Приморский краевой суд 9 июля не смог сформировать коллегию присяжных по нашумевшему делу "приморских партизан". А вскоре обнаружилась пропажа трех томов из материалов уголовного дела. 18 июля прошли обыски у адвокатов "партизан" Олеси Моисеевой и Елены Мыльниковой. Ничего найдено не было. Рассматриваются версии причастности к хищению конвойных и работников суда.
На скамье подсудимых шесть человек: Александр и Вадим Ковтуны, Роман Савченко, Максим Кириллов, Владимир Илютиков и Алексей Никитин. Они обвиняются в бандитизме, в серии убийств, разбоях, похищении документов, нападениях на милиционеров, угонах автомобилей и других преступлениях. "Партизаны" утверждают, что боролись против коррумпированных сотрудников правоохранительных органов и жалуются на избиения и пытки во время следствия. Следующее заседание суда назначено на 1 августа.
Глава Ассоциации адвокатов России за права человека Евгений Архипов создал в социальной сети Facebook страницу "Приморские партизаны". Он рассказал РС о том, что происходит вокруг этого дела:
– В начале июля мы с группой экспертов "Чистые руки" выезжали во Владивосток. Мы получили обращение от правозащитников, от адвокатов, от самих "партизан", связанное с пытками во время следствия, а также с тем, что уголовное преследование носит политический характер, а то, что представлено в прогосударственных СМИ, не соответствует действительности. "Приморские партизаны" утверждают, что они оборонялись от коррумпированных представителей правоохранительных органов, в частности, местной милиции, после чего подверглись серьезным пыткам. Они считают, что в их деле есть грубейшие нарушения прав человека.
– Но в знаменитом видеообращении, так называемом "завещании партизан", записанном до ареста, они сами признаются в убийствах.
– Они ссылаются на то, что в Кировском районе существовала банда наркоторговцев, которая занималась выращиванием конопли. И они, как люди идейные, решили эту банду остановить и начали с ней разбираться. Оказалось, что там причастны сотрудники милиции, и "партизаны" пытались таким образом остановить наркомафию и вынуждены были применять оружие в отношении милиции.
– А в чем политическая составляющая?
– Сопротивление власти путем насилия характерно было только для Северного Кавказа. В 2010 году мы видели всплеск такого сопротивления в других регионах: появились приморские и так называемые "орловские партизаны". Безусловно, власть понимает, что это серьезное явление, которое нужно останавливать любыми способами. Соответственно, есть политические причины, которые способствуют этому явлению – отсутствие контроля над властью, отсутствие политического диалога между обществом и властью, отсутствие политической конкуренции, отсутствие социального лифта. Это все толкает общество к радикальным мерам.
– Есть инициатива устроить специальную поездку для журналистов в Приморье по "партизанским местам". Вы поддерживаете эту идею?
– Мы поддерживаем эту инициативу, и журналисты уже выезжали туда: из "Газеты.ру", например. Но я лично поставил условие и родителям "партизан", и адвокатам: я в процесс не вступлю в качестве защитника, пока не получу копию материалов уголовного дела. У меня имеется обращение "приморских партизан", копии документов, свидетельствующих о пытках, но у меня отсутствуют какие-либо доказательства того, что сотрудники милиции в то время совершали преступные действия в виде наркоторговли. Кроме устных объяснений, у меня ничего нет. Речь идет о серьезных обвинениях, которые якобы находятся в материалах уголовного дела, и они должны быть представлены правозащитникам. Я и создал страницу в "Фейсбуке", чтобы разместить весь пакет материалов уголовного дела. Но за последние месяцы я, к сожалению, ничего не получил.
Я выезжал во Владивосток и должен был 9 июля приступить к судебной защите одного из "партизан" Алексея Никитина. Было обещано и родственниками, и адвокатами, что мне передадут материалы уголовного дела в полном объеме, более 50 томов. Но перед началом судебного заседания мне сообщили, что материалов дела ни у адвокатов, ни у родственников нет. Подобного рода объяснения являются детским лепетом, поэтому я принял решение не приступать к защите, пока не будет подтверждения, что "приморские партизаны" пытались бороться с мафией, с коррумпированными представителями правоохранительных органов и, соответственно, являются жертвами политического преследования со стороны властей. Подобных доказательств у меня на руках нет.
– И тут произошла странная история: исчезли три тома уголовного дела. Какой-то практический смысл это похищение имеет?
– Страх, который сформировался вокруг защиты "приморских партизан", конечно, выгоден власти. Я считаю, что это звенья одной цепи – и исчезновение материалов уголовного дела, и то, что у нынешней защиты "приморских партизан" существует страх. Родственники боятся общаться со средствами массовой информации. Они считают, что обращение к журналистам может навредить "партизанам". Кто-то ими манипулирует, кто-то внушил им, что общественная огласка, поддержка со стороны международных правозащитных организаций может только навредить. Они пытаются какими-то кулуарными путями договориться с властями. Это невозможно, ведь дело политическое, принципиальное для власти. Кулуарно нельзя договориться, только путем общественного контроля, огласки, поддержки со стороны правозащитников можно эту проблему решить. Я считаю, власть вмешивается, манипулирует, пытается воздействовать на защиту, чтобы ни в коем случае материалы дела не получили широкой огласки, чтобы они не попали в СМИ, не стали тиражироваться в интернете.
– Так кто же, по вашему мнению, похитил эти три тома, – и были ли они похищены?
– Как мне стало известно из средств массовой информации, из материалов дела будто бы пропали явки, которые были выбиты у Алексея Никитина. А он говорил, что эти явки залиты кровью. Не могу ничего утверждать, но есть, конечно, у власти, интерес, чтобы закрыть дело, связанное с фактами пыток. Есть, конечно, интерес и у другой стороны: видимо, из-за того, что существует страх перед оглаской и перед тем, что материалы дела могут каким-то образом, если попадут в СМИ, навредить. Но в целом у меня есть все основания полагать, что власти к этому причастны: либо это с целью скрыть конкретные факты преступлений, либо, чтобы не позволить делу получить широкую огласку.
– Очень странно, что провели обыск у бесплатного, назначенного адвоката, подозревая его в том, что он украл материалы дела.
– На самом деле, кроме адвокатов, защищать "приморских партизан" некому. Я беседовал с адвокатами, они говорят, что ни разу родственников не видели. Родственники фактически бросили "партизан" на произвол судьбы. Конечно, единственный, кто может в данном случае быть громоотводом – это адвокаты. Пусть они будут назначены, но, тем не менее, если есть возможность показать в негативном свете адвокатов, почему бы и нет, почему бы не использовать этот механизм? Как нам стало известно, несколько дней назад такие же случаи были и по делу "орловских партизан", обыскивали адвокатов, тоже оказывалось давление. Механизм отработан. Я считаю, что виноваты сами родственники. Нельзя бросать на произвол судьбы ребят, нельзя бояться средств массовой информации, нельзя бояться гражданского общества, потому что это дает широкие возможности для злоупотребления со стороны правоохранителей.
– А есть ли доказательства, что к арестованным применялись пытки, или это тоже слухи?
– Есть. Мне удалось получить копии материалов, которые свидетельствуют о фактах пыток. К примеру, есть акт медицинского освидетельствования Ковтуна, есть акт медицинского освидетельствования Алексея Никитина, там описываются побои. У Алексея Никитина, помимо других следов побоев, на груди был синяк 25 сантиметров, когда его доставили из ОРЧ № 4 во Владивостоке. Обращались в следственный комитет по Приморскому краю с тем, чтобы возбудили уголовное дело. Был формальный опрос сотрудников ОРЧ, доследственная проверка по факту того, что имеются следы преступления, и уголовное дело не было возбуждено.
– Несмотря на то, что дело "приморских партизан" приобрело такую известность, на формирование коллегии присяжных 9 июля явились всего 12 кандидатов из 2000, так что коллегию сформировать не удалось. Это тоже страх?
– Приморский край отличается от всей Российской Федерации. Там люди немножко поактивнее, чем в других регионах, свидетельством тому протесты из-за пошлин. Открою секрет: я беседовал с сотрудниками суда. Спрашиваю: "Как вы относитесь к "приморским партизанам"? Отвечают: "Это наши герои". То есть даже люди, которые работают в суде, крайне положительно относится к "партизанам". Понятное дело, что и в целом отношение в Приморском крае такое же. И участвовать в таком процессе (тем более очевидно, что процесс будет политический, будет оказываться давление со стороны властей), никто не хочет. Поэтому, конечно, сейчас власть попытается найти тех, кто захочет участвовать в грязном деле. Надеюсь, что коллегия присяжных будет отобрана профессионально, не будет ангажированных людей, на которых можно оказывать давление. Но особой уверенности у меня в этом нет.
Фрагмент программы "Итоги недели"
На скамье подсудимых шесть человек: Александр и Вадим Ковтуны, Роман Савченко, Максим Кириллов, Владимир Илютиков и Алексей Никитин. Они обвиняются в бандитизме, в серии убийств, разбоях, похищении документов, нападениях на милиционеров, угонах автомобилей и других преступлениях. "Партизаны" утверждают, что боролись против коррумпированных сотрудников правоохранительных органов и жалуются на избиения и пытки во время следствия. Следующее заседание суда назначено на 1 августа.
Глава Ассоциации адвокатов России за права человека Евгений Архипов создал в социальной сети Facebook страницу "Приморские партизаны". Он рассказал РС о том, что происходит вокруг этого дела:
– В начале июля мы с группой экспертов "Чистые руки" выезжали во Владивосток. Мы получили обращение от правозащитников, от адвокатов, от самих "партизан", связанное с пытками во время следствия, а также с тем, что уголовное преследование носит политический характер, а то, что представлено в прогосударственных СМИ, не соответствует действительности. "Приморские партизаны" утверждают, что они оборонялись от коррумпированных представителей правоохранительных органов, в частности, местной милиции, после чего подверглись серьезным пыткам. Они считают, что в их деле есть грубейшие нарушения прав человека.
– Но в знаменитом видеообращении, так называемом "завещании партизан", записанном до ареста, они сами признаются в убийствах.
– Они ссылаются на то, что в Кировском районе существовала банда наркоторговцев, которая занималась выращиванием конопли. И они, как люди идейные, решили эту банду остановить и начали с ней разбираться. Оказалось, что там причастны сотрудники милиции, и "партизаны" пытались таким образом остановить наркомафию и вынуждены были применять оружие в отношении милиции.
– А в чем политическая составляющая?
– Сопротивление власти путем насилия характерно было только для Северного Кавказа. В 2010 году мы видели всплеск такого сопротивления в других регионах: появились приморские и так называемые "орловские партизаны". Безусловно, власть понимает, что это серьезное явление, которое нужно останавливать любыми способами. Соответственно, есть политические причины, которые способствуют этому явлению – отсутствие контроля над властью, отсутствие политического диалога между обществом и властью, отсутствие политической конкуренции, отсутствие социального лифта. Это все толкает общество к радикальным мерам.
– Есть инициатива устроить специальную поездку для журналистов в Приморье по "партизанским местам". Вы поддерживаете эту идею?
– Мы поддерживаем эту инициативу, и журналисты уже выезжали туда: из "Газеты.ру", например. Но я лично поставил условие и родителям "партизан", и адвокатам: я в процесс не вступлю в качестве защитника, пока не получу копию материалов уголовного дела. У меня имеется обращение "приморских партизан", копии документов, свидетельствующих о пытках, но у меня отсутствуют какие-либо доказательства того, что сотрудники милиции в то время совершали преступные действия в виде наркоторговли. Кроме устных объяснений, у меня ничего нет. Речь идет о серьезных обвинениях, которые якобы находятся в материалах уголовного дела, и они должны быть представлены правозащитникам. Я и создал страницу в "Фейсбуке", чтобы разместить весь пакет материалов уголовного дела. Но за последние месяцы я, к сожалению, ничего не получил.
Я выезжал во Владивосток и должен был 9 июля приступить к судебной защите одного из "партизан" Алексея Никитина. Было обещано и родственниками, и адвокатами, что мне передадут материалы уголовного дела в полном объеме, более 50 томов. Но перед началом судебного заседания мне сообщили, что материалов дела ни у адвокатов, ни у родственников нет. Подобного рода объяснения являются детским лепетом, поэтому я принял решение не приступать к защите, пока не будет подтверждения, что "приморские партизаны" пытались бороться с мафией, с коррумпированными представителями правоохранительных органов и, соответственно, являются жертвами политического преследования со стороны властей. Подобных доказательств у меня на руках нет.
– И тут произошла странная история: исчезли три тома уголовного дела. Какой-то практический смысл это похищение имеет?
– Страх, который сформировался вокруг защиты "приморских партизан", конечно, выгоден власти. Я считаю, что это звенья одной цепи – и исчезновение материалов уголовного дела, и то, что у нынешней защиты "приморских партизан" существует страх. Родственники боятся общаться со средствами массовой информации. Они считают, что обращение к журналистам может навредить "партизанам". Кто-то ими манипулирует, кто-то внушил им, что общественная огласка, поддержка со стороны международных правозащитных организаций может только навредить. Они пытаются какими-то кулуарными путями договориться с властями. Это невозможно, ведь дело политическое, принципиальное для власти. Кулуарно нельзя договориться, только путем общественного контроля, огласки, поддержки со стороны правозащитников можно эту проблему решить. Я считаю, власть вмешивается, манипулирует, пытается воздействовать на защиту, чтобы ни в коем случае материалы дела не получили широкой огласки, чтобы они не попали в СМИ, не стали тиражироваться в интернете.
– Так кто же, по вашему мнению, похитил эти три тома, – и были ли они похищены?
– Как мне стало известно из средств массовой информации, из материалов дела будто бы пропали явки, которые были выбиты у Алексея Никитина. А он говорил, что эти явки залиты кровью. Не могу ничего утверждать, но есть, конечно, у власти, интерес, чтобы закрыть дело, связанное с фактами пыток. Есть, конечно, интерес и у другой стороны: видимо, из-за того, что существует страх перед оглаской и перед тем, что материалы дела могут каким-то образом, если попадут в СМИ, навредить. Но в целом у меня есть все основания полагать, что власти к этому причастны: либо это с целью скрыть конкретные факты преступлений, либо, чтобы не позволить делу получить широкую огласку.
– Очень странно, что провели обыск у бесплатного, назначенного адвоката, подозревая его в том, что он украл материалы дела.
– На самом деле, кроме адвокатов, защищать "приморских партизан" некому. Я беседовал с адвокатами, они говорят, что ни разу родственников не видели. Родственники фактически бросили "партизан" на произвол судьбы. Конечно, единственный, кто может в данном случае быть громоотводом – это адвокаты. Пусть они будут назначены, но, тем не менее, если есть возможность показать в негативном свете адвокатов, почему бы и нет, почему бы не использовать этот механизм? Как нам стало известно, несколько дней назад такие же случаи были и по делу "орловских партизан", обыскивали адвокатов, тоже оказывалось давление. Механизм отработан. Я считаю, что виноваты сами родственники. Нельзя бросать на произвол судьбы ребят, нельзя бояться средств массовой информации, нельзя бояться гражданского общества, потому что это дает широкие возможности для злоупотребления со стороны правоохранителей.
– А есть ли доказательства, что к арестованным применялись пытки, или это тоже слухи?
– Есть. Мне удалось получить копии материалов, которые свидетельствуют о фактах пыток. К примеру, есть акт медицинского освидетельствования Ковтуна, есть акт медицинского освидетельствования Алексея Никитина, там описываются побои. У Алексея Никитина, помимо других следов побоев, на груди был синяк 25 сантиметров, когда его доставили из ОРЧ № 4 во Владивостоке. Обращались в следственный комитет по Приморскому краю с тем, чтобы возбудили уголовное дело. Был формальный опрос сотрудников ОРЧ, доследственная проверка по факту того, что имеются следы преступления, и уголовное дело не было возбуждено.
– Несмотря на то, что дело "приморских партизан" приобрело такую известность, на формирование коллегии присяжных 9 июля явились всего 12 кандидатов из 2000, так что коллегию сформировать не удалось. Это тоже страх?
– Приморский край отличается от всей Российской Федерации. Там люди немножко поактивнее, чем в других регионах, свидетельством тому протесты из-за пошлин. Открою секрет: я беседовал с сотрудниками суда. Спрашиваю: "Как вы относитесь к "приморским партизанам"? Отвечают: "Это наши герои". То есть даже люди, которые работают в суде, крайне положительно относится к "партизанам". Понятное дело, что и в целом отношение в Приморском крае такое же. И участвовать в таком процессе (тем более очевидно, что процесс будет политический, будет оказываться давление со стороны властей), никто не хочет. Поэтому, конечно, сейчас власть попытается найти тех, кто захочет участвовать в грязном деле. Надеюсь, что коллегия присяжных будет отобрана профессионально, не будет ангажированных людей, на которых можно оказывать давление. Но особой уверенности у меня в этом нет.
Фрагмент программы "Итоги недели"
