Марина Тимашева: В петербургском музее Анны Ахматовой открылась выставка ''Музей петербургского текста. Живопись и графика Филиппа Кондратенко''. Была на ней Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: ''Филипп Кондратенко предлагает воистину всеобъемлющее зрелище, где ''восстановлены'' не только сами уникальные личности многих творцов ''Петербургского текста'', но и явлена сама пластическая городская среда в ее ритмических и композиционных особенностях, породившая вообще-то самих этих людей. Меты города, данные нам ежедневно, но часто неосязаемые нами, предстают на выставке ''Музей ''Петербургского текста'' как чудесная партитура, не прочесть которую уже невозможно''.
Так написал об авторе картин куратор выставки Николай Кононов. Придя на выставку, должна честно признаться, я ничего из сказанного не увидела, портреты писателей оказались странными, иногда зловещими, но не пустыми – за ними явно стоит некое переживание. Вот как интерпретирует его директор музея Ахматовой Нина Попова.
Нина Попова: Работы - живописные и графические - связанные с обликом, с образом литераторов Петербурга, и не только Петербурга. Это выглядит как своего рода тень на листе, на холсте. Тень, абрис, в котором ты угадываешь, что это Лидия Яковлевна Гинзбург или Яков Друскин. Для меня это связано с ахматовским видением мира. Во-первых, для нее, как для поэта, от каждого человека, прошедшего в этом мире, остается его тень. Так она видит в Фонтанном доме тень Пушкина, тени Вяземских, отца и сына, я уж не говорю про Шелейко, Гумилева, которые здесь бывали. Все ушли, никто не вернулся, но тени остались. И вот для нее это знак вечного присутствия человеческого духа, некоего личностного состояния на земле. И есть из воспоминаний ее друзей и современников такой эпизод ее жизни. В Ташкенте, в эвакуации, кто-то из друзей обвел ее тень на стене, и долго эта тень оставалась знаком ее присутствия. Потом эту тень на известковой стене кто-то завесил такой тканью с элементом парчи. Вот эту ткань мои коллеги, которые ездили в Ташкент в конце 90-х годов, привезли в музей на память. Вот таким странным образом через Ахматову эта выставка соединяется для меня в некое целое - знак присутствия теней петербургских литераторов, петербургских поэтов в пространстве Фонтанного Дома и в пространстве города. У художника еще есть такой прием - на черном фоне черной тенью.
Татьяна Вольтская: Я бы не сказала, что это в полном смысле портреты литераторов, это, Скорее намеки на портреты – действительно, тени, черные и белые. Говорит хранитель выставочных залов музея Жанна Телевицкая.
Жанна Телевицкая: Странно, что это очень молодой художник, которому чуть больше тридцати, который абсолютно со своей выборки, ни конъюнктурой, ничем не продиктованной, выбрал этих людей для того, чтобы их написать. Круг людей ограничен периодом с начала века, если иметь в виду Блока, и заканчивая 40-ми годами. И позже - если иметь в виду Хармса, Лидию Гинзбург, Андрея Белого. Для меня стал очевиден Введенский, потому что Введенский есть с почти закрашенным черным лицом, а есть выступающий из черноты лик. То есть понятно, что перечеркнутая, замазанная судьба подтолкнула художника к тому, чтобы образ был именно таким.
Татьяна Вольтская: Кто же тут? Всеволод Петров, Яков Друскин, Корней Чуковский. Вот Корней Чуковский узнаваемый.
Жанна Телевицкая: Друскин узнаваемый. То есть для художника это явно был какой-то путь. То ли он начинал с портретного сходства и уходил в какой-то абсолютно обобщенный образ, то ли, наоборот, начинал с чего-то очень общего и приходил к частностям.
Татьяна Вольтская: Портреты Александра Введенского действительно впечатляют – в одном черты лица замазаны, как сокровенный смысл его поэзии, в другом – лицо призрачным туманным пятном чуть проступает из черного фона. Портрет страшный, как судьба Введенского, и таких – целая серия. Эта выставка важная для музея еще и потому, что на ее фоне проходит целый цикл вечеров, – говорит Нина Попова.
Нина Попова: Продолжается курс лекций Алексея Машевского ''Золотые страницы европейской литературы''. Вечер памяти Беллы Ахатовны Ахмадулиной - к 75-летию со дня рождения.
Татьяна Вольтская: Вообще петербургское пространство для нее всегда было очень важно - стихи из больницы. Она же здесь проживала какие-то моменты жизни.
Нина Попова: Еще - вечер бардовской песни. Все посвященные Гумилеву, Ахматовой, Серебряному веку, но - в день памяти Гумилева. Еще вечер современной итальянской поэзии в переводах современных молодых поэтов, учащихся итальянской школы и итальянского отделения филфака. Приезжают из Италии несколько современных поэтов, и эти стихи, в переводах питерских молодых поэтов, будут звучать.
Татьяна Вольтская: Кроме того, в музее Ахматовой продолжается цикл так называемых ''семейных вечеров'' – об истории разных петербургских семей.
Нина Попова: Мы начали когда-то с вечера петербургской семьи Гуковских -Долининых. Это оказался, во-первых, такой большой разветвленный клан, а, во-вторых, что нам важно - они были учителями кафедры, Университет, книги. Их внуки и правнуки, их семейные фотографии, книги, воспоминания и рассказы. Ты смотришь на внуков, у которых ты видишь какие-то контуры, сходства и несходства, а - главное сходство - это внутреннее, вот опыт жизни, прожитый внуками, который сопрягается с тем, что мы помним об их жизни. И как-то по-новому выстраиваются связи, что очень важно. Это просто очень дорого нам.
