Михаил Соколов: Сегодня мы попробуем ответить на вопрос: произошла ли в период правления президента России Дмитрия Медведева гуманизация жизни страны? Что было обещано и что было сделано?
Мы ждем в студии программы «Время гостей» председателя Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека, советника президента России Михаила Федотова.
А пока мы ждем Михаила Александровича, я хотел бы напомнить одну из новостей сегодняшнего дня, которая очень важная и интересная. Я думаю, что мы это тоже обязательно обсудим. Это ответы на вопросы наших коллег с радиостанции «Эхо Москвы» Михаила Ходорковского, экс-главы компании ЮКОС, который отбывает второй срок своего заключения в Сегежской колонии в Карелии. В своих ответах Михаил Ходорковский развеял ряд версий, которые существуют в связи с его арестом, и дал интересные прогнозы. В частности, Ходорковский сказал, что «Россию в ближайшие годы ожидает долгий застой, политический кризис и революционная (очень надеюсь, что бескровная) смена власти. Сам Путин не уйдет и реального преемника уже не подготовит».
Интересно, как Михаил Ходорковский ответил на вопрос, что бы он делал, если бы он получил власть, как у Владимира Путина. В отличие от нынешних руководителей страны, которые эту власть укрепляют, Ходорковский сказал, что он бы «ее демонтировал, чтобы никогда жизнь всей моей страны не зависела от состояния ума, настроения и амбиций одного человека». Как считает Михаил Ходорковский, «суперпрезидентская Конституция 1993 года была ошибкой и поворотным моментом новейшей российской истории». Правда, в тот момент, после 93-го года, Михаил Ходорковский ничего подобного не говорил, а вполне даже успешно пользовался политической системой, которая в тот момент существовала.
Михаил Ходорковский опроверг одну из интересных версий о том, почему он оказался за решеткой. Виктор Геращенко утверждал, что ему рассказывали, что спор между Ходорковским и Путиным вышел из-за планов ЮКОСа строить нефтепровод в Китай. В ответ на отказ Путина Ходорковский якобы усомнился в экономических познаниях бывшего президента, а потом в кулуарах якобы предложил Владимиру Потанину стать президентом, а ему самому - премьер-министром. Вот на все эти версии Ходорковский ответил, что «Виктор Владимирович очень хороший человек, но у него своеобразный юмор». «Путин пока все же не Ким Ир Сен, а я достаточно корректен в любых ситуациях», - прокомментировал версию о своей резкой реплике в адрес Владимира Путина Михаил Ходорковский.
Отрицает он и версию, что он якобы собирался скупить всю Госдуму и превратить нынешнюю президентскую республику в парламентскую. Тут он сказал: «Чтобы изменить Конституцию, даже двух третей Думы недостаточно, а «купить» и половину было бы невозможно. Ведь кроме ЮКОСа есть «Газпром» и все прочие компании, не говоря уж об администрации президента и губернаторах».
Свою собственную версию опалы Ходорковский предложил в ответ на вопрос, как бы он объяснил ребенку причину своего ареста. «Ходорковский - тот парень, который сказал президенту, что мы все живем неправильно - и он сам, и президент, и это надо менять. А президент не хотел, чтобы так говорили и, тем более, что-то меняли. Поэтому Ходорковский в тюрьме, а у нас стабильность и ничего не изменилось». Версия интересная, но, кажется, не вполне объясняет то, что произошло.
И наконец, еще есть одна легенда, что причиной ареста Михаила Ходорковского стало нарушение «пакта» о невмешательстве бизнеса в политику, который был якобы заключен бизнесменами и президентом Путиным в 2000 году. Михаил Ходорковский говорит: «Это ставшее расхожим утверждение в действительности просто вранье. Люди врут, чтобы объяснить действия власти». Видимо, задним числом. По словам Ходорковского, договоренность была иной: «речь шла о неиспользовании компаний в политике (массовые акции рабочих и другие формы корпоративного шантажа)».
Я приветствую в нашей студии Михаила Федотова, профессора, Заслуженного юриста России, председателя Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека.
Михаил Александрович, ведь Совет каким-то образом пытался заступиться за Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, была создана некая группа, которая проводит общественно-правовую экспертизу по так называемому «делу ЮКОСа». Что происходит в этом направлении?
Михаил Федотов: Сейчас эта работа находится на стадии завершения. Мы надеемся, что на очередной встрече с президентом мы сможем Дмитрию Анатольевичу передать результаты этой экспертизы. Не мы же проводим экспертизу, мы только организуем проведение экспертизы, как предусмотрено Положением о Совете, утвержденным президентом. А экспертизу проводят специалисты в области уголовного права, уголовного процесса, некоторых других отраслей права, причем не только российские специалисты, но и зарубежные, причем зарубежные специалисты именно по российскому законодательству. Не будет ссылок на то, что «в Великобритании этот вопрос решался бы так» или «в Канаде он бы решался так». Нет, здесь речь пойдет только о том, как этот вопрос, так называемое «второе дело ЮКОСа», должен был бы, с точки зрения ученых, решаться по российскому законодательству, согласно российской правоприменительной практике, постановлениям пленума Верховного суда и так далее. Хоть я и доктор юридических наук, но не специалист в области уголовного права и процесса. Сейчас в основном собраны, насколько я понимаю, экспертные заключения, полученные от этих экспертов. И сейчас идет подготовка документов к тому, чтобы передать их президенту.
Михаил Соколов: А в какой форме? Это что, будет какой-то доклад?
Михаил Федотов: Да, это будет доклад, где мы расскажем президенту о том, какими принципами мы руководствовались, когда организовывали эту общественную, правовую экспертизу. А эти принципы, на мой взгляд, очень важные, интересные. Один из этих принципов – это независимость экспертов, их неангажированность. Каждый эксперт, который участвовал в этой экспертной работе, должен был нам дать гарантию, что он не участвовал в этом уголовном деле раньше ни в качестве эксперта, ни в качестве какого-то внештатного советника, консультанта и так далее. То есть все эти люди никак не связаны ни с позицией защиты, ни с позицией обвинения.
Михаил Соколов: А сколько этих людей?
Михаил Федотов: Около 20 человек.
Михаил Соколов: Фамилии вы не называете?
Михаил Федотов: Нет. Более того, они сами не знают, кто еще входит в состав экспертной группы. Мы сделали максимум для того, чтобы провести эту экспертную работу с максимально возможной независимостью экспертов.
Михаил Соколов: А кто будет сводить это в единый документ? Скажем, с мнением большинства и с мнением меньшинства.
Михаил Федотов: В документе должны быть отражены все мнения без исключения.
Михаил Соколов: Это будет просто набор мнений или это будет какое-то единое мнение?
Михаил Федотов: Я пока подвешу некоторую паузу в ответе на вопрос о том, кто конкретно этим занимается. Мы заинтересованы в том, чтобы не было никакого давления ни на кого, ни на экспертов, ни на тех, кто сейчас работает с экспертными заключениями. Все экспертные заключения будут переданы президенту. Сколько мы получили, столько мы и передали. Но мы же не выполняем функцию почтового отделения, поэтому мы сделаем некий обобщающий документ, но он тоже получится достаточно большим, в котором будет отражен весь спектр мнений. То есть некая работа по обобщению этих мнений проводится. Но это не означает, что два эксперта высказались «за», а три эксперта высказались «против», - такого нет. Все мнения будут отражены: такой-то эксперт обращает внимание на то-то, такой-то эксперт обращает внимание на то-то, - и так далее. Здесь объективность, объективность и еще раз объективность.
Михаил Соколов: А как на ваш взгляд юриста, опираясь на доклад о событиях, связанных с именами Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, президент, который все время говорит, что суд в России независим, может изменить судьбу этих людей? Или не изменить.
Михаил Федотов: Нет, так вопрос не стоял. Президент, конечно, не может изменить судьбу этих людей...
Михаил Соколов: Помиловать может, конечно, но не хочет.
Михаил Федотов: Помиловать может, но ни Ходорковский, ни Лебедев не обращались с ходатайствами о помиловании.
Михаил Соколов: А они не обязаны, как известно.
Михаил Федотов: Но для того, чтобы быть помилованным, надо просить о помиловании.
Михаил Соколов: При Ельцине необязательно было просить.
Михаил Федотов: При Ельцине не было указа о порядке рассмотрения вопросов, связанных с помилованием.
Михаил Соколов: Но президент может взять назад свой указ, отменить, а потом помиловать, правда?
Михаил Федотов: Но тогда сначала он должен отменить или изменить тот указ, который касается вообще процедуры помилования. Конечно, это возможный вариант.
Михаил Соколов: То есть принципиальная позиция президента – это то, что человек должен просить о помиловании?
Михаил Федотов: Это не позиция президента, а это позиция, отраженная в Конституции, хотя здесь есть разные точки зрения. Мне лично как раз близка точка зрения, которая отражена в ныне действующем указе, что все-таки человек, который хочет быть помилованным, он должен обратиться с ходатайством о помиловании.
Михаил Соколов: А обратиться с ходатайством о помиловании значит признать вину?
Михаил Федотов: Нет, конечно. Помилование – это не знак того, что «я милую того, кто признает свою вину». Это знак гуманизма со стороны главы государства.
Михаил Соколов: Но о гуманизме нужно попросить?
Михаил Федотов: Да, о гуманизме нужно попросить. Кстати, Совет ставил вопрос о том, чтобы объявить амнистию по преступлениям, связанным с предпринимательской деятельностью. Но пока наша позиция не была поддержана. Хотя я не исключаю, что мы этот вопрос будем снова и снова поднимать перед президентом. Но президент правильно говорит, что это не его функция, это функция Государственной Думы.
Михаил Соколов: А Государственная Дума последовательно большинством «Единой России» вопросы об амнистии снимает в последнее время.
Михаил Федотов: Мне кажется, что если бы президент посоветовал Государственной Думе вернуться к этому вопросу, она могла бы этот вопрос решить по-другому. Потому что все-таки авторитет президента очень высок.
Михаил Соколов: То есть вы считаете, что опираясь на этот доклад, можно было бы, например, инициировать более широкую акцию, акт об амнистии, например, по экономическим преступлениям?
Михаил Федотов: Я думаю, что это было бы очень правильно.
Михаил Соколов: А какие-то другие, более узкие варианты есть?
Михаил Федотов: Есть и другой вариант, который самый простой и ясный, который абсолютно понятен даже мне, не специалисту в области уголовного процесса, но как человеку, имеющему юридическое образование. Мне понятно, что может сделать президент, получив от нас доклад с результатами экспертизы. Он может поручить генеральному прокурору ознакомиться с этими материалами, и в том случае, если там будут убедительные аргументы, чтобы рассмотреть данное дело в порядке надзора, то генеральный прокурор имеет полное право внести протест. Сейчас это называется не «протест», а «надзорное представление», по-моему. Да, конечно.
Михаил Соколов: То есть вы не исключаете такой возможности?
Михаил Федотов: Это абсолютно четко прописано в нашем уголовно-процессуальном законодательстве. Такой механизм есть.
Михаил Соколов: Мы задавали читателям нашего сайта вопрос: произошла ли в период правления президента Дмитрия Медведева гуманизация жизни России? У вас есть ответ на этот вопрос?
Михаил Федотов: Я считаю, что да.
Михаил Соколов: Ваши доказательства.
Михаил Федотов: Даже сам лозунг «свобода лучше, чем несвобода», нам до Медведева этого не говорили. Именно Медведев привнес, я бы сказал, дух свободы в нашу общественную жизнь.
Михаил Соколов: А теперь унесет.
Михаил Федотов: Посмотрим. Не знаю. Во всяком случае, моя работа в этом качестве завершается 7 мая 2012 года. Я работаю с президентом Медведевым.
Михаил Соколов: А кроме духа свободы, что?
Михаил Федотов: Совершенно конкретные вещи, конкретные инициативы, конкретные законы, кстати, их довольно много. Есть инициативы, которые реализованы, есть всякие антидемократические инициативы, которые остановлены, и есть планы по развитию демократии и расширению пространства свободы.
Михаил Соколов: Времени мало осталось.
Михаил Федотов: Но, насколько я понимаю, президент собирается и после 7 мая 2012 года продолжать активную политическую работу.
Михаил Соколов: Михаил Александрович, о реализованном. Что бы вы поставили пунктом первым, вторым, третьим? Что очень важно для вас лично?
Михаил Федотов: Для меня лично, конечно, важнее всего те инициативы и те нововведения, которые появились в сфере массовой информации. Я всю жизнь занимаюсь правовыми вопросами в деятельности СМИ. Я ничего не могу сказать про экономическую политику или даже про вопросы функционирования общественных организаций, я все-таки меньше этим занимался, сейчас только приходится вникать во все эти проблемы. Но в сфере СМИ совершенно очевидные вещи. Хотя бы тезис президента, который был заявлен в прошлогоднем его Послании Федеральному Собранию, о том, что государство должно перестать быть хозяином заводов, газет, пароходов. Про заводы и пароходы – это не ко мне, а вот про газеты... И я ухватился за эти слова, и многие мои коллеги-журналисты ухватились за эти слова. И многие мои коллеги по администрации президента тоже ухватились за эти слова и стали говорить о необходимости широкой кампании по приватизации государственных СМИ.
А я бы считал правильным говорить не о приватизации, а о разгосударствлении государственных СМИ. И вот сегодня мы можем сказать, что определенное движение в этом направлении уже есть. Я имею в виду изменения, которые внесены в наше законодательство о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и законодательство о некоммерческих организациях. Если раньше государственные и муниципальные унитарные предприятия можно было преобразовывать только в государственные учреждения, то сегодня их можно преобразовывать и в автономные некоммерческие организации, что очень важно.
Михаил Соколов: Мнение слушателя Андрея из Бельгии: «Господин Федотов, как раз к эфиру новость: тяжелобольная Наталья Гулевич остается под стражей. Нарушение прав человека в путинской России носит систематический, массовый характер, и никакими косметическими операциями эта болезнь не лечится». Это к вопросу о том, как исполняется законодательство, введенное Дмитрием Анатольевичем Медведевым, по поводу того, чтобы бизнесменов за экономические преступления не арестовывать. По-моему, с этой больной женщины суд попросил залог в 3 миллиона долларов.
Михаил Федотов: Радиослушатели подумают, что мы с Андреем сговорились, потому что у меня есть что рассказать на эту тему.
Дело в том, что вчера, 7 ноября, мы по случаю очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции решили сделать маленькую «революцию» у себя в Совете. Мы впервые за всю историю существования Совета утвердили план нашей работы до 7 мая 2012 года. И один из первых пунктов плана – проведение специального заседания Совета, которое будет 24 ноября в 14 часов. Оно посвящено именно этой теме. Дело Сергея Магнитского и дела всех заключенных, которые при наличии тяжелых заболеваний находятся в следственных изоляторах.
Михаил Соколов: Это заседание Совета или заседание Совета вместе с президентом?
Михаил Федотов: Встреча с президентом планируется пока на середину декабря, уже после выборов. И она будет посвящена теме экологии. А это заседание будет без участия президента.
Михаил Соколов: И что же оно даст без президента?
Михаил Федотов: Оно даст очень многое. Мы ввели новую практику, у нас раньше не было такой формы работы, как специальное заседание Совета. У нас были просто заседания Совета либо с президентом, либо без президента. Если без президента, то мы обсуждали свои внутренние проблемы, иногда приглашали экспертов, но больше никого не приглашали. Когда я был одним из рядовых членов Совета, я предложил: «Давайте мы будем пользоваться тем правом, которое нам дано Положением о Совете, и будем приглашать всяких руководителей – министров, начальников, прокуроров, судей и так далее». На что мои коллеги по Совету сказали: «Да кто придет?! Это пустые надежды». Тем не менее, мы провели уже два специальных заседания. Одно было посвящено Химкинскому лесу...
Михаил Соколов: Который срубили уже.
Михаил Федотов: Тем не менее, благодаря этому специальному заседанию были созданы две контактные группы с участием Жени Чириковой, представителей главного застройщика, «Росавтодора», администрации Химок, МВД, прокуратуры и так далее. А что такое контактная группа? У всех есть мобильные телефоны друг друга, при возникновении любого конфликта есть возможность немедленно связаться.
Михаил Соколов: Лес срубили, щепки улетели, контактные группы ушли в небытие.
Михаил Федотов: Нет, они пока остались. Кстати, в конце этого месяца будет на эту тему отдельный «круглый стол».
Михаил Соколов: Вот у слушателя вопрос: выпустят больного человека или нет, про которого пишут все?
Михаил Федотов: Надо выпускать не того, про кого пишут все, а надо выпускать того, кто действительно неизлечимо или тяжело болен, и для кого надо использовать другие меры пресечения, не связанные с содержанием под стражей.
И на это заседание мы пригласили руководителя Следственного комитета Александра Ивановича Бастрыкина, и он сказал, что обязательно придет на это заседание. Мы будем там рассматривать все эти вопросы, судебную практику, которая сложилась. Мы договорились с Ольгой Александровной Егоровой, председателем Мосгорсуда, что она тоже придет и принесет статистические материалы, и ответит на все вопросы, которые там будут заданы. Это серьезный диалог, когда люди друг другу смотрят в глаза. Члены Совета считают, что эти специальные заседания – это очень эффективная форма работы.
Михаил Соколов: Александр пишет по поводу общественного телевидения, за которое вы ратуете. Я видел у вас на сайте, что вы хотите законопроект обсудить, доработать. «Господин Федотов, зачем такие сложности? В Италии создали независимое телевидение, «пустив шапку» в Интернете, собрав со 100 тысяч человек по 10 евро. Почему это нельзя сделать в России? Я с удовольствием отдам четыре с лишним сотни за возможность смотреть не зависимый от власти, «денежных мешков» и неподцензурный телеканал». Это, правда, разовая акция получилась – по 10 евро, тем не менее, успешная.
В России вы сейчас ратуете за общественное телевидение, Михаил Александрович. А что, время пришло?
Михаил Федотов: А вы думаете, что в Италии общественного телевидения не было до этого?
Михаил Соколов: Как-то с ним не очень хорошо получается. Господин Берлускони все подмял под себя, и государственное, и частное контролирует.
Михаил Федотов: Он как раз не может контролировать общественное телевидение.
Михаил Соколов: Победившая коалиция меняет составы наблюдательных советов, и поэтому контролирует телевидение.
Михаил Федотов: Нет, она может в очень узких пределах.
Михаил Соколов: Давайте о России.
Михаил Федотов: Сделать интернет-телевидение – это не проблема. Сделать не зависимое от власти телевидение – еще меньшая проблема. Что, у нас нет не зависимых от власти телеканалов?
Михаил Соколов: Нет, конечно.
Михаил Федотов: Да полным-полно!
Михаил Соколов: Эфирных нет.
Михаил Федотов: А кто сейчас смотрит эфир?
Михаил Соколов: Полстраны смотрит эфир. Посмотрите статистику.
Михаил Федотов: Посмотрите статистику развития кабельного телевидения, и вы увидите, что эфир смотрят в селах, в деревнях. Но и туда даже проникает уже не кабельное телевидение, а спутниковое.
Михаил Соколов: А президент поддержал вашу инициативу?
Михаил Федотов: Мы ему еще не передавали.
Михаил Соколов: То есть вы теоретизируете.
Михаил Федотов: Нет, мы делаем проект закона об общественном телевидении и радио непосредственно в Интернете. Сам проект в Интернете, в режиме «Википедия» выложен. Редактируйте, переделывайте, делайте таким, как вы считаете нужным. Наш девиз: «Делаем закон вместе».
Михаил Соколов: Еще пишут: «О каком гражданском обществе можно говорить в обществе, где арестовывают 6-летнего ребенка, допрашивают под протокол и даже не стесняются выдать протокол его родителям?!». Это на недавней демонстрации произошло. А сейчас опять оппозиционеров на Триумфальной за несогласованную акцию задержали, более двух десятков.
Как вы думаете, как долго будет это все безобразие продолжаться, когда люди не могут реализовать свое конституционное право на митинги, демонстрации, шествия?
Михаил Федотов: Вы знаете, сколько у нас проходит массовых мероприятий в городе в год?
Михаил Соколов: Михаил Александрович, я могу заболтать все что угодно не хуже вас. Я конкретно вас спрашиваю. На Триумфальной «винтят» регулярно. По-моему, правозащитники и члены вашего Совета вступались. Но результат нулевой.
Михаил Федотов: Мы вступались, когда действительно была инициативная группа, которая подавала заявление в мэрию. И на эти заявления были ответы положительные.
Михаил Соколов: Ну, идите куда-нибудь в лес...
Михаил Федотов: Нет, на Триумфальной площади. Ровно год назад, в декабре и в ноябре.
Михаил Соколов: Давайте не будем смешить друг друга. Например, партии «Яблоко» отказали 7 ноября в проведении пикета в память юнкеров у памятника Гоголю. Почему – никто понять не может. Простейшие акции политического свойства, которые не нравятся чиновникам мэрии или какой-нибудь префектуры, запрещаются. Как и акции по поводу выборов, которые сейчас проходили на Триумфальной: выборы без оппозиции – преступление. Они же тоже подавали заявления, им отказывают, они выходят. И это каждый раз происходит.
Михаил Федотов: Что, у нас отказывают в проведении митингов на Пушкинской площади?
Михаил Соколов: А почему отказывают на Триумфальной? Из принципа? Кстати, не всегда и на Пушкинской разрешают.
Михаил Федотов: В Новопушкинском сквере разрешают. Набережная Тараса Шевченко – пожалуйста.
Михаил Соколов: А «Русский марш» загнали в Люблино – тоже весело было. Вопрос же в принципе. Заявительный принцип.
Михаил Федотов: Правильно. Но вы должны заявить. И если нет возражений со стороны властей, то проводите. А если есть, то вам обязаны предложить другой вариант или по времени, или по месту. И предлагают. «Лимоновцы» говорят: «Нет, мы не пойдем». «Лимоновцам» же нужен конфликт, а не свободные выборы, не выборы без оппозиции. Это же не политическая оппозиция.
Михаил Соколов: Сергей пишет: «Из передачи для меня становится все более очевидным, что у нас нет ни прав, ни их защиты». Люди слушают вас и делают такие выводы. «Невозможно слушать это сладкоголосое вранье», - Дмитрий пишет. Я, извините, зачитываю то, что есть.
Михаил Федотов: Давайте говорить конкретно.
Михаил Соколов: «Будет ли выполнено ваше обещание подготовить и представить президенту доработанный закон об общественном телевидении?».
Михаил Федотов: Будет. Мы поставили в плане 1 марта.
Михаил Соколов: А президента уже к тому моменту, наверное, не будет.
Михаил Федотов: Его полномочия истекают 7 мая 2012 года.
Михаил Соколов: Алла Павловна пишет: «Президент является президентом всех россиян. Почему же он, будучи по образованию юристом, активно включился в избирательную кампанию «Единой России» без отрыва от своих основных президентских обязанностей?».
Михаил Федотов: Если он является лидером списка партии, то закон этому не препятствует.
Михаил Соколов: Марина Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Гражданское общество существует тогда, когда существуют выборы. Вы знаете, какие у нас были выборы. Вы знаете, какие были страшные нарушения, что у нас не регистрируют партии, что самое главное. Не те единичные вопросы, которые вы ставите, они тоже нужны, но самое главное – это то, что у нас нет выборов. Поэтому у нас нет гражданского общества. Мало того, что уже известно, кто будет президентом, но нам уже известно, какой процент наберет «Единая Россия». Хотя они кое-где 20% набирают всего.
Михаил Соколов: Понятно, нет выборов, нет гражданского общества. Что скажете, Михаил Александрович?
Михаил Федотов: Я скажу, что все как раз ровно наоборот. У нас будут выборы, как только у нас будет гражданское общество. Не имеет значения, есть выборы или нет выборов. Если есть гражданское общество, выборы будут, вот что главное. У нас как раз проблема в отсутствии структурированного, ясного, мобилизованного гражданского общества. Гражданское общество может добиться выборов, а с помощью выборов создать гражданское общество невозможно, этого еще никому не удавалось.
Михаил Соколов: Я поинтересуюсь вашим проектом об увековечивании памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении. По-моему, прошло уже где-то с полгода. А что сделано? Очередная рабочая группа создана?
Михаил Федотов: Еще даже не создана. Подготовлен проект президентского распоряжения, и я жду возможности его подписать у Дмитрия Анатольевича.
Михаил Соколов: А что будет делать рабочая группа?
Михаил Федотов: Рабочая группа будет реализовывать те предложения, которые были в программе, в деталях. Речь идет, например, о работе с архивами, изменение механизма работы в архивах.
Михаил Соколов: А соответствующий проект указа или законопроект подготовлен об открытии архивов, например, Госбезопасности хотя бы сталинского времени, которые закрыты?
Михаил Федотов: Есть другой документ – об открытии всех архивов военного времени.
Михаил Соколов: Как-то это слабовато. А довоенного будут закрыты, если это архивы НКВД и так далее?
Михаил Федотов: Нет. Этим вопросом Совет занимается, проекты готовятся. Но для того чтобы эти проекты обсуждать у президента, в парламенте, в правительстве, для этого нужно, чтобы поработала рабочая группа с участием всех представителей заинтересованных сторон – историков, архивистов, представителей силовых ведомств, кто работает сегодня в архивах и так далее.
Михаил Соколов: А мне кажется, нужна политическая воля. А в обсуждениях можно заболтать все что угодно.
Михаил Федотов: Как раз наоборот. Именно в этих обсуждениях прорабатываются детали. А без деталей политическая воля мало что дает. Политическая воля была – президент написал на нашем проекте: «Это очень важно для России».
Михаил Соколов: Еще одна историческая фраза. «Свобода лучше, чем несвобода» и «это важно для России».
Михаил Федотов: Дело не во фразе, а в том, что мы должны двигаться по этому пути. Другого пути быть не может. Только по пути свободы и демократии.
Михаил Соколов: На сайте человек с ником «Доктор» написал: «Медведев добросовестно работает у Путина президентом, никаких перемен работодатель ему не заказывал, разве что позволил отменить зимнее время и переименовать милицию». Скептики наши читатели.
Михаил Федотов: Критически смотрят на мир, и правильно делают.
Михаил Соколов: Леонид из Калужской области, пожалуйста.
Слушатель: А почему ребенка задержали? Почему такое унижение? Это же издевательство над ребенком.
Михаил Соколов: Вопиющий факт был.
Михаил Федотов: Если те общественные структуры, которые этим занимаются сегодня, не смогут найти какое-то разумное решение в данном случае, то Совет, естественно, тоже будет этим заниматься. Мы предложили Общественному совету при ГУВД совместно с нами изучить эту историю, с приглашением всех фигурантов. Чтобы к нам пришли и те, кто задерживал ребенка и сопровождавшую его девушку Вику, чтобы они объяснили, в связи с чем они задержали эту девушку и этого ребенка. Ну, стояли люди на улице. Ну что, каждого ребенка на Тверской задерживают?..
Михаил Соколов: Я тоже думаю, зачем созданы отделы по борьбе с экстремизмом, которые занимаются черт знает чем, и зачем в законодательстве существует статья 282-ая по борьбе с непонятным экстремизмом, которая используется, по-моему, в последнее время в духе 58-ой статьи. Вам не кажется, что надо обратить внимание властей и на это? Чтобы хотя бы совесть не мучила потом.
Михаил Федотов: А мы обращались, мы вносили поправки в законодательство о противодействии экстремистской деятельности.
Михаил Соколов: Ну и как результат?
Михаил Федотов: Пока никак. Но надо пытаться.
Михаил Соколов: Лариса Дмитриевна, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Я сегодня разговорилась с одной учительницей, она член избирательной комиссии в своей школе. Я говорю: «Будьте осторожны, а то сейчас, вроде бы, всех учителей...», - «Что, нам первый раз подбросить, что ли?!».
У меня есть приятели, это потомки расстрелянных в Коммунарке. Они добиваются там памятника. А им уже всем под 80. Они просто не в силах. Помогите.
Я как-то спросила у 11-классников: «Вы знаете, как расшифровать слово «ГУЛАГ»?». Практически никто.
Михаил Соколов: Зато автобусы с портретами Сталина теперь катаются.
Михаил Федотов: И то, и то грустно. Что касается Коммунарки. Мы как раз этим и собираемся заниматься в рамках рабочей группы. Когда распоряжение будет подписано, вы увидите состав рабочей группы, я думаю, все скажут, что очень серьезный образовался коллектив.
Михаил Соколов: Хорошо бы деньги на памятник. А еще хорошо бы репрессированным восстановить финансирование из федерального бюджета. Сколько их осталось-то всего!..
Михаил Федотов: Не так много. Но пока они живы, мы должны о них заботиться. Мы проект такого закона подготовили. И мы намерены это продавливать. Понимаете, каждый шаг дается с большим трудом, но это не значит, что надо стоять на месте. Это значит, что надо двигаться настойчиво.
Михаил Соколов: Виктор из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Я слушаю вашего гостя: мы готовим, мы собираем, мы обсуждаем... А сроки есть какие-нибудь? Или вся работа заключается только в том, чтобы детали какие-то разбирать? А когда же результат будет?
Михаил Соколов: Давайте о проекте по сталинизму. Сроки есть? Рабочая группа ваша соберется с заместителями министров, с начальниками, сядет, начнет думать. Сколько ей будет отведено времени, чтобы выдать результат – проекты законов, распоряжений и решений?
Михаил Федотов: Я думаю, трех месяцев хватит на каждую подгруппу, которая будет работать в рамках большой рабочей группы. Внутри нее будут созданы подгруппы, каждая из которых будет работать над конкретным вопросом: Коммунарка, вопрос создания мемориально-музейного комплекса в Санкт-Петербурге, вопрос разработки региональных программ по увековечиванию памяти жертв политических репрессий.
Михаил Соколов: А законопроект об архивах будет за три месяца?
Михаил Федотов: Будет. Здесь важно найти механизм.
Михаил Соколов: Да механизм есть – законодательная инициатива президента Российской Федерации.
Михаил Федотов: А что там должно быть написано? Вы никогда не интересовались, почему так медленно рассекречиваются архивы?
Михаил Соколов: Я знаю. Я в этих архивах работаю иногда... когда повезет.
Михаил Федотов: Причина-то в том, что механизм сконструирован таким образом, что не сами архивы рассекречивают документы по наступлению определенного периода, а все это передается в комиссию по рассекречиванию, а комиссия по рассекречиванию должна запросить экспертов. В результате оказывается – пример, который я приводил на встрече с президентом, - что у нас справки о производстве презервативов в 30-ых годах до сих пор остаются секретными. Потому что нет экспертов, которые могут сказать, что в этом нет никакой государственной тайны.
Михаил Соколов: Надо просто перевернуть, ввести автоматическое действие сроков давности – и все.
Михаил Федотов: Именно это и предлагает Совет. Тем более что это соответствует закону.
Михаил Соколов: А действует закон или инструкции? Такое ощущение, что во многих случаях инструкции важнее закона.
Михаил Федотов: Это в нашей стране, к сожалению, было всегда.
Михаил Соколов: И будет всегда?
Михаил Федотов: Это не должно быть характерно для правового государства. В правовом государстве должно быть все-таки наоборот.
Михаил Соколов: Значит, Россия – неправовое государство.
Михаил Федотов: Пока нет.
Михаил Соколов: Приятно слышать это от юриста.
«Вы ничего не сделали. Идут репрессии, митинги громят, выборов нет, нарастает сталинизм. Вы понимаете, что вы соучастники преступной власти и должны уйти в отставку? - пишет Федор. - Долой декорации!».
Михаил Федотов: Я не привык исполнять роль декораций, никогда не исполнял и исполнять не намерен. Если Федор посидел бы у меня в кабинете хотя бы один день, он бы увидел, чем я занимаюсь, и понял, что я выполняю совершенно не декоративные функции.
Михаил Соколов: Последнее заседание с президентом было по Северному Кавказу. А можно назвать конкретный результат этого заседания, ясный, понятный?
Михаил Федотов: Там были даны конкретные поручения. У меня сейчас под рукой нет таблицы. Там огромный список поручений, и по каждому поручению идет работа. По некоторым поручениям работа уже сделана. В частности, это касалось пособий по беременности для матерей, которые получают сейчас эти деньги непосредственно от своих работодателей, а работодателям это не очень нравится. И в результате страдают женщины, потому что им просто не выплачивают эти деньги. Поэтому мы внесли предложение, чтобы эти деньги выплачивал Пенсионный фонд, а потом взыскивал с работодателей.
Михаил Соколов: А я думал, что там не будут бессудно людей убивать после вашего заседания, или меньше будут убивать.
Михаил Федотов: Об этом тоже был разговор на встрече Совета с президентом. И по каждому конкретному случаю мы каждый день общаемся с представителями Следственного комитета, прокуратуры, МВД.
Михаил Соколов: То есть к вам можно обращаться?
Михаил Федотов: К нам обращаются каждый день.
Михаил Соколов: Но вы все-таки хотите доказать, что ваш Совет делает много добрых «малых дел», Михаил Александрович.
Михаил Федотов: Лучше сделать добрые «малые дела», чем делать большое зло.
Михаил Соколов: Но у многих ощущение, что процесс важнее, чем результат.
Михаил Федотов: Я не могу сказать, что мы делаем только малые дела. Мы делаем и малые дела, и большие дела. Мы останавливаем реакционные законопроекты, пытаемся продвинуть прогрессивные, демократические законопроекты, мы пишем эти законопроекты. Мало что получается? Да. И что, все это надо бросить?
Михаил Соколов: Я вас к этому не призываю.
Михаил Федотов: «Не оставляйте стараний, маэстро». Я, конечно, не маэстро, но стараний не оставляю.
Мы ждем в студии программы «Время гостей» председателя Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека, советника президента России Михаила Федотова.
А пока мы ждем Михаила Александровича, я хотел бы напомнить одну из новостей сегодняшнего дня, которая очень важная и интересная. Я думаю, что мы это тоже обязательно обсудим. Это ответы на вопросы наших коллег с радиостанции «Эхо Москвы» Михаила Ходорковского, экс-главы компании ЮКОС, который отбывает второй срок своего заключения в Сегежской колонии в Карелии. В своих ответах Михаил Ходорковский развеял ряд версий, которые существуют в связи с его арестом, и дал интересные прогнозы. В частности, Ходорковский сказал, что «Россию в ближайшие годы ожидает долгий застой, политический кризис и революционная (очень надеюсь, что бескровная) смена власти. Сам Путин не уйдет и реального преемника уже не подготовит».
Интересно, как Михаил Ходорковский ответил на вопрос, что бы он делал, если бы он получил власть, как у Владимира Путина. В отличие от нынешних руководителей страны, которые эту власть укрепляют, Ходорковский сказал, что он бы «ее демонтировал, чтобы никогда жизнь всей моей страны не зависела от состояния ума, настроения и амбиций одного человека». Как считает Михаил Ходорковский, «суперпрезидентская Конституция 1993 года была ошибкой и поворотным моментом новейшей российской истории». Правда, в тот момент, после 93-го года, Михаил Ходорковский ничего подобного не говорил, а вполне даже успешно пользовался политической системой, которая в тот момент существовала.
Михаил Ходорковский опроверг одну из интересных версий о том, почему он оказался за решеткой. Виктор Геращенко утверждал, что ему рассказывали, что спор между Ходорковским и Путиным вышел из-за планов ЮКОСа строить нефтепровод в Китай. В ответ на отказ Путина Ходорковский якобы усомнился в экономических познаниях бывшего президента, а потом в кулуарах якобы предложил Владимиру Потанину стать президентом, а ему самому - премьер-министром. Вот на все эти версии Ходорковский ответил, что «Виктор Владимирович очень хороший человек, но у него своеобразный юмор». «Путин пока все же не Ким Ир Сен, а я достаточно корректен в любых ситуациях», - прокомментировал версию о своей резкой реплике в адрес Владимира Путина Михаил Ходорковский.
Отрицает он и версию, что он якобы собирался скупить всю Госдуму и превратить нынешнюю президентскую республику в парламентскую. Тут он сказал: «Чтобы изменить Конституцию, даже двух третей Думы недостаточно, а «купить» и половину было бы невозможно. Ведь кроме ЮКОСа есть «Газпром» и все прочие компании, не говоря уж об администрации президента и губернаторах».
Свою собственную версию опалы Ходорковский предложил в ответ на вопрос, как бы он объяснил ребенку причину своего ареста. «Ходорковский - тот парень, который сказал президенту, что мы все живем неправильно - и он сам, и президент, и это надо менять. А президент не хотел, чтобы так говорили и, тем более, что-то меняли. Поэтому Ходорковский в тюрьме, а у нас стабильность и ничего не изменилось». Версия интересная, но, кажется, не вполне объясняет то, что произошло.
И наконец, еще есть одна легенда, что причиной ареста Михаила Ходорковского стало нарушение «пакта» о невмешательстве бизнеса в политику, который был якобы заключен бизнесменами и президентом Путиным в 2000 году. Михаил Ходорковский говорит: «Это ставшее расхожим утверждение в действительности просто вранье. Люди врут, чтобы объяснить действия власти». Видимо, задним числом. По словам Ходорковского, договоренность была иной: «речь шла о неиспользовании компаний в политике (массовые акции рабочих и другие формы корпоративного шантажа)».
Я приветствую в нашей студии Михаила Федотова, профессора, Заслуженного юриста России, председателя Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека.
Михаил Александрович, ведь Совет каким-то образом пытался заступиться за Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, была создана некая группа, которая проводит общественно-правовую экспертизу по так называемому «делу ЮКОСа». Что происходит в этом направлении?
Михаил Федотов: Сейчас эта работа находится на стадии завершения. Мы надеемся, что на очередной встрече с президентом мы сможем Дмитрию Анатольевичу передать результаты этой экспертизы. Не мы же проводим экспертизу, мы только организуем проведение экспертизы, как предусмотрено Положением о Совете, утвержденным президентом. А экспертизу проводят специалисты в области уголовного права, уголовного процесса, некоторых других отраслей права, причем не только российские специалисты, но и зарубежные, причем зарубежные специалисты именно по российскому законодательству. Не будет ссылок на то, что «в Великобритании этот вопрос решался бы так» или «в Канаде он бы решался так». Нет, здесь речь пойдет только о том, как этот вопрос, так называемое «второе дело ЮКОСа», должен был бы, с точки зрения ученых, решаться по российскому законодательству, согласно российской правоприменительной практике, постановлениям пленума Верховного суда и так далее. Хоть я и доктор юридических наук, но не специалист в области уголовного права и процесса. Сейчас в основном собраны, насколько я понимаю, экспертные заключения, полученные от этих экспертов. И сейчас идет подготовка документов к тому, чтобы передать их президенту.
Михаил Соколов: А в какой форме? Это что, будет какой-то доклад?
Михаил Федотов: Да, это будет доклад, где мы расскажем президенту о том, какими принципами мы руководствовались, когда организовывали эту общественную, правовую экспертизу. А эти принципы, на мой взгляд, очень важные, интересные. Один из этих принципов – это независимость экспертов, их неангажированность. Каждый эксперт, который участвовал в этой экспертной работе, должен был нам дать гарантию, что он не участвовал в этом уголовном деле раньше ни в качестве эксперта, ни в качестве какого-то внештатного советника, консультанта и так далее. То есть все эти люди никак не связаны ни с позицией защиты, ни с позицией обвинения.
Михаил Соколов: А сколько этих людей?
Михаил Федотов: Около 20 человек.
Михаил Соколов: Фамилии вы не называете?
Михаил Федотов: Нет. Более того, они сами не знают, кто еще входит в состав экспертной группы. Мы сделали максимум для того, чтобы провести эту экспертную работу с максимально возможной независимостью экспертов.
Михаил Соколов: А кто будет сводить это в единый документ? Скажем, с мнением большинства и с мнением меньшинства.
Михаил Федотов: В документе должны быть отражены все мнения без исключения.
Михаил Соколов: Это будет просто набор мнений или это будет какое-то единое мнение?
Михаил Федотов: Я пока подвешу некоторую паузу в ответе на вопрос о том, кто конкретно этим занимается. Мы заинтересованы в том, чтобы не было никакого давления ни на кого, ни на экспертов, ни на тех, кто сейчас работает с экспертными заключениями. Все экспертные заключения будут переданы президенту. Сколько мы получили, столько мы и передали. Но мы же не выполняем функцию почтового отделения, поэтому мы сделаем некий обобщающий документ, но он тоже получится достаточно большим, в котором будет отражен весь спектр мнений. То есть некая работа по обобщению этих мнений проводится. Но это не означает, что два эксперта высказались «за», а три эксперта высказались «против», - такого нет. Все мнения будут отражены: такой-то эксперт обращает внимание на то-то, такой-то эксперт обращает внимание на то-то, - и так далее. Здесь объективность, объективность и еще раз объективность.
Михаил Соколов: А как на ваш взгляд юриста, опираясь на доклад о событиях, связанных с именами Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, президент, который все время говорит, что суд в России независим, может изменить судьбу этих людей? Или не изменить.
Михаил Федотов: Нет, так вопрос не стоял. Президент, конечно, не может изменить судьбу этих людей...
Михаил Соколов: Помиловать может, конечно, но не хочет.
Михаил Федотов: Помиловать может, но ни Ходорковский, ни Лебедев не обращались с ходатайствами о помиловании.
Михаил Соколов: А они не обязаны, как известно.
Михаил Федотов: Но для того, чтобы быть помилованным, надо просить о помиловании.
Михаил Соколов: При Ельцине необязательно было просить.
Михаил Федотов: При Ельцине не было указа о порядке рассмотрения вопросов, связанных с помилованием.
Михаил Соколов: Но президент может взять назад свой указ, отменить, а потом помиловать, правда?
Михаил Федотов: Но тогда сначала он должен отменить или изменить тот указ, который касается вообще процедуры помилования. Конечно, это возможный вариант.
Михаил Соколов: То есть принципиальная позиция президента – это то, что человек должен просить о помиловании?
Михаил Федотов: Это не позиция президента, а это позиция, отраженная в Конституции, хотя здесь есть разные точки зрения. Мне лично как раз близка точка зрения, которая отражена в ныне действующем указе, что все-таки человек, который хочет быть помилованным, он должен обратиться с ходатайством о помиловании.
Михаил Соколов: А обратиться с ходатайством о помиловании значит признать вину?
Михаил Федотов: Нет, конечно. Помилование – это не знак того, что «я милую того, кто признает свою вину». Это знак гуманизма со стороны главы государства.
Михаил Соколов: Но о гуманизме нужно попросить?
Михаил Федотов: Да, о гуманизме нужно попросить. Кстати, Совет ставил вопрос о том, чтобы объявить амнистию по преступлениям, связанным с предпринимательской деятельностью. Но пока наша позиция не была поддержана. Хотя я не исключаю, что мы этот вопрос будем снова и снова поднимать перед президентом. Но президент правильно говорит, что это не его функция, это функция Государственной Думы.
Михаил Соколов: А Государственная Дума последовательно большинством «Единой России» вопросы об амнистии снимает в последнее время.
Михаил Федотов: Мне кажется, что если бы президент посоветовал Государственной Думе вернуться к этому вопросу, она могла бы этот вопрос решить по-другому. Потому что все-таки авторитет президента очень высок.
Михаил Соколов: То есть вы считаете, что опираясь на этот доклад, можно было бы, например, инициировать более широкую акцию, акт об амнистии, например, по экономическим преступлениям?
Михаил Федотов: Я думаю, что это было бы очень правильно.
Михаил Соколов: А какие-то другие, более узкие варианты есть?
Михаил Федотов: Есть и другой вариант, который самый простой и ясный, который абсолютно понятен даже мне, не специалисту в области уголовного процесса, но как человеку, имеющему юридическое образование. Мне понятно, что может сделать президент, получив от нас доклад с результатами экспертизы. Он может поручить генеральному прокурору ознакомиться с этими материалами, и в том случае, если там будут убедительные аргументы, чтобы рассмотреть данное дело в порядке надзора, то генеральный прокурор имеет полное право внести протест. Сейчас это называется не «протест», а «надзорное представление», по-моему. Да, конечно.
Михаил Соколов: То есть вы не исключаете такой возможности?
Михаил Федотов: Это абсолютно четко прописано в нашем уголовно-процессуальном законодательстве. Такой механизм есть.
Михаил Соколов: Мы задавали читателям нашего сайта вопрос: произошла ли в период правления президента Дмитрия Медведева гуманизация жизни России? У вас есть ответ на этот вопрос?
Михаил Федотов: Я считаю, что да.
Михаил Соколов: Ваши доказательства.
Михаил Федотов: Даже сам лозунг «свобода лучше, чем несвобода», нам до Медведева этого не говорили. Именно Медведев привнес, я бы сказал, дух свободы в нашу общественную жизнь.
Михаил Соколов: А теперь унесет.
Михаил Федотов: Посмотрим. Не знаю. Во всяком случае, моя работа в этом качестве завершается 7 мая 2012 года. Я работаю с президентом Медведевым.
Михаил Соколов: А кроме духа свободы, что?
Михаил Федотов: Совершенно конкретные вещи, конкретные инициативы, конкретные законы, кстати, их довольно много. Есть инициативы, которые реализованы, есть всякие антидемократические инициативы, которые остановлены, и есть планы по развитию демократии и расширению пространства свободы.
Михаил Соколов: Времени мало осталось.
Михаил Федотов: Но, насколько я понимаю, президент собирается и после 7 мая 2012 года продолжать активную политическую работу.
Михаил Соколов: Михаил Александрович, о реализованном. Что бы вы поставили пунктом первым, вторым, третьим? Что очень важно для вас лично?
Михаил Федотов: Для меня лично, конечно, важнее всего те инициативы и те нововведения, которые появились в сфере массовой информации. Я всю жизнь занимаюсь правовыми вопросами в деятельности СМИ. Я ничего не могу сказать про экономическую политику или даже про вопросы функционирования общественных организаций, я все-таки меньше этим занимался, сейчас только приходится вникать во все эти проблемы. Но в сфере СМИ совершенно очевидные вещи. Хотя бы тезис президента, который был заявлен в прошлогоднем его Послании Федеральному Собранию, о том, что государство должно перестать быть хозяином заводов, газет, пароходов. Про заводы и пароходы – это не ко мне, а вот про газеты... И я ухватился за эти слова, и многие мои коллеги-журналисты ухватились за эти слова. И многие мои коллеги по администрации президента тоже ухватились за эти слова и стали говорить о необходимости широкой кампании по приватизации государственных СМИ.
А я бы считал правильным говорить не о приватизации, а о разгосударствлении государственных СМИ. И вот сегодня мы можем сказать, что определенное движение в этом направлении уже есть. Я имею в виду изменения, которые внесены в наше законодательство о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и законодательство о некоммерческих организациях. Если раньше государственные и муниципальные унитарные предприятия можно было преобразовывать только в государственные учреждения, то сегодня их можно преобразовывать и в автономные некоммерческие организации, что очень важно.
Михаил Соколов: Мнение слушателя Андрея из Бельгии: «Господин Федотов, как раз к эфиру новость: тяжелобольная Наталья Гулевич остается под стражей. Нарушение прав человека в путинской России носит систематический, массовый характер, и никакими косметическими операциями эта болезнь не лечится». Это к вопросу о том, как исполняется законодательство, введенное Дмитрием Анатольевичем Медведевым, по поводу того, чтобы бизнесменов за экономические преступления не арестовывать. По-моему, с этой больной женщины суд попросил залог в 3 миллиона долларов.
Михаил Федотов: Радиослушатели подумают, что мы с Андреем сговорились, потому что у меня есть что рассказать на эту тему.
Дело в том, что вчера, 7 ноября, мы по случаю очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции решили сделать маленькую «революцию» у себя в Совете. Мы впервые за всю историю существования Совета утвердили план нашей работы до 7 мая 2012 года. И один из первых пунктов плана – проведение специального заседания Совета, которое будет 24 ноября в 14 часов. Оно посвящено именно этой теме. Дело Сергея Магнитского и дела всех заключенных, которые при наличии тяжелых заболеваний находятся в следственных изоляторах.
Михаил Соколов: Это заседание Совета или заседание Совета вместе с президентом?
Михаил Федотов: Встреча с президентом планируется пока на середину декабря, уже после выборов. И она будет посвящена теме экологии. А это заседание будет без участия президента.
Михаил Соколов: И что же оно даст без президента?
Михаил Федотов: Оно даст очень многое. Мы ввели новую практику, у нас раньше не было такой формы работы, как специальное заседание Совета. У нас были просто заседания Совета либо с президентом, либо без президента. Если без президента, то мы обсуждали свои внутренние проблемы, иногда приглашали экспертов, но больше никого не приглашали. Когда я был одним из рядовых членов Совета, я предложил: «Давайте мы будем пользоваться тем правом, которое нам дано Положением о Совете, и будем приглашать всяких руководителей – министров, начальников, прокуроров, судей и так далее». На что мои коллеги по Совету сказали: «Да кто придет?! Это пустые надежды». Тем не менее, мы провели уже два специальных заседания. Одно было посвящено Химкинскому лесу...
Михаил Соколов: Который срубили уже.
Михаил Федотов: Тем не менее, благодаря этому специальному заседанию были созданы две контактные группы с участием Жени Чириковой, представителей главного застройщика, «Росавтодора», администрации Химок, МВД, прокуратуры и так далее. А что такое контактная группа? У всех есть мобильные телефоны друг друга, при возникновении любого конфликта есть возможность немедленно связаться.
Михаил Соколов: Лес срубили, щепки улетели, контактные группы ушли в небытие.
Михаил Федотов: Нет, они пока остались. Кстати, в конце этого месяца будет на эту тему отдельный «круглый стол».
Михаил Соколов: Вот у слушателя вопрос: выпустят больного человека или нет, про которого пишут все?
Михаил Федотов: Надо выпускать не того, про кого пишут все, а надо выпускать того, кто действительно неизлечимо или тяжело болен, и для кого надо использовать другие меры пресечения, не связанные с содержанием под стражей.
И на это заседание мы пригласили руководителя Следственного комитета Александра Ивановича Бастрыкина, и он сказал, что обязательно придет на это заседание. Мы будем там рассматривать все эти вопросы, судебную практику, которая сложилась. Мы договорились с Ольгой Александровной Егоровой, председателем Мосгорсуда, что она тоже придет и принесет статистические материалы, и ответит на все вопросы, которые там будут заданы. Это серьезный диалог, когда люди друг другу смотрят в глаза. Члены Совета считают, что эти специальные заседания – это очень эффективная форма работы.
Михаил Соколов: Александр пишет по поводу общественного телевидения, за которое вы ратуете. Я видел у вас на сайте, что вы хотите законопроект обсудить, доработать. «Господин Федотов, зачем такие сложности? В Италии создали независимое телевидение, «пустив шапку» в Интернете, собрав со 100 тысяч человек по 10 евро. Почему это нельзя сделать в России? Я с удовольствием отдам четыре с лишним сотни за возможность смотреть не зависимый от власти, «денежных мешков» и неподцензурный телеканал». Это, правда, разовая акция получилась – по 10 евро, тем не менее, успешная.
В России вы сейчас ратуете за общественное телевидение, Михаил Александрович. А что, время пришло?
Михаил Федотов: А вы думаете, что в Италии общественного телевидения не было до этого?
Михаил Соколов: Как-то с ним не очень хорошо получается. Господин Берлускони все подмял под себя, и государственное, и частное контролирует.
Михаил Федотов: Он как раз не может контролировать общественное телевидение.
Михаил Соколов: Победившая коалиция меняет составы наблюдательных советов, и поэтому контролирует телевидение.
Михаил Федотов: Нет, она может в очень узких пределах.
Михаил Соколов: Давайте о России.
Михаил Федотов: Сделать интернет-телевидение – это не проблема. Сделать не зависимое от власти телевидение – еще меньшая проблема. Что, у нас нет не зависимых от власти телеканалов?
Михаил Соколов: Нет, конечно.
Михаил Федотов: Да полным-полно!
Михаил Соколов: Эфирных нет.
Михаил Федотов: А кто сейчас смотрит эфир?
Михаил Соколов: Полстраны смотрит эфир. Посмотрите статистику.
Михаил Федотов: Посмотрите статистику развития кабельного телевидения, и вы увидите, что эфир смотрят в селах, в деревнях. Но и туда даже проникает уже не кабельное телевидение, а спутниковое.
Михаил Соколов: А президент поддержал вашу инициативу?
Михаил Федотов: Мы ему еще не передавали.
Михаил Соколов: То есть вы теоретизируете.
Михаил Федотов: Нет, мы делаем проект закона об общественном телевидении и радио непосредственно в Интернете. Сам проект в Интернете, в режиме «Википедия» выложен. Редактируйте, переделывайте, делайте таким, как вы считаете нужным. Наш девиз: «Делаем закон вместе».
Михаил Соколов: Еще пишут: «О каком гражданском обществе можно говорить в обществе, где арестовывают 6-летнего ребенка, допрашивают под протокол и даже не стесняются выдать протокол его родителям?!». Это на недавней демонстрации произошло. А сейчас опять оппозиционеров на Триумфальной за несогласованную акцию задержали, более двух десятков.
Как вы думаете, как долго будет это все безобразие продолжаться, когда люди не могут реализовать свое конституционное право на митинги, демонстрации, шествия?
Михаил Федотов: Вы знаете, сколько у нас проходит массовых мероприятий в городе в год?
Михаил Соколов: Михаил Александрович, я могу заболтать все что угодно не хуже вас. Я конкретно вас спрашиваю. На Триумфальной «винтят» регулярно. По-моему, правозащитники и члены вашего Совета вступались. Но результат нулевой.
Михаил Федотов: Мы вступались, когда действительно была инициативная группа, которая подавала заявление в мэрию. И на эти заявления были ответы положительные.
Михаил Соколов: Ну, идите куда-нибудь в лес...
Михаил Федотов: Нет, на Триумфальной площади. Ровно год назад, в декабре и в ноябре.
Михаил Соколов: Давайте не будем смешить друг друга. Например, партии «Яблоко» отказали 7 ноября в проведении пикета в память юнкеров у памятника Гоголю. Почему – никто понять не может. Простейшие акции политического свойства, которые не нравятся чиновникам мэрии или какой-нибудь префектуры, запрещаются. Как и акции по поводу выборов, которые сейчас проходили на Триумфальной: выборы без оппозиции – преступление. Они же тоже подавали заявления, им отказывают, они выходят. И это каждый раз происходит.
Михаил Федотов: Что, у нас отказывают в проведении митингов на Пушкинской площади?
Михаил Соколов: А почему отказывают на Триумфальной? Из принципа? Кстати, не всегда и на Пушкинской разрешают.
Михаил Федотов: В Новопушкинском сквере разрешают. Набережная Тараса Шевченко – пожалуйста.
Михаил Соколов: А «Русский марш» загнали в Люблино – тоже весело было. Вопрос же в принципе. Заявительный принцип.
Михаил Федотов: Правильно. Но вы должны заявить. И если нет возражений со стороны властей, то проводите. А если есть, то вам обязаны предложить другой вариант или по времени, или по месту. И предлагают. «Лимоновцы» говорят: «Нет, мы не пойдем». «Лимоновцам» же нужен конфликт, а не свободные выборы, не выборы без оппозиции. Это же не политическая оппозиция.
Михаил Соколов: Сергей пишет: «Из передачи для меня становится все более очевидным, что у нас нет ни прав, ни их защиты». Люди слушают вас и делают такие выводы. «Невозможно слушать это сладкоголосое вранье», - Дмитрий пишет. Я, извините, зачитываю то, что есть.
Михаил Федотов: Давайте говорить конкретно.
Михаил Соколов: «Будет ли выполнено ваше обещание подготовить и представить президенту доработанный закон об общественном телевидении?».
Михаил Федотов: Будет. Мы поставили в плане 1 марта.
Михаил Соколов: А президента уже к тому моменту, наверное, не будет.
Михаил Федотов: Его полномочия истекают 7 мая 2012 года.
Михаил Соколов: Алла Павловна пишет: «Президент является президентом всех россиян. Почему же он, будучи по образованию юристом, активно включился в избирательную кампанию «Единой России» без отрыва от своих основных президентских обязанностей?».
Михаил Федотов: Если он является лидером списка партии, то закон этому не препятствует.
Михаил Соколов: Марина Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Гражданское общество существует тогда, когда существуют выборы. Вы знаете, какие у нас были выборы. Вы знаете, какие были страшные нарушения, что у нас не регистрируют партии, что самое главное. Не те единичные вопросы, которые вы ставите, они тоже нужны, но самое главное – это то, что у нас нет выборов. Поэтому у нас нет гражданского общества. Мало того, что уже известно, кто будет президентом, но нам уже известно, какой процент наберет «Единая Россия». Хотя они кое-где 20% набирают всего.
Михаил Соколов: Понятно, нет выборов, нет гражданского общества. Что скажете, Михаил Александрович?
Михаил Федотов: Я скажу, что все как раз ровно наоборот. У нас будут выборы, как только у нас будет гражданское общество. Не имеет значения, есть выборы или нет выборов. Если есть гражданское общество, выборы будут, вот что главное. У нас как раз проблема в отсутствии структурированного, ясного, мобилизованного гражданского общества. Гражданское общество может добиться выборов, а с помощью выборов создать гражданское общество невозможно, этого еще никому не удавалось.
Михаил Соколов: Я поинтересуюсь вашим проектом об увековечивании памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении. По-моему, прошло уже где-то с полгода. А что сделано? Очередная рабочая группа создана?
Михаил Федотов: Еще даже не создана. Подготовлен проект президентского распоряжения, и я жду возможности его подписать у Дмитрия Анатольевича.
Михаил Соколов: А что будет делать рабочая группа?
Михаил Федотов: Рабочая группа будет реализовывать те предложения, которые были в программе, в деталях. Речь идет, например, о работе с архивами, изменение механизма работы в архивах.
Михаил Соколов: А соответствующий проект указа или законопроект подготовлен об открытии архивов, например, Госбезопасности хотя бы сталинского времени, которые закрыты?
Михаил Федотов: Есть другой документ – об открытии всех архивов военного времени.
Михаил Соколов: Как-то это слабовато. А довоенного будут закрыты, если это архивы НКВД и так далее?
Михаил Федотов: Нет. Этим вопросом Совет занимается, проекты готовятся. Но для того чтобы эти проекты обсуждать у президента, в парламенте, в правительстве, для этого нужно, чтобы поработала рабочая группа с участием всех представителей заинтересованных сторон – историков, архивистов, представителей силовых ведомств, кто работает сегодня в архивах и так далее.
Михаил Соколов: А мне кажется, нужна политическая воля. А в обсуждениях можно заболтать все что угодно.
Михаил Федотов: Как раз наоборот. Именно в этих обсуждениях прорабатываются детали. А без деталей политическая воля мало что дает. Политическая воля была – президент написал на нашем проекте: «Это очень важно для России».
Михаил Соколов: Еще одна историческая фраза. «Свобода лучше, чем несвобода» и «это важно для России».
Михаил Федотов: Дело не во фразе, а в том, что мы должны двигаться по этому пути. Другого пути быть не может. Только по пути свободы и демократии.
Михаил Соколов: На сайте человек с ником «Доктор» написал: «Медведев добросовестно работает у Путина президентом, никаких перемен работодатель ему не заказывал, разве что позволил отменить зимнее время и переименовать милицию». Скептики наши читатели.
Михаил Федотов: Критически смотрят на мир, и правильно делают.
Михаил Соколов: Леонид из Калужской области, пожалуйста.
Слушатель: А почему ребенка задержали? Почему такое унижение? Это же издевательство над ребенком.
Михаил Соколов: Вопиющий факт был.
Михаил Федотов: Если те общественные структуры, которые этим занимаются сегодня, не смогут найти какое-то разумное решение в данном случае, то Совет, естественно, тоже будет этим заниматься. Мы предложили Общественному совету при ГУВД совместно с нами изучить эту историю, с приглашением всех фигурантов. Чтобы к нам пришли и те, кто задерживал ребенка и сопровождавшую его девушку Вику, чтобы они объяснили, в связи с чем они задержали эту девушку и этого ребенка. Ну, стояли люди на улице. Ну что, каждого ребенка на Тверской задерживают?..
Михаил Соколов: Я тоже думаю, зачем созданы отделы по борьбе с экстремизмом, которые занимаются черт знает чем, и зачем в законодательстве существует статья 282-ая по борьбе с непонятным экстремизмом, которая используется, по-моему, в последнее время в духе 58-ой статьи. Вам не кажется, что надо обратить внимание властей и на это? Чтобы хотя бы совесть не мучила потом.
Михаил Федотов: А мы обращались, мы вносили поправки в законодательство о противодействии экстремистской деятельности.
Михаил Соколов: Ну и как результат?
Михаил Федотов: Пока никак. Но надо пытаться.
Михаил Соколов: Лариса Дмитриевна, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Я сегодня разговорилась с одной учительницей, она член избирательной комиссии в своей школе. Я говорю: «Будьте осторожны, а то сейчас, вроде бы, всех учителей...», - «Что, нам первый раз подбросить, что ли?!».
У меня есть приятели, это потомки расстрелянных в Коммунарке. Они добиваются там памятника. А им уже всем под 80. Они просто не в силах. Помогите.
Я как-то спросила у 11-классников: «Вы знаете, как расшифровать слово «ГУЛАГ»?». Практически никто.
Михаил Соколов: Зато автобусы с портретами Сталина теперь катаются.
Михаил Федотов: И то, и то грустно. Что касается Коммунарки. Мы как раз этим и собираемся заниматься в рамках рабочей группы. Когда распоряжение будет подписано, вы увидите состав рабочей группы, я думаю, все скажут, что очень серьезный образовался коллектив.
Михаил Соколов: Хорошо бы деньги на памятник. А еще хорошо бы репрессированным восстановить финансирование из федерального бюджета. Сколько их осталось-то всего!..
Михаил Федотов: Не так много. Но пока они живы, мы должны о них заботиться. Мы проект такого закона подготовили. И мы намерены это продавливать. Понимаете, каждый шаг дается с большим трудом, но это не значит, что надо стоять на месте. Это значит, что надо двигаться настойчиво.
Михаил Соколов: Виктор из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Я слушаю вашего гостя: мы готовим, мы собираем, мы обсуждаем... А сроки есть какие-нибудь? Или вся работа заключается только в том, чтобы детали какие-то разбирать? А когда же результат будет?
Михаил Соколов: Давайте о проекте по сталинизму. Сроки есть? Рабочая группа ваша соберется с заместителями министров, с начальниками, сядет, начнет думать. Сколько ей будет отведено времени, чтобы выдать результат – проекты законов, распоряжений и решений?
Михаил Федотов: Я думаю, трех месяцев хватит на каждую подгруппу, которая будет работать в рамках большой рабочей группы. Внутри нее будут созданы подгруппы, каждая из которых будет работать над конкретным вопросом: Коммунарка, вопрос создания мемориально-музейного комплекса в Санкт-Петербурге, вопрос разработки региональных программ по увековечиванию памяти жертв политических репрессий.
Михаил Соколов: А законопроект об архивах будет за три месяца?
Михаил Федотов: Будет. Здесь важно найти механизм.
Михаил Соколов: Да механизм есть – законодательная инициатива президента Российской Федерации.
Михаил Федотов: А что там должно быть написано? Вы никогда не интересовались, почему так медленно рассекречиваются архивы?
Михаил Соколов: Я знаю. Я в этих архивах работаю иногда... когда повезет.
Михаил Федотов: Причина-то в том, что механизм сконструирован таким образом, что не сами архивы рассекречивают документы по наступлению определенного периода, а все это передается в комиссию по рассекречиванию, а комиссия по рассекречиванию должна запросить экспертов. В результате оказывается – пример, который я приводил на встрече с президентом, - что у нас справки о производстве презервативов в 30-ых годах до сих пор остаются секретными. Потому что нет экспертов, которые могут сказать, что в этом нет никакой государственной тайны.
Михаил Соколов: Надо просто перевернуть, ввести автоматическое действие сроков давности – и все.
Михаил Федотов: Именно это и предлагает Совет. Тем более что это соответствует закону.
Михаил Соколов: А действует закон или инструкции? Такое ощущение, что во многих случаях инструкции важнее закона.
Михаил Федотов: Это в нашей стране, к сожалению, было всегда.
Михаил Соколов: И будет всегда?
Михаил Федотов: Это не должно быть характерно для правового государства. В правовом государстве должно быть все-таки наоборот.
Михаил Соколов: Значит, Россия – неправовое государство.
Михаил Федотов: Пока нет.
Михаил Соколов: Приятно слышать это от юриста.
«Вы ничего не сделали. Идут репрессии, митинги громят, выборов нет, нарастает сталинизм. Вы понимаете, что вы соучастники преступной власти и должны уйти в отставку? - пишет Федор. - Долой декорации!».
Михаил Федотов: Я не привык исполнять роль декораций, никогда не исполнял и исполнять не намерен. Если Федор посидел бы у меня в кабинете хотя бы один день, он бы увидел, чем я занимаюсь, и понял, что я выполняю совершенно не декоративные функции.
Михаил Соколов: Последнее заседание с президентом было по Северному Кавказу. А можно назвать конкретный результат этого заседания, ясный, понятный?
Михаил Федотов: Там были даны конкретные поручения. У меня сейчас под рукой нет таблицы. Там огромный список поручений, и по каждому поручению идет работа. По некоторым поручениям работа уже сделана. В частности, это касалось пособий по беременности для матерей, которые получают сейчас эти деньги непосредственно от своих работодателей, а работодателям это не очень нравится. И в результате страдают женщины, потому что им просто не выплачивают эти деньги. Поэтому мы внесли предложение, чтобы эти деньги выплачивал Пенсионный фонд, а потом взыскивал с работодателей.
Михаил Соколов: А я думал, что там не будут бессудно людей убивать после вашего заседания, или меньше будут убивать.
Михаил Федотов: Об этом тоже был разговор на встрече Совета с президентом. И по каждому конкретному случаю мы каждый день общаемся с представителями Следственного комитета, прокуратуры, МВД.
Михаил Соколов: То есть к вам можно обращаться?
Михаил Федотов: К нам обращаются каждый день.
Михаил Соколов: Но вы все-таки хотите доказать, что ваш Совет делает много добрых «малых дел», Михаил Александрович.
Михаил Федотов: Лучше сделать добрые «малые дела», чем делать большое зло.
Михаил Соколов: Но у многих ощущение, что процесс важнее, чем результат.
Михаил Федотов: Я не могу сказать, что мы делаем только малые дела. Мы делаем и малые дела, и большие дела. Мы останавливаем реакционные законопроекты, пытаемся продвинуть прогрессивные, демократические законопроекты, мы пишем эти законопроекты. Мало что получается? Да. И что, все это надо бросить?
Михаил Соколов: Я вас к этому не призываю.
Михаил Федотов: «Не оставляйте стараний, маэстро». Я, конечно, не маэстро, но стараний не оставляю.
