ на существующее положение. Ответ – это рабочие места. Ответ – это образование. Ответ – это здравоохранение. Если мы отказываемся отвечать таким образом, люди теряют надежду, и тогда бывает довольно трудно ожидать от них того здравомыслия, на которое мы рассчитываем. Ну а каков ваш ответ, Фрэнк?
- Ну, я надеюсь... не думаю, сэр, что именно мой ответ мы хотим услышать.
Линдон Джонсон: И все-таки, какой ваш ответ, Фрэнк? Какое ваше решение? Что вы рекомендуете?
- Моя рекомендация – как можно скорее осуществлять те программы, которые вы только что назвали.
Линдон Джонсон: Именно это мы и делаем. Мы принимаем вашу рекомендацию и будем следовать ей.
Владимир Абаринов: Для многих американцев персонификацией Уолл-стрит стал Гордон Гекко – главный герой дилогии Оливера Стоуна «Уолл-стрит» и «Уолл-стрит-2», роль которого сыграл Майкл Дуглас. В своем знаменитом монологе перед акционерами компании «Телдар Пейпер» он произносит гимн алчности.
Гордон Гекко: Леди и джентльмены, я утверждаю, что алчность – за неимением более благозвучного слова – это хорошо. Алчность – это правильно. Алчность эффективна... Алчность, во всех ее проявлениях – алчность к жизни, к деньгам, к любви, к знаниям – это высшее проявление человека. И алчность – попомните мои слова – спасет на только компанию "Телдар Пейпер", но и другую требующую ремонта корпорацию под названием США.
Владимир Абаринов: Но большинство американцев убеждено: алчность дельцов Уолл-стрит не спасает, а губит Америку. А ведь совсем недавно президент Обама, требуя от Конгресса принять его план спасения банков, говорил, что эта мера пойдет на пользу всем.
Барак Обама: Этот план заключается не просто в том, чтобы передать нескольким банкам 700 миллиардов долларов, принадлежащих налогоплательщикам. Если они будут использованы правильно – подчеркиваю: «если» - мы, надо надеяться, получим обратно бóльшую часть денег или все наши деньги, и возможно, и с прибылью, каждый цент, которой будет возвращен непосредственно американскому народу.
Владимир Абаринов: Как бы ни хотело руководство Демократической партии позиционировать себя в качестве защитников бедных и обездоленных, оно тысячами нитей связано с финансовым капиталом. Лидер демократов в нижней палате Нэнси Пелоси оказалась в затруднительном положении, когда обозреватель ABC News Кристиан Аманпур попросила ее прокомментировать акцию «Захвати Уолл-стрит». В отрывке из интервью звучит голос видного республиканца Эрика Кантора.
Кристиан Аманпур: Американцы сейчас захватывают Уолл-стрит. Протесты проходят в других городах Соединенных Штатов. Люди вымещают досаду. Они боятся безработицы. Вы поддерживаете их?
Эрик Кантор: Я поддерживаю их послание истеблишменту, будь это Уолл-стрит или политики – послание о том, что перемены назрели. Мы не можем действовать по-прежнему, так, будто наша работа не имеет к их жизни никакого отношения. Люди рассержены.
Кристиан Аманпур: Я хочу услышать вашу реакцию на слова Эрика Кантора, сказанные сегодня. Он сказал: «Меня все больше беспокоят...
Эрик Кантор:...беспокоят растущие толпы, захватывающие Уолл-стрит и другие города страны. А некоторые в Вашингтоне смотрят сквозь пальцы на то, как одних американцев натравливают на других.
Нэнси Пелоси: Я не слышала, чтобы он говорил что-либо подобное, когда Партия чаепития устраивала свои шествия, а он и его коллеги выставляли в окна Капитолия ободряющие транспаранты. Но давайте не скатываться на этот уровень.
Кристиан Аманпур: Но вы считаете, что это натравливание одних американцев на других?
Нэнси Пелоси: Но такова американская система. Это демократия. Мы не все согласны друг с другом. Если бы у нас был один образ мыслей, у нас был бы король. У нас разные взгляды. Демократия в этой стране – это и свобода выражать свои взгляды, и Конституция гарантирует это.
Кристиан Аманпур: Похоже, события начинают напоминать классовую борьбу. Вас не беспокоит, что они станут главным сюжетом выборов?
Нэнси Пелоси: На самом деле это выражение, которое мне не нравится, исходит от наших оппонентов. Когда мы говорим, что каждый должен платить справедливую долю, они говорят, что это классовая борьба.
Владимир Абаринов: Обозреватель «Вашингтон Пост» Чарльз Краутхаммер, со своей стороны, убежден в деструктивности протеста.
Чарльз Краутхаммер: Протесты на Уолл-стрит бессмысленны. Партия чаепития, которую пресса и демократы высмеивали как беззубую, состоящую из необразованной деревенщины, она, по крайней мере, имеет программу, идею, план – маленькое правительство, снижение налогов, ослабление контроля за экономикой. А когда спрашиваешь людей на Уолл-стрит, чего хотят они, они не знают. Их план – сжить со свету богатых, а что будет потом, они понятия не имеют. Демократы совершают крупную ошибку, поддерживая подобное движение.
Владимир Абаринов: Краутхаммер опасается, что протест выльется в акты насилия. Но на самом деле пока никто толком не знает, во что он выльется в действительности.
Владимир Абаринов: Акции типа «Захвати Уолл-стрит» - в американской истории не новость. В 1893 году страну постиг тяжелейший экономический кризис. Бизнесмен-социалист Джекоб Кокси организовал марш безработных на Вашингтон, чтобы заставить правительство принять его план обеспечения занятости. Участники марша получили название «армия Кокси». Это безоружное войско в количестве 400 человек добралось до столицы и устроило шествие, после чего сам Кокси и два других руководителя марша были арестованы и приговорены к 2 годам тюрьмы - каждый за бродяжничество и порчу газонов Капитолия.
Когда в Америке грянула Великая депрессия, президентом был Герберт Гувер. Он был необыкновенно популярен. Выходец из низов общества, ставший миллионером, выдающийся администратор, эксперт по экономике, он не растерялся и разработал антикризисный план, чего не делал прежде ни один президент – кризисы считались чем-то вроде стихийного бедствия. Однако он совершил непоправимую политическую ошибку. В мае 1932 года в Вашингтоне собрались ветераны Первой мировой войны. Бедствующие фронтовики требовали от Конгресса выплатить им обещанные пособия. Бывшие солдаты разбили лагерь на окраине города, и президент приказал генералу Макартуру, занимавшему тогда пост начальника Объединенного штаба, очистить Вашингтон от бунтовщиков. Генерал исполнил приказ слишком рьяно, превысил свои полномочия и тем самым решил политическую судьбу Герберта Гувера. Во время предвыборной кампании 1932 года он пытался защищать свою экономическую политику.
Герберт Гувер: Оппозиция говорит нам, что нам необходимы перемены, необходим новый курс. Это не те перемены, которые становятся следствием нормального развития жизни нации. Это - предложение изменить все основы, на которых зиждется жизнь нашей нации, созданная многими поколениями в испытаниях и борьбе, и принципов, на которых построено наше государство.
Владимир Абаринов: Избранный президентом Франклин Рузвельт фактически продолжил программу, которую не успел реализовать Гувер. Непримиримым оппонентом Рузвельта был сенатор от Луизианы Хьюи Лонг, отчаянный популист и блестящий оратор, которого Роберт Пенн Уоррен вывел в романе «Вся королевская рать» под именем Вилли Старка. Он выдвинул свою программу – «дележ богатства», что означало, прежде всего, снижение налогов для бедных и многократное повышение для богатых.
Хьюи Лонг: Кто-нибудь был когда-нибудь на барбекю, где один человек сгребает со стола все, что приготовлено на десятерых? Единственный способ накормить остальных – заставить этого человека вернуть все, что он нахватал! Так как же нам накормить остальных? Что Морган, Рокфеллер и Меллон собираются делать со всем тем, что они успели ухватить? Они не могут все это съесть или все это надеть на себя. И вот когда они наедятся досыта, и когда их дети получат вдоволь еды и одежды, и их внуки получат, тогда мы вправе призвать господ Моргана, Рокфеллера и Меллона и сказать им: кладите обратно на стол все, что вы ухватили и что вам самим не нужно. Оставьте что-нибудь американскому народу.
Владимир Абаринов: Хьюи Лонг собирался участвовать в президентских выборах 1936 года, но был убит в результате покушения.
С самыми серьезными общественными беспорядками в послевоенной истории США столкнулся президент Линдон Джонсон. Помимо протеста против войны во Вьетнаме, это был протест против социальной несправедливости и расовой дискриминации, зачастую выливавшийся в форму насилия. Правительство было вынуждено применить войска. В декабре 1967 года он говорил об этом в беседе с корреспондентами ведущих телекомпаний.
- Господин президент, те американцы, особенно негры, которые живут в перенаселенных кварталах, живут в бедности, не получают образования, не имеют работы и не видят помощи – почему бы им и не последовать за экстремистами? Почему не бунтовать?
Линдон Джонсон: Я сказал вам, почему: потому что бунт и насилие противозаконны. И не будут допускаться. Это не решает проблему. Это не ответ на существующее положение. Ответ – это рабочие места. Ответ – это образование. Ответ – это здравоохранение. Если мы отказываемся отвечать таким образом, люди теряют надежду, и тогда бывает довольно трудно ожидать от них того здравомыслия, на которое мы рассчитываем. Ну а каков ваш ответ, Фрэнк?
- Ну, я надеюсь... не думаю, сэр, что именно мой ответ мы хотим услышать.
Линдон Джонсон: И все-таки, какой ваш ответ, Фрэнк? Какое ваше решение? Что вы рекомендуете?
- Моя рекомендация – как можно скорее осуществлять те программы, которые вы только что назвали.
Линдон Джонсон: Именно это мы и делаем. Мы принимаем вашу рекомендацию и будем следовать ей.
Владимир Абаринов: Для многих американцев персонификацией Уолл-стрит стал Гордон Гекко – главный герой дилогии Оливера Стоуна «Уолл-стрит» и «Уолл-стрит-2», роль которого сыграл Майкл Дуглас. В своем знаменитом монологе перед акционерами компании «Телдар Пейпер» он произносит гимн алчности.
Гордон Гекко: Леди и джентльмены, я утверждаю, что алчность – за неимением более благозвучного слова – это хорошо. Алчность – это правильно. Алчность эффективна... Алчность, во всех ее проявлениях – алчность к жизни, к деньгам, к любви, к знаниям – это высшее проявление человека. И алчность – попомните мои слова – спасет на только компанию "Телдар Пейпер", но и другую требующую ремонта корпорацию под названием США.
Владимир Абаринов: Но большинство американцев убеждено: алчность дельцов Уолл-стрит не спасает, а губит Америку. А ведь совсем недавно президент Обама, требуя от Конгресса принять его план спасения банков, говорил, что эта мера пойдет на пользу всем.
Барак Обама: Этот план заключается не просто в том, чтобы передать нескольким банкам 700 миллиардов долларов, принадлежащих налогоплательщикам. Если они будут использованы правильно – подчеркиваю: «если» - мы, надо надеяться, получим обратно бóльшую часть денег или все наши деньги, и возможно, и с прибылью, каждый цент, которой будет возвращен непосредственно американскому народу.
Владимир Абаринов: Как бы ни хотело руководство Демократической партии позиционировать себя в качестве защитников бедных и обездоленных, оно тысячами нитей связано с финансовым капиталом. Лидер демократов в нижней палате Нэнси Пелоси оказалась в затруднительном положении, когда обозреватель ABC News Кристиан Аманпур попросила ее прокомментировать акцию «Захвати Уолл-стрит». В отрывке из интервью звучит голос видного республиканца Эрика Кантора.
Кристиан Аманпур: Американцы сейчас захватывают Уолл-стрит. Протесты проходят в других городах Соединенных Штатов. Люди вымещают досаду. Они боятся безработицы. Вы поддерживаете их?
Эрик Кантор: Я поддерживаю их послание истеблишменту, будь это Уолл-стрит или политики – послание о том, что перемены назрели. Мы не можем действовать по-прежнему, так, будто наша работа не имеет к их жизни никакого отношения. Люди рассержены.
Кристиан Аманпур: Я хочу услышать вашу реакцию на слова Эрика Кантора, сказанные сегодня. Он сказал: «Меня все больше беспокоят...
Эрик Кантор:...беспокоят растущие толпы, захватывающие Уолл-стрит и другие города страны. А некоторые в Вашингтоне смотрят сквозь пальцы на то, как одних американцев натравливают на других.
Нэнси Пелоси: Я не слышала, чтобы он говорил что-либо подобное, когда Партия чаепития устраивала свои шествия, а он и его коллеги выставляли в окна Капитолия ободряющие транспаранты. Но давайте не скатываться на этот уровень.
Кристиан Аманпур: Но вы считаете, что это натравливание одних американцев на других?
Нэнси Пелоси: Но такова американская система. Это демократия. Мы не все согласны друг с другом. Если бы у нас был один образ мыслей, у нас был бы король. У нас разные взгляды. Демократия в этой стране – это и свобода выражать свои взгляды, и Конституция гарантирует это.
Кристиан Аманпур: Похоже, события начинают напоминать классовую борьбу. Вас не беспокоит, что они станут главным сюжетом выборов?
Нэнси Пелоси: На самом деле это выражение, которое мне не нравится, исходит от наших оппонентов. Когда мы говорим, что каждый должен платить справедливую долю, они говорят, что это классовая борьба.
Владимир Абаринов: Обозреватель «Вашингтон Пост» Чарльз Краутхаммер, со своей стороны, убежден в деструктивности протеста.
Чарльз Краутхаммер: Протесты на Уолл-стрит бессмысленны. Партия чаепития, которую пресса и демократы высмеивали как беззубую, состоящую из необразованной деревенщины, она, по крайней мере, имеет программу, идею, план – маленькое правительство, снижение налогов, ослабление контроля за экономикой. А когда спрашиваешь людей на Уолл-стрит, чего хотят они, они не знают. Их план – сжить со свету богатых, а что будет потом, они понятия не имеют. Демократы совершают крупную ошибку, поддерживая подобное движение.
Владимир Абаринов: Краутхаммер опасается, что протест выльется в акты насилия. Но на самом деле пока никто толком не знает, во что он выльется в действительности.
