Я очень много слышала об этой женщине и давно хотела познакомиться. И вот случилось: сидим на совершенно русской маленькой кухоньке, за маленьким столом, кушаем щавелевый супчик, вот огурчики пошли солёные из банки с русскими буквами – а между тем за окном ночной Лондон.

Наутро вспоминала наш разговор и удивлялась – до чего же он не женский получился. Чокнулись за Нюренбергский процесс над …. ну, вы поняли …, потом поговорили о принципах работы Международного уголовного суда в Гааге и о прочих трибуналах, ибо в будущем возлагаем на эти структуры большие надежды, заговорили о мужьях. Мой в тюрьме, но живой. Муж Марины тоже сидел - в Лефортово. Но я своего дождусь, а Марина - вдова. Марина Литвиненко.

Я не знаю, каким был ее муж. Я внимательно слушаю и разглядываю Марину. Умна, но без выкрутасов. Свободно ориентируется в информационном потоке и оперирует преинтерснейшими подробностями со ссылками на уважаемые источники. У нее свободный английский и прекрасное произношение. Скромна, но не стеснительна. Очень изящна – но специально того не подчёркивает, хотя наверняка знает. Практична, рациональна, технически грамотна – при этом со всей очевидностью не лишена склонности к фиалкам, и вообще очень женственна. К слову Марина сообщила, сколько ей лет – я человек не добрый, а к девушкам вообще отношусь крайне подозрительно, но я навскидку дала на 15 лет меньше. Ну, на 10, если придираться. Одна воспитывает сына Анатолия, ему сейчас 18, и он очень хочет собаку, но они не могут себе позволить такую роскошь, поскольку живут в съёмной квартире, а квартиры часто сдаются с условием "без животных". Мы познакомились в гостях, где имеется лабродорша Тесс – и было видно, что Тесс считает Марину "запасной хозяйкой". Мы с Тесс пошли провожать Марину на поздний автобус – у Марины проездной, и никакого авто у подъезда не обнаружилось.


А я всё думала о том, что видела идеальную офицерскую жену. Но только вот вдову. И не перестаю себя спрашивать: какого чёрта? Какого чёрта она и Толя Литвиненко живут в Лондоне и хотят собаку, хотя могли бы жить в Липецке, Москве, Калуге или Хабаровске, держать собак, кошек, кур или коров, а у Толи могли бы быть братья и сестры, прекрасные друзья и соседи, такие же прекрасные, как сама Марина, и гарнизонные мальчики, глядя на нее, потихоньку формировали бы свой женский идеал и образ будущей жены? Какого чёрта?

Какого чёрта Таня Сабатовская из Балашихи, жена полковника Владимира Сабатовского, потратила годы и силы, чтобы вытащить безвинно осужденного мужа из тюрьмы? Какого чёрта Оля Ханукаева (сейчас вроде бы из Москвы, хотя в ее послужном списке вся наша география), тоже офицерская жена, имея двух взрослых детей, еще ни разу не спала на кровати, мотаясь с раскладушкой по гарнизонам? Зато Оля знает, как у офицеров отнимают жильё и грозят отнять свободу – какого чёрта?

Я знаю, какие это фантастические женщины. И не понимаю, в чём их вина.