Художник Мария Орлова два года назад переехала из России в Германию, из Москвы в Карлсруэ. Орлова применяет разную художественную технику - она расписывает ткань, керамику, витражи, тарелки, шарфы, работает с бисером и рукоделием, пишет иконы и пейзажи, пробует себя в сценографии. На ее полотнах собаки и кузнечики соседствуют со сфинксами и ангелами. Одна из последних на сей момент московских выставок Орловой называлась "Песнь цветения". О философии своего творчества и выборе техники для него Мария Орлова рассказала РС.
- Художник - это ведь не тот человек, который пытается отразить состояние времени в данный конкретный момент. Это человек, который хочет окружить себя и других людей различными формами красоты, которые были придуманы издревле - начиная с керамики, мозаики, скульптуры, барельефов и до самых современных материалов, которые популярны сейчас. Самая главная задача художника - это какая-то гармонизация пространства. Я, кстати, это слово "гармония" как-то долго для себя искала. Казалось бы, такое простое слово. Недавно слышала запись лекции Юрия Норштейна в Суриковском институте в Москве, так вот он тоже именно это слово использовал. Разные техники - это всего лишь средства. Это, конечно, тоже очень интересно и это как эксперимент. Можно работать «вглубь», а можно работать «вширь». Так вот «вширь» - это разные техники.
Я занималась многими техниками - сначала рисовала: красками, акварелью, гуашью, карандашом. А потом мне стало очень интересно пробовать разное. В институте у меня был как раз текстиль ка основной художественный материал, потому что я поняла, что, как это не удивительно, но в технике ткани можно добиться самых невероятных эффектов, в частности, в технике росписи.
- А выбор техники - это вопрос вашего настроения или выбора темы? Почему, например, «Песни Окуджавы» (композиция из серии рисунков на темы песен Булата Окуджавы) - это витражи, а не кисть и не керамика?
- В данном случае, так просто сложилось. Моя подруга оформляла свой новый прекрасный дом на берегу моря в Одессе. Я знала, что ей очень нравится "грузинская песня Булата Окуджавы: "Виноградную косточку в теплую землю зарою". Там была такая задача: комнатные перегородки, большая очень комната, которую нужно было разделить. Такая стеклянная дверь двигающаяся. Надо было делать что-то витражное. Самая первая идея, которая приходит в голову - это Марк Шагал. И как-то они у меня вдруг сплелись, Шагал с Окуджавой, хотя, казалось бы, они совершенно нигде не пересекаются. Задача стекла - это всегда свет, сияние цвета. Окуджава, которого я воспринимаю всегда не очень ярким - он какой-то такой… скажем, как дождливый день на Арбате - в витраже, особенно на юге, в Одессе, получился иным, мне хотелось сделать что-то яркое, солнечное.
Фотогалерея:
Вернисаж Марии Орловой. Песни Окуджавы. Витраж
ПЕСНИ ОКУДЖАВЫ. ВИТРАЖИ
- Для друзей, для себя, для забавы, для вечности - это разная работа? Работа с разным настроением?
- С разным. Конечно, в первую очередь я работаю для себя. Потому что, если нужно для заказчика, за деньги, это совсем другое состояние души. Трудно угодить кому-то. Стараюсь в любом случае думать, что делаю для себя, а потом отпускаю работы, как птиц из клеток. Я с удовольствием дарю свои работы. Пусть они живут в этом мире, радуют кого-то. Дальше уже неважно.
- Вам все равно, где работать - в Москве, в Германии, в городе, на берегу моря? Или для вас важна гармония пространства?
- Для меня очень важна природа - пойти в лес, на море, на озеро. Здесь неподалеку как раз лес, озеро, есть возможность как-то погрузиться в себя. Для меня искусство - это самокопание.
- А что касается работы в Москве, в городской среде: ломкое, нервное, хаотичное достаточно пространство, энергетически сильно заряженное. Это как-то передается вам в работе?
- Да. Был у меня, особенно в юности, такой период. Пойдешь в Пушкинский музей - там Пикассо, кубизм. Московскую динамику как раз хочется передать, наверное, методом абстрактной живописи. Но современная Москва уже мне не по силам. Я не успеваю. Я не вписываюсь в московский темп.
- А в ваших работах есть энергетика? Как вы ее передаете?
-Честно говоря, никогда об этом не думала. Я в Каролсруэ преподаю живопись, в русской школе. И вот однажды пришла дама, из тех, кто все на свете знают, и заявила: картины она вообще никогда не вешает, потому что художники рисуют только грусть и несчастье, энергетика их картин почти всегда плохая. Но, позвольте, тогда зачем же нужны все музеи мира и вообще все, что было создано людьми? Но конечно, каждое полотно имеет энергетическую связь с пространством. Я участвую сейчас в выставке, которая устроена в помещении бывшей скотобойни. В Германии модно сдавать в аренду художникам такие жуткие залы (впрочем, этого и в Москве хватает - "Винзавод" и все прочее). Скотобойня прямо как она есть - со всеми крюками, на которых висели туши. И вот мне кажется, мои работы это пространства не выдерживают, они пропадают.
- У вас сейчас какой период творчества - гобеленовый, витражный или живописный?
- Период новой жизни, у меня вообще вся жизнь периодами. Я окончила в Москве институт по текстилю. Меня интересовала роспись по шелку, гобелен. Потом я стала заниматься керамикой, витражом. В последние годы в основном занималась иконописью. Я занималась к такой студии в Москве - "Икона XXI века". Это, похоже, главное для меня, потому что это останется, это не выбросишь, это освящено в церкви. И люди к такой работе относятся трепетно. Это письмо по канонам, но, конечно, художнику сложно точно держаться в рамках цвета, делать абсолютные копии. Я всегда немножко образы видоизменяла, дополняла что-то свое, цвета меняла немножко. Меня увлекли бисерные оклады. Я специально ездила в Равенну, мне очень нравятся тамошние мозаики, и хотелось попробовать сделать что-то такое: там и византийские мотивы, и что-то более древнее. Два года назад я приехала в Германию, Это совершенно другая культура, начинаю, словно с чистого листа, как будто мне 18 лет. Это, конечно, счастливое состояние. Но надо развиваться, нужно заводить наконец ткацкий станок. Сейчас я как раз занялась росписью шелка.
Фотогалерея:
Вернисаж Марии Орловой. Библейские темы
БИБЛЕЙСКИЕ ТЕМЫ. ВИТРАЖИ. БИСЕР. КЕРАМИКА
- Вы русский-русский художник? Или существуете в международном, общечеловеческом контексте? Что вам ближе?
- Это как-то слишком высоко все для меня звучит, но второе мне ближе, конечно. Знаете, когда мне было пять лет, родители отвели меня в Пушкинский музей. Там до сих пор работает детская художественная студия, занятия, наверное, лет с 3-4. Самое замечательное в том, что детей водят по залам музея, прежде чем они начинают рисовать, рассказывают им - вот греческий зал, вот египетский зал. И только после этого ребенок приходит в мастерскую. Ему говорят - нарисуй то, что осталось в твоей памяти. Я рисовала фрагменты греческих храмов, христианские темы из итальянского зала, скарабеев египетских рисовала. Отсюда интерес и появился.
- Вам хочется как-то откликаться на вызовы времени? Вы живете в общественном контексте? Когда вы работаете, передаете какие-то общественные настроения?
- Я абсолютно не общественный человек. Я считаю, что художник - это одиночка. В одиночестве приходят какие-то очень глубокие мысли, очень светлые, словно попадаешь в какое-то необыкновенное пространство. Моя последняя на сей момент московская выставка проводилась в библиотеке Иностранной литературы в Москве. У меня там была одна работа, которая называлась "Душа". Возникла она так: я когда-то ехала в поезде с одной дамой, и она, совершенно неверующая, рассказывала мне, как умирала ее мать и она видела, как вылетело какое-то облачко. Она мне очень долго рассказывала, какое оно было, это облачко. Так вот, меня, больше общественных процессов, интересуют вопросы жизни и смерти. Ведь, придя в этот мир, изучив его, человек куда-то дальше идет. Художнику всегда хочется заглянуть, куда именно. Хочется все-таки немножко самой понять, немножко рассказать другим.
- Вы сейчас лучше уже понимаете это, что там, за этой гранью?
- Я пытаюсь. Я надеюсь, что я преодолела свой страх. Потому что, наверное, этот страх, который сидит в нас очень глубоко, страх смерти, мешает нам жить. Я очень надеюсь, что смогу своими работами что-то на эту тему сказать.
