Кто лучше ориентируется в экономической науке, левые или правые, социалисты или консерваторы? По крайней мере, в азах теории, незнание которых рядовыми избирателями позволяет политикам уж совсем беззастенчиво манипулировать ими? Этой совсем небезобидной для современных демократий проблематикой занялся Даниэль Кляйн, человек правых убеждений, профессор университета имени Джорджа Мейсона в Виргинии.
- Отталкиваясь от обширного исследования, проведенного авторитетной службой Zogby International, - говорит Кляйн, - я выбрал восемь совсем простеньких вопросов по теории и сопоставил неправильные ответы с партийной принадлежностью и политическими взглядами респондентов. Это был тестовый опрос с несколькими вариантами ответов, и как неправильные квалифицировались не спорные, а только однозначно ошибочные суждения. Например, в вопросе «согласны ли вы, что фирма с наибольшей долей на рынке является монополией?» ошибочным считался лишь ответ «абсолютно согласен», все остальные принимались, как правильные. Равным образом, неправильным ответом на вопрос «согласны ли вы, что государственное регулирование строительства ведет к росту цен на жилье?» я считал «абсолютно не согласен», - сказал виргинский профессор. – «Требование к лицензированию в той или иной профессии имеет следствием удорожание услуг, оказываемых представителями данной профессии». Неправильный ответ: «абсолютно не согласен». Так что это было, если угодно, вполне щадящее испытание. И результаты среди левых были намного хуже, чем у правых.
Если конкретно, то частота проколов у правых была в районе 20%, а у левых – порядка 70%. Профессор Кляйн, преисполненный гордости за своих единомышленников, опубликовал результаты в престижнейшем право-центристском издании газете «Уолл-стрит джорнал», причем статья вышла под издевательским заголовком «Куда им до первоклашек!».
- И грянул гром. Правые ликовали, левые критиковали меня за тенденциозность, - рассказывает Кляйн. - Главный довод моих оппонентов сводился к тому, что люди, сталкиваясь с принципиальными идеологическими вызовами, склонны реагировать на них рефлекторно, а не рассудочно, что наибольшее число неправильных ответов, данных левыми респондентами, пришлось именно на вопросы, которые цепляли их за живое, и что я недооценил эмоциональный заряд в сознании левых таких, казалось бы, нейтральных понятий, как «монополия», которая вызывает у них рвотный рефлекс, или «государственное регулирование» и «лицензирование», от которых у них по телу растекается тепло. Как сказал Кляйн, его уговаривали провести зеркальный опрос, в котором сигнальные понятия-триггеры задевали бы идеологические установки правых, а не левых, и сравнить результаты.
Даниэль Кляйн – добросовестный ученый. Первое исследование увидело свет в 2010 г., итоги второго, «зеркального», были обнародованы в нынешнем. Отчет, опубликованный журналом, который редактирует мой собеседник, вышел под названием «Я был неправ, но и вы тоже».
- Приступая к исследованию, я надеялся, что правые справятся с больными для себя вопросами лучше, чем левые со своими. Надежда оказалась тщетной: процент ошибок у них был приблизительно такой же, как у левых в первой анкете, а левые, напротив, во второй анкете, которая гармонировала с их идеологией, продемонстрировали почти такую же впечатляющую экономическую грамотность, как правые в первом опросе. Любопытно также то, что респонденты и справа, и слева, как правило, вообще не замечают идеологической составляющей вопросов, которые перед ними ставят, они расценивают их, как сугубо фактологические, а ответы свои квалифицируют, как взвешенные и продуманные и нисколько не эмоциональные. Такова сила идейной установки, идейной запрограммированности.
Задания, которые «завалили» правые, были, объективно говоря, совершенно незамысловаты, как, впрочем, и задания в первой анкете, «заваленной» левыми. Это были вопросы об относительной ценности денег для бедных и богатых, («предельной полезности денег» на языке экономистов) последствий запрета абортов или легализации наркотиков, влияния иммигрантов на доходы американцев, взаимосвязи между войнами и материальным прогрессом. Например, правые в массе своей согласились с тем, что когда страна вступает в войну, уровень благосостояния населения возрастает, или с тем, что легализация наркотиков (вещь для них эмоциально неприемлемая) умножит богатство наркокартелей.
Удивило и расстроило Кляйна и то, что процент ошибочных ответов в обоих лагерях никак не коррелирует с уровнем образования, иными словами, что идеологическая установка оказалась намного сильнее, чем знания, формально приобретенные респондентом. Возможно, опросы с участием аспирантов экономических факультетов дали бы иные результаты, но неформальные исследования, проведенные Кляйном среди профессуры других факультетов собственного вуза, нисколько не ослабили его пессимизма.
Что все это значит с точки зрения политики?
- Исходный приговор, который я вынес левым, отменен: я отныне не считаю, что экономически они более безграмотны, чем правые, - признается Кляйн. – Сегодня я склоняюсь к тому, - продолжает он, - что с политической точки зрения самое страшное - это сочетание государственного диктата с экономическим невежеством, к сожалению, далеко не редкое. Понимание ошибок, к которым неизбежно ведет идеологическая зашоренность, должно, в идеале, убедить американцев из обоих лагерей не использовать государство для навязывания своих пристрастий всем согражданам, пусть даже через посредство демократических выборов, коль скоро массовые воззрения деформированы настолько, насколько это явствует из наших исследований. Где только возможно, решения социально-экономических проблем должны носить добровольный характер и оставлять индивиду максимум свободы выбора.
Известно: там, где затрагиваются личные и непосредственные интересы людей, они, как правило, ведут себя более ответственно, чем в ситуациях, где от их индивидуальных решений мало что зависит. Так, если бы участники вышеприведенных опросов знали, что за правильные ответы они получали бы денежное вознаграждение, а за неправильные – штрафовались, то, как знать, глядишь, они отвечали бы более вдумчиво, а не потрафляли огульно своим безотчетным политическим вкусам.
Профессор Даниэль Кляйн из университета Джорджа Мейсона поместил на титульный лист «покаянного» отчета о втором исследовании символический рисунок роденовского «Мыслителя», только сидящего не прямо, а резко накренившегося в сторону. Даже статуи смотрят на все под своим субъективным углом зрения.
- Отталкиваясь от обширного исследования, проведенного авторитетной службой Zogby International, - говорит Кляйн, - я выбрал восемь совсем простеньких вопросов по теории и сопоставил неправильные ответы с партийной принадлежностью и политическими взглядами респондентов. Это был тестовый опрос с несколькими вариантами ответов, и как неправильные квалифицировались не спорные, а только однозначно ошибочные суждения. Например, в вопросе «согласны ли вы, что фирма с наибольшей долей на рынке является монополией?» ошибочным считался лишь ответ «абсолютно согласен», все остальные принимались, как правильные. Равным образом, неправильным ответом на вопрос «согласны ли вы, что государственное регулирование строительства ведет к росту цен на жилье?» я считал «абсолютно не согласен», - сказал виргинский профессор. – «Требование к лицензированию в той или иной профессии имеет следствием удорожание услуг, оказываемых представителями данной профессии». Неправильный ответ: «абсолютно не согласен». Так что это было, если угодно, вполне щадящее испытание. И результаты среди левых были намного хуже, чем у правых.
Если конкретно, то частота проколов у правых была в районе 20%, а у левых – порядка 70%. Профессор Кляйн, преисполненный гордости за своих единомышленников, опубликовал результаты в престижнейшем право-центристском издании газете «Уолл-стрит джорнал», причем статья вышла под издевательским заголовком «Куда им до первоклашек!».
- И грянул гром. Правые ликовали, левые критиковали меня за тенденциозность, - рассказывает Кляйн. - Главный довод моих оппонентов сводился к тому, что люди, сталкиваясь с принципиальными идеологическими вызовами, склонны реагировать на них рефлекторно, а не рассудочно, что наибольшее число неправильных ответов, данных левыми респондентами, пришлось именно на вопросы, которые цепляли их за живое, и что я недооценил эмоциональный заряд в сознании левых таких, казалось бы, нейтральных понятий, как «монополия», которая вызывает у них рвотный рефлекс, или «государственное регулирование» и «лицензирование», от которых у них по телу растекается тепло. Как сказал Кляйн, его уговаривали провести зеркальный опрос, в котором сигнальные понятия-триггеры задевали бы идеологические установки правых, а не левых, и сравнить результаты.
Даниэль Кляйн – добросовестный ученый. Первое исследование увидело свет в 2010 г., итоги второго, «зеркального», были обнародованы в нынешнем. Отчет, опубликованный журналом, который редактирует мой собеседник, вышел под названием «Я был неправ, но и вы тоже».
- Приступая к исследованию, я надеялся, что правые справятся с больными для себя вопросами лучше, чем левые со своими. Надежда оказалась тщетной: процент ошибок у них был приблизительно такой же, как у левых в первой анкете, а левые, напротив, во второй анкете, которая гармонировала с их идеологией, продемонстрировали почти такую же впечатляющую экономическую грамотность, как правые в первом опросе. Любопытно также то, что респонденты и справа, и слева, как правило, вообще не замечают идеологической составляющей вопросов, которые перед ними ставят, они расценивают их, как сугубо фактологические, а ответы свои квалифицируют, как взвешенные и продуманные и нисколько не эмоциональные. Такова сила идейной установки, идейной запрограммированности.
Задания, которые «завалили» правые, были, объективно говоря, совершенно незамысловаты, как, впрочем, и задания в первой анкете, «заваленной» левыми. Это были вопросы об относительной ценности денег для бедных и богатых, («предельной полезности денег» на языке экономистов) последствий запрета абортов или легализации наркотиков, влияния иммигрантов на доходы американцев, взаимосвязи между войнами и материальным прогрессом. Например, правые в массе своей согласились с тем, что когда страна вступает в войну, уровень благосостояния населения возрастает, или с тем, что легализация наркотиков (вещь для них эмоциально неприемлемая) умножит богатство наркокартелей.
Удивило и расстроило Кляйна и то, что процент ошибочных ответов в обоих лагерях никак не коррелирует с уровнем образования, иными словами, что идеологическая установка оказалась намного сильнее, чем знания, формально приобретенные респондентом. Возможно, опросы с участием аспирантов экономических факультетов дали бы иные результаты, но неформальные исследования, проведенные Кляйном среди профессуры других факультетов собственного вуза, нисколько не ослабили его пессимизма.
Что все это значит с точки зрения политики?
- Исходный приговор, который я вынес левым, отменен: я отныне не считаю, что экономически они более безграмотны, чем правые, - признается Кляйн. – Сегодня я склоняюсь к тому, - продолжает он, - что с политической точки зрения самое страшное - это сочетание государственного диктата с экономическим невежеством, к сожалению, далеко не редкое. Понимание ошибок, к которым неизбежно ведет идеологическая зашоренность, должно, в идеале, убедить американцев из обоих лагерей не использовать государство для навязывания своих пристрастий всем согражданам, пусть даже через посредство демократических выборов, коль скоро массовые воззрения деформированы настолько, насколько это явствует из наших исследований. Где только возможно, решения социально-экономических проблем должны носить добровольный характер и оставлять индивиду максимум свободы выбора.
Известно: там, где затрагиваются личные и непосредственные интересы людей, они, как правило, ведут себя более ответственно, чем в ситуациях, где от их индивидуальных решений мало что зависит. Так, если бы участники вышеприведенных опросов знали, что за правильные ответы они получали бы денежное вознаграждение, а за неправильные – штрафовались, то, как знать, глядишь, они отвечали бы более вдумчиво, а не потрафляли огульно своим безотчетным политическим вкусам.
Профессор Даниэль Кляйн из университета Джорджа Мейсона поместил на титульный лист «покаянного» отчета о втором исследовании символический рисунок роденовского «Мыслителя», только сидящего не прямо, а резко накренившегося в сторону. Даже статуи смотрят на все под своим субъективным углом зрения.
