У меня есть товарищ, порядочный человек. Он баллотируется в Государственную Думу. Я спросил, зачем?
Он ответил, что состоит в политической партии, а партия должна участвовать в выборах, потому что, во-первых, она для этого и существует, а во-вторых, если она этого долго не будет делать, то ее по закону ликвидируют. Я говорю: но это же не выборы, может, лучше пусть закроют, зато сохранишь репутацию, вдруг потом ситуация изменится, и вы с божьей помощью создадите другую партию, там репутация и пригодится. Он: нет, надо сейчас. Я: нет, не пойду. Не договорились.
Приближается день голосования. Я смотрю – он своих намерений не поменял, продолжает баллотироваться. Значит, я его не убедил. Тогда я, как Ленин, выбрал другой путь. Я пойду на выборы и проголосую за своего товарища, порядочного человека. Но на своих условиях. Раз я теперь избиратель, то я по праву дам своему кандидату наказ. И пусть он попробует его не выполнить.
А выполнить его просто. Надо на первом же заседании новой Думы встать и сказать: поскольку это были не выборы, предлагаю наше собрание распустить, виновных в организации аферы отдать под суд и объявить подготовку к новым выборам. Понятно, что никто не поддержит, но самому-то встать и сказать – слабо?
Ладно, раз слабо, получаешь второй шанс. Когда ты и твои коллеги- парламентарии примете очередной бюджет, в котором расходы на полицию и армию будут в разы превышать ассигнования на медицину и образование, ты встанешь, скажешь все, что ты про это (и про этих) думаешь и забудешь дорогу на Охотный ряд до следующих - настоящих, будем надеяться - выборов. Опять нет?
Понятно, ты захочешь сохранить себя в Государственной Думы ради высшей пользы. Какой? Парламентское расследование какой-нибудь вопиющей коррупции? Каких-нибудь военных преступлений? Политических убийств? Выборов 96-го? Залоговых аукционов?
Мои избирательные фантазии и претензии исчерпаны. В сухом остатке мой наказ звучит просто: я не верю, что вас (нас) не обманут в очередной раз, но если вдруг вы окажетесь парламентариями, не задерживайтесь в этом статусе, уходите со скандалом. Поводов - без сомнений - будет достаточно. И это не самоцель, а лучшее, что можно сделать в этой ситуации.
Если же это будут полные шесть лет вялого обозначения "демократической альтернативы" и "публичного отстаивания либеральных ценностей", я сдерживаться не стану: лишу тебя, Борис Вишневский, звания порядочного человека.
Он ответил, что состоит в политической партии, а партия должна участвовать в выборах, потому что, во-первых, она для этого и существует, а во-вторых, если она этого долго не будет делать, то ее по закону ликвидируют. Я говорю: но это же не выборы, может, лучше пусть закроют, зато сохранишь репутацию, вдруг потом ситуация изменится, и вы с божьей помощью создадите другую партию, там репутация и пригодится. Он: нет, надо сейчас. Я: нет, не пойду. Не договорились.
Приближается день голосования. Я смотрю – он своих намерений не поменял, продолжает баллотироваться. Значит, я его не убедил. Тогда я, как Ленин, выбрал другой путь. Я пойду на выборы и проголосую за своего товарища, порядочного человека. Но на своих условиях. Раз я теперь избиратель, то я по праву дам своему кандидату наказ. И пусть он попробует его не выполнить.
А выполнить его просто. Надо на первом же заседании новой Думы встать и сказать: поскольку это были не выборы, предлагаю наше собрание распустить, виновных в организации аферы отдать под суд и объявить подготовку к новым выборам. Понятно, что никто не поддержит, но самому-то встать и сказать – слабо?
Ладно, раз слабо, получаешь второй шанс. Когда ты и твои коллеги- парламентарии примете очередной бюджет, в котором расходы на полицию и армию будут в разы превышать ассигнования на медицину и образование, ты встанешь, скажешь все, что ты про это (и про этих) думаешь и забудешь дорогу на Охотный ряд до следующих - настоящих, будем надеяться - выборов. Опять нет?
Понятно, ты захочешь сохранить себя в Государственной Думы ради высшей пользы. Какой? Парламентское расследование какой-нибудь вопиющей коррупции? Каких-нибудь военных преступлений? Политических убийств? Выборов 96-го? Залоговых аукционов?
Мои избирательные фантазии и претензии исчерпаны. В сухом остатке мой наказ звучит просто: я не верю, что вас (нас) не обманут в очередной раз, но если вдруг вы окажетесь парламентариями, не задерживайтесь в этом статусе, уходите со скандалом. Поводов - без сомнений - будет достаточно. И это не самоцель, а лучшее, что можно сделать в этой ситуации.
Если же это будут полные шесть лет вялого обозначения "демократической альтернативы" и "публичного отстаивания либеральных ценностей", я сдерживаться не стану: лишу тебя, Борис Вишневский, звания порядочного человека.
