Ссылки для упрощенного доступа

Состоялся ли Дмитрий Медведев в качестве главы государства?


Владимир Кара-Мурза: Дмитрий Медведев в интервью журналистам ведущих российских телеканалов подвел итоги своего президентства. Разговор в значительной степени касался внутренней политики, а формат встречи отличался от привычного: кроме представителей телеканалов Первого, ВГТРК и НТВ, вопросы задавали ведущие РЕН-ТВ и "Дождя".
Вопросы касались зимних российских протестов, акции Pussy Riot и реформы судебной системы. Президент заявил, что готов вступить в "Единую Россию", чтобы в полной мере стать партийным премьером.
Один из первых вопросов касался реформы МВД. По мнению Медведева, сменить всех работников полиции разом, как это произошло в Грузии, в России нельзя. Говоря о борьбе с коррупцией, Медведев прокомментировал деятельность блогера Алексея Навального и заявил, что эффективная работа в этом направлении может вестись только под государственным руководством.
Прокомментировал президент зимние протесты "За честные выборы" и голодовку Олега Шеина в Астрахани. Медведев сказал, что уважает право граждан на массовые акции, но не может согласиться с некоторыми "вещами, которые говорили со сцены".
О том, состоялся ли Дмитрий Медведев в качестве главы государства, об этом в день его прощальной беседы с телеведущими спорят адвокат Юрий Шмидт, политолог Сергей Марков, журналисты Андрей Колесников и Дмитрий Шушарин. Как вы оцениваете рассуждения главы государства как юриста о вопросе помилования политзаключенных?

Юрий Шмидт: Сегодня он говорил в основном об одном заключенном – это о Михаиле Ходорковском. То есть он перешел с Мохнаткина, который был помилован, к Михаилу Ходорковскому, и то, что он говорил на эту тему, я считаю вообще не заявлением президента и не заявлением юриста, а таким несерьезным разговором дилетанта. Потому что когда президент, которому даны очень серьезные полномочия нашей конституцией, говорит о том, что его права фактически ограничены необходимостью обращения к нему осужденного, то это свидетельствует только об одном – он не хочет миловать Ходорковского, а может быть не может его миловать, скорее всего, может быть сочетание того и другого. И находит увертки, крайне неудачные с точки зрения профессионала, до такой степени неудачные, что мне даже не хочется приводить аргументы в опровержение этой несостоятельной позиции. Тем более, что Совет по правам человека представил Медведеву заключение то ли восьми, то ли десяти крупнейших представителей в области конституционного права, которые бы я ему советовал потрудиться прочесть, тогда он будет лучше знать, что предоставляет президенту наша конституция.

Владимир Кара-Мурза: Насколько внушительно выглядели итоги президентства Медведева в интерпретации сегодняшних его интервьюеров и самого гостя студии?

Андрей Колесников: Вы знаете, здесь нужно разделять собственно итоги президентства Медведева - это такая достаточно сложная многозначная материя, и то, в каком виде они были представлены сегодня во время телеинтервью. Честно говоря, с точки зрения его имиджа лучше бы этого интервью не было. Потому что оно ничего не добавило в плюс, но еще немножко добавило в минус после его выступления предыдущего. Он не сказал ничего нового с одной стороны, с другой стороны лишь усугубил тяжелые впечатления от президентства, остались тяжелые воспоминания о мелких шагов, за которые он продолжает цепляться - эти все промилле, дела, связанные с часами и так далее. Ничего серьезного, никакого разговора не получилось ни об экономике, ни о политике совсем. Хотя надо сказать, что может быть впервые вопросы задавались совсем свободно и в некоторой степени это его достижение, хотя. Конечно, в большей степени достижение самого гражданского общества.

Владимир Кара-Мурза: Каково ваше впечатление от сегодняшнего интервью уходящего президента?

Сергей Марков: Это был свободный президент. Не только президент посвятил большую часть выступления своего принципу свободы, но мы видим, что сам он говорит значительно более свободно. Это не говорит о том, что были свободные журналисты, они были не столько свободные, сколько оппозиционные. Из пяти журналистов де-факто трое были с очевидно оппозиционными взглядами и в своих вопросах транслировали оппозиционную парадигму, оппозиционное клише, оппозиционную идеологию. Но Дмитрий Медведев мог говорить более свободно, высказывать свои ценности, именно политические ценности. Поскольку, я думаю, если бы это происходило до того, как Владимир Путин был избран президентом, эти ценности выглядели бы определенным оппонированием Владимиру Путину. Сейчас они были скорее дополнение Владимиру Путину. Поэтому Дмитрий Медведев чувствовал себя свободным.
При этом я вижу, что он очень искренний человек, он искренне желает работать на посту президенту, искренне желает довольно много сделать. Конечно, по отношению к его политики у всех могут быть разные итоги. Андрей Колесников так оценивает. Действительно какие-то были мелочи, мне другие вещи показались, не полностью я согласен, например, когда Дмитрий Медведев говорит о коррупции среди врачей и учителей, удивляется, почему общество так плохо относится к коррупции чиновников, связанной с госзаказами, крупными проектами, недвижимостью, воровством в монополиях и толерантно относится к коррупции врачей и учителей. Да потому что это не коррупция, а это доплата граждан за ту недоплату, которую врачам и учителям делает современная социально-экономическая система. Если платить учителям и врачам в три раза больше, то граждане бы рассматривали эти небольшие деньги как коррупцию, а сейчас они воспринимают как компенсацию со стороны граждан того, чего не делает правительство. С другой стороны, президент, мне кажется, четко обозначил свою позицию в отношении, предположим, концерта Pussy Riot, он сказал: у нас очень хрупкий межконфессиональный, межнациональный мир. Мы единственная в мире федерация, построенная по национальному признаку, и любые попытки провокации против того, чтобы взломать этот мир, они должны обществом пресекаться. И очевидно, что Pussy Riot сделали провокацию с целью нажить собственный капитал, если проще сказать, получить бабки и известность, всевозможные премии, гранты. Эти люди выступили с откровенным оскорблением в адрес русского православного большинства страны, и тем самым они расшатывают межнациональный мир.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удалось ли Дмитрию Медведеву за четыре года своего президентства доказать свою самостоятельность и выйти из тени Владимира Путина?

Дмитрий Шушарин: У него не было такой задачи. Я внимательно слушал все, что было сказано. Относительно Pussy Riot у меня есть свое мнение, если будет время, я об этом скажу, но не это главное сегодня. Я понимаю некую досаду и разочарование господина Шмидта, я понимаю депрессивность выступления Андрея Колесникова. Кто обещал, что что-то будет? В самом начале было очевидно, когда был сделан выбор в пользу Дмитрия Медведева, а не Сергея Иванова, помните, глава администрации президента, с самого начала было ясно, что человек, заведомо лишенный самостоятельности какой бы то ни было. Он посажен на это место для того, чтобы согреть кресло и не делать никаких резких движений. Он их и не делал, и все, что ни творилось при Медведеве, все согласовывалось с Путиным. Он несколько вышел даже за рамки, очерченные первоначально, где-то в середине президентства – об этом я хочу сказать особо. С помощью Медведева была разыграна блестящая комбинация, в которой участвовал господин Павловский, многие другие люди, когда была создана иллюзия некоторой демократической либеральной перспективы с ним связанной, когда непонятно почему, непонятно основываясь на каких фактах, о нем стали говорить как о либерале и демократе, который куда-то может повести, что-то сделать. С самого начала было ясно, что это полная ерунда, ерундой это и оказалось, но зато значительное число людей было отключено от реальной политики и находилось под контролем. Так что, мне кажется, со всеми задачами, поставленными перед президентом Медведевым, перед Медведевым как президента на посту президента, он блестяще справился.

Владимир Кара-Мурза: Алексей Малашенко, член научного совета московского Центра Карнеги, невысокого мнения о Дмитрии Медведеве, который так и не состоялся как президент.

Алексей Малашенко: Не состоялся. Понимаете, в чем дело, когда ты президент, а за тобой все время маячит чья-то тень, и ты вынужден оглядываться, всякий раз, когда ты пытаешься говорить свое что-то такое, если ты можешь, и тебя сравнивают еще с кем-то, и все время пока ты президент выясняют, а это ты сам сказал, это тебе можно сказать, это тебе позволили - это не президент. Я считаю, что Медведев, у него есть какие-то позитивные качества, кстати говоря, он стал, по-моему, лихорадочно демонстрировать перед своим уходом. И последнее доказательство моей версии то, что сейчас ему подбирают Суркова в качестве главы кабинета, но во всяком случае он должен придать Медведеву дополнительный вес, сделать его более ответственным, а заодно такой неформальный контроль над ним. Так что история повторяется.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, оказались ли на поверку муляжами все те реформы, которые завещал уходящий президент - реформа МВД, партийного законодательства, Общественного телевидения и тому подобное?

Юрий Шмидт: Я вспоминаю, как много лет назад, когда впервые приехала в нашу страну Маргарет Тэтчер, у нее было интервью с тремя тогда главными журналистами советскими. И ей задали вопрос: ведь преимущество нашей системы совершенно очевидно? И такая преамбула была к этому вопросу. Помню ответ Маргарет Тэтчер: извините, о каких преимуществах вы говорите? Вот мне хотелось бы сказать: извините, о каких реформах вы говорите? Я слышал очень много слов, я слышал очень много заявлений о намерениях, но я что-то, если напрячься, почесать в голове, что-то еще вспомнишь. Милицию переименовали в полицию – это я помню. То, что запретили иметь даже одну промилле в крови – это я помню. И со временем еще. Все реформы, все достижение четырехлетнего правления Медведева. А если говорить об экономических результатах, то все эти годы продолжался золотой дождь нефтяной. И вообще у нас есть любимое правило у наших властей говорить о каких-то позитивных результатах, как о своих достижениях и успехах в то самое время, когда они находятся на государственной службе и за это получают деньги. Но это так, небольшое отвлечение. А по сути никаких реформ не проводится уже с 2004 года, начиная со второго срока Путина и включая годы местоблюстителя Медведева, никаких реальных реформ нет, и это для страны трагично.

Владимир Кара-Мурза: Согласны ли вы с Юрием Марковичем, что оказались химерами все те поправки в избирательное законодательство, которое мы обсуждали последние месяцы?

Андрей Колесников: К сожалению, да. В принципе на них возлагались некие надежды. Я думаю, с их помощью Медведев выправлял свой имидж перед своим потенциальным электоратом, который так и не стал его электоратом. Так в общем произошло со всеми возможными реформами, включая реформу армейскую, попытки реформ социальной сферы, пенсионной и так далее. На самом деле Медведев действовал в очень узком коридоре, который был ему предоставлен, очевидно, человеком, которого во власти называют "папой". Несмотря на вполне либеральную риторику, либо предпринимал шаги чрезвычайно мелкие и ничего не меняющие в стране, либо доводил дело до контрреформы. Все, допустим, попытки что-то сделать с судебной системой заканчиваются понятно, чем. Мы уже счастливы от того, что выпустили Мохнаткина, который ни в чем не виноват. Дело Козлова и все прочие дела, мы все наблюдаем, что происходит с ментальностью российских судей.
Армейская реформа, тоже ее отсутствие оправдывается недостатком денег. Мы видим, что они создают корпорацию Сибири и Дальнего Востока, в которую тоже будут вбуханы бюджетные деньги в том числе, наверное, эти деньги можно было бы более рационально потратить. Медведев полностью ответственен за то, что у нас перевернутая пирамида в бюджете, мы тратим деньги на непродуктивные расходы, на правоохранительную сферу, на управление и на силовую сферу, на оборону и у нас в абсолютном загоне образование, здравоохранение, культура и инфраструктура. Наконец то, чем заканчивает свое правление – это полный разворот пенсионной реформы, удаление из нее практически накопительного элемента, возвращение к распределительной пенсионной системе советских лет, что очень чревато дальнейшими проблемами. Не говоря о том, что единственная реформа, которая могла бы создать в стране длинные деньги, могла бы позволить людям планировать свое будущее каким-то образом, распоряжаться деньгами. В общем, полное абсолютно разочарование. К сожалению, он не состоялся как президент в этом смысле.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Теймураза Александровича.

Слушатель: Добрый вечер. Что я заметил за эти 4 года правления так называемого президента, в конце, я кусочек посмотрел, у него жаргон такой же появился, как у пахана Путина. Я хочу к Маркову обратиться. Я буквально недавно смотрел на грузинском канале "Пик", все время смотришь на Маркова и удивляешься: неужели в "Единой России", так называемой партии жуликов и воров, все время – Медведев, Путин, "Единая Россия", что нас, за идиотов считают? Что Медведев говорит: он Ходорковского может помиловать, если он попросит. Какой же ты президент, если у тебя свой воли нет. Это раз. Выборы смухлевали в Астрахани, нарушения есть, но они значения не имеют. Бюллетень показывают, что одна цифра, а там другая цифра – это, оказывается, учебная. Путин посылает на три буквы весь народ: идите туда, понятные дело, куда – в суд. Вы уже достали нас уже. И вы когда насильно пригоняете народ на митинги, а говорите добровольно, они сами пришли. Все Путин говорил: я люблю честно. Когда вы все время говорите, что у Путина рейтинг большой, а у остальных кандидатов маленький, задаешь вопрос: если он чемпион мира, он не должен с кем-то соревноваться или бесконечно будет чемпион мира? Он должен свой титул проиграть в честном бое.

Сергей Марков: Прежде всего я должен сказать, что я не член "Единой России", я член Общественной палаты и проректор Российского экономического университета имени Плеханова. Но я поддерживаю Владимира Путина и был его доверенным лицом на этих президентских выборах, поскольку я считаю, что Владимир Путин вносит весьма позитивный вклад в российскую политику. Как известно, он пришел к власти в полуразрушенной стране, смог обозначить значительный экономический рост в ней, социальную, политическую стабильность. Кстати сказать, с этим согласны все его политические оппоненты, кроме безусловных лжецов. Мы можем видеть, как пишет мировая пресса о Владимире Путине, даже те, кто его критикует, тем не менее, они признают, что он имеет позитивные результаты, они признают, что его поддержка среди населения действительно очень широка.
Немножко смешно слышать коллег, которые говорят, что во всем виноваты нефтедоллары, которые пришли. Да, конечно, нефтедоллары имели значение, но для этого требовалось политическое решение. Вообще, коллеги, везет тому, кто везет. России повезло, что у нее оказались нефть и газ. Это не везение - это результат стратегических решений трех в данном случае правителей. Во-первых, Алексея Михайловича, который профинансировал поход Ермака и других казаков по захвату Сибири, а мог бы не профинансировать, между прочим, мог сказать, что денег нет, куда они пойдут. Во-вторых, Леонида Брежнева, который профинансировал значительные вложения в геологоразведку в Сибири, несмотря на то, что ему говорили: что там разведывать, какие-то другие дела есть, нужно что-то купить, построить. И Владимира Путина, который не побоялся бросить вызов олигархическому капиталу и вырвать у него сверхдоходы от нефти и газа. У нас в основном остались нефть в частных руках, газ в руках государственных, но во всяком случае у них нет возможности сверхдоходы использовать в своих личных интересах, они вынуждены сдавать сверхдоходы.
Я напомню, с чего началось дело ЮКОСа - с того, что правительство подало законопроект, согласно которому налогообложение, прибыли нефтегазовых компаний должны быть поставлены в зависимость от мировых цен на нефть и газ. То есть если эти цены значительно выросли и там есть сверхдоходы, то эти сверхдоходы должны пойти вы бюджет, а не в карман частных компаний, которые полулегальным образом приватизировали себе эту экономику. Кстати, скажу поклонникам приватизации, в том числе тем, кто сейчас рассчитывает приватизировать. Я в свое время участвовал в большом проекте по анализу приватизации Гарвардского университета для России для других стран, который прекрасно показал о том, что частные предприятия значительно более эффективно работают, нежели государственные. Но приватизированные компании, не с самого начала частные сделанные, а приватизированные, они работают не более эффективно, чем государственные.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удалось ли Дмитрию Медведеву наполнить конкретным содержанием понятие "модернизации", которое было в моде все эти четыре года?

Дмитрий Шушарин: Последние, наверное, два года, начиная со Сколково. Разумеется, нет. Это такая же очередная кукуруза, очередная такая же, как восточносибирская компания. Кстати, пример: раз пять или шесть, я делал мониторинг, Дмитрий Медведев говорил о необходимости покончить с госкорпорациями, в финале его правления мы видим законопроект, уже не кудринское Министерство финансов наложило практически вето, совершенно чудовищная история с госкорпорациями. Сколково - островок модернизации, образцово-показательный колхоз, те, что были при советской власти, когда кругом были голод, холод и разорение, какому-нибудь передовому председателю колхоза выделяли из ЦК, давали возможность кормить коров шоколадом для высоких удоев. Сколково, видимо, как я понимаю, свое распилочно-коррупционную функцию реализовало полностью и о нем не слышно и не видно ничего. Да и вообще, собственно, что предполагалось под модернизацией? Исключительно модернизация железа. Попытка внедрить технологии, надеть европейский костюм под русские валенки, как это делалось все время в русской истории.
На самом деле, если говорить серьезно, перестать злословить, это характерно для всей русской истории, когда верховная власть делала такую прививку модернизационную, чтобы, не дай бог, модернизация не стала реальной. Это начиная с Алексея Михайловича, потом уже у Петра мы не наблюдаем обновление, когда сохранение прежней властной, весьма архаичной системы власти, а нынешняя система власти весьма архаична, восходит аж к Византии, демократия благополучно преодолена в очередной раз, делается маленькая инъекция: давайте здесь мы сделаем современную армию, здесь мы сделаем немножко современных компьютеров. А то, что модернизация - это прежде всего перестройка общественных коммуникаций, социальных отношений, перестройка общественных ценностей, модернизация общества, модернизация личности - это все не принимается в расчет, более того, это очень тщательно выводится за скобки. Так что, я думаю, что очередную инъекцию пытался сделать Медведев, что-то поизображать, о чем-то поговорить, но на этом все и кончилось.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира Анатольевича.

Слушатель: Здравствуйте. Я все-таки не хочу согласиться со многими высказываниями, прозвучавшими здесь относительно Медведева. На мой взгляд, он создал такой высокий эталон, что такое президент российского государства, что следующему президенту даже соответствовать этому эталону будет очень тяжело. Напрасно пытаются товарищи ерничать по отношению к Медведеву. Он авторитет российского государства поднял достаточно высоко. Во всяком случае люди утром встают, не боятся, что будет новый сюрприз, как было при Ельцине - это было политическое хулиганство: не так сидите, пересядьте. А Медведев очень воспитанный, грамотный, очень интеллигентный человек, но вместе с тем и твердый. Пожалуйста, он признал независимость двух республик, я думаю, что это его инициатива, никто ему не указывал. И он проводил политику твердую, но мягкими методами. Мы видим, что это жесткий президент, жестко отстаивал. Все планы, которые он намечал, на посту премьер-министра, я думаю, он может осуществлять. Поэтому я согласен с Сергеем Александровичем в той оценке, которую он дает Медведеву, абсолютно, мне кажется, положительно.

Владимир Кара-Мурза: Согласны ли вы с радиослушателем, что Россия сделала при Медведеве шаг в сторону правового государства или, по-вашему, она протопталась на одном месте?

Юрий Шмидт: Последние годы, как я сказал, с 2004 года начиная, поступательным движением движется назад от правового государства в сторону беспредела. И при Медведеве это движение точно так же позволялось. Единственное, что я могу сказать, все-таки за это время случилось некоторое чудо, и в России вдруг обнаружилось гражданское общество. Действительно под влиянием гражданского общества и с перепугу после первого митинга на Болотной площади власть пообещала проведение каких-то реформ и развитие концепции и практики прав человека. Хотя когда она пришла в себя, опомнилась и к тому моменту, когда Государственная дума занялась практически принятием новых законов, обещания, которые были внесены, были выхолощены и законы приобрели вид абсолютно непристойный, никакого продвижения по пути защиты прав человека реального, как не было, так и нет.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, можно ли поставить в заслугу Дмитрию Медведеву пробуждение в России гражданского общества?

Андрей Колесников: Я думаю, что общество пробудилось само, естественно, неким стимулом для пробуждения были слова и действия Медведева, но не в том смысле, в каком можно об этом говорить, что он пробуждал эту активность, а в том смысле, что рокировка 24 сентября очень сильно возбудила представителей среднего класса, как модно называть, креативного класса, и была и обида было, и разочарование, было расставание с иллюзиями. Хотя тоже и этот фактор не стоит переоценивать. То, что при Медведеве президенте произошли нечестные выборы, совсем уже с вопиющими нарушениями, тоже нельзя поставить ему в заслугу. Это еще одна его неудача. Это тоже добавило масла в огонь, который воспламенили рассерженные горожане. Естественно, была определенного рода риторика, с которой были связаны определенные иллюзии частично политического класса либерально настроенного, частично либералов, частично креативного класса. Но поскольку за словами не следовали реальные шаги, а потом реальные шаги оборачивались в полную противоположность, в общем, наверное, в заслугу Медведеву это поставить сложно. Хотя казалось в году 2009, когда был Химкинский лес - это был тест для него, он сначала развернул ситуацию, если бы она не вернулась в прежнее русло, если бы его не одернули, если бы строительство этой трассы было бы приостановлено, то, безусловно, можно было бы говорить о Медведеве как абсолютно самостоятельной фигуре, абсолютно самостоятельном президенте, прислушивающемся к гражданскому обществу. Этот тест он не прошел и с этого момента, возможно, началась его деградация как самостоятельного политического деятеля.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, лежит ли на Дмитрии Медведеве доля вины за те изъяны политической системы, которые вызвали протестную активность населения?

Сергей Марков: Вы знаете, конечно, на президенте лежит доля вины за те процессы, которые происходят. Но я, честно сказать, говорил бы не о политических протестах активного меньшинства, которое требует большего политического плюрализма, большей оппозиции на телеэкране, но о росте социального протеста молчаливого морального меньшинства, которое от того же телевидения требует не столько больше оппозиционеров, сколько меньше аморалки, требует моральной цензуры. И если активное меньшинство требует свободы Ходорковскому, то молчаливое моральное большинство требует к Ходорковскому посадить еще несколько олигархов, лучше всего из новеньких, которые образовались за это время, которые может быть в свое время были патриотами, а сейчас такие миллиарды, что им ближе стало место, где они хранят свои миллиарды, нежели страна, в которой смогли заработать. Конечно, есть за Медведевым некая вина.
Но я здесь хотел бы возразить своим коллегам и сказать в какой-то мере не только свое мнение, но мнение Владимира Путина, я точно знаю, что у него есть такое мнение о том, что это пробуждение среднего класса – это было частью нашего общего плана. С самого начала имелось в виду, что некие элементы авторитаризма, авторитарно-политической системы существуют в стране, изуродованной гражданской войной 90 годов, где был полностью разрушено средний класс, сформировавшийся в советское время, где было отбито желание людей заниматься политикой, потому что они твердо выучили, что чем больше политических демонстраций, тем хуже станет жизнь. Сразу с самого начала предполагалось, что экономическое развитие через политическую стабильность будет в том числе руководствоваться на средний класс, как заказчик на плюралистическую демократическую систему. И вот он сформировался, и вот он предъявил запрос на эту плюралистическую демократическую политическую систему. И остается только аплодировать. Может быть оказалось, что он чрезмерно критичен по отношению к власти, чем мы надеялись, могло бы быть. Но надо получше посмотреть на себя, как сделать лучше. Но мы совершенно не думаем, что это средний класс, который выступил с протестами, что он обязательно будет вечным нашим политическим противником. Мы надеемся проводить такую экономическую политику, которая стимулирует средний класс рукоплескать экономической, социальной и политической политике и вернет этот средний класс в число сторонников Владимира Путина. Это отчасти политику проводил в том числе Дмитрий Медведев, будучи членом путинской команды все эти годы. Они будут проводить ее и дальше. Да, требуется серьезная коррекция этой политики, требуется прежде всего, я бы сказал, слишком много слов, слишком мало дел. И может быть самый главный запрос со стороны населения сейчас на то, чтобы власть перешла от слов к делу.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира Ивановича.

Слушатель: Что касается данной темы, я хотел бы сравнить данное мероприятие с борьбой, когда один из противников начинает проводить прием, когда прием не дотягивает, получается колоссальная травма. Медведев, я его сравниваю непосредственно с этой системой, которая стала проводить какой-то прием и на половине его обрубила, получилась травма. Дмитрий Анатольевич, вы развили такой элемент, как политическая коррупция, как политический эгоизм, как политическая подтасовка, как недоверие к рядовому гражданину. Вы развили в полном объеме именно этот институт. Но самое главное, что, Дмитрий Анатольевич, вы предали интересы государства ради интересов личности – это самая ваша большая ошибка. Я думаю, что Путин не будет тем Путиным, который решал все вопросы самым кротчайшим реакционным путем общество переросло реакцию.

Владимир Кара-Мурза: Как вы объясняете то, что Владимир Путин так легко уступил место Дмитрию Медведеву во главе партии власти?

Дмитрий Шушарин: Я полагаю, что он не уступил, а просто слил партию ему. У Путина сильная команда, не надо ее сводить к Маркову – это только фасад, конечно, все очень смешно. У Путина сильная команда, она провела блестящую комбинацию по снижению значимости партии жуликов и воров "Единой России" во время выборов. Амбиции и притязания тех, кто сильно там разросся, были сбиты. Партия была дискредитирована. Путин активно создает под себя сугубо тоталитарную организацию, внеинституциональную - Народный фронт, где, кстати говоря, достаточно серьезную роль будут играть представители военно-промышленного комплекса, Рогозин с этим связан совершенно очевидно. Медведеву сбрасывается вся эта лабуда, сбрасывается отработанная "Единая Россия", которая будет работать исключительно для внесения нужных законов в парламент. Сбрасывается ему идея открытого правительства, которое подкупает либеральных интеллигентов, можно сходить раз в квартал в Кремль, потрепаться за жизнь с Медведевым, послушать его откровения, особо там говорить никому не позволяют. Все это очень мило, очень хорошо. Кто-то, возможно, получит и какую-то денежку на какие-то проекты. В этом смысле Медведев сохраняет свои интересы, суть он свою сохранит так или иначе. То есть этот элемент, который так и не стал КПСС, сугубо прикладной, во многом мальчик для порки "Единая Россия", и Медведева постепенно станет мальчиком для порки. Премьер-министр в России – это должность очень тяжелая, постоянно подвергается критике, на которого постоянно валятся шишки. Путин, поскольку он Путин, себя смог вывести из-под критики, а Медведева будут бить неоднократно. Это еще большой вопрос, как долго он удержится на этом посту. Впрочем, поскольку этот пост будет номинальным, может быть удержится надолго.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Аллы Павловны.

Слушательница: Здравствуйте. Мне бы хотелось Маркову задать вопрос, его слушать – одно удовольствие. Господин Марков, вы насчет Ходорковского говорили о том, что большинство желает, чтобы он сидел. Во-первых, вы что, не понимаете, что какой урон престижу России в мире наносит это дело Ходорковского? И второе: ваш национальный лидер, которым вы так восхищаетесь, вы говорите, что он Россию поднял, а может быть вы нам расскажете, в какое время Путин, когда в 90 годы возглавлял комиссию по внешнеэкономическим связям, как он провел вот эту программу "нефть и металл в обмен на продовольствие", что он тогда сделал. А еще бы насчет его дворца в Прасковеевке, вот на эти вопросы вы бы ответили с таким же восторгом, как вы о нем говорите.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, осталось ли дело ЮКОСа, несмотря на четыре года президентства Медведева, символом российского правосудия?

Юрий Шмидт: Я думаю, что да, это, безусловно, символ произвола беззакония и в то же самое время это проявление характера самого президента господина Путина. Потому что правильно было сказано и упомянул об этом Сергей Марков, к началу 2000 годов в России было то ли 8, до 10 миллиардеров, все они были известны пофамильно, и всем было известно, на чем они заработали свои состояния. Сейчас, если я не ошибаюсь, по данным "Форбс" в России около сотни миллиардеров и все свои состояния они заработали в период правления Путина и Медведева. Время пребывания на посту президента Медведева я не исключаю из периода правления Путина. Вот, собственно говоря, среди этой сотни странным образом оказались бывшие члены кооператива "Озеро", однокурсники, однокашники Владимира Владимировича. На чем они заработали свои капиталы, что они сделали для страны? Где тот позитивный сдвиг предпринимательской деятельности, о котором было сказано столько слов? Конечно, после того, как был арестован Ходорковский, всем богатым людям, всем предпринимателям стало ясно, что если не следовать линии, которая им предписана, если не вытягиваться во фронду и не сгибаться в дугу, подписывая то указание Путина, договор в Пикалево, как все видели, как это делал Дерипаска, то тебя ждет судьба Ходорковского. А сточки зрения интересов России, кто о России несчастной думал и продолжает думать? Никто абсолютно. Поэтому, конечно, дело Ходорковского войдет в историю, надолго создаст негативный образ российской власти в представлении нашей и мировой общественности, и в этом смысле оно является символичным.

Владимир Кара-Мурза: Согласны ли вы с мнением, что Владимир Путин постарается сбросить на плечи Дмитрия Медведева весь политический балласт, включая потерявшую популярность партию власти?

Андрей Колесников: Да, конечно, согласен. Я не знаю, есть ли у него четкое намерение топить своего партнера по тандему, точнее тому, что осталось от тандема – внешняя оболочка, не более того, это уже никакой не дуумвират. Но, во всяком случае, создается впечатление, что это делается специально, я не верю, что Медведев этого не понимает совсем. Мне кажется, что эта комбинация абсолютно прозрачная, Медведев обременен дважды, он обременен правительством, в котором, наверное, не будет серьезных ни кадровых изменений, ни серьезных изменений с точки зрения содержательной экономической политики. И он обременен отжатой досуха политической структурой под названием "Единая Россия", которая не имеет никаких позитивных зарядов внутри себя.
Ее рейтинг сейчас держится достаточно высоко ровно по той причине, что они выпали из информационного поля. Как только какая-то фигура или структура выпадает из негативного информационного поля, оно у нас в основном негативное, начинает расти рейтинг. Но мы видим по политической борьбе в регионах, что "Единая Россия" начинает проигрывать, "Единая Россия" теряет авторитет. Поэтому да, Медведеву будет очень тяжело справиться с этим грузом. Он имел полномочия президента все эти годы, несмотря на то, что действовал в узком коридор, ему обозначенным, все-таки он мог сделать по конституционным полномочиям, а сейчас ситуация гораздо хуже, у него довольно низкий рейтинг электоральный, причем снижался, начиная с сентября. У него вот эти два серьезных обременения и опять связаны руки с точки зрения проведения самостоятельной политики. А уже если будет корпорация по Сибири и Дальнего Востока, под управлением Медведева останутся крохи вроде Сколково и фрагментов российской экономики, оставшихся ему. Ему не позавидуешь. С другой стороны он сам себя загнал в эту ловушку, не воспользовавшись в буквальном смысле, как ни пафосно это звучит, историческим шансом на то, чтобы войти в хроники времен реальной исторической фигурой.

Владимир Кара-Мурза: Насколько удачно, по-вашему, справился Дмитрий Медведев с функцией младшего партнера по тандему, который, наверное, доживает последние дни?

Сергей Марков: Мне кажется, что это было удачно, на четверку. На самом деле самое главное – не случилось конфликта. Я понимаю раздражение наших коллег, противников Путина, которые сейчас, немножко неприятно смотреть, как они, совсем недавно хвалившие Медведева в противовес Путину, после того как Медведев отказался поднять мятеж против Путина, они принялись не просто критиковать, а как-то унижать, оскорблять. Послушайте, коллеги, надо же чуть-чуть более прилично все это делать. Он не оправдал надежд на мятеж против Путина, но он всегда был членом команды Путина, причем младшим членом команды, им и остался. Все знают, что рейтинг Путина всегда был выше, и Путин контролировал многие структуры не только конституционно, но по факту своего огромного политического веса.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, развеялись все те иллюзии, которые часть либеральной интеллигенции питала относительно фигуры президента Медведева?

Дмитрий Шушарин: Боюсь, что нет. Боюсь, что интеллигенция безнадежна.

Материалы по теме

XS
SM
MD
LG