Защитники Pussy Riot и противники Александра Бастрыкина знают ответы на главные вопросы: судить художников за акции – нельзя; возить журналистов на разборки в лес – неправильно. Но главный политический вопрос России - кто вместо Путина? - остается без ответа.
В 2000-х альтернативу Путину изобразили из себя довольно ленивые и корыстные люди, которые уже давно и с одинаковой интонацией повторяют слова "кровавый режим". Большинство из них прямо участвовали в его формировании: кто-то работал в правительстве, кто-то, назвавшись политическим и общественным деятелем, не проявил никаких эмоций во время второй чеченской войны, не поддержал расследование Марины Салье, не выступил против разгрома НТВ, не потребовал расследования гибели "Курска" и теракта в Беслане, а затем – остался равнодушен к арестам бесланских матерей. Сейчас почти все эти люди участвуют в массовых акциях протеста вместе со своими охранниками, ругают ОМОН, и призывают молодых людей, которые приходят к ним без охранников, ОМОНу противостоять. Они дорожат своим статусом борцов с режимом так же сильно, как ему не соответствуют.
Если не Путин, то и не они. Вот уже двенадцать лет, как не они.
В середине 2000-х в Москве, Калининграде, Химках и на Дальнем Востоке появились люди, которые просили называть их не оппозиционерами, а гражданскими активистами. Они боролись за сохранение лесов и старых зданий, права на праворульные автомобили и городских домов дачного типа. Они многократно добивались локальных успехов, за каждым из которых следовала неудача, требующая продолжения борьбы. Все их смелые поступки не приводили к необратимым переменам, поэтому они или прекратили борьбу, или вступили в Народный фронт Путина или группу поддержки Михаила Прохорова. Некоторые никуда не вступили, потому что до сих пор находят в себе силы довольствоваться небольшими временными победами.
Если не Путин, то, по-видимому, и не они. Кто-то из них осознал, что противостоят они не местным чиновникам, а целой системе бесчестной власти, но это понимание никак пока использовать не смог.
После самых массовых в постсоветской России протестов 2011–2012 годов появились несколько человек, сказавших, что систему надо менять изнутри и снизу – и их выбрали депутатами муниципальных собраний московских районов. Ни влияния, ни авторитета они с тех пор не приобрели, – по крайней мере, таких, о которых можно было бы говорить с гордостью. Зато они приобрели союзников, которые сказали, что выборы депутатов муниципальных собраний в Москве и мэров в малых городах – это верный способ мирного захвата власти в стране. Больше всего такие люди любят приводить в пример Астрахань, где бывший кандидат в мэры города Олег Шеин превратился в героя стихийного шествия в свою поддержку. Но мэром города он так и не стал, как Астрахани не стало намного лучше после шествия. Летом 2012-го на выборы мэров в Переяславль-Залесский и Омск приезжали десятки наблюдателей из Москвы. Теперь они будут ждать изменений к лучшему после честных, по их свидетельствам, выборов. Значит, если не Путин, то и не они: ждать придется долго.
Наконец, после инаугурации Путина в Москве и других городах возникли оппозиционные лагеря "Оккупай", где люди вместе ругали Путина, пели песни Цоя и убегали от ОМОНа. Они не признавали авторитета всех вышеперечисленных противников нынешней власти, заставляя их стоять в общей очереди, чтобы выступить на собраниях лагеря. Единые требования, кроме честных выборов, они сформулировать так и не смогли, разругались из-за распределения собранных пожертвований, договорились рассказывать людям по всей стране об их правах и свободах.
Участники движения "Оккупай" настаивают на том, что надо заниматься малыми делами и ждать их плодов, какими бы временными и чахлыми они ни были. Другой неудачей движения "Оккупай" стала неспособность объединить политический и социальный протест: больше недели в Москве существовали два лагеря. Один – противников Путина, второй – противников Путина, выдвинувших социальные требования. Друг друга они поддерживали главным образом на словах. И как бы дерзко ни говорили участники движения "Оккупай" с популярными, как Немцов и Удальцов, оппозиционерами, они фактически негласно согласились с их тезисом, который возник на заседаниях оргкомитетов после первого митинга на Болотной: не обсуждать политические разногласия, а сконцентрироваться только на ненависти к Путину и необходимости честных выборов. Без набора разных позитивных программ и кандидатов, которых можно на честных выборах избрать, такой тезис скорее заморозит политическую жизнь, чем ее оживит. Оппозиционные лагеря в Москве себя исчерпали, признаются многие их участники сегодня. Радость от вида сидящих на одной лавке нацистов и антифашистов сама по себе не двигатель протестного движения.
Лидер формируется, – это, пожалуй, единственно возможный ответ на вопрос "Кто вместо Путина?". Он будет не таким, как Путин, "медийные оппозиционеры", как гражданские активисты, и те, кто в лагере "Оккупай" им себя противопоставил.
Каждый из этих участников российского протеста сыграл очень важную роль, показав, какой альтернативой Путину быть не стоит. Спасибо им.
В 2000-х альтернативу Путину изобразили из себя довольно ленивые и корыстные люди, которые уже давно и с одинаковой интонацией повторяют слова "кровавый режим". Большинство из них прямо участвовали в его формировании: кто-то работал в правительстве, кто-то, назвавшись политическим и общественным деятелем, не проявил никаких эмоций во время второй чеченской войны, не поддержал расследование Марины Салье, не выступил против разгрома НТВ, не потребовал расследования гибели "Курска" и теракта в Беслане, а затем – остался равнодушен к арестам бесланских матерей. Сейчас почти все эти люди участвуют в массовых акциях протеста вместе со своими охранниками, ругают ОМОН, и призывают молодых людей, которые приходят к ним без охранников, ОМОНу противостоять. Они дорожат своим статусом борцов с режимом так же сильно, как ему не соответствуют.
Если не Путин, то и не они. Вот уже двенадцать лет, как не они.
В середине 2000-х в Москве, Калининграде, Химках и на Дальнем Востоке появились люди, которые просили называть их не оппозиционерами, а гражданскими активистами. Они боролись за сохранение лесов и старых зданий, права на праворульные автомобили и городских домов дачного типа. Они многократно добивались локальных успехов, за каждым из которых следовала неудача, требующая продолжения борьбы. Все их смелые поступки не приводили к необратимым переменам, поэтому они или прекратили борьбу, или вступили в Народный фронт Путина или группу поддержки Михаила Прохорова. Некоторые никуда не вступили, потому что до сих пор находят в себе силы довольствоваться небольшими временными победами.
Если не Путин, то, по-видимому, и не они. Кто-то из них осознал, что противостоят они не местным чиновникам, а целой системе бесчестной власти, но это понимание никак пока использовать не смог.
После самых массовых в постсоветской России протестов 2011–2012 годов появились несколько человек, сказавших, что систему надо менять изнутри и снизу – и их выбрали депутатами муниципальных собраний московских районов. Ни влияния, ни авторитета они с тех пор не приобрели, – по крайней мере, таких, о которых можно было бы говорить с гордостью. Зато они приобрели союзников, которые сказали, что выборы депутатов муниципальных собраний в Москве и мэров в малых городах – это верный способ мирного захвата власти в стране. Больше всего такие люди любят приводить в пример Астрахань, где бывший кандидат в мэры города Олег Шеин превратился в героя стихийного шествия в свою поддержку. Но мэром города он так и не стал, как Астрахани не стало намного лучше после шествия. Летом 2012-го на выборы мэров в Переяславль-Залесский и Омск приезжали десятки наблюдателей из Москвы. Теперь они будут ждать изменений к лучшему после честных, по их свидетельствам, выборов. Значит, если не Путин, то и не они: ждать придется долго.
Наконец, после инаугурации Путина в Москве и других городах возникли оппозиционные лагеря "Оккупай", где люди вместе ругали Путина, пели песни Цоя и убегали от ОМОНа. Они не признавали авторитета всех вышеперечисленных противников нынешней власти, заставляя их стоять в общей очереди, чтобы выступить на собраниях лагеря. Единые требования, кроме честных выборов, они сформулировать так и не смогли, разругались из-за распределения собранных пожертвований, договорились рассказывать людям по всей стране об их правах и свободах.
Участники движения "Оккупай" настаивают на том, что надо заниматься малыми делами и ждать их плодов, какими бы временными и чахлыми они ни были. Другой неудачей движения "Оккупай" стала неспособность объединить политический и социальный протест: больше недели в Москве существовали два лагеря. Один – противников Путина, второй – противников Путина, выдвинувших социальные требования. Друг друга они поддерживали главным образом на словах. И как бы дерзко ни говорили участники движения "Оккупай" с популярными, как Немцов и Удальцов, оппозиционерами, они фактически негласно согласились с их тезисом, который возник на заседаниях оргкомитетов после первого митинга на Болотной: не обсуждать политические разногласия, а сконцентрироваться только на ненависти к Путину и необходимости честных выборов. Без набора разных позитивных программ и кандидатов, которых можно на честных выборах избрать, такой тезис скорее заморозит политическую жизнь, чем ее оживит. Оппозиционные лагеря в Москве себя исчерпали, признаются многие их участники сегодня. Радость от вида сидящих на одной лавке нацистов и антифашистов сама по себе не двигатель протестного движения.
Лидер формируется, – это, пожалуй, единственно возможный ответ на вопрос "Кто вместо Путина?". Он будет не таким, как Путин, "медийные оппозиционеры", как гражданские активисты, и те, кто в лагере "Оккупай" им себя противопоставил.
Каждый из этих участников российского протеста сыграл очень важную роль, показав, какой альтернативой Путину быть не стоит. Спасибо им.
