Ссылки для упрощенного доступа

Воронеж в попытке защитить Хоперский заповедник


Ирина Лагунина: Гражданские активисты из Воронежа обеспокоены планами по строительству рядом с Хоперским государственным заповедником предприятия по добыче никеля. О возможности разработки медно-никелиевых залежей на юге Воронежской области в январе прошлого года на встрече с председателем правления предприятия «Норильский никель» Владимиром Стржалковским говорил премьер-министр Владимир Путин. Местные власти идею поддержали. Защитники природы опасаются, что предприятие по добыче никеля нанесет ущерб заповеднику. Рассказывает Любовь Чижова.

Любовь Чижова: В Воронеже проходят одиночные акции и пикеты против строительства в 20 километрах от Хоперского государственного заповедника предприятия по добыче никеля. Их участники уверены, что деятельность завода нанесет ущерб уникальной природной территории. Четких планов по строительству пока нет – известно, что Федеральное агентство по недропользованию объявило конкурс на разработку залежей медно-никелиевых руд. В нем участвуют компания «Норильский никель», Уральская горно-металлургическая компания, ее дочернее предприятие «Горнорудная компания Урала» и «Медногорский медно-серный комбинат». Результаты торгов станут известны 15 мая. Неофициальным фаворитом конкурса считается «Норильский никель». О том, почему жители Воронежской области выступают против строительства, РС рассказала гражданская активистка Елизавета Стурова…

Елизавета Стурова: Ущерб будет нанесен колоссальный, не только заповеднику, в Хоперском районе очень много подземных вод. И любое бурение будет сопровождаться тем, что будет нарушаться что-то в земле. Я не геолог, не физик, но здравомыслящий человек, который понимает какие-то вещи, что это опасно. Так же животным нужно жить, растения надо растить, потому что без них нас быть не может. Какая-то эгоистичная и безрассудная позиция к природе.

Любовь Чижова: 3 апреля у вас высадился так называемый экодесант в Воронежской области. Каковы первые результаты работы экодесанта, удалось ли оценить возможный ущерб для заповедника, что говорят экологи?

Елизавета Стурова: Цель десанта была, чтобы об этом заговорили. Я сама узнала о ситуации в Хопре буквально три недели назад и как-то не очень в это поверила. Мне это показалось какой-то "уткой", чем-то таким, что быть не может. Но какой адекватный человек захочет в 20 километрах от национального парка, заповедника что-то копать? Это смешно. Но как выяснилось, ситуация вполне реальная.

Любовь Чижова: А что говорят воронежские чиновники по поводу предполагаемого строительства этого предприятия?

Елизавета Стурова: Начальник отдела геологии и недр Воронежской области отказался придти на наш круглый стол, сказав, что он не хочет. Мы предупредили, что там будут журналисты, общественность, граждане, представители разных организаций, связанные с экологией, с соблюдением прав человека и так далее. Он сказал, что работа будет проводиться по высшему разряду, экологии постараемся не навредить, и вообще все будет хорошо. Это, по-моему, смешной ответ.

Любовь Чижова: Как вы намерены продолжать кампанию против строительства этого предприятия, каким образом, какими методами?

Елизавета Стурова: Мы будем обязательно подавать заявку на референдум, на разговор с властью открытый, официальный. На референдуме обсуждать не только наши проблемы, потому что это невозможно, но по каким-то очень важным случаям. Мы будем проводить акции, распространять информацию, как сможем, группами нашими в социальных сетях, будем давать интервью, будем проводить встречи. Нельзя молчать – это преступление.

Любовь Чижова: Рассказывала гражданская активистка из Воронежа Елизавета Стурова. В пресс-службе предприятия «Норильский никель» обвинения экологов не комментируют, советуя дождаться оглашения официальных результатов конкурса на разработку залежей медно-никелиевых руд. В самом Хоперском заповеднике пока довольствуются лишь слухами о возможном появлении по соседству предприятия по добыче никеля. Вот что рассказал заместитель директора заповедника Михаил Карпов…

Михаил Карпов: Залежи были обнаружены еще в 80-90 годах, хотели еще во времена Советского Союза добывать, но не получилось по разным причинам. Сейчас вернулись из прошлых лет и в 11 году, когда Путин Владимир Владимирович пообещал Норильскому никелю провентилировать этот вопрос, рассмотреть, обсудить. На сегодняшний момент мы слышим, что должен быть конкурс, желающих несколько корпораций.

Любовь Чижова: Михаил Андреевич, как в заповеднике относятся к этой идее, к тому, что по-соседству может появиться предприятие по добыче никеля?

Михаил Карпов: Понятно, что озабоченность есть, но что мы на сегодняшний день можем сделать? Мне нужно изучить этот вопрос и тогда уже предметно обсуждать. Но то, что всколыхнуло народ и разные инициативные группы – это придаст делу какую-то динамичность.

Любовь Чижова: Расскажите, пожалуйста, вообще о вашем заповеднике, о Хоперском государственном заповеднике. Сколько ему лет, что он из себя представляет, в чем его уникальность?

Михаил Карпов: Заповедник был образован в 35 году ради сохранения запасов русской выхухоли. Зверек занесенный в Красные книги всех уровней. В европейской части России больше нигде не встречается и реликтовый зверек, очень древний.

Любовь Чижова: А какие специальные условия у вас для выхухоли созданы?

Михаил Карпов: У нас есть отдел охраны, научный отдел, отдел экологического просвещения. Задача одна всех этих отделов – сохранение экологического и ландшафтного разнообразия.

Любовь Чижова: Кроме выхухолей у вас еще много представителей животного мира обитает?

Михаил Карпов: Если говорить по инвентаризационным данным, отмечено больше тысячи видов растений, 45 видов млекопитающих, 236 видов птиц, в том числе большой процент хищных птиц. Это говорит о том, что территория заповедника жива, есть где гнездиться, есть кормовая база для хищных птиц. В 98 году заповедник включен в список орнитологических территорий.

Любовь Чижова: О Хоперском государственном заповеднике рассказывал заместитель директора Михаил Карпов. По мнению руководителя проекта по особо охраняемым природным территориям Гринпис в России Михаила Крейндлина, определить, какой именно ущерб нанесет предприятие по добыче никеля Хоперскому заповеднику, пока невозможно, так как у экологов нет практически никакой информации о новом проекте по добыче никеля.

Михаил Крейндлин: Формально месторождение находится достаточно далеко от заповедника, в порядка 20 километрах. С другой стороны, если посмотреть на окрестности Норильского никеля или Северного никеля в Мурманской области, то 20 километров вполне попадает в зону влияния этого предприятия. Соответственно, если так, то ущерб будет с точки зрения воздушного загрязнения. Я не знаю, какая там роза ветров, расчеты не видел, если полетят выбросы, какие выбросы полетят в сторону заповедника, сказать невозможно, по крайней мере, по той информации, которой мы обладаем. То же самое касается водных ресурсов, недалеко речка Хопер, которая протекает через заповедник. Если будут вбросы в речку, то, конечно, региону, в том числе и заповеднику может быть нанесен ущерб.

Любовь Чижова: А насколько это законно строить предприятие по производству никеля в 20 километрах от заповедника, закон это допускает?

Михаил Крейндлин: Закон про это, к сожалению, ничего не говорит. Естественно, должна быть произведена оценка воздействия на окружающую среду, должны быть публичные, естественно, все эти материалы. Сначала проводится конкурс, фактически принимается решение о намечаемой деятельности, потом на стадии проектной документации должны быть, и то не всегда происходит, какие-то публичные обсуждения оценки воздействия на окружающую среду. К сожалению, так у нас устроено законодательство.

Любовь Чижова: В каком состоянии сегодня находится российская заповедная система, охраняет ли закон заповедники от хозяйственной деятельности в принципе? Насколько эффективно охраняет?

Михаил Крейндлин: Заповедная система находится в тяжелом состоянии. В первую очередь это связано с тем, что нынешнее руководство страны воспринимает заповедную систему, как нечто, что должно приносить доход, причем, не очень понятно – кому, то ли государству, то ли каким-то конкретным чиновникам. Последний раз об этом говорилось на встрече президента с Советом по правам человека 15 марта этого года. В ответ на заявление экологов, что с заповедной системой все плохо, было сказано, что наши национальные парки приносят всего 300 миллионов рублей, а американские 14 миллиардов. Не сказано было, сколько американское государство вкладывает в национальные парки. Сейчас политика государства в том числе в сфере законотворчества как раз направлена на то, чтобы всячески вовлекать охраняемые территории в различные формы хозяйственной деятельности. В конце прошлого года принят федеральный закон, которым уже в задачу заповедников внесен познавательный туризм, в том числе строительство гостиниц, коттеджей и так далее. Кроме этого для того, чтобы реализовать конкретный коммерческий проект под названием Курорты Лага-Наки, строительство курорта в Кавказском заповеднике, так же законом были изменены нормы, разрешающие строительство практически любых туристических, спортивных объектов в биосферных полигонах, биосферных заповедниках, а их у нас 40. То есть под угрозу попадает не только несчастный Кавказский заповедник, который, кстати, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, но в планах Минприроды продолжение изменения законодательства об особо охраняемых природных территориях, которые могут привести к разрушению. Потому что планируется, в частности, впервые с 91 года ввести возможность изъятия земель из заповедников, перевод заповедников в национальные парки, фактически очень сильное ослабление национальных парков, перевод национальных заказников в региональные.

Любовь Чижова: О ситуации вокруг Хоперского заповедника в Воронежской области и о состоянии российской заповедной системы говорил руководитель проекта по особо охраняемым природным территориям Гринпис в России Михаил Крейндлин.
XS
SM
MD
LG