Вышло так, что на прошлые выборы я смотрел из Риги вместе с другими русскими писателями, собравшимся здесь на книжный фестиваль. Происходящее на экране, однако, только меня и заинтересовало, ибо я еще не видал нового президента даже по телевизору, а остальным он уже примелькался. Поэтому пока я с любопытством глядел, как взявшись за руки, словно в "Незнайке", Путин с Медведевым вышли на Красную площадь, мои друзья и коллеги безразлично выпивали и закусывали. Ситуация изменилась, когда репортаж сменился анализом. Тут телевизор показал радостного диктора, объявившего, что избрание нового президента встречено мировым сообществом с поголовным воодушевлением, потому что выборы прошли без сучка и задоринки, и всеми признаны легитимными. На этом месте я не выдержал и оторвал друзей и коллег от рюмки и бутерброда.

- Все ровно наоборот, - возопил я, - Живя в этом самом мировом сообществе, я твердо знаю, что оно никак не могло признать выборы бесспорными уже потому, что на них не присутствовали вытуренные иностранные наблюдатели.

Больше всего меня поразила реакция на мою недипломатическую вспышку: она была никакой.

- Ты так говоришь, а они этак - лениво сказали мне друзья и коллеги, вернувшись к скромному пиру.

Их не волновали выборы, их не интересовал новый президент, да и старый не очень. Но главное, их больше не занимала политика. Поэты и интеллектуалы, они разочаровались в ней, когда убедились в том, что она всегда выносит наверх ту власть, которой до них нету дела. В таких – привычных – координатах выборы считались внутренним делом Кремля, куда порядочных людей не возьмут, да и те сами не пойдут. Поэтому власть, посторонняя и неприятная, заслуживала если не жалость, то равнодушие: чужое дело, которое н выборы не смогут сделать своим.

Что же изменилось?

"Общество встряхнулось, - красиво написала Евгения Пищикова, - как от пощечины". Но почему сейчас? И власть - та же, и выборы - те же, а люди – другие, включая тех же. У меня нет в Москве знакомых, которых не было на Болотной площади. Выяснилось, что туда нельзя было не пойти. Оказалось, что это – не обсуждается, что это вопрос личной гигиены, как зубы чистить. Можно и не чистить, но противно.

От тех выборов, честность которых не интересовала никого, кроме надоедливого мирового сообщества, до нынешней избирательной драмы, которая волнует уже абсолютно всех, прошло не так уж много лет. Но их оказалась достаточно, чтобы выросла молодежь, которая просто не понимает старших. Молодые не сидят на одном месте, они живут всюду, а чаще всего в Интернете, который "срыл рвы и упразднил границы". Они знают языки, бывают за границей, а про шпионов на коровьих копытах знают только по пародийному ресторану "Майор Пронин". Они меньше боятся власти, потому что реже от нее зависят. Ведь они себе на уме, за что их еще вчера называли "офисным планктоном", а сегодня - избирателями. Им понадобились честные выборы, потому что выбор – сам по себе! - реанимирует достоинство личности, живущей под гнетом не зависящих от нее обстоятельств – экономических, экологических, эсхатологических, но не политических. Тут избиратель берет реванш над судьбой, ощущая собственную важность. Выборы – зона свободы, без которой не бывает политики. Хорошо, что она вернулась.