Исландия – не от мира сего. Говорят, что она больше похожа на Луну, чем на Землю. Во всяком случае, именно здесь тренировались астронавты, которым предстояло высадиться на наш спутник. При этом, пустыня Исландии не подлежит ни освоению, ни охране. Она не казалась вызовом, как Сибирь, или угрозой, как Сахара. Она была сама собой, и человек лепился к ней, словно мох, который сушат и едят – раньше от голода, теперь от пресыщенности, ибо Исландия сейчас умело борется за место под кулинарным солнцем.
Все началось, как водится в нашем веке, 11 сентября.
- Террор, - объяснил мне Болдвин Йонсон, родоначальник гастрономического фестиваля, гостем которого я приехал в Исландию - целился в Америку, а досталось всем. Когда туристы перестали посещать даже наш безопасный остров, мы решили сделать Рейкьявик кулинарной столицей - и сделали.
- В Исландии, - начал мой хозяин парадную речь, - 4300 фермеров, и я всех знаю в лицо.
- Потому что они - фермеры?
- Потому что они – исландцы, нас ведь всего триста тысяч. На каждой ферме, - продолжил он, - дюжина коров, три сотни овец, полсотни бродячих кур и лососевая речка. Парники освещает энергия гейзеров, вода течет с гор, людей мало, домов мало, дорог мало, железных нет вовсе, зато моря хоть отбавляй, особенно после того, как мы победили англичан в тресковой войне. Экологическая глушь, Исландия бесперебойно производит чистоту. Вот почему наша еда – такая вкусная: рыба свежа, как поцелуй волны, мясо пахнет цветами, и водку зовут "черная смерть".
Объявив Рейкьявик столицей самой модной сегодня скандинавской кухни, Исландия каждую зиму свозит к себе на состязание лучших поваров Европы и Америки. На этом празднике жизни мне отводилась завидная роль: жевать и надувать щеки.
К обеду мы собрались за овальным столом. Первым на кусках лавы подали исландское масло. Оно обязано своей славе приморским коровам, которые заслуживают собственной саги. Лучшее молоко получается у тех коров, что пасутся на пляже, слизывая морскую соль с травы. Поэтому в Латвии - чудная сметана, в Эстонии – творог, а в Корнуэлле - двойные девонширские сливки, перед которыми не могут устоять эльфы. Хлебом был грубый каравай, выпеченный в горячем пепле, черным кольцом окружающий тот самый Гейзер, что дал имя всем своим родичам. Не уверен, что это сказалось на вкусе, но вулканический бутерброд поразил мое воображение. Особенно, когда я намазал его тресковой икрой, час назад протертой с чрезвычайно белой исландской солью. Закуской служило почти сырое овечье сердце и рыбья печень, которую понимают в России, но не в Америке.
Наконец, внесли сладковатое баранье плечо, устроившееся на копченом пюре из миниатюрной северной картошки.
Элитная кухня - как фигурное катание. В обычной жизни ты не станешь передвигаться двойными тулупами или обедать семью блюдами, каждое - на треть укуса. Высокая кухня, как высокая мода, не бывает ни практичной, ни даже человечной: и та и другая - искусство в себе и для себя.
- Вкусно, блин, можно и дома поесть, - сказал мне знаменитый австрийский повар, который ел в жюри, готовил в Москве и от двух русских жен научился акать и бранить Путина.
Все началось, как водится в нашем веке, 11 сентября.
- Террор, - объяснил мне Болдвин Йонсон, родоначальник гастрономического фестиваля, гостем которого я приехал в Исландию - целился в Америку, а досталось всем. Когда туристы перестали посещать даже наш безопасный остров, мы решили сделать Рейкьявик кулинарной столицей - и сделали.
- В Исландии, - начал мой хозяин парадную речь, - 4300 фермеров, и я всех знаю в лицо.
- Потому что они - фермеры?
- Потому что они – исландцы, нас ведь всего триста тысяч. На каждой ферме, - продолжил он, - дюжина коров, три сотни овец, полсотни бродячих кур и лососевая речка. Парники освещает энергия гейзеров, вода течет с гор, людей мало, домов мало, дорог мало, железных нет вовсе, зато моря хоть отбавляй, особенно после того, как мы победили англичан в тресковой войне. Экологическая глушь, Исландия бесперебойно производит чистоту. Вот почему наша еда – такая вкусная: рыба свежа, как поцелуй волны, мясо пахнет цветами, и водку зовут "черная смерть".
Объявив Рейкьявик столицей самой модной сегодня скандинавской кухни, Исландия каждую зиму свозит к себе на состязание лучших поваров Европы и Америки. На этом празднике жизни мне отводилась завидная роль: жевать и надувать щеки.
К обеду мы собрались за овальным столом. Первым на кусках лавы подали исландское масло. Оно обязано своей славе приморским коровам, которые заслуживают собственной саги. Лучшее молоко получается у тех коров, что пасутся на пляже, слизывая морскую соль с травы. Поэтому в Латвии - чудная сметана, в Эстонии – творог, а в Корнуэлле - двойные девонширские сливки, перед которыми не могут устоять эльфы. Хлебом был грубый каравай, выпеченный в горячем пепле, черным кольцом окружающий тот самый Гейзер, что дал имя всем своим родичам. Не уверен, что это сказалось на вкусе, но вулканический бутерброд поразил мое воображение. Особенно, когда я намазал его тресковой икрой, час назад протертой с чрезвычайно белой исландской солью. Закуской служило почти сырое овечье сердце и рыбья печень, которую понимают в России, но не в Америке.
Наконец, внесли сладковатое баранье плечо, устроившееся на копченом пюре из миниатюрной северной картошки.
Элитная кухня - как фигурное катание. В обычной жизни ты не станешь передвигаться двойными тулупами или обедать семью блюдами, каждое - на треть укуса. Высокая кухня, как высокая мода, не бывает ни практичной, ни даже человечной: и та и другая - искусство в себе и для себя.
- Вкусно, блин, можно и дома поесть, - сказал мне знаменитый австрийский повар, который ел в жюри, готовил в Москве и от двух русских жен научился акать и бранить Путина.
